|
Оглавление§ 2. Объект теории государства и права и его соотношение с предметом § 3. Метод и методология теории государства и права § 4. Диалектика как методология научного познания государства и права § 2. Теория государства и права как политико-юридическая наука § 3. Взаимосвязь и взаимодействие теории государства и права с гуманитарными науками § 2. Многообразие теорий происхождения государства и права и его основные причины § 3. Особенности естественно-правовой теории § 4. Основные положения договорной теории происхождения государства § 5. Отражение процесса образования государства и права в теории насилия § 6. Патриархальная, психологическая и другие теории происхождения государства и права § 2. Проблемы идентификации государства по его основным признакам § 2. Проблема выработки критериев типологии государств и правовых систем § 3. Понятие типа государства и права и его исторические разновидности § 2. Особенности форм правления, критерии их классификации и их виды § 3. Характерные черты и особенности форм государственного устройства § 4. Понятие и виды государственных режимов § 2. Проблемы определения места и роли государства в переходный период § 3. Особенности правовой системы переходного периода § 2. Отличительные черты и особенности правового государства § 4. Принцип разделения властей и современное Российское государство § 2. Система основных признаков права § 4. Проблемы соотношения права и закона § 2. Проблемы выбора критериев классификации национальных правовых систем § 3. Отличительные черты и особенности романо-германского права § 4. Общая характеристика англосаксонской правовой семьи. Система общего права § 5. Мусульманское право как разновидность религиозного права § 1. Иудейское право и его основные особенности § 2. Основные принципы иудейского права § 3. Основные источники иудейского права § 4. Иудейское право как подсистема общей системы израильского права Глава XII. Источники права. § 1. Понятие и виды форм (источников) права § 2. Источники романо-германского права: понятие, виды, классификация § 3. Основные источники англосаксонского права: понятие, виды. Прецедент § 4. Место и роль закона в системе источников романо-германского права § 5. Законы в системе англосаксонского права § 2. Вопрос о принадлежности правовой системы России к романо-германской правовой семье § 3. Отличительные особенности и черты социалистической государственно-правовой системы § 5. Закон и другие источники права § 6. Судебная практика как источник российского права § 2. Внутреннее строение и формы изложения норм права § 3. Критерии классификации и виды правовых норм § 4. Нормы права и другие социальные нормы: общее и особенное § 2. Субъекты и объекты правоотношений § 3. Основания возникновения, изменения и прекращения правоотношений Глава XVI. Правотворчество и законодательная техника. § 1. Правотворчество: понятие, виды, принципы § 2. Основные стадии процесса правотворчества § 3. Законодательная техника и ее роль в процессе правотворчества § 2. Понятие и содержание процесса применения норм права § 3. Толкование правовых норм в процессе их применения § 2. Понятие и основные принципы юридической ответственности § 2. Общее и особенное у международного права и национальных правовых систем § 3. Характер взаимосвязи и взаимодействия международного и внутригосударственного права § 4. Международное и внутригосударственное право современной России Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгу§ 6. Судебная практика как источник российского права1. Вопрос о рассмотрении судебной практики в качестве самостоятельного источника права является далеко не новым, а тем более не оригинальным вопросом для российской правовой действительности. Он неоднократно ставился и обсуждался как на общетеоретическом уровне, применительно к источникам советского, а затем постсоветского российского права, так и на уровне отдельных отраслевых дисциплин. Известно, например, что еще в 40—50-е годы предпринимались попытки представления руководящих разъяснений пленума Верховного Суда СССР в качестве источника уголовного права. Однако в силу ряда объективных и субъективных причин, и прежде всего, по мнению некоторых авторов, в силу причин «идеологического порядка» судебный прецедент «вынуждали объявлять» «чуть ли не персоной non grata для советского уголовного права». Тем не менее, констатировалось в научной литературе, «изгоняемый из уголовного права «в дверь» судебный прецедент упрямо «лез в окно», и зачастую небезуспешно». И первое его «наиболее легальное возвращение в уголовно-правовую доктрину выразилось в теоретическом обсуждении вопроса о юридической природе руководящих разъяснений Пленума Верховного Суда СССР». Аналогичные попытки рассмотрения судебного прецедента в качестве источника права предпринимались в послевоенный период и в других отраслях советского права. Однако как на общетеоретическом уровне, так и на уровне отдельных отраслей права они были нерезультативными, делались выводы, недостаточно обоснованные, слабо аргументированные, а иногда и ошибочные. В основу официальной концепции советского права был заложен тезис, а точнее — аксиома, согласно которой социалистическое право вообще, а советское — в частности, не может рассматривать судебный прецедент в качестве источника права, поскольку это ассоциировалось: а) с разрушением социалистической законности, понимаемой лишь как строгое и неуклонное соблюдение законов и других законодательных актов; б) с возможным судебным произволом в процессе одновременного