|
|
ОглавлениеУголовно-правовые взгляды Н.Д.Сергеевского. Глава I. Н. Д. Сергеевский: служение Отечеству Глава II. Уголовно-правовые взгляды. Предварительные замечания Вина (элементы субъективной виновности) Предварительная преступная деятельность 2. История науки уголовного права II. Источники действующего права. 1. Уголовное законодательство Часть общая. Отдел I. Основание и предмет карательной деятельности. I. Уголовный закон II. Преступное деяние как объект карательной деятельности III. Право наказания (jus puniendi) Отдел II. Наказание (содержание карательной деятельности). Глава I. Общее учение Глава III. Система наказаний действующего права Глава I. Субъект преступного деяния Глава II. Объект преступного деяния Глава III. Преступное действие. Отделение первое. Внутренняя сторона Отделение второе. Внешняя сторона Отдел IV. Приложение наказания к преступному деянию. Глава I. Применение уголовного закона к деянию Глава II. Определение размеров наказания Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгуОтдел II. Наказание (содержание карательной деятельности)Глава I. Общее учениеI. Содержание наказанияЛитературные пособия: см. выше, Отдел I, Право наказания. 1. Карательные меры и их необходимые чертыВсе сказанное выше о безусловной необходимости уголовного правосудия касается лишь осуждения и порицания как сущности всякого наказания, но не касается вовсе внешних форм наказания или содержания карательных мер. Вред и страдание, преступнику причиняемые, не принадлежат к сущности наказания; они связаны с ней лишь как неизбежная форма; осуждение и порицание могут быть выражены только в форме известного физического или морального вреда. Выговор, мягчайшая из всех возможных форм наказания, есть все-таки причинение боли и страданий (нравственных) преступнику. Таким образом, говоря о праве и обязанности государства наказывать, мы имеем в виду лишь сущность наказания; что же касается до страдания преступников, то это есть, так сказать, лишь внешняя необходимость: мы физически лишены возможности выразить осуждение и порицание в иной форме. Мало того, это есть печальная необходимость: — наказание, причиняя страдание преступнику, причиняет его и всему обществу; оно изъемлет из среды его деятельных членов, требует громадной затраты денежных средств и личных сил и т. д. «Наказание, — говорит Биндинг, — есть меч без рукоятки, который наносит раны и тому, кто им действует. Наказывать есть весьма чувствительное бремя для государства» (Binding, Normen, I). Такое расчленение понятий в институте наказания — на сущность его и внешние формы — не должно поражать юриста; то же самое вполне прилагается к массе других институтов и только к наказанию почти не применялось. Все отправление правосудия неизбежно связано со множеством стеснений, следовательно, страдания для множества лиц: подсудимого, свидетелей, экспертов. Никому не приходит, однако, в голову видеть сущность процесса в этих стеснениях; они суть лишь печальная необходимость. То же самое и в наказании. Мы признаем безусловную необходимость уголовного правосудия как необходимого средства к поддержанию авторитета велений законодателя, но на само наказание преступников в его конкретном содержании, на их мучение и страдание смотрим лишь как на неизбежное зло, которое мы терпим только потому, что оно есть единственный способ выразить от лица государства осуждение и порицание правонарушительного действия, притом в такой форме, которая указывала бы размер и степень нарушения. Из такого значения карательных мер для правопорядка вытекают два положения, которые вполне признаются современной наукой и прогрессивным законодательством, хотя нередко и по другим основаниям. Первое положение сводится к правилу экономии карательных мер; второе — к необходимости предупредительной деятельности. Вред и отягощение для отдельных лиц и всего общества, с которыми неизбежно сопрягается всякое наказание, создает, во-первых, для государства постоянный стимул ограничивать свои карательные определения случаями действительной к тому необходимости и, сообразно условиям места и времени, оставлять многие правонарушения не наказуемыми (см. выше). Во-вторых, определяя наказания, их виды и размеры, соответственно сравнительной важности правонарушений, законодатель должен ограничиваться наименьшим, по возможности, вредом; в этом заключается основание того постоянного смягчения наказаний и улучшения их организации, которое составляет господствующую черту в истории уголовного законодательства в новое время. Наконец, в-третьих, государственная власть должна прилагать все меры к сокращению случаев применения наказания, то есть к предупреждению преступных деяний. В старую эпоху такая предупредительная деятельность не была выдвинута ни наукой, ни практикой: наказание было почти единственным средством борьбы государства с преступным деянием. «Punitio delictorum mater est Quietis et Publicae salutis», говорит законодатель в половине ХVІІІ века (Codex juris Bavarici criminalis). He так думают люди XX века: они, путем горького опыта, пришли к сознанию, что самые сильные, самые жестокие кары не уменьшают количества преступных деяний. На этом основании новое время выдвигает на первый план предупредительную деятельность в двух ее направлениях: полицейские меры надзора, с одной стороны, и устранение, по возможности, тех условий, из которых порождаются мотивы к совершению преступных деяний, — с другой. Затем, указанное значение карательных мер в сопоставлении с общей задачей всего уголовного правосудия в целом дает нам возможность установить ряд необходимых