|
|
ОглавлениеГлава I. Светотени закона: пространство мифа («Пещера»). 1. «Платонова пещера»: свет и тень 3. Рождение Закона из мифа: судьба и «искусство» 5. Театр Закона: греческая трагедия 6. Восток на Западе: Рим и мистерии 7. Восток на Западе: Империя и религиозный синкретизм 8. Господство или «телесность» Закона 9. «Телесность» и формализм права 10. «О противоречиях у стоиков»: «неживое право» и фикция 11. «О противоречиях у стоиков»: «естественное» право и справедливость 12. «Свет» и «тьма» у гностиков: второе рождение нигилизма 13. Антиномии Закона (юридическая мистика апостола Павла) 14. Грех и закон: тайные связи Глава II. «Зеркала и отражения»: мистические аспекты закона («Зеркало»). 1. «Свет» и отражения 2. Символ и аллегория: зеркальный мир Закона 3. Материя и форма: мистика Закона 4. Природа и Закон в зеркале мистики 5. Природа и зло: зеркальное искажение 6. Грех и преступление: два кривых зеркала 7. «Предварительное наказание»: Чистилище между Адом и Раем 8. У первоистоков вечного Закона: благодать и миропорядок 9. Закон и свобода воли: единство и множественность 10. Право «естественное» и право государственное: «зеркало в зеркале» 11. Два отображения «лестницы чинов»: ангелы и монахи 12. Блуждающий Град и его отражения 13. Отражение во времени: две империи 14. Взаимопроникновение «светил»: два града 15. «Свет с Востока»: раскол Небесного града 2. Наследие римской идеи и Макиавелли 3. «Зеркало» как самоощущение закона 4. Угроза «Ничто» и приход барокко 5. За гранью закона: демоны и монстры 6. «Корабль уплывает...»: безумие и исключение как политическая реальность 7. Государственный интерес и чрезвычайное положение: диктатура как искусство управления 8. Суверенитет и аномия, насилие, право и исключение 9. Магический язык права: легализм и статуарность 11. Антиномии «естественного» закона и синдром «естественной» религии 12. Иррациональное в рациональном: приход «современного» права 13. Два разделенных мира: закон внешний и закон внутренний Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгу3. «Зеркало» как самоощущение законаИоахим Флорский в свое время учил: «Некогда имелось полное теней место и темное небо» — Ветхий завет, завет буквы, освещаемый только звездами, пророками, в которых был дух Божий. Но затем последовало «второе небо, небо милости» — Новый завет, озаренный светом луны. Но прибудет возрождение и «третьего неба». Первое состояние мира было подчинено закону, второе — милости, третье же, которое ожидается как предстоящее, — более полной милости, той, о которой вещает Евангелие от Иоанна. Григорий Палама утверждал, что Свет Фаворский не есть сама сущность Божия, не тварное вещество, но присносущая энергия сущности Божией, отличная от сущности, но неотделимая от нее. Энергия не вносит в Божество разделения и не становится твердью. Имя «Бог» прилагается не только к сущности Бога, но и к его энергиям. Существо нераздельно, но энергия раздельна; у исихастов в связи с этим возникал целый ряд антиномий. Оппонент Паламы византиец Варлаам (сер. XIV в.) возражал против признания Фаворского Света только делимой энергией Бога, а не его сущностью. Кроме того, он подчеркивал необходимость наличия разума для познания Бога. Зависимость Варлаама от Аристотеля очевидна: Бог как самостоятельный объект и его сущность остаются у Варлаама сами по себе как абсолютная непознаваемость, а энергии, ввиду их познаваемости и расчлененности, отделяются и становятся тварными. Этим приемом в целостности сохранялись и христианская трансцендентность, и его нетварность, и платоническое неразличение тварного и нетварного, воспринятые в мистическом опыте. Вслед за этим и Возрождение, и протестантизм таким же образом пытались совместить христианство и язычество, впадая при этом в явный натурализм и рационализм. Здесь Бог становился непознаваемой вещью в себе (Кант), при ослаблении трансцендентного чувства, которое уже объявлялось непознаваемым, в дело вступал позитивизм: «Или Свет Фаворский неотделим от существа Божия и потому есть сам по себе Бог (хотя Бог сам и не есть свет) — тогда православие спасено, или Свет отделим от существа Божия и поэтому есть тварь — и тогда начинается апокалиптическая судорога возрожденского Запада». Теологические дискуссии о воплощении и энергиях Бога разделили Запад и Восток. Feliokia побуждала законодателя больше внимания уделять не столько принципам и идеям, сколько вопросам практического правоприменения. В новой науке уже содержались зачатки позитивизма, перетекающего оттуда и в сферу юриспруденции. «Телесность» древнеримского права была с готовностью воспринята «магическим» по своему духу правом Нового времени: элементы объективного вменения и аналогии вполне соответствовали метафорическому духу нововременного «вещизма». Демонстративность наказаний, подчеркивающих власть господина над телом подвластных и обвиняемых, в своих театрализованных формах выразила наиболее яркую тенденцию «овеществления» судебного процесса. Хитроумный садизм инквизиции и рыцарственный героизм судебного поединка дополняли витиеватые хитросплетения формализованного, но лаконичного римского права (в своем формализме проявлявшего не меньшую жестокость, как в случае «Венецианского купца» у Шекспира). Онтологическая проблема «воплощения света» обусловила тот идейный поворот, который произвели Ренессанс и Реформация, его теоретическую философскую базу составила новая наука. Внимание! Авторские права на книгу "Теневая сторона закона. Иррациональное в праве" (Исаев И.А.) охраняются законодательством! |
||||||||||||||||||||||
