|
|
Оглавление1.2. Этапы развития социологии 1.3. Hовая научная картина мира и постнеклассическая социология 2. Новейшие тенденции в развитии социологической теории. 2.1. Системный подход в социологии 2.2. Синергетика в изучении социальных процессов 2.3. Постнеклассический универсумный подход 3. Общество и его структура. 3.1. В каком обществе мы живем? 3.2. Социальная структура общества 3.3. Новейшие теории классовой структуры общества 4. Человек и общество. 4.1. Что такое человек и что такое личность? 4.2. Личность в постнеклассической социологии 4.3. Как человек становится личностью 5. Социальная культура. 5.1. Общество как социокультурная система 5.2. Мировоззренческие универсалии культуры в постреформенной россии 5.3. Мифы и ценности как основа социальной культуры 6. Массы: сознание и бессознательное. 6.1. Массовое сознание и общественное мнение 6.2. Глубинные слои массового сознания 6.3. Архетипы в массовом бессознательном 7. Социальные изменения. 7.1. Как социологи объясняют изменения, происходящие в обществе 7.2. Изменения социальных институтов власти 7.3. Социальные утопии и социальные изменения 8. Цикличность социальных изменений. 8.1. Социогенные циклы 8.3. Социальные катастрофы и кризисы в развитии социума 9. Социология и социальная практика. 9.1. Как провести социологическое исследование? 9.2. Методы сбора данных в социологии 9.3. Социологическое консультирование Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгу8.3. Социальные катастрофы и кризисы в развитии социумаВ развитии социума, как и любой материальной системы, существуют и периоды гармоничного, устойчивого развития, и периоды нестабильности. Последние мы будем называть критическими. В это время резко снижается устойчивость системы, повышается ее чувствительность к внешним воздействиям, а также к действию внутренних возмущающих факторов, возникает вероятность возникновения социальных катастроф. В широком смысле слова под социальной катастрофой понимается переход, скачок социального организма из одного состояния в другое, когда при этом им утрачивается его внутренняя целостность, что приводит к разрушению системы. Как правило, общество, подходя к критическим точкам своего существования, имеет несколько возможных путей, определяющих его судьбу, — от распада до устойчивого развития. В узком же смысле обычно речь идет о нарушении нормальных экономических, социальных, политических, духовных функций общества, сопряженном с большими людскими и материальными потерями. Глубочайшие социально-политические и социально-экономические трансформации, которые в начале 90-х годов прошлого века полностью изменили политическую географию всего постосоветского пространства, привлекли внимание социологов многих стран мира к этой животрепещущей проблеме. Активно стала развваться социология катастроф, значительный вклад в разработку которой внесли А. Бартон, Е. Бабосов, Т. Драбек, Л. Клаусен, Д. Милетти, Д. Пригожин, У. Розентал и другие зарубежные и отечественные социологи. При описании, интерпретации, оценке и типологизации изучамых процессов социология катастроф опирается на четыре основных термина: экстремальная ситуация; кризис; конфликт; катастрофа. Ведь любая катастрофа связана с экстремальной ситуацией, катастрофы в социальной сфере сопряжены с кризисами и конфликтами, однако не каждая экстремальная ситуация, равно как кризис и конфликт, перерастают в катастрофу. С позиций постнеклассического подхода можно утверждать, что любая социальная катастрофа — это следствие реализации в стране социальной антиутопии. Причем эта антиутопия может быть привнесена на чужих штыках или копьях, как это было в последнем случае с татаромонгольским нашествием на Русь. Но может быть воспринята населением страны путем информационного воздействия как извне, так и изнутри самой социальной системы. Социальные антиутопии еще требуют обстоятельного социологического анализа. Но уже сейчас можно назвать ряд характеристик, которые описывают последствия претворения в жизнь в обществе антиутопии как показатели социальной катастрофы: Похожее в предыстории социальных катастроф — стагнация или резкое замедление роста экономики; — нехватка средств на поддержание существующего порядка и обеспечение безопасности в повседневной жизни. Похожее в течение социальных катастроф — территориальный распад; — гражданские войны, толпы на улицах; — разгул разбоя и бандитизма; — установление временных тираний и жестких централизованных способов управления как метода мобилизации усилий для выживания нации и установления порядка; — экономический хаос, развал экономики; — хаос в ценностных ориентациях и в господствующих нормах; — усиление миграций (бегства) населения, как правило, из районов социальных бедствий в сторону относительно благополучных территориальных общностей; — усиление самоорганизации в отдельных социальных слоях и территориальных сообществах как средства самообороны и выживания. Судя по событиям, происходящим у нас в стране в конце ХХ — начале XXI в., особенно по реформам последних нескольких лет, главный смысл