черт или, по крайней мере, желательных свойств всякого наказания с точки зрения его организации. Так как наказание есть прежде всего внешняя форма осуждения и порицания преступного деяния, соответственно важности последнего, то оно, во-первых, должно быть индивидуально, то есть должно, по возможности, падать только на личность преступника, не задевая лиц, так или иначе с ним связанных. Наказание, во-вторых, на том же основании должно отличаться равенством для всех лиц; то есть размер его должен зависеть исключительно от свойств самого преступного деяния, а не от личного положения преступника; пред лицом уголовного правосудия все должны быть равны. Интересы уголовного правосудия нарушаются, если лица одного сословия за известное преступное деяние наказываются сильнее или слабее лиц другого сословия. Из предыдущего же вытекает, в-третьих, постепенность наказания, соразмерно родам и видам преступных деяний. Другими словами, лестница наказаний должна находиться в соответствии с лестницей преступных деяний так, чтобы высшее из принятых в кодексе наказаний было назначаемо за высшее деяние и т. д. В пределах этой лестницы должна существовать, в-четвертых, полная делимость наказаний. Необходимо, чтобы размер наказания можно было свободно изменять соответственно особенностям данного конкретного случая. Этому требованию наилучше могут удовлетворить лишение свободы и телесное наказание, отвергаемое, однако, в силу других соображений. В-пятых, столь же необходимой чертой наказания должна быть признана ближайшая связь его с преступным деянием во времени, выражающаяся в том, чтобы, с одной стороны, всякое наказание следовало немедленно за совершением преступного деяния, а с другой — в том, чтобы само наказание не растягивалось, по возможности, во времени. Первое положение служит основанием института уголовной погашающей давности (см. ниже, Отдел IV); второе сводится к краткосрочности наказаний. Только при соблюдении этих условий выполняется главная и существенная задача всего уголовного правосудия — поддержание авторитета велений закона. Отделенное от преступного деяния значительным промежутком времени, а равно и растянутое на значительный период времени, наказание неизбежно теряет свою силу; оно перестает быть наказанием поступка и делается иногда совершенно уже излишним терзанием человека. Все наказания длящиеся (лишение свободы) и все наказания, оставляющие за собой неизгладимые следы (изувечивающие), по необходимости заключают в себе этот недостаток; вред и страдание, преступнику причиненные, не прекращаются, продолжают существовать и тогда, когда прошло много времени после нарушения закона и оно уже забылось. При таком положении вещей наказание в воззрениях народных масс неизбежно теряет свою непосредственную связь с преступным деянием; оно рассматривается, как несчастье, как гонение судьбы; арестант, каторжный, не есть нарушитель закона, а есть только «несчастный» человек, который терпит невзгоду и страдает за что-то далекое, давно забытое, до чего уже никому нет дела. В долгосрочных наказаниях лежит немалая, хотя и не единственная, причина того странного явления нашей современной жизни, что симпатии общества почти всегда на стороне сидящих в тюрьмах нарушителей закона, а не на стороне уголовного правосудия и интересов, им охраняемых. Поэтому-то долгосрочные наказания в общем своем значении для государственной жизни являются вредными, ослабляющими то значение, которое должно иметь наказание в качестве силы, поддерживающей авторитет закона. Они, так сказать, дискредитируют наказание в глазах всего общества. Устранить совершенно этот недостаток мы не можем, так как никакое лишение свободы немыслимо вне известного, более или менее продолжительного периода времени, но возможно сокращение сроков. Наказание может и должно быть усиливаемо интенсивно, но не должно распространяться во времени. Наконец, исходя из того положения, что наказание есть страдание и вред лишь неизбежный, но не принадлежащий к существу основной задачи карательной деятельности, теория права может выставить, касательно организации карательных мер, еще ряд требований, удовлетворение которых тоже желательно по возможности. Сюда относятся: во-первых, возможное сокращение страданий преступника. Эти последние не должны превышать ту меру необходимости, которая предполагается в уголовном законе. Во-вторых, страдания преступника не должны быть бесплодны: они должны быть, по возможности, производительны; то есть наказание должно обладать свойством целесообразности (или утилитарности). Государство должно приспособлять наказание к известным полезностям или добрым целям, сообразно условиям места и времени и различным свойствам, в личности отдельных преступников лежащим. Такие специальные цели наказаний могут быть весьма различны. Государство может извлекать из наказания полезности для самого себя непосредственно — таково обеспечение от преступника на будущее время, извлечение рабочей силы, колонизации и т. п. Государство может сводить специальные цели наказаний к достижению полезностей ближайшим образом для преступника и лишь посредственно для государства, именно: к созданию в преступнике мотивов, препятствующих совершению преступных деяний. Такова суть: исправление в тех случаях, когда деяние свидетельствует о существовании вредных для общества наклонностей в характере преступника; устрашение, притом не столько тяжестью наказания, сколько неизбежностью его за каждое преступное деяние; приучение к работе, если праздность служила источником мотива к преступному деянию; наконец, всякие другие