|
|
ОглавлениеУголовно-правовые взгляды Н.Д.Сергеевского. Глава I. Н. Д. Сергеевский: служение Отечеству Глава II. Уголовно-правовые взгляды. Предварительные замечания Вина (элементы субъективной виновности) Предварительная преступная деятельность 2. История науки уголовного права II. Источники действующего права. 1. Уголовное законодательство Часть общая. Отдел I. Основание и предмет карательной деятельности. I. Уголовный закон II. Преступное деяние как объект карательной деятельности III. Право наказания (jus puniendi) Отдел II. Наказание (содержание карательной деятельности). Глава I. Общее учение Глава III. Система наказаний действующего права Глава I. Субъект преступного деяния Глава II. Объект преступного деяния Глава III. Преступное действие. Отделение первое. Внутренняя сторона Отделение второе. Внешняя сторона Отдел IV. Приложение наказания к преступному деянию. Глава I. Применение уголовного закона к деянию Глава II. Определение размеров наказания Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгуII. Преступное деяние как объект карательной деятельностиBinding: 1) Die Normen und ihre Uebertretung. 2) Handbuch des Strafrechts. Сергеевский. О праве наказания. Юридический Вестник. 1881; VI; Merkel. Criminalistische Abhandlungen. I. Bekker. Theorie des heutigen deutschen Sträfrechts. Thon. Rechtsnorm und subjectives Recht. Meyer. Die Gerechtigkeit im Strafrechte.. Gerichtssaal. 1881. Hertz. Das Unrecht und die allgemeinen Lehren des Strafrechts. Liszt. Lehrbuch, 1910, I. 1. Понятие преступного деянияа) Неправда наказуемая и неправда ненаказуемая Отношение государства к определительным нормам, образующим собою строй правопорядка, далеко не одинаково: к одним из них государство относится таким образом, что нарушение их облагает наказанием; таковы нормы: не убей, не укради. Другие нормы охраняются посредством имущественного вознаграждения или посредством принуждения к исполнению, исключительно или рядом с наказанием: свидетель, не явившийся в суд, подлежит приводу, независимо от взыскания (ст. 438 Уст. Угол. Суд.); равным образом лицо, не явившееся к отправлению воинской повинности, принуждается к этому; должник, не исполняющий норм гражданского права, требующих выполнения принятых на себя гражданских обязательств, принуждается к этому или к возмещению убытков; истребивший или повредивший чужое имущество обязывается вознаградить потерпевшего и т. п. Далее, мы найдем в положительном праве немало таких норм, нарушение которых не влечет за собой наказания и которые при этом не охраняются и посредством принуждения к исполнению; таковы, например, предписания, заключавшиеся в ст. 3, 185, 187, 190 и многих других статьях нашего Устава о предупреждении и пресечении преступлений. Таким образом, мы видим, что вся область деяний, нарушающих нормы правопорядка, распадается, во-первых, на нарушения, влекущие за собой наказания, и нарушения, наказанием не обложенные; во-вторых, на нарушения норм, охраняемых принуждением к исполнению или имущественным взысканием, и нарушения норм, этим средством не охраняемых; в-третьих, на нарушения норм, охраняемых принуждением или наказанием, и нарушения норм, не охраняемых вовсе ни тем, ни другим. Анализ двух последних противоположений, т. е. исследование вопроса о принуждении к исполнению, об имущественном вознаграждении и о юридической природе тех предписаний или запретов закона, которые не охраняются принуждением к исполнению и нарушение которых не влечет за собой наказания, — эти вопросы не входят в область науки уголовного права. Для уголовного права имеет существенное значение лишь первое противоположение: нарушения наказуемые и ненаказуемые. Наказуемые нарушения норм суть преступные деяния. По принятой в нашей науке терминологии, нарушения норм правопорядка называются обыкновенно правонарушениями или неправдой (Unrecht); неправда наказуемая называется неправдой уголовной. Понятие преступного деяния слагается, таким образом, из двух элементов: противоправности и наказуемости. Элементы эти имеют вполне самостоятельное значение и далеко не всегда совпадают. Наказуемость противоправных деяний является признаком внешним и основывается исключительно на уголовном законе, по принципу nulla poena sine lege. Сколь бы деяние ни было вредно, сколь бы ни возмущало общественное правосознание, наконец, сколь бы определенно оно ни было запрещено законодателем, но без прямого указания уголовного закона оно не может быть обложено наказанием. Другими словами, деяние человека может быть признано преступным и обложено наказанием только тогда, когда во время совершения его имелись в наличности соответствующие определения закона о запрещении и о наказании. Такое понятие преступного деяния свойственно современному уголовному праву всех цивилизованных народов; оно, в качестве теоретического отвлечения, вытекает непосредственно, с одной стороны, из того положения, что никакой закон обратного действия не имеет, а с другой — из того, что суду не дается права налагать наказания за деяния, именно в уголовном законе не предусмотренные. Несомненно запрещены деяния, составляющие нарушение приведенных статей Устава о предупреждении и пресечении преступлений; но они не обложены в уголовном законе наказанием, а посему не могут считаться преступными. Таковы же деяния, противные статьям 99, 100 того же Устава, которыми запрещается продажа, производство и употребление медных отливных крестов и икон; таковы же нарушения многих статей Устава торгового и т. д., и т. д. Несомненно