реализуемой у нас неолиберальной антиутопии, вкратце заключается в создании некоего симбиоза авторитарного государства и капиталистической корпорации. С известными оговорками, ее можно назвать «государственно-олигархический капитализм». Крайне важно уже на данном этапе развития страны озаботиться поиском новой социальной утопии, которая бы выступила мощным фактором восстановления и дальнейшего развития страны, после неминуемой социальной катастрофы. Согласно современной теории катастроф, если изменения параметров социальной системы превышают возможности ее адаптивного развития (т. е. приспособления к внешним или внутренним изменениям), происходит потеря устойчивости этой системы. И для изучения социальных катастроф эффективны синергетические подходы в условиях бифуркационного развития общества, сопровождающегося неустойчивостью и вариативностью. Социальные катастрофы вызываются, на наш взгляд, непродуманной управленческой или сознательной целенаправленной деятельностью по разрушению социальных общностей и государственных систем, изменению социально-политического строя, уничтожению политических союзов, цивилизаций. Этот тип катастроф ведет к огромным людским потерям, деградации демографической и социальной структур общества, размыванию его духовных основ, он проявляется в войнах, конфронтационных противостояниях, революциях и переворотах и целиком предопределен общественными (экономическими, политическими, психологическими и иными) факторами. В современных условиях многие из таких катастроф латентны и очень трудны для распознания и измерения. В социологии существуют разные типологии социальных катастроф. В зависимости от порождающих их факторов выделяются следующие виды. 1. Катастрофы, не зависящие от человека. Сюда входят природные катастрофы: землетрясения, сели, тайфуны, вплоть до возможного столкновения кометы с Землей. 2. Катастрофы, являющиеся побочным продуктом человеческой деятельности, цель которого — получение полезного и необходимого результата. Например, возникновение экологических опасностей в результате выбросов отходов производства или разрушения природы. 3. Социальные катастрофы разных масштабов, которые могут включать локальные, региональные, национальные катастрофы как результат нарастающей дезорганизации в обществе, разрушения культуры, отношений людей, вплоть до хозяйственной разрухи, революции, развала государства и общества, гражданской войны. В ХХ в. реализовалась такая мощная опасность социальных катастроф, как мировые войны, втягивающие в орбиту множество национальных государств, потенциально весь мир. 4. Духовные катастрофы и разломы, которые, совершаясь в сознании, являются, возможно, наиболее значимыми факторами последующих реальных катастроф. По субъектам, масштабам и последствиям выделяются пять типов социальных катастроф: 1. Личностные, субъектом и объектом которых выступают отдельные личности, оказавшиеся инициаторами либо участниками или жертвами экстремальной ситуации, будь то убийство, изнасилование, ограбление или смерть близкого человека. 2. Локальные, которые охватывают только достаточно ограниченное место и соответственно небольшое количество людей. Например, к ним можно отнести захват угонщиками самолета, кораблекрушение и т. п. 3. Региональные, охватывающие обширные территории, соответствующие нескольким областям страны, объединенные общими экономико-географическими и другими особенностями, и значительные массы вовлеченных в них людей. 4. Страновые, распространяющиеся на территорию страны или даже частично захватывающие другие страны, или нескольких ее крупных регионов и несущие катастрофические последствия для миллионов людей. Например, разрушительные наводнения или землетрясения. 5. Глобальные, влияющие на многие или большинство стран мира. Например, Вторая мировая война, распад Советского Союза и т. п. Важную роль в действии механизма возникновения социальной катастрофы играют человеческие страхи. Страх — это важнейшее условие распространения в нашей стране социальных вирусов. Сегодня, после 15 лет жизни в новой России, многими из нас страх уже не осознается. Но это не значит, что наш страх (точнее, страхи) полностью растаял. Просто он притаился в нашем массовом бессознательном, на социально-генетическом уровне. Мы боимся быть ограбленными на улице или взорванными в собственном доме, боимся потерять работу или семью, боимся государственного произвола, боимся вечных мучений после смерти за совершенные в жизни грехи. Но далеко не всегда можем признаться в этом даже самим себе. Антиестественный отбор, который происходил в нашей стране в течение практически всего XX века, когда погибали в первую очередь наиболее активные, трудолюбивые, смелые, нравственные и ответственные люди, нанес народу чудовищную социально-психологическую травму. Большевики и их последователи создали такой механизм общественной жизни, при котором только человеку с рабоче-крестьянским (прежде его называли «низким») происхождением можно было доверять мало-мальски ответственные управленческие должности. Были введены запреты не только