|
|
Оглавление2. Экспертные ошибки судебного исследования документов 3. Ошибки назначения и производства судебной лингвистической экспертизы 4. Ошибки назначения и производства судебных фоноскопических экспертиз 5. Экспертные ошибки при производстве судебной психологической экспертизы 6. Ошибки при производстве судебных психофизиологических экспертиз с применением полиграфа 7. Ошибки в судебно-психиатрической экспертизе 8. Ошибки судебно-медицинских экспертиз 9. Ошибки при исследовании объектов биологического происхождения 10. Ошибки при производстве трасологических экспертиз 11. Ошибки дактилоскопической экспертизы 12. Экспертные ошибки при производстве криминалистических исследований сигнальных устройств 13. Ошибки судебной портретной экспертизы 14. Ошибки судебно-баллистической экспертизы 15. Ошибки при производстве искусствоведческих и судебно-искусствоведческих экспертиз 16. Ошибки в судебной экспертизе следов пахнущих веществ пота и крови человека 18. Экспертные ошибки при производстве судебно-почвоведческой экспертизы 19. Экспертные ошибки при производстве судебно-экологической экспертизы 20. Ошибки инженерно-технических экспертиз 21. Ошибки, допускаемые при производстве судебных компьютерно-технических экспертиз 22. Ошибки судебных экономических экспертиз Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгу7. ОШИБКИ В СУДЕБНО-ПСИХИАТРИЧЕСКОЙ ЭКСПЕРТИЗЕТ. В. Клименко В практике судопроизводства, несмотря на то что заключение судебно-психиатрической экспертизы должно исследоваться наряду с другими доказательствами по делу, оно нередко без должной оценки берется судами за основу принимаемого ими решения. Судебная практика вынесения решения о вменяемости/невменяемости исключительно на основании заключения судебно-психиатрического эксперта (комиссии экспертов), возможно, послужила основанием для того, чтобы Пленум Верховного Суда в п. 6 постановления от 29 апреля 1996 г. № 1 «О судебном приговоре» указал: «...Суд в приговоре или ином решении должен привести мотивы, по которым он согласился с одним из заключений и отверг другие». Но суд не должен ни с кем соглашаться или не соглашаться, он не должен следовать ничьим рекомендациям и мнениям, в том числе и заключениям экспертов, которые являются для суда предметом для анализа, и не более того. Суд выносит все свои решения и решение о вменяемости/невменяемости, недееспособности и сделкоспособности в том числе, исключительно на основании собственного анализа всех имеющихся по данному делу доказательств. При этом судебное решение может совпасть с мнением эксперта, а может не совпасть, что не является обязательным. Более того, при наличии нескольких экспертных решений, например о невменяемости обвиняемого, суд вправе считать его вменяемым, но это решение суда, как и любое другое, должно быть мотивированным. Заключение судебно-психиатрической экспертизы включает следующие разделы: 1) введение; 2) сведения о прошлой жизни; 3) описание физического, неврологического и психического состояния; 4) мотивировочную часть; 5) заключительную часть. Во введении приводятся формальные данные об экспертах, месте, времени и виде экспертизы; об органе, назначившем экспертизу, и вопросах, поставленных на ее разрешение; о существе уголовного или гражданского дела и личности испытуемого (подэкспертного). Во втором разделе акта излагается анамнез жизни и психического расстройства (если оно имеется) с приведением в основном данных, имеющих значение для формулирования выводов. Здесь приводится также описание поведения испытуемого, в период совершения инкриминируемого ему деяния со ссылками на источники информации (листы дела, фамилии свидетелей и т. д.). Последнее имеет особое значение, когда речь идет о возможности временного расстройства психической деятельности в период, относящийся к совершенному деянию. Третий раздел посвящается результатам исследований, полученным при проведении экспертизы. Здесь также излагаются в основном данные, имеющие значение для экспертных выводов, но особое внимание уделяется, естественно, описанию психического состояния лица. В этом разделе приводятся не оценочные понятия, а фактические данные, на основании которых можно сделать определенные выводы о состоянии испытуемого. Мотивировочная и заключительная части во многих современных руководствах рассматриваются как единое целое. В самом деле, речь идет о выводах или ответах на поставленные вопросы (заключительная часть) и их обосновании со ссылкой на фактические данные, приведенные в предшествующих частях акта (мотивировочная часть). Обычно делается вывод о наличии или отсутствии у испытуемого психического расстройства, квалификации последнего; затем дается заключение о выраженности этого расстройства и его влиянии на способность лица выполнять ту или иную социальную юридически значимую функцию (быть вменяемым, дееспособным свидетелем и т. п.). Эти выводы