Аутография языка и сознания

Гиренок Ф.И.

Возрастное ограничение: 0+ Жанр: Философия Издательство