|
|
ОглавлениеГлава I. Светотени закона: пространство мифа («Пещера»). 1. «Платонова пещера»: свет и тень 3. Рождение Закона из мифа: судьба и «искусство» 5. Театр Закона: греческая трагедия 6. Восток на Западе: Рим и мистерии 7. Восток на Западе: Империя и религиозный синкретизм 8. Господство или «телесность» Закона 9. «Телесность» и формализм права 10. «О противоречиях у стоиков»: «неживое право» и фикция 11. «О противоречиях у стоиков»: «естественное» право и справедливость 12. «Свет» и «тьма» у гностиков: второе рождение нигилизма 13. Антиномии Закона (юридическая мистика апостола Павла) 14. Грех и закон: тайные связи Глава II. «Зеркала и отражения»: мистические аспекты закона («Зеркало»). 1. «Свет» и отражения 2. Символ и аллегория: зеркальный мир Закона 3. Материя и форма: мистика Закона 4. Природа и Закон в зеркале мистики 5. Природа и зло: зеркальное искажение 6. Грех и преступление: два кривых зеркала 7. «Предварительное наказание»: Чистилище между Адом и Раем 8. У первоистоков вечного Закона: благодать и миропорядок 9. Закон и свобода воли: единство и множественность 10. Право «естественное» и право государственное: «зеркало в зеркале» 11. Два отображения «лестницы чинов»: ангелы и монахи 12. Блуждающий Град и его отражения 13. Отражение во времени: две империи 14. Взаимопроникновение «светил»: два града 15. «Свет с Востока»: раскол Небесного града 2. Наследие римской идеи и Макиавелли 3. «Зеркало» как самоощущение закона 4. Угроза «Ничто» и приход барокко 5. За гранью закона: демоны и монстры 6. «Корабль уплывает...»: безумие и исключение как политическая реальность 7. Государственный интерес и чрезвычайное положение: диктатура как искусство управления 8. Суверенитет и аномия, насилие, право и исключение 9. Магический язык права: легализм и статуарность 11. Антиномии «естественного» закона и синдром «естественной» религии 12. Иррациональное в рациональном: приход «современного» права 13. Два разделенных мира: закон внешний и закон внутренний Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгу13. Два разделенных мира: закон внешний и закон внутреннийЕстественная система XVII в. сформировала в христианстве абстрактный и долговечный образец религии — «естественную теологию». Одновременно она же выводила свое учение о праве из римской юриспруденции, в соответствии с представлениями которой во всех исторических различиях и системах содержались некоторые постоянные и общие основные формы правового порядка. Еще у стоиков этот метод использовался для выведения исторических форм путем сравнения неких общих юридических норм и теологий, принципа единства «естественного права» и «естественной теологии». Подготовленное римской идеей воли и римским представлением о Боге-властителе вселенной в христианстве возникает цельное учение о сотворении мира; и провидение выступает как символ державного управления миром, как справедливость и милосердие. Сознательная воля, проявляющаяся в праве, разлагалась римскими мыслителями на понятия, источник которых стали усматривать в зачатках души. Идеализм свободы открыл в фактах сознания точку опоры, необходимую для общезначимого разрешения всех проблем, он стремился системно утвердить совокупность неразложимых общих определений, которые претворяли бы внешнюю действительность в цельное мировоззрение и цельную систему жизни. Объективный идеализм не подчинял единичное и случайное единообразию сходного, но обозревал связь частей в целом, умозрительно утверждая единство жизни и связь мира. (В споре о «древних и новых» Шарль Перро сравнивал изобретателя машин с Богом, который творил, также не имея образцов, но создал самую совершенную машину — человека. И «король-солнце» не уступал им в чудесном мастерстве. Все, что творилось в век Людовика XIV, как бы выпадало из-под власти банального времени и утверждалось как нечто абсолютное и вечное.) Поиск безликой сущности, в результате которого неожиданно обнаруживается предельная индивидуальность, связанная с нею, был нужен и алхимии, пародирующей теургию: Рудольф Эйкен полагал, что природа в восприятии средневекового алхимического мышления не что иное, как аллегория религиозной идеи, ее новое открытие. В природном несовершенном мире отражен мир сверхчувственный, начало же всех вещей находится вне мира: отождествление земных рядов и небесных, а затем и полное их слияние — таков исторический итог всякого алхимического символизма. О. Шпенглер подчеркивал, что в алхимическом мышлении обнаруживается недоверие к образу, в котором является природа и который для грека, например, был суммой всего действительного: «Спор о личности Христа, проходивший на всех ранних соборах, который привел к арианскому и монофизическому расколу, также есть проблема алхимическая». Потребность в методическом контроле состояния благодати, содержащейся в образе жизни, «стала жизненным стилем, обозначенным как «рациональный», но который рядовому верующему представлялся не иначе, как суммой нормативных предписаний. Иррациональные элементы в рационализации действительности были обусловлены эстетствующим, символистским интеллектуализмом, стремившимся обладать подлинными ценностями, которые казались ему быстро утрачиваемыми. В единстве образа мира теперь появилась тенденция к разделению, с одной стороны, на рациональное познание и рациональное господство над природой, и на мистические переживания с другой, в которых «невыразимые содержания остаются, наряду с лишенным Бога, механизмом мира, единственным еще возможным потусторонним, в действительности неуловимым всемирским царством близкого Богу индивидуального обладания спасением». (Реформатам Закон представлялся идеальной нормой, для лютеранина он был недосягаем. В лютеровском катехизисе Закон всегда предшествует Евангелию для того, чтобы пробудить должное смирение, в реформатских катехизисах Закон следует за Евангелием. Реформаты упрекали лютеран в том, что они больше всего «боятся стать святыми», лютеране порицали реформатов за «рабское законопочитание и гордыню».) А. Н. Уайтхед попытался найти точку соприкосновения научного и иррационального в самой системе законов, рожденных новым временем. По аналогии с законами природы законы человеческие могут быть классифицированы по нескольким категориям; кроме всего, закон может представляться имманентным самому объекту, включенному в существующий порядок: тогда закон служит только средством объяснения существующих связей и взаимозависимостей объектов. (Примером может служить правовой обычай, фиксирующий существующее положение вещей.) Внимание! Авторские права на книгу "Теневая сторона закона. Иррациональное в праве" (Исаев И.А.) охраняются законодательством! |
||||||||||||||||||||||