обосновываются данными анамнеза и собственных обследований. В дальнейшем следуют ответы на другие, более частные вопросы, поставленные перед экспертами, а также их обоснование. Выводы должны быть максимально четкими и определенными. Допускаются предположительные ответы лишь на некоторые специальные вопросы, не имеющие определяющего значения для оценки способности к выполнению юридически значимой функции, по поводу которой назначена экспертиза. Документ составляется в двух экземплярах, один из которых остается в архиве, другой – направляется в учреждение, назначившее экспертизу. Документы заверяются печатью экспертного учреждения. Суд оценивает заключение экспертов в совокупности с другими доказательствами и на основании этого анализа выносит заключение о вменяемости/невменяемости обвиняемого. При анализе судебнопсихиатрического заключения суд не вправе оценивать правильность установленного экспертами психиатрического диагноза (медицинский критерий формулы невменяемости), поскольку медицинские познания находятся вне юридической компетенции. При установлении психиатрами-экспертами психиатрического диагноза суд принимает данное экспертное решение без каких-либо дополнительных разъяснений. Но констатация медицинского критерия формулы невменяемости или недееспособности в виде психиатрического диагноза является обязательным, но не единственным условием для вынесения решения о невменяемости обвиняемого или о недееспособности гражданина. Согласно ст. 21 УК не все лица с психическими расстройствами являются невменяемыми, а только те, которые в результате этого психического расстройства не могли в период инкриминируемого им деяния осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими. Такой же подход применяется в гражданском законодательстве, которое утверждает, что для признания лица недееспособным необходимо доказать, что имеющееся у лица психическое расстройство лишает его способности понимать значение своих действий и руководить ими (ст. 29 ГК). Критерий, указывающий на отсутствие у обвиняемого способности осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими (у обвиняемого) обозначается как юридический, и его определение входит в компетенцию суда. В гражданском судопроизводстве неспособность лица с психическими расстройствами понимать значение своих действий и руководить ими также обозначается как юридический критерий формулы невменяемости и также относится к компетенции суда. Именно юридический критерий, а не медицинский является определяющим при вынесении судом решения о невменяемости или о недееспособности. Поэтому суд, не подвергая сомнению сформулированный психиатрами-экспертами медицинский критерий формулы невменяемости (или недееспособности), на основе комплексного анализа материалов уголовного дела, среди которых заключение экспертов является одним из доказательств по данному делу, формулирует юридический критерий невменяемости (или недееспособности). Констатация юридического критерия только в совокупности с медицинским критерием является достаточной для вынесения решения о невменяемости (или недееспособности). В судебной практике суды обычно не используют предоставленное им законом право самостоятельного вынесения решения о невменяемости и недееспособности и принимают данное решение на основании заключения эксперта (комиссии экспертов). Оценив экспертное заключение, суд либо признает его выводы полными и достоверными, а установленные экспертами доказательства кладет в основу принимаемых решений, либо назначает повторную экспертизу. В случаях, когда в материалах дела имеется несколько экспертных заключений, содержащих различные выводы по одним и тем же вопросам, суд «выбирает» с его точки зрения наиболее обоснованное и достоверное и берет его за основу при вынесении решения о вменяемости/невменяемости. Такой алгоритм вынесения судами решения о вменяемости/невменяемости, о недееспособности и сделкоспособности противоречит логике уголовного и гражданского законодательства, согласно которой суд должен самостоятельно на основании внутреннего убеждения принимать свои решения, в том числе и решение о вменяемости/невменяемости, недееспособности и сделкоспособности. Заключение экспертов для суда является доказательством по делу, которое оценивается наравне с другими доказательствами, и только на основании такого совокупного анализа суд самостоятельно выносит соответствующее решение. 