|
|
ОглавлениеГлава I. Светотени закона: пространство мифа («Пещера»). 1. «Платонова пещера»: свет и тень 3. Рождение Закона из мифа: судьба и «искусство» 5. Театр Закона: греческая трагедия 6. Восток на Западе: Рим и мистерии 7. Восток на Западе: Империя и религиозный синкретизм 8. Господство или «телесность» Закона 9. «Телесность» и формализм права 10. «О противоречиях у стоиков»: «неживое право» и фикция 11. «О противоречиях у стоиков»: «естественное» право и справедливость 12. «Свет» и «тьма» у гностиков: второе рождение нигилизма 13. Антиномии Закона (юридическая мистика апостола Павла) 14. Грех и закон: тайные связи Глава II. «Зеркала и отражения»: мистические аспекты закона («Зеркало»). 1. «Свет» и отражения 2. Символ и аллегория: зеркальный мир Закона 3. Материя и форма: мистика Закона 4. Природа и Закон в зеркале мистики 5. Природа и зло: зеркальное искажение 6. Грех и преступление: два кривых зеркала 7. «Предварительное наказание»: Чистилище между Адом и Раем 8. У первоистоков вечного Закона: благодать и миропорядок 9. Закон и свобода воли: единство и множественность 10. Право «естественное» и право государственное: «зеркало в зеркале» 11. Два отображения «лестницы чинов»: ангелы и монахи 12. Блуждающий Град и его отражения 13. Отражение во времени: две империи 14. Взаимопроникновение «светил»: два града 15. «Свет с Востока»: раскол Небесного града 2. Наследие римской идеи и Макиавелли 3. «Зеркало» как самоощущение закона 4. Угроза «Ничто» и приход барокко 5. За гранью закона: демоны и монстры 6. «Корабль уплывает...»: безумие и исключение как политическая реальность 7. Государственный интерес и чрезвычайное положение: диктатура как искусство управления 8. Суверенитет и аномия, насилие, право и исключение 9. Магический язык права: легализм и статуарность 11. Антиномии «естественного» закона и синдром «естественной» религии 12. Иррациональное в рациональном: приход «современного» права 13. Два разделенных мира: закон внешний и закон внутренний Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгу7. Восток на Западе: Империя и религиозный синкретизмВ границах римского религиозного синкретизма длительное время уживались официальная религия с ее капитолийской триадой, восточные культы, эллинистические мистерии, гностические и христианские секты и ортодоксальный иудаизм. Восточные божества, пришедшие в Рим, — «Матерь богов», Митра, Изида, Иегова — поддерживали тенденцию развития и стремление римской религии к интеграции, отмеченной приоритетом духовного над материальным. В культе «императорского гения» эта тенденция совпала с имперскими устремлениями государства. Имперская идея, pax romana с ее тотальным охватом всего мирового пространства, также предполагала наличие единого и иерархизированного сакрального пространства. (Ю. Эвола видел в самой форме Римской империи с ее имперским культом более высокую этическую религиозность, чем вульгарноимпериалистически ориентированное территориальное объединение, существующее при юридическом суверенитете и общем законодательстве территориально-административного центра. От них Рим отличали «верность высшего порядка» («дифес») и божественная сущность императорского символа.) Мировой охват представлялся тем пределом для расширения империи, достигнув которого возможно было победить даже время. Римский закон, завоевывая мир, способствовал именно такой статизации времени, рассчитывая существовать и действовать вечно. Связь между идеей вечности и идеей империи, отраженная в римской традиции, обусловила трансцендентный, нечеловеческий характер, которого достигает здесь сама идея «царствования», поэтому языческая традиция и приписывала самим богам установление величия «города орла и топора» (Рима). С этим связывалась также и вера в то, что мир не погибнет до тех пор, пока будет жива сама Римская империя, — идея, прямо соединенная с функцией мистического спасения, которую приписывали империи, при этом, конечно же, понимая мир не в физическом или политическом смысле, но как космос, оплот порядка и устойчивости, встающий на пути сил хаоса и распада (Ю. Эвола). Imperium в отличие от potestas означал власть государственности, императивную и нормирующую. Такая власть заново создавала традицию и диктовала законы. «Солнечная» энергия этой власти освещала весь мир, который становился «империей Солнца». «Темная» периферия постепенно завоевывалась этой силой, свет побеждал мрак и беспорядок. Еще задолго до Александра Великого фараон Эхнатон уже имел подобную идею империи, теократическую, но не философскую по своей сути. Основанием для империи служил единый бог, а не сущностное и организованное единство людей как разумных существ. Таким сущностным единством мог быть только «логос», и тогда империя могла стать материальной реализацией этой логической сути, единой и универсальной, что и выполнил впоследствии Александр. Позже идея такой империи, покоящейся на трансцендентном фундаменте, через апостола Павла и еврейских пророков перешла к христианству, превратившись здесь уже в идею универсальной Церкви. «Политически же на Земле и доныне продолжает действовать одна только одна философская идея, восходящая к Сократу. Она детерминирует действия и политические образования, стремящиеся к реализации универсального государства или Империи». Идея неоднократно воплощалась в «тело» земных империй и законов, управляющих земным же миром: римский политический прагматизм, даже сдобренный эллинистической философией, всегда оставался по сути «телесным»: религиозность, будучи вовлеченной в сферу государственности, неизбежно уступала ей инициативу. Внимание! Авторские права на книгу "Теневая сторона закона. Иррациональное в праве" (Исаев И.А.) охраняются законодательством! |
||||||||||||||||||||||