полезные воздействия, сообразно субъективным и объективным условиям отдельных случаев, например умственное развитие и образование, ознакомление с религией человека, по невежеству своему не имеющего понятия о ней. Придавая такое значение целесообразности наказаний, мы тем не менее должны иметь в виду, что хотя бы ни одна из специальных целей наказания не достигалась, хотя бы даже конкретные виды наказаний давали обратные результаты, уголовное правосудие в целом сохранит все свое значение и останется столь же безусловно необходимым, как и при наилучшем достижении специальных целей. Уголовное правосудие выполняет свою задачу неуклонным применением наказаний к преступникам, а успех или неуспех в организации отдельных форм наказания не имеет для этой задачи ровно никакого значения. В каждом из действующих уложений найдется множество таких наказаний, которые по самому содержанию своему не могут иметь никаких специальных целей; таковы краткосрочные лишения свободы и денежные штрафы. Однако они служат общему делу уголовного правосудия нисколько не хуже всяких исправительных и устрашительных заведений . Все выставленные черты и свойства наказания суть более или менее общепризнанные в новой науке, они признаются равным образом и со стороны прогрессивного законодательства. Требование индивидуальности, постепенности и равенства нашло себе удовлетворение в тех или других размерах во всех законодательствах. Начало сокращения страданий, в наказании заключающихся, выразилось в постоянном смягчении карательных средств и уменьшении количественных размеров наказания, где это возможно. Наконец, осуществление принципа целесообразности составляет вопрос дня и предмета неустанных работ и стараний тюрьмоведов — теоретиков и практиков. Но нетрудно видеть, что при всем разнообразии карательных мер нет ни одного наказания совершенного; государство бессильно установить такие наказания, которые удовлетворяли бы всем требованиям, — вот почему мы употребили выше выражение: необходимые или, по крайней мере, желательные свойства. Даже основное требование индивидуальности достигается в весьма малых размерах. Установить безусловно индивидуальные наказания государство не в силах, так как, за весьма немногими исключениями, всякое наказание ложится тяжелым гнетом на лиц, близких преступнику. Не говоря уже о смертной казни, все виды лишения свободы отнимают у детей отца, у всей семьи работника; имущественные взыскания подрывают благосостояние всей семьи и т. п. Далее, условие равенства наказаний достижимо лишь при том условии, когда впечатления наказания для всех индивидов одинаковы; между тем мы знаем, что эти впечатления безусловно различны не только для лиц, принадлежащих к различным классам общества, но и для отдельных субъектов. Человек культурного класса и простолюдин, сельский житель и горожанин, кочевник и земледелец, здоровый и хворый, холерик и сангвиник, человек стыдливый и бесстыдный — все они различно будут чувствовать тяжесть тюрьмы и всех прочих наказаний. Условие краткосрочности вполне присуще лишь телесному наказанию и в основе нарушается лишением свободы и т. д., и т. д. Повторяем, нет ни одного наказания, которое удовлетворяло бы всем требованиям, и изобрести таковые законодатель не в силах. Смертная казнь проста и дешева, но она неделима, не вознаградима и не индивидуальна. Телесное наказание обладает многими качествами, но оно противно современным культурным нравам и может заключать в себе вредное влияние на личность. Лишение свободы обладает многими достоинствами, но оно очень дорого и растягивается во времени. 2. Историческая изменчивость наказанияНезависимо от указанной выше невозможности создать такие наказания, которые соответствовали бы всем желательным чертам, формы наказаний или карательные меры зависят вполне от условий места и времени, точно так же, как и всякие другие стеснения граждан, связанные с различными мероприятиями государства; поэтому абсолютного критерия для оценки карательных мер нет и быть не может. При полной неизменности общей задачи карательнаго правосудия в целом — того места, которое оно занимает в строе государственной жизни, — содержание наказаний должно изменяться так же многообразно, как изменяются конкретные условия народной и государственной жизни и запас наличных сил и средств. Наказание может падать на все блага, все интересы человека, что мы действительно и видим в истории: жизнь, тело, свобода, честь, имущество — все являлось и является, так сказать, почвой карательной деятельности; ни об одном наказании нельзя сказать, чтобы оно было безусловно непригодно для всех времен и всех народов или наоборот. Каждая эпоха, каждое государство по-своему организует наказания, стремится то к тем, то к другим специальным целям, тратит то больше, то меньше на устройство карательных мер, устрашает, исправляет, истребляет преступников, делает их безвредными и т. д., и т. д., постоянно приспособляясь к конкретным условиям быта и своим средствам. Исторически факт бесконечного разнообразия и изменчивости карательных мер получает здесь свое полное объяснение: изменялись условия жизни, изменялся общественный строй, изменялся человек — изменялось и наказание. Ближайшее выяснение и точное констатирование в отдельности тех условий и факторов, под влиянием которых складываются в истории формы наказаний, есть задача будущего; многое на этом пути уже сделано историками и криминалистами разных направлений. Внимание! Авторские права на книгу "Уголовно-правовые взгляды Н.Д.Сергеевского" (Чучаев А.И.) охраняются законодательством! |
||||||||||||||||||||||
