|
|
ОглавлениеВведение. Интеллектуальный армрестлинг:«видимая рука» права и «невидимая рука» рыночной экономики 1. Основания и пределы взаимодействия права и экономики 2. Человеческий потенциал или «человеческий капитал»: спор не только о терминах 3. О вкусах спорят: право и экономика в зеркале институтов, математики и прогнозирования 4. «Экономический анализ права» и юриспруденция: различия и общие подходы 5. Методологические заметки об «экономическом анализе права» 6. «Экономический империализм» без границ, дна и берегов 8. «Экономический анализ права»: исторический экскурс от А. Смита и далее 9. Сторонники и оппоненты «экономического анализа права»: краткий обзор 10. Экономисты пишут всемирную историю: много институтов и немного права 11. Прикладной аспект «экономического анализа права» история и современность 12. «Теорема Коуза»: множественность вариаций 13. «Экономика преступлений и наказаний»: Г. Беккер против Ф. М. Достоевского 14. Вместо заключения: в «две руки» или «с двух рук» Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгу9. Сторонники и оппоненты «экономического анализа права»: краткий обзорВ нашу задачу не входит биографический обзор или подробный анализ творчества сторонников или оппонентов «анализа». Мы только остановимся на основных методологических основах и направлении аргументации преимущественно именно сторонников «анализа», а в отдельных случаях охарактеризуем их личность и взгляды. Начнем мы с Р. Познера (р. 1939), с которым у большинства юристов и ассоциируется «экономический анализ права». И это абсолютно обоснованно, вплоть до того, что именно он является автором этого термина и первой книги с таким названием. Вне США его личность и творчество оцениваются достаточно противоречиво. В Америке он относится к «наиболее цитируемым правоведам всех времен» и входит в «двадцатку правовых мыслителей США». Этому способствовала его невероятная научная продуктивность, о которой до сих пор ходят легенды. По меткому выражению американского экономиста Р. Салова, «Познер пишет так же быстро, как другие дышат». Однако это тот случай, когда в интересующем нас аспекте юрист стал, образно говоря, большим экономистом, чем многие экономисты. Так, широко известно его утверждение о том, что верховенство закона является случайностью и необязательным элементом правовой идеологии. Характерно, что одна из его основных публикаций именуется «Преодоление закона» (1995). Очевидно, что экономическая целесообразность и практическая польза для него выше законности, что может любого юриста поставить в тупик. Отсюда следуют достаточно спорные предложения легализовать не только марихуану (легкие наркотики, кстати, легализованные с 1 января 2018 г. в Калифорнии (а всего в 6 штатах)), но и ЛСД, так как борьба с их оборотом дорога и не эффективна. Как говорится, героин и кокаин на очереди, борьба с оборотом которых также идет с переменным успехом. Устаревший институт усыновления им оценивается крайне критично, даже по сравнению с прямой «торговлей младенцами» на свободном рынке, возможность которой он не отрицал. Конечно, это не совсем аналогично достаточно давнему предложению экономиста К. Боулдинга (1910–1993) разрешить открытую покупку и продажу прав на детей, но тоже чрезвычайно спорно. Бросается в глаза моральный релятивизм и даже скептицизм Р. Познера, его крайний прагматизм (если что-либо сложно предотвратить и контролировать, то надо легализовать) и излишнее увлечение ницшеанством. Его высказывания о допустимости применения пыток (в исключительных случаях) и пренебрежительные (до презрительных) отзывы о лицах, отбывающих наказание по решению суда, пикировка с защитниками животных в свое время вызвали неприятие у многих юристов. Кстати, в силу своих вышеназванных установок он никогда не был членом Верховного Суда США, но каковым его любят именовать российские поклонники. С его именем ассоциируется крайний консерватизм (в том числе симпатии к рейгономике (именно Р. Рейган назначил Р. Познера федеральным судьей), неприятие любых разновидностей социализма, критика «красных» и др.), гипертрофированное отношение к рынку (судьи и администраторы должны «подражать» рынку), постулирование существования даже «рынка судебных прецедентов», на котором судьи осуществляют их выбор, абсолютизация экономической эффективности (в основу функционирования права положена экономическая логика, а истинный критерий права и правоприменения — это экономическая эффективность) и др. Весьма сомнительны его возражения против неприкосновенности личной жизни человека, так как ее охрана финансово затратна и неэффективна. Отношение к справедливости этого американского ученого для юриста могут показаться удивительными. Это понятие он игнорирует, либо употребляет исключительно в критическом ракурсе (в кавычках, либо через «так называемую…»). Справедливость фактически заменена на экономическую эффективность. Свою позицию Р. Познер основывал на усредненных среднестатистических данных, или «гауссиане» (о ней упоминалось выше), призывая ориентироваться на эти усредненные данные всех, включая юристов, игнорируя при этом элементы иррациональности и случайности. Вот как об этом написал экономист и философ Н. Талеб (р. 1960), назвавший Р. Познера «судьей» и «плодовитым писателем». «Познер сетует, что госчиновники ничего не смыслят в случайности, и рекомендовал высшим должностным лицам учиться… у экономистов. Поистине, судья Познер пытается провоцировать катастрофу. Жаль, конечно, что он большую часть времени отдает писательству, а не чтению, но, несмотря на это, мыслитель он проницательный, глубокий и оригинальный. Просто, как и многие другие… свято верит, что статистика — «наука», а не обман. Кто столкнется с ним, скажите ему, как все обстоит на самом деле». От себя добавим, что объяснение поведения человека через экономические закономерности, основанные на среднестатистических показателях, — явно не ориентир для юридической науки. Нам кажется излишним бесконечное «создание экономических моделей» и «построение экономических теорий» и их экстраполяция в сферу права. Это тупиковый поиск простых и односторонних ответов при наличии сложных общественных отношений, связанных с элементами иррациональности человеческого поведения и общей неопределенностью. Любая статистика и вытекающие из этой статистики «экономизированные выводы» — только подспорье, но никак не самоцель и, тем более, не основание для практических решений и даже теоретических выводов. Впрочем, об этом уже упоминалось выше. Специально для отечественных экономистов подчеркнем, что Р. Познер констатировал, что именно «общее право демонстрирует глубокое единство экономического характера». При всем разнообразии подходов в данном случае имеется в виду право, создаваемое судьями через судебные прецеденты. В отношение статутного права он высказывается более осторожно, в отдельных случаях писал о его необходимости и эффективности. О романо-германской правовой семье, к которой тяготеет российское право, он такого вывода вообще не делал. Однако его мнение на сей счет своеобразно: «Установленное законом или конституционное право, в отличие от общего, с меньшей вероятностью направлено на повышение эффективности, хотя даже эти области права… пронизаны экономическими соображениями и объясняются методами экономического анализа». К этому «пронизыванию экономическими соображениями» мы вернемся позднее. Здесь же заметим, что и в романо-германской правовой семье этот анализ, соответственно, связан только с ориентацией судей на вынесение наиболее экономически эффективного решения. Кстати, именно в совершенствовании судебного толкования он видит, как можно судить, пути к пониманию и улучшению правовой системы. Внимание! Авторские права на книгу "Право и экономика. Монография" ( Лушников А. М. ) охраняются законодательством! |
||||||||||||||||||||||