7.1. Экспертные ошибки при производстве судебно-психиатрической экспертизы по уголовным делам7.1.1. Формулирование в экспертном заключении отсутствующего в законе определения вменяемости и подмена понятия вменяемости категорией виныПри проведении судебно-психиатрической экспертизы в уголовном процессе одной из наиболее типичных процессуальных ошибок является формулирование в заключении экспертов понятия вменяемости как способности подозреваемого или обвиняемого осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими в период инкриминируемого данному лицу противоправного деяния. Данная формула вменяемости, которой в законе нет, экспертами-психиатрами выводится по простой логике альтернативы. В соответствии с данной логикой, если вменяемость является альтернативой невменяемости, следовательно, если невменяемое лицо в период инкриминируемого ему деяния не осознавало фактический характер и общественную опасность своих действий и не могло ими руководить, лицо вменяемое, наоборот, сохраняло способность к осознанию и руководству своими противоправными действиями. Ошибочность или даже неправомерность формулирования понятия вменяемости связана с тем, что юридическая практика имеет отсылочный характер и в практической юриспруденции недопустимо формулировать утверждение, которого в законе нет. Кроме того, сама формула вменяемости является абсолютно неверной, что связано со следующими обстоятельствами. В современном УК определение вменяемости отсутствует. Вменяемость российским уголовным законодательством презюмируется, что означает, что под вменяемостью понимается отсутствие невменяемости. Наличие двойного отрицания в этом определении («отсутствие отсутствия вменяемости») заставляет некоторых ученых относиться к нему критически. Б. Спасенников считает, что включение в уголовный закон определения вменяемости, ее признаков и критериев «выступило бы гарантом законности при решении вопроса о привлечении лица к уголовной ответственности, логически и юридически завершило бы законодательную формулировку важнейшего принципа уголовного права – принципа вины», и определяет вменяемость как «способность лица к осознанному волевому поведению». Аналогичной позиции придерживается и Н. С. Таганцев, который отмечает, что «физическое лицо только тогда, в смысле юридическом, может быть виновником преступления, когда оно совмещает в себе известную сумму биологических условий, обладает, употребляя техническое выражение доктрины, способностью к вменению». Он же предлагает следующую формулировку вменяемости: «способность лица сознавать во время совершения преступления фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) и руководить ими, обусловливающая возможность лица признаваться виновным и нести уголовную ответственность за содеянное, т. е. юридическая предпосылка вины и уголовной ответственности». Однако в этом определении авторы путают два различных понятия — понятие вменяемости и понятие виновности. Термин «вменяемость» происходит от слова «вменять», в смысле «вменять в вину». Это означает, что субъект уголовного преследования не освобождается от вменения ему вины в связи с совершенным правонарушением и может нести ответственность перед законом за свои противоправные действия. Однако то, что он может нести ответственность перед законом, еще не означает, что он обязательно эту ответственность понесет. Для этого необходимо доказать его вину как субъективную сторону состава преступления. В УК не сформулировано общей формулы вины, но уголовноправовой доктриной выработана психологическая теория вины, рассматривающая ее как субъективное (внутреннее, психическое) отношение лица к своим общественно опасным и противоправным действиям и их общественно опасным последствиям. Согласно данной концепции каждое противоправное действие вменяемого человека считается волевым и сознательным, а значит, оно мотивировано и целенаправленно. Сопоставление изложенной в УК формулы вины с предлагаемой Н. С. Таганцевым формулы вменяемости показывает их практически полную идентичность, и смысловую, и семантическую. Таким образом, автор подменяет понятие вменяемости понятием вины, что ни в коем случае недопустимо. Содержание понятия вменяемости более широкое, чем содержание понятия вины или виновности. Вменяемость действующим УК рассматривается как презюмирующая категория, которая не требует, в отличие от категории невменяемости, доказывания. Согласно такому презюмирующему принципу вменяемыми являются все субъекты уголовного преследования до тех пор, пока их невменяемость не будет доказана в соответствии с критериями ст. 21 УК. Не давая общего понятия вины, УК ограничивает субъективное отношение лица к совершаемому им уголовно-противоправному деянию двумя формами – в виде умысла и в виде неосторожности, для которых вина является родовым понятием. Путая или даже уравнивая два разнородных понятия вменяемости и вины, некоторые авторы рассматривают в качестве признака невменяемости отсутствие в действиях психически больного лица признаков умысла или неосторожности. В связи с этим принципиальной оказывается расшифровка понятия умысла, тем более что именно в этой категории задан оптимальный объем законодательных требований к виновному лицу, определяющих его способность нести ответственность (уровень свободы воли преступника). Первым общим признаком обоих видов умысла (прямого и косвенного) согласно