запрещены и противоправны покушения на преступные деяния, но наказуемы они далеко не всегда, а во французском праве, можно сказать, даже в большинстве случаев не наказуемы. Оба элемента — и противоправность, и наказуемость — обладают свойством изменчивости. Каждое изменение в общественном строе неизбежно выражается в соответствующем изменении норм правопорядка, а следовательно, влечет за собой и соответствующее изменение области запрещенных деяний. Не говоря уже о таких радикальных реформах правового строя, каковы, например, установление и уничтожение рабства или крепостного права, перемена в отношениях государства к церкви и т. д., изменения далеко не столь существенные — уничтожение акцизной системы и введение казенной винной монополии, замена предварительной цензуры карательной системой и т. п. — все они одинаково выражаются в образовании новых норм и уничтожении старых. То, что в одну эпоху было дозволенным, в другую является запрещенным, и наоборот. Не забудем, что было время, когда даже норма «не убей» теряла свое значение в отношениях отца к сыну, господина к рабу. В наше время норма «не убей» представляется незыблемой; но незыблемость эта есть только кажущаяся — разве не заменяется она в военное время обратным предписанием: убивай как можно больше неприятелей. При наличности известных предположений правопорядок иногда не только дозволяет, но даже нуждается в тех самых действиях, которые он при других условиях запрещает. Не меньшей изменчивостью обладает и второй элемент преступного деяния — наказуемость. Множество запрещенных и наказуемых в одну эпоху деяний — в другую становятся ненаказуемыми, хотя и остаются запрещенными, или облагаются наказаниями меньшими и наоборот. В истории французского уголовного права законы 1832 и 1863 годов, смягчившие наказание за множество преступных деяний, тем самым сделали ненаказуемыми многие покушения, которые прежде облагались наказаниями. Один из ярких примеров изменчивости элемента наказуемости представляет история чадоубийства в нашем праве. По уложению царя Алексея Михайловича, гл. XXIII, ст. 3, «будет отец или мати сына или дочь убиет до смерти, и их за то посадить в тюрьму на год… а смертию отца и матери за сына и за дочь не казнить». В 1832 году, благодаря коренному изменению семейных отношений в период от XVII по XIX век, законодатель счел необходимым выставить противоположное правило: родители — говорит статья 118, т. X, ч. 1 Свода Законов 1832 года — не имеют права на жизнь детей и за убийство оных ответствуют перед судом наравне с посторонними. В дополнение к этому статьи 341 и 342, т. XV, ч. 1 того же Свода Законов прямо указывают, что хотя чадоубийство и представляет собой особенный вид убийства, но оно подлежит «тем же наказаниям, какие положены за смертоубийство вообще». Уложение 1845 года идет еще далее, оно признает чадоубийство квалифицированным видом убийства, подлежащим наказанию наравне с вторичным убийством (Улож. 1845 года, ст. 1922; Уложение 1866 года, ст. 1451). Таким образом, одно и то же запрещенное деяние в течение менее двухсот лет перешло из низшего, по размерам наказуемости, разряда в высший. Новое Уголовное Уложение 1903 года производит огромное изменение элемента наказуемости в нашем праве по самым различным направлениям. Изменение это так велико, что размеры его едва ли могут быть даже выяснены с точностью в настоящее время впредь до указаний практики. Изменчивость обоих элементов, очевидно, обусловливает собой и изменчивость самого преступного деяния. Изменяется, во-первых, область преступных (наказуемых) деяний и, во-вторых, распределение их в лестнице по размерам наказаний. Это постоянное движение, однако, нисколько не изменяет юридической природы преступного деяния: оно всегда было, есть и будет правонарушение, то есть нарушение юридических норм или тех обязательных правил, которые установляются законодателем для данной эпохи и для данного места. Никаких постоянных признаков преступности деяния, которые для всех времен и народов определяли бы границу между наказуемой неправдой и ненаказуемой, установить мы не можем; равным образом, не можем установить и постоянного распределения их в лестнице по размерам наказаний. Все это зависит от конкретных условий государственной и народной жизни в данное время и в данном месте. Лишь путем исторического исследования наука может дойти до выяснения тех общих критериев или мотивов, которые служили и служат для положительного права руководством в деле назначения наказаний за те или другие правонарушения. Исследования этого рода едва лишь начинаются в науке, и в настоящее время могут быть указаны лишь немногие из этих мотивов, притом в самой общей формулировке. Так, наличность имущественных взысканий, определяемых в порядке гражданского суда, и возможность принуждения к исполнению являются в истории права одним из оснований, определяющих собой ненаказуемость неправды; то же значение имеют вообще разного рода невыгодные для нарушителя последствия, помимо наказания, вытекающего из совершенного им правонарушения. Затем в качестве мотивов, определяющих наказуемость, выдвигаются: невознаградимость причиненного вреда; важность блага, подвергшегося посягательству; частая повторяемость известных правонарушений; злоупотребление государственными учреждениями или открытиями в области человеческих знаний и т. п. Внимание! Авторские права на книгу "Уголовно-правовые взгляды Н.Д.Сергеевского" (Чучаев А.И.) охраняются законодательством! |
||||||||||||||||||||||
