|
|
ОглавлениеВведение. Интеллектуальный армрестлинг:«видимая рука» права и «невидимая рука» рыночной экономики 1. Основания и пределы взаимодействия права и экономики 2. Человеческий потенциал или «человеческий капитал»: спор не только о терминах 3. О вкусах спорят: право и экономика в зеркале институтов, математики и прогнозирования 4. «Экономический анализ права» и юриспруденция: различия и общие подходы 5. Методологические заметки об «экономическом анализе права» 6. «Экономический империализм» без границ, дна и берегов 8. «Экономический анализ права»: исторический экскурс от А. Смита и далее 9. Сторонники и оппоненты «экономического анализа права»: краткий обзор 10. Экономисты пишут всемирную историю: много институтов и немного права 11. Прикладной аспект «экономического анализа права» история и современность 12. «Теорема Коуза»: множественность вариаций 13. «Экономика преступлений и наказаний»: Г. Беккер против Ф. М. Достоевского 14. Вместо заключения: в «две руки» или «с двух рук» Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгу7. «Человек экономический» против «человека разумного»: Рационал и Человек на перекрестке права и экономикиНапомним, модель «человека экономического», которая господствует в современных экономических исследованиях, является крайне уязвимой. Это самая примитивная, причем никогда в реальности не существующая модель человека. Мы уже упоминали, что не реалистичны такие основы этой модели (и предпосылки экономических исследований), как постулат об изначальной склонности человека к обмену (торговле), полная рациональность (расчетливость) («человек оценивающий»), стремление к «предельной полезности», обладание им «полнотой информации» (и ему ведомы все возможные альтернативы), полный самоконтроль и сдержанность, аскетизм на уровне монашества и др. Вера в существование такого субъекта напоминает «веру в предполагаемые обстоятельства» по системе К. С. Станиславского. Однако перечисление этих качеств так и навивает заявить: «Не верю!». Это тем более верно, что рациональностью наделяются едва ли не любые живые существа. Оказывается, «крысы ничуть не менее рациональны, чем человек…». Допустим так и есть, но то, что природа этой рациональности принципиально иная, сомнений не вызывает. Впрочем, исследования по «экономическому анализу крыс», видимо, уже не за горами. Отметим, что рациональная модель человеческого поведения первоначально устраивала далеко не всех ведущих экономистов даже в США. Так, Ф. Найт (1885–1972) еще в 1921 г. отмечал, что в части оценки человеческого поведения он остается «… в очень большой мере приверженцем иррационализма». Экономист отмечал, что люди не столько хотят получать желаемые вещи, сколько сделать свою жизнь интересной. Отсюда следует вывод: «И похоже, одним из важных условий нашего интереса к тем или иным вещам является элемент непредвиденного, новизны, изумления». Однако такое заключение ставило под вопрос «вечные» основания экономической науки и вычисляемость человеческого поведения. Господство неоклассического, неоконсервативного подхода к экономике в конце 70–80-х гг. ХХ в. в духе «рейгономики» и «тетчеризма» привело к тому, что в 80–90-х гг. среди нобелевских лауреатов по экономики преобладали ученые, в основном благосклонно относящиеся к концепции «человека экономического» и всяческим математическим моделям, основанным на усредненных данных. Достаточно сказать, что в то время премию получали американцы Д. Стиглер (1982), Р. Солоу (1987), итальянец Ф. Модельяни (1918–2003) (1985), Г. Марковиц (р. 1927) и У. Шарп (р. 1934) за 1990 г., а затем Р. Коуз (1991) (однако он категорически отрицал модель «человека экономического»), Г. Беккер (1992), американцы Р. Фогель (1926–2013) и Д. Норт (1993) и, наконец, современный лидер этого направления Р. Лукас (р. 1937) (1995), причем почти половина из них были связаны с Чикагским университетом. Казалось, что математизированная модель усредненного «выбирающего» рационалиста окончательно закрепилась в качестве ведущей хотя бы на страницах научных трактатов. Между тем, антропологи в подавляющей своей части отрицают врожденную склонность человека к торговле, как и модель «экономического человека» в целом. В данном случае совпадает мнение сторонников как группового, так и сочетания группового и индивидуального отбора. Гипотеза о рациональном поведение человека столь часто ставилась под сомнение, да и просто опровергалась самими экономистами, что просто диву даешься, как эта гипотеза (или уже аксиома) остается краеугольным камнем неоклассического подхода в невероятном расширенном виде. Это отразилось и на составе Нобелевских лауреатов по экономике с начала ХХ в. Психологи, социологи и сами экономисты доказали, что нерациональное поведение оказывает на экономическую сферу огромное влияние (паника, ложные ожидания, стереотипные предпочтения, аффекты, стрессы, страсти и др.). Это вытекает из работ нобелевских лауреатов по экономике Д. Кинемана (р. 1934) (Израиль) за 2002 г., А. Даймонда (р. 1940) (США), Д. Мартенсена (1939–2014) (США), британца А. Писсаридиса (р. 1948) за 2010 г., Р. Талера (р.1945) (США) за 2017 г. Последний из них поставил под сомнение все отправные положения неоклассического подхода, включая такие, как то, что рынок наиболее эффективно распределяет ресурсы, а рыночные цены являются самыми оптимальными. Он неоднократно подчеркивал, что для многих экономистов характерно «ослепление теорией». Отдавший преподаванию на экономических факультетах университетов более сорока лет Р. Талер отметил: «Экономическое образование, которое получают нынешние студенты, дает огромные знания в области поведения Рационала, но при этом в жертву приносятся интуитивные знания о человеческой натуре и социальных взаимодействиях. Выпускники экономических факультетов перестали понимать, что живут в мире, заселенном просто людьми». Под Рационалами имеются в виду субъекты, соответствующие модели «человека экономического», а под Людьми, собственно, реальные люди. Американский экономист в своих исследованиях приводит десятки примеров, когда студенты- экономисты и его коллеги совершенно по-разному выбирали модель поведения по сравнению с простыми людьми в одинаковых ситуациях, причем дело доходило до диаметральной противоположности. Внимание! Авторские права на книгу "Право и экономика. Монография" ( Лушников А. М. ) охраняются законодательством! |
||||||||||||||||||||||