ч. 2 и 3 ст. 25 УК является осознание лицом общественной опасности своих действий (бездействия). Применительно к умышленной вине понятие общественной опасности употребляется в номинальном значении, когда лицу достаточно лишь в общих чертах осознавать, что совершаемое им действие причиняет вред личности, собственности, общественному порядку и другим общественным отношениям, охраняемым уголовным законом. УК прямо не включает в формулу умысла осознание уголовной противоправности, которая является юридическим выражением общественной опасности. Поэтому само незнание уголовного запрета не освобождает правонарушителя от уголовной ответственности, так как, с одной стороны, осознание противоправности не является юридически значимым элементом вины, а с другой – уголовное право исходит из старой презумпции римского права ignorantia legis neminem excusat (незнание закона никого не извиняет). Второй признак вины – предвидение (ч. 2 и 3 ст. 25 УК) – означает мысленное представление лицом последствий, которые могут наступить в результате его действий или бездействия. При этом имеется в виду цель, с которой соотносится действие как одна из структурных составляющих деятельности. Поскольку цель как осознанный образ предвосхищаемого результата только косвенно связана с мотивом деятельности, человек несет ответственность только за конкретные поступки, а не за желания, мотивы, мысли и т. д. Для констатация наличия данного элемента вины достаточно, чтобы лицо в общих чертах предвидело наступление юридически значимых последствий как результата своих действий, осознание всех деталей не является обязательным. Различия предвидения в прямом (ч. 2 ст. 25 УК) и косвенном (ч. 3 ст. 25 УК) умысле заключаются в степени вероятности прогнозирования наступивших последствий: прямой умысел предполагает предвидение неизбежных и возможных общественно опасных последствий, а косвенный — только возможность наступления этих последствий. Таким образом, вероятность предвидения при прямом умысле существенно выше, чем при косвенном. Третьим признаком умышленной вины является желание (при прямом умысле) или нежелание (при косвенном умысле) наступления общественно опасных последствий. Именно по этому признаку отличается прямой умысел (желал) от косвенного (не желал). Желание и нежелание наступления общественно опасных последствий своих действий относят к волевому либо к мотивационноволевому моменту, поскольку «воля без мотивов и целей не реализуема» и волевые действия виновного лица всегда мотивированы и целенаправленны. Теория и судебная практика различают также умысел определенный (конкретизированный) и неопределенный (неконкретизированный), а также заранее обдуманный (при предумышленных преступлениях) и внезапно возникший (в ситуативных или случайных деяниях). Таким образом, общественно опасное деяние является виновным и квалифицируется как преступление, если совершившее его лицо осознавало общественную опасность и предвидело конечный результат своих противоправных действий, независимо от того, желало или не желало их наступления. Сущность категории вменяемости, в отличие от категории вины, заключается в потенциальной способности лица в период совершения общественно опасного деяния осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий или руководить ими. Эта потенциальная способность определяется возрастом лица, обеспечивающим достаточный уровень личностного и когнитивноинтеллектуального развития, а также отсутствием психических расстройств в той степени выраженности, которая позволяет освобождать их от уголовной ответственности в связи с неменяемостью. В связи с потенциальной, а не реальной возможностью лица в период совершения общественно опасного деяния осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий или руководить ими вменяемость презюмируется и никогда не доказывается. Для того чтобы быть вменяемым, для правонарушителя достаточно быть определенного возраста (возраста уголовной ответственности по данному виду правонарушения) и не иметь признаков, сформулированных в ч. 1 ст. 21 УК и необходимых для признания лица невменяемым. Именно поэтому суд не выносит решения о вменяемости лица, поскольку все субъекты уголовного преследования является вменяемыми до тех пор, пока не доказана их невменяемость. Среди вменяемых лиц есть такие, психическое состояние которых во время совершения правонарушения позволяло им избрать линию своего поведения, сообразовывать свои действия (бездействие) с нормами права и правилами общественного поведения и действовать вопреки им, причиняя вред охраняемым законом интересам. Это состояние психики подпадает под критерии уголовной категории вменяемости и является основанием для возникновения уголовной ответственности. Внимание! Авторские права на книгу "Судебная экспертиза: типичные ошибки" (Под ред. Россинской Е.Р.) охраняются законодательством! |
||||||||||||||||||||||