выполнения правотворческих и правоприменительных функций и в) с подрывом или же, но меньшей мере, с ослаблением правотворческой деятельности законодательных органов. Социалистические государства, отмечалось в связи с этим во многих отечественных источниках советского периода, «не знают такого источника права, как судебный прецедент, который ведет к отступлениям от начал законности и подрывает роль представительных органов государства в законодательной деятельности». Социалистические судебные органы, делался вывод, «осуществляют правосудие как одну из форм применения закона, не связанную с правотворческими полномочиями суда при разрешении конкретных дел». Данная точка зрения была преобладающей в рассматриваемый период не только в общей теории государства и права, но и в отраслевых дисциплинах. Однако это была все же теория и официальная доктрина. В действительности же, на практике, как утверждают некоторые исследователи, «все обстояло проще». А именно — «судебный прецедент и судебное правотворчество существовали, прикрывая свое бытие различными легальными формами». Это проявилось, но мнению авторов, во-первых, в том, что пленумам Верховного Суда СССР и верховных судов союзных республик было предоставлено право давать в пределах имеющейся у них компетенции руководящие разъяснения по вопросам правильного и единообразного применения законодательства, обязательные для всех нижестоящих судов. В практическом плане это означало, что пленумы названных судов «осуществляли судебное правотворчество, на что не были уполномочены законодательством», которое предоставляло им лишь право законодательной инициативы или обращения в соответствующие органы с представлением («ходатайством») о толковании закона. Во-вторых, это проявлялось в «непосредственном» использовании судебного прецедента на практике, в качестве которого рассматривались «решения пленумов и судебных коллегий Верховного Суда СССР и Верховных судов союзных республик, а также президиумов последних». Опубликование решений данных судебных инстанций но конкретным гражданским и уголовным делам в юридической периодике позволяло, но наблюдению авторов, «заинтересованным лицам добиваться сходных решений в сходных случаях но всем аналогичным категориям дел, рассматривавшихся нижестоящими судами». Аналогичная точка зрения относительно существования судебного прецедента как источника советского права разделяется и некоторыми другими авторами. Фактически судебная практика, выраженная в разъяснениях пленума Верховного Суда СССР и пленума Верховного Суда РСФСР, замечал по этому поводу заместитель Председателя Верховного Суда РФ В.М. Жуйков, всегда «признавалась источником права, поскольку в судебных решениях допускались ссылки на них как на правовую основу разрешения дела». Не будучи признанной официально, она тем не менее «фактически всегда учитывалась нижестоящими судами в качестве ориентира в вопросах применения и толкования права, устранения пробелов в нем, применения аналогии закона или аналогии права». Однако данная точка зрения никогда не пользовалась и не пользуется, вплоть до настоящего времени, поддержкой большинства исследователей. И дело заключается, как представляется, не только и даже не столько в «идеологической ангажированности» авторов, которые не признают прецедент как источник права, или же в причинах политического характера, согласно которым судебный прецедент не признавался в качестве источника советского права лишь потому, что «суд в силу его большей независимости и квалификации гораздо менее приемлем и удобен для тоталитарного режима в качестве органа власти». Это было бы слишком простое и довольно поверхностное объяснение столь непростой проблемы. Причины непризнания прецедента как источника права в советский период лежали, по-видимому, гораздо глубже, они серьезнее, чем кажется на первый взгляд. Их следует искать прежде всего в самой весьма сложной, многогранной, а нередко и весьма противоречивой материи, именуемой судебной практикой. 2. Изменилось ли отношение к прецеденту как источнику российского права в современный, постсоветский период? Несомненно, изменилось. И причем настолько, что изменение можно назвать радикальным. Речь при этом, разумеется, не идет об изменении официальной государственно-правовой доктрины и об официальном признании и правовом закреплении прецедента как источника российского права. Официальное, формально-юридическое отношение к нему остается пока прежним. Прецедент по-прежнему формально не признается как источник российского права. Под «радикальностью» изменения отношения к прецеденту в постсоветский период имеется в виду, во-первых, резкое расширение сферы применения судебной практики в России с начала 90-х годов, со времени создания Конституционного Суда. А во-вторых, в значительной мере как следствие первого заметное изменение отношения к прецеденту среди отечественных исследователей, юристов-ученых и практиков в сторону признания его в качестве одного из источников российского права. Прецедент, как справедливо отмечается в отечественной литературе, все более заметно и настойчиво «пробивает себе дорогу в российской правовой системе». И несмотря на то что вопрос о нем как в теоретическом плане, так и в практическом отношении остается все еще дискуссионным, «углубление в известной мере связи между судом и законом в сторону расширения сферы судейского усмотрения» становится вполне очевидным. Внимание! Авторские права на книгу "Проблемы теории государства и права. Учебник" (Марченко М.Н.) охраняются законодательством! |