|
|
Оглавление§ 2. Концептуальная сущность консерватизма и либерализма § 3. Эволюция консервативных и либеральных воззрений в России § 2. Теория правового государства § 3. Идея этатизма и ее теоретическое обоснование § 4. Функции и границы государственной власти § 2. Идеи естественного права и социологическая школа § 3. Юридический позитивизм и нормативная теория § 4. Учения о правах личности и роль государства и права в их обеспечении Глава IV. Полиция в России в свете консервативной и либеральной теории государства и права § 1. Развитие теоретических представлений § 2. Полицейское государство: теория и практика § 3. Эволюция, правовые основы и функции полиции Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгу§ 2. Теория правового государстваПриступая к изложению характеристики правового государства, получившей основательную разработку в трудах либеральных русских юристов, необходимо отметить, что единой точки зрения на существо государства, права, власти и по другим вопросам в предреволюционной России не было, что вполне объясняется богатством русской правовой мысли и оригинальностью взглядов наиболее выдающихся ее представителей. Тем не менее при большом разбросе мнений контуры правового государства очерчены достаточно ясно, и это дает право говорить о разработанности проблемы, тем более что «для общей теории права важны правильная постановка и верное освещение основных принципов, а не удачное решение частных вопросов». Б. Н. Чичерин, касаясь гносеологических проблем всякого познания, писал: «Понимать, значит возводить в понятие...» Обширное теоретическое наследие отечественной гуманитарной мысли содержит множество толкований термина «правовое государство», которые, не претендуя на исчерпывающую полноту, отражают те или иные признаки этого политико-юридического института. По мнению проф. Ф. В. Тарановского, «государство, в котором для проявления власти установлены правовые формы и правовые пределы, принято называть в государствоведении и правоведении правовым государством». Он полагает, что существенное значение для правового государства имеет вопрос не о том, на что направляется деятельность государства, а как она осуществляется, или, иначе говоря, вопрос о том, как государство правит. Расширяя свое понимание правового государства, он заключает, что оно обусловливается некоторыми факторами, например, «законность правления и система субъективных публичных прав взаимно дополняют друг друга и в своей совокупности обеспечивают полное осуществление идеи правового государства. Законность правления создает правовые формы для проявлений государственной власти, система субъективных публичных прав устанавливает правовые пределы проявлений государственной власти». Несколько иное понимание сущности правового государства встречается у проф. В. М. Гессена. Он полагал, что правовым можно назвать государство, в котором правительственная и судебная власти подчинены законодательной. По существу эта же мысль содержится и в ранее вышедшей его работе. По мнению автора, «правовым называется государство, в котором правительственная власть ограничивается единственной функцией поддержания правопорядка, в котором правительственная власть, осуществляя самые разнообразные функции, остается подзаконной, подчиненной законодательной власти». Поэтому, коль скоро есть более или менее ясное понимание существа правового государства, он делает следующие выводы. Первый из них состоит в том, что государство в лице правительственной власти, подчиняясь в своей деятельности закону, является не просто субъектом власти, а правовым субъектом, субъектом обязанностей и прав. Следующий вывод состоит в том, что таким же правовым субъектом является гражданин в отношении к государству в лице правительственной власти. Требованиям последней он может противопоставить приобретенное на основании закона субъективное публичное право. Причем закон является источником не только публичных обязанностей, но и публичных прав гражданина. Третий заключается в том, что публичное право, в интерпретации Гессена, может быть обозначено как совокупность норм, регулирующих правоотношение между индивидом и государством, и оно точно в таком же смысле является правом, как и гражданское право, регулирующее правоотношения между индивидами. И наконец, четвертый вывод состоит в том, что публичное право, как и всякое другое, нуждается в судебной охране и наряду с уголовной и гражданской юстицией в правовом государстве необходимо существует административная юстиция, последняя по своей природе является функцией судебной, а не административной власти. Позже в одной из своих работ В. М. Гессен дополняет свое определение, предположив, что «правовым мы называем государство, которое в своей деятельности, в осуществлении правительственных и судебных функций ограничено и связано положительным правом, стоит под правом, а не вне и над ним. Необходимым предположением правового государства является начало обособления властей». Дальнейшее изложение материала требует некоторых уточнений. Дело в том, что либеральная политико-правовая мысль в качестве антитезы абсолютному (полицейскому) государству противопоставляла правовое или конституционное государство. Одни авторы, в частности В. М. Гессен, С. А. Котляревский, считали, что эти понятия не тождественны, другие же, как, например, Б. А. Кистяковский, не делали существенной разницы между ними. Представляется, эти различия носят условный характер, так как В. М. Гессен конституционным государством называет такое, в котором народ или народное представительство принимает решающее участие в осуществлении законодательной и учредительной власти. Исходя из этого есть все основания поставить между ними знак равенства. Дополнительно в качестве доказательств в пользу этого тезиса можно привести слова Б. А. Кистяковского, который полагал, что конституционные государства не совпадают в своих признаках вполне, однако «именно потому, что эти черты составляют необходимое и неотъемлемое свойство каждого конституционного государства, мы имеем право говорить, что мы изучаем правовое или конституционное государство вообще». Снова возвращаясь к этой проблеме, он конкретизирует: «...