|
|
ОглавлениеГлава I. «Тело власти», или corpus. 1. Господство социального 3. Секты и «воображаемые общества»: частный случай солидарности 4. «Право солидарности» (Ф. Теннис) 5. Солидарность: пространство, центр и периферия 2. Политическая целостность и «орденская» форма объединения 3. Суверенитет и политическая власть 4. Юридическое лицо и юридическая солидарность (Л. Дюги) 5. «Основная (базовая) норма» (Г. Кельзен) 6. «Естественное право» и порядок Глава III. Социальные (политические) институты и власть. 1. Две модели организации 2. Институты, процедуры и рационализация 3. Система сдержек и противовесов («правильно устроенная конституция») 4. Персонификация власти: «государственный абсолютизм» 5. Структуры и функции (организация как «вещь») 6. Разделение властей и функций: роль институтов 2. Анонимное (воображаемое) господство 3. «Деривации» и подчинение закону (В. Парето) 4. «Воля народа» как политическая мотивация единства 6. Эмоции солидарности: страх и тревога 2. Право для государства: нормативистская локализация 3. Право без границ: солидаристская локализация 5. «Номос» «больших пространств» Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгуГлава IV. Воображаемое социальное единство: политико-правовой аспект1. Воображаемое и символическоеЗагадка социального единства заключается главным образом в ответе на вопрос о том, каким образом оно возникает и как сохраняется даже в ситуации, когда его многочисленные составляющие оказываются определенным образом наделены явно центробежными стремлениями, да и по своим характеристикам и качествам резко отличаются друг от друга. Более конкретным, конечно же, остается здесь вопрос о той роли, которую именно правовые составляющие такого социального единства играют в деле выстраивания властной иерархии и обеспечения политической солидарности. Политическое тело, как было замечено, всегда рождается и формируется в соответствии с неким планом и целеполаганием, содержание и форма которых уже заданы неким «умозрительным» образом, т. е. располагаются в области воображаемого. Политическое воображение, как правило, предшествует политической реализации, которой оно уже имманентно присуще, при этом воображаемое отнюдь не является полной фантазией, хотя и несет в себе его определяющие черты, демонстрируя даже иногда (в социальных утопиях) склонность к реалистичности и прагматизму. Воображаемые единства представляются вполне реализуемыми сущностями и тем самым побуждают политиков к активной и практической деятельности по их построению, в любых условиях оставаясь важным побудительным мотивом. В сфере воображаемого власть и закон стремятся найти собственный идеал, которым они всерьез собираются руководствоваться в настоящем и будущем, поэтому исследование воображаемого в политике (и, как кажется, в юриспруденции) имеет вполне серьезное значение: существование элементов воображаемого в области политической философии перманентно поддерживается и подпитывается такими социо-психическими факторами, как традиции, предрассудки, обычаи, привычки, эмоции и страсти. Эти означаемые, скрываясь за множеством символов, знаков и «дериваций» (идеологически интерпретированных объяснений и мотиваций — выражение В. Парето), формируют логически связную картину социального мира, погружая участника политической игры в море символических значений. Власть и закон продолжают свое существование, находясь между реальностью и проектом, они могут все, но одновременно ограничиваются только конкретными условиями существования. При этом воображаемые социальные значения существуют не в форме представлений, поскольку они не имеют конкретного местонахождения и характеризуются значительно большим объемом, чем фантастические образы, обычно доступные индивидуальному сознанию, но выступают подобно юнговским архетипам и могут быть поняты только косвенным путем, как «одновременно очевидный и трудный промежуток между двумя границами» — жизнью и «экзистенциальной», спонтанной организацией социума, с одной стороны, и этими же жизнью и организацией, но уже осмысленными исключительно функционально-рациональным образом. Они располагаются на границе экзистенции и организованной структуры как связующее звено между реальным, рациональным и воображаемым. «То воображаемое социальное значение, которое действительно является последним, ничего не выявляет, но почти ко всему дает ассоциации. И потому их так часто смешивают с символами не только те народы, в сфере которых они возникают, но и анализирующие их ученые». Внимание! Авторские права на книгу "Солидарность как воображаемое политико-правовое состояние" (Исаев И.А.) охраняются законодательством! |
||||||||||||||||||||||
