|
|
ОглавлениеГлава I. Светотени закона: пространство мифа («Пещера»). 1. «Платонова пещера»: свет и тень 3. Рождение Закона из мифа: судьба и «искусство» 5. Театр Закона: греческая трагедия 6. Восток на Западе: Рим и мистерии 7. Восток на Западе: Империя и религиозный синкретизм 8. Господство или «телесность» Закона 9. «Телесность» и формализм права 10. «О противоречиях у стоиков»: «неживое право» и фикция 11. «О противоречиях у стоиков»: «естественное» право и справедливость 12. «Свет» и «тьма» у гностиков: второе рождение нигилизма 13. Антиномии Закона (юридическая мистика апостола Павла) 14. Грех и закон: тайные связи Глава II. «Зеркала и отражения»: мистические аспекты закона («Зеркало»). 1. «Свет» и отражения 2. Символ и аллегория: зеркальный мир Закона 3. Материя и форма: мистика Закона 4. Природа и Закон в зеркале мистики 5. Природа и зло: зеркальное искажение 6. Грех и преступление: два кривых зеркала 7. «Предварительное наказание»: Чистилище между Адом и Раем 8. У первоистоков вечного Закона: благодать и миропорядок 9. Закон и свобода воли: единство и множественность 10. Право «естественное» и право государственное: «зеркало в зеркале» 11. Два отображения «лестницы чинов»: ангелы и монахи 12. Блуждающий Град и его отражения 13. Отражение во времени: две империи 14. Взаимопроникновение «светил»: два града 15. «Свет с Востока»: раскол Небесного града 2. Наследие римской идеи и Макиавелли 3. «Зеркало» как самоощущение закона 4. Угроза «Ничто» и приход барокко 5. За гранью закона: демоны и монстры 6. «Корабль уплывает...»: безумие и исключение как политическая реальность 7. Государственный интерес и чрезвычайное положение: диктатура как искусство управления 8. Суверенитет и аномия, насилие, право и исключение 9. Магический язык права: легализм и статуарность 11. Антиномии «естественного» закона и синдром «естественной» религии 12. Иррациональное в рациональном: приход «современного» права 13. Два разделенных мира: закон внешний и закон внутренний Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгу3. Материя и форма: мистика ЗаконаПервоначальное казуистическое видение распыленных в пространстве и времени элементов и действий Закона только с приходом схоластики начинает приводиться в систему. До этого момента доминирующей силой оставался обычай. Уверовав в его священное происхождение, ему слепо следовали. В контексте традиции обычай и ритуал были главными правовыми инструментами. Уклонение от обычая рассматривалось как правонарушение. Соблюдение процедур и ритуалов, произнесение формул составляли основу всякого правового акта. Ритуальные действия должны были совершаться публично (см. нормы «Салической правды» о «горсти земли», об отказе от родства и пр.). Процедуры ордалия превращались в настоящий спектакль. Франсуа Гизо перечислял традиционный ряд мифических и исторических законодателей: Моисей, Меркурий Трансмегист, Солон, Нума, Ромул... Новое законодательство (уже не связанное с мифологией) начинается с Константина и Феодосия II, подражавших Григорию и Гермогену... Но еще «Салическая правда» не могла быть однозначно признана настоящей кодификацией права. Сквозь множество «противоречий и басен» в ее предисловии и эпилоге все еще просвечивает древний обычай, которому уделено большее внимание, чем самому законодательному тексту. «Правда» — не более чем свод обычаев, сборник, подобный «Саксонскому зерцалу» и «Зерцалу швабов». Уголовное право занимает в нем приоритетное, по сравнению с гражданским, государственным и процессуальным, место. «Политическое право является таким только косвенно, в намеках на учреждения и на явления, которые рассматриваются как уже утвержденные и которые закон не имеет целью ни утверждать, ни даже высказать... Таков характер всех рождающихся законодательств; уголовными законами народы делают первый явный шаг, ... письменный шаг к выходу из варварского состояния. Они вовсе не думают писать политическое право: власти, которые управляют, формы их действия, все это — факты известные, всеми признанные. Это не такое время, когда рассуждают о конституциях». И гражданское право также существует только лишь как факт, уже обусловленный врожденной справедливостью и совершенный по известным началам и формулам. Разрозненность правовых источников раннего Средневековья («Салическая правда», «Саксонская правда», «Баварская правда», «Саксонское зерцало» и т. п.) не исключала некоторой тенденции к унификации наиболее важных и значимых правовых принципов и институтов. Мистическое воззрение на Бога, вселенную и мир составляли для такой тенденции необходимую мировоззренческую базу. Духовное, по существу религиозное ощущение единства рождало представление и о едином Законе, управляющим миром и людьми: схоластика сыграла в этом процессе решающую роль. Символическое мышление осуществляло «переливание» ощущений божественного величия и ощущения вечности в чувственно воспринимаемое или мыслимое. Оно поддерживало постоянное горение мистического ощущения жизни, наполняя представление о каждой вещи высокой этической ценностью (Й. Хейзинга). Пьер Абеляр попытался при помощи рациональных критериев решить вопрос о том, какие истины Откровения имеют универсальную жизненную ценность, а какие только относительную. Целое (будь то Писание или Свод законов) могло считаться истиной, тогда как отдельные части внутри него обладали разной степенью ценности... Схоласты хотели систематизировать имевшиеся нормы таким образом, чтобы получилось единое целое, т. е. синтезировать нормы и принципы, а сами принципы свести уже в цельную систему, масштабную совокупность права. Они были уверены в том, что каждое правовое решение или норма — это уже вид рода «права», поэтому стремились использовать все без исключения части права для построения целого, используя целое для толкования и оценки каждой из этих частей (метод, общий также для составления разного рода «сумм» и для декорации готического собора, на что указал Э. Панофски). И абеляровский номинализм сыграл важную роль в процессах систематизации права. В отличие от Платона номиналисты рассматривали универсалии не как идеи, но как имена, которые разум специально изобрел для выражения сходства отношений между единичными вещами, но не как «вещи» существующие в «реальности». Само целое есть только сумма частей, взятых в их взаимоотношениях. Схоластический синтез веры и разума порождал антитезы строго Закона и отступления от норм, допускаемого в исключительных случаях (порожденных чрезвычайной ситуацией); абсолютной нормы и нормы относительной, правосудия и милосердия и пр. Сам Бог понимался здесь как бог правосудия и милосердия, строго Закона и справедливости: «Впервые парадоксы божественной справедливости были систематически приложены к человеческим законам». Внимание! Авторские права на книгу "Теневая сторона закона. Иррациональное в праве" (Исаев И.А.) охраняются законодательством! |
||||||||||||||||||||||