с нашей точки зрения правовое государство есть вполне и последовательно» развитое конституционное государство». Так, наиболее общий обзор позиций некоторых теоретиков позволяет сделать выводы о том, что правовое государство основано на некоторых относительно устойчивых принципах. Например, в качестве основного признака правового государства Б. А. Кистяковский называет ограниченность власти. По его словам, «в правовом государстве власти положены известные пределы, которых она не должна и правовым образом не может переступать». Причем ограниченность власти, по мнению Кистяковского, не единственный ее критерий. В правовом государстве устройство власти предполагает ее единение с народом. Правда, при этом он замечает, что это единство государственного целого в современном государстве имеет значение скорее девиза, принципа или идеальной цели, чем вполне реального и осуществленного факта. Уже то, говорит Кистяковский, что в современном конституционном государстве есть господствующие и подчиненные, даже социально угнетенные элементы, не позволяет осуществиться такому единству. Рассуждая о правовом государстве, Кистяковский не избегает «извечной» проблемы: соотношения личности и государства. На его взгляд, «правовое государство является наиболее совершенным типом государственного бытия. Оно создает те условия, при которых возможна гармония между общественным целым (т. е. государством. — А. К.) и личностью. Здесь государственная индивидуальность не подавляет индивидуальности отдельного лица. Напротив, здесь в каждом человеке представлена и воплощена определенная культурная цель как нечто жизненное и личное». В отношении к правовому государству в дореволюционной России интересную и весьма своеобразную позицию занимал С. А. Котляревский, много сделавший для популяризации этой идеи. Так же как и В. М. Гессен, он разделял «правовое» и «конституционное» государство, причем использовал при этом аналогичные аргументы. Юридически конституционным, говорил Котляревский, следует признать всякое государство, где народное представительство участвует в осуществлении законодательной власти, т. е. где законом в формальном смысле признается лишь акт, изданный с согласия народного представительства. Иными словами, в конституционном государстве всей совокупности народа в той или иной мере принадлежит «политическое самоопределение», т. е. возможность активно влиять на ход политической жизни, возможность, определенная законом. Причем одну из основных предпосылок правового государства он видит в «относительной независимости права от государства». Своеобразие взглядов С. А. Котляревского состоит в том, что проблема правового «государства ведет в область метаюридическую». Ему казалось, что правовой прогресс государства в пределах истории является одним из многочисленных примеров «дурной бесконечности Гегеля». В конце концов, писал Котляревский, правовое государство выражает только известный уклон, устремление, запечатлевшееся в государственном строении и деятельности. Правовое государство относится к миру идей «но идеи, неизменно осуществляющихся и преобразующих факты: смысл его совершенно метаюридический...» По его мнению, юрист-догматик, начиная размышлять о правовом государстве, оказывается в подозрительной для него близости к моралисту, философу, историку и уж во всяком случае за пределами строгой юриспруденции. Следовательно, для Котляревского правовое государство — понятие метаюридическое, а конституционное вполне умещается в рамках юридического анализа. Изучение его работ позволяет сделать вывод о том, что это вполне выверенная позиция. Несколько ранее он писал, что правовое государство «характеризуется лишь некоторым уклоном, так сказать, лишь господством известной тенденции, и потому вполне допускает различие по степени. В этом смысле нельзя поставить и знака равенства между ним и государством конституционным. Можно только доказывать, что предпосылкой для осуществления этой государственно-правовой тенденции в сколько-нибудь серьезных пределах является в современную эпоху наличность конституционного строя. Поэтому же нельзя провести и точной границы, где кончается государство полицейское и начинается правовое». Хотя в интерпретации С. А. Котляревского правовое государство выступает как начало метаюридическое, в нем тем не менее заключаются элементы, пребывающие и изменчивые, и его проблема охватывает и средства, и цели. Каковы же пребывающие (т. е. постоянные. — А. К.) начала правового государства? Ответ С. А. Котляревского состоит в следующем: «...