на «инакомыслие», но и на предпринимательскую деятельность. Целые поколения советских людей воспитывались на принципах марксистско-ленинской идеологии и государственной или коллективной собственности как единственно возможных в нашей стране. Все остальные идеологии и формы собственности считались преступными. Любой психиатр поставил бы современному российскому обществу диагноз «депрессия». Как известно, депрессия может выражаться двояко: как в тихой печали, так и в яростной агрессии. Но в основе этих эмоций так или иначе лежит страх. Люди боятся преступности, нищеты, но, главное, будущего. Наши исследования показывают, что на вербальном уровне не более трети респондентов высказывают уверенность, что их важнейшие жизненные планы и цели обязательно сбудутся. С помощью факторного анализа было установлено, что на уровне массового бессознательного у людей преобладает неуверенность в будущем, страх перед тем, что надежды на лучшие изменения в их жизни не оправдаются. Все вышеперечисленные виды страхов широко распространены в современном российском обществе. В том или ином сочетании они присутствуют не только в сознании, но главным образом в бессознательном каждого человека, каждой социальной группы. И это не случайно. В жизни современного общества страх играет важную регулирующую роль. Если исторически это был страх потерять свою жизнь, то теперь значительно чаще это страх утраты своего социального статуса, потери работы, заболевания, порой нравственных или психологических страданий. Естественно, чувство страха зачастую тесно взаимосвязано с чувством стыда, нередко образуя единый мотивационный тандем. Есть два вида страхов: страхи социализированные, способствующие устойчивости общества и не вызывающие отклоняющегося поведения; страхи спонтанные, несоциализированные, которые очень часто приводят к распространению агрессивного поведения. В ситуации же социальной аномии, которую мы продолжаем переживать и сегодня, значительное место занимают именно несоциализированные формы страхов. Они прямо способствуют распространению более примитивных форм социальных отношений. Еще совсем недавно, в 90-е годы прошлого века, не только в различных слоях российского социума широко распространилась блатная культура, но и в общественную жизнь глубоко внедрился социально-криминальный институт «крышевания». Как известно, тысячи людей погибли в ходе криминальных разборок, продолжают гибнуть и сегодня. Не стало меньше в нашей стране и заказных убийств. Так, по данным на сентябрь 2006 г. за 10 лет в России расстреляли 14 банкиров, 3 губернаторов и вице-губернаторов, 3 депутатов Госдумы. Важной особенностью социально-психологического климата российского общества последних 15 лет было постоянное ощущение дискомфорта, страха надвигающейся катастрофы. Как отмечают авторы фундаментального исследования «Новая Россия: 10 лет реформ глазами россиян», вся история России ХХ в. убедила наших сограждан в возможности самого невероятного развития событий. Соответственно в их сознании до сих пор присутствуют самые невероятные страхи, связанные, например, с возможностью гражданской войны. Так, по сравнению с 1994 г. (когда российское общество еще только отходило от мини-гражданской войны в центре Москвы в октябре 1993 г.) число тех, кто опасался гражданской войны, выросло с 45 до 54% в 2001 г. Очевидно, что в условиях относительно стабильной жизни глобальные страхи сохраняются в массовом сознании как некое предчувствие, как гипотетическая возможность очередного срыва России с позитивной траектории развития. Среди основных страхов, фобий населения, выявленных социологами, фигурировали также страх перед ростом преступности (57 % — единственный, обогнавший уровень страха перед гражданской войной), страх падения своего уровня жизни (47 %) и страх перед мафией (33 %). За исключением падения своего уровня жизни, все это макрострахи, имеющие в основе своей единый корень — чувство беспомощности перед беспределом и беззаконием во всех их модификациях. Причем набор основных страхов россиян достаточно стабилен — и в 1994 г., и семь лет спустя пятерка лидеров опасений наших сограждан оставалась одной и той же. Более того, практически по всем ним показатели возросли. Это свидетельствует о том, что относительная стабилизация и даже некоторое улучшение социально-экономической обстановки в России отнюдь не влечет за собой автоматически роста чувства защищенности и безопасности у граждан России. По собственным оценкам наших сограждан, в ходе исследования «Богатые и бедные в современной России» (2003 г.), только за 2001—2003 гг. почти в половине российских семей кто-то стал жертвой различного рода криминальных происшествий (краж, ограблений, избиений и т. п.), широкое распространение чувства незащищенности с сопутствующими ему разнообразными страхами вполне обоснованно. Характерно, что в 1994 г. и 2001 г. только около 3 % населения не испытывали никаких особых опасений. Внимание! Авторские права на книгу "Социология. Учебник" (Немировский В.Г.) охраняются законодательством! |
||||||||||||||||||||||
