|
|
ОглавлениеЧасть I. Феноменология культуры. Глава 1. Злободневность культурологии Глава 2. Культурология и философия культуры Глава 4. Происхождение культуры Глава 6. Культура — великая неудача Часть II. Народы и культуры. Глава 7. Ядро европейской культуры Глава 8. Запад, Восток, Африка и другие миры Глава 9. Множество культурных миров Глава 10. Партикуляризм и универсализм Часть III. Социальные проблемы культуры. Глава 11. Культура как регулятор социальных отношений Глава 12. Культурная идентичность Глава 13. Культура и цивилизация Глава 14. Культура в ракурсе символов и знаков Часть IV. Исторические судьбы культуры. Глава 15. Оппозиции культуры Глава 16. Цивилизация и варварство Часть V. Культурно-исторический процесс. Глава 19. Варианты культурного процесса Глава 20. Культурные ориентации Глава 21. Религия как феномен культуры Глава 22. Кризис религии или религиозное возрождение? Глава 23. Наука в системе культуры Глава 24. Нравственное измерение культуры Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгуГлава 6. КУЛЬТУРА — ВЕЛИКАЯ НЕУДАЧА6.1. Парадокс Н.А. БердяеваВ философском наследии Н.А. Бердяева есть мысль: «Культура по глубочайшей своей сущности и по религиозному своему смыслу есть великая неудача». Эту фразу часто цитируют, но воздерживаются от комментариев. В самом деле, почему неудача? Разве культура не является выражением высочайших духовных ценностей? Неужели культура не вырвала человека из природного царства? Почему величайший прорыв оказался неудачей? А может быть, не «оказался», а был таким по определению? Понять мысль Бердяева можно только в свете его учения о бытии. Русский философ отказывается от убогого, прагматичного толкования этого понятия. Слово «бытие» всегда имело и определенный обыденный оттенок. Но в качестве философской категории оно вовсе не означает житейски достоверного существования. Напротив, в трактовке Н.А. Бердяева бытие скрывается за наличностью. Оно недостижимо, трансцендентно. В отечественной литературе последнего времени наметилась своеобразная тенденция: многие исследователи понимают бытие как повседневное существование человека. Пишут о социальном, культурном, цивилизационном бытии человека... Реально же речь, вообще говоря, идет о том, в каких условиях живет человек, в каком социальном измерении он рассматривается. Однако в истолковании русского философа проблема бытия имеет совершенно иной характер. Специфика этой темы заключается именно в том, что наличные обстоятельства жизни человека «выносятся за скобки». Человек стремится преодолеть границы собственного существования, расширить их. Это его сущностное свойство. Культуру, согласно Бердяеву, нельзя выводить из житейской повседневности, из условий человеческой деятельности вообще. Феномен культуры многие отечественные исследователи выводят из стремления человека к свободе, из реализации этой сокровенной человеческой потребности. Казалось бы, эта точка зрения предельно близка бердяевской концепции культуры. Что она представляет собой, как не результат творчества, свободной деятельности? Однако, на наш взгляд, трактовка культуры у Н.А. Бердяева гораздо глубже. Если «позывные культуры» выражают свободу человека, то тогда она по определению не может быть неудачей. Напротив, в творческой деятельности человека реализуется все, что можно назвать достижением, успехом. Но у русского философа иная мысль. Свобода как ценность — прерогатива европейской, западной культуры. Поэтому и западные философы, и в значительной степени Бердяев, усматривали в этом феномене исток культуры. Но в таком понимании не удается ухватить исконный смысл культуры. Восточные культуры, как известно, не проявляли особого интереса к личности, делали основной акцент на коллективе, на социальной организации. Конфуцианская этика предлагала, в частности, культ заветов предков, строгое соблюдение моральных императивов. В античной культуре мужество и достоинство человека ценились высоко. Однако в ту же эпоху подданный, например, восточной империи вовсе не считал за благо личную гордость и независимость, стремление к свободе. Напротив, в соответствии с иными культурными стандартами он почитал за счастье раствориться в величии монарха, целуя пыль, на которую ступила нога владыки. Две разные культуры — античная и азиатская, различны, стало быть, и ценностные ориентации у представителей этих культур. Н.А. Бердяев — певец свободы, ее выдающийся феноменолог. Но в трактовке культуры он обращает внимание на иное человеческое качество — тоску по трансценденции. Свобода не может в полной мере быть прародительницей человеческой культуры. Персоналистическая философия не рождалась на Востоке. Человек здесь рассматривался как песчинка мироздания, частичка коллектива, социальной организации. В противовес европейской культуре восточные культуры видели неоспоримую ценность вовсе не в том, чтобы прославлять свободу индивида. Напротив, здесь существовал культ организации, несвободы. В то же время трансцендентное чувство, некое ощущение прорыва человека за пределы земного существования присуще всем культурам, в том числе и восточным. «Отвлекаясь от субстанциональной основы этого странного мира, — пишет по этому поводу китаевед Григорий Ткаченко, — заметим, что, согласно наиболее развитым моделям китайской натурфилософии, порядки или уровни бытия подчинены друг другу не столько онтологически, сколько иерархически: самый главный уровень (абсолютного небытия) оказывается не самым первым, а просто самым глубоким, — он укоренен в недрах всего существующего, явленного и неявленного. Этот уровень глубже космоса, в котором рождается время-пространство, глубже хаоса и бесформенного, и тем не менее даже этот уровень не абсолютно идеален...». Сущность бытия для Н.А. Бердяева тоже явленна и неявленна. Высшее бытие, считает русский философ, недоступно художнику. Оно только мерцает, манит, притягивает. Но освоить бытие никому не удается. В этом вечном устремлении к бытию и состоит трагизм культуры, или, согласно Бердяеву, ее сущность. Эту идею Бердяев развивает во многих аспектах и, таким образом, преодолевает, как нам кажется, европоцентризм. Представители «шестидесятников» в советской философии развивали деятельностный подход к культуре. Эта концепция рассматривала типы и формы жизнедеятельности людей, определяющие специфические особенности той или иной культуры. Если культура означает небиологическое существование человечества, то предметная деятельность людей, связанная с употреблением орудий и знаков, норм и правил поведения, ценностей и символов культуры, раскрывает специфические формы и содержание социокультурных процессов, происходящих в разных сферах жизни общества. Культура при таком подходе толковалась как специфическая разновидность живой и овеществленной деятельности, как циклический процесс, имеющий определенные стадии. Такая трактовка позволяла преодолеть примитивное понимание культуры как простой суммы человеческих достижений. Таким образом, современная философия культуры есть инвентарь и планомерное перечисление в известной системе всех этих творений человека. «И поскольку философия заведует самим предметом деятельности, контролирует его, постольку и философия культуры есть не что иное, как рассмотрение целостной человеческой жизни и творчества с точки зрения составных элементов». При деятельностном подходе складывалась определенная трактовка сущности культуры как результата человеческой активности, однако не любой, а свободной, иначе говоря, не отчужденной деятельности. Доктор философских наук, специалист в области философии культуры и социальной философии В.М. Межуев стремится преодолеть чисто экономический подход к культуре, который связан с абстрактным трудом: «Так как источником богатства в любой его форме является труд... то в случае капитала таким трудом является абстрактный труд, а в случае культуры — всеобщий, или общественный, труд. Различие между этими двумя видами труда является для Маркса... исходным в объяснении сущности культуры». Внимание! Авторские права на книгу "Культурология. 5-е издание. Учебник" (Гуревич П.С.) охраняются законодательством! |
||||||||||||||||||||||