в самом правовом государстве, как задании, есть нечто неизменное. К существующей организации властвования и подчинения прилагается мерило такого властвования и такого подчинения, которое оправдывается неизменной основой сменяющихся правовых воззрений, оправдывается справедливостью. Государство должно быть правовым, потому что оно должно быть справедливым. Это требование не есть отрицание ни власти, ни силы, ибо справедливость не призывает вообще забывать окружающую нас, данную нам физическую и социальную действительность: это требование ведет к их преобразованию». У справедливости, рассуждает Котляревский, как и у естественного права, есть «меняющееся содержание», т. е. тот исторический материал, к которому она прилагается не только в смысле объективных возможностей экономических, технических и т.п., но и в смысле облигающих данную эпоху идей, чувств и стремлений. Теперь, как и в Древних Афинах, — заключал он, — искание правового государства приводит нас к справедливости; если призрачна последняя, то нет смысла и в первом. Безусловно, столь краткий анализ понятий правового государства не претендует на глубину освещения этого института в политико-правовой литературе дореволюционной России, хотя, по нашему мнению, дает достаточное представление о нем. Дальнейшее изложение будет направлено на более подробное освещение признаков правовой государственности и конкретных форм ее проявлений, учитывая, что «современная наука не может принимать каких-либо бездоказательных априорных положений». Прежде всего либеральные теоретики отстаивали тезис о том, что в правовом и социальном государстве господствует право. Конечно, эта мысль не представляет из себя какой-то новеллы ни для сегодняшней теоретической мысли, ни для дореволюционной. Ее может оспаривать кто угодно, только не юрист, поскольку для него «принцип господства права представляется столь же необходимым, сколь и достаточным основанием его системы». Изучение отечественной политико-правовой мысли наглядно иллюстрирует, что и тогда эта проблема имела не меньшую полемическую заостренность. Безусловно, прав был Н. И. Палиенко, когда утверждал, что «занимая центральное место в учении об отношении права к государству, вопрос об основах и характере связанности государственной власти ею же установленными нормами права является наиболее спорным в юриспруденции». Однако дискуссионность такой формы связанности разделяли далеко не все. Например, проф. Ф. В. Тарановский утверждал, что если право есть норма социального поведения и государственная организация является одним из элементов общежития, то подчинение государственной власти праву, на его взгляд, не вызывает решительно никаких затруднений. Не видит здесь логического противоречия и В. А. Савальский, который утверждал, что общество, впрочем, как и государство, есть не что иное, как совокупность правовых явлений. Ход его дальнейших рассуждений приводит к убеждению, что «вне нормативной связанности элементов общества, т. е. вне права государство вовсе и не существует; право и государство есть один и тот же предмет, именно известный правопорядок, спрашивать же о том, связан ли правопорядок правом, не имеет смысла». Конечно, эта позиция была и остается достаточно уязвимой для критики, поскольку отожествляет различные по сути вещи. Любопытно, что некоторые юристы в качестве аргумента в пользу связанности государства правом утверждают, что право появилось раньше государства, следовательно, оно имеет приоритет над ним, так сказать, по «старшинству». К этому следует добавить, что дореволюционная российская юридическая мысль испытывала на себе сильное влияние немецкой юриспруденции, в частности исторической школы права. Впрочем, обратимся к фактам. Профессор А. С. Алексеев утверждал, что право не создано законодателем, оно зарождается с первыми зачатками общественности. Более того, право не является чьей-либо волей, чьим-либо предписанием, не основывает свой авторитет не чьей-либо власти «а всегда имеет своим источником правосознание народа и только в солидарности с ним черпает свою силу». Подчиняясь закону, мы подчиняемся не власти, а праву, которое, по его мнению, дает силу закону. Его позиция получила сочувственный отклик и у видного русского юриста П. Г. Виноградова. «Не в одной силе дело, — пишет он, — а в праве, и в известном смысле само государство для того и существует, чтобы провозглашать и проводить в жизнь право». Право и государство, либеральные теоретики мыслили как нечто неразрывное, поэтому сама постановка вопроса о том, что государство может игнорировать собственное право, по их мнению, совершенно искажало его истинную природу и смысл. Без преувеличения выдающийся юрист И. А. Ильин совершенно недвусмысленно утверждал, что «государство есть правовой союз, которому дана правовая власть для того, чтобы поддерживать право и служить праву». Для него право вполне уместно сравнивать с воздухом, которым дышит государство. Развивая свою мысль, И. А. Ильин заключал, что государство, властвуя на основании полномочий (по праву), осуществляя свою власть посредством правовых велений и правомерной деятельности своих органов (через право), имеет своей первой задачей водворение на земле как в своих пределах, так и в международных отношениях, правового порядка (ради права), т. е. борьбу с произволом и господством грубой силы. Внимание! Авторские права на книгу "Государство и право в контексте консервативной и либеральной идеологии: опыт ретроспективного анализа" (Корнев Аркадий Владимирович) охраняются законодательством! |
||||||||||||||||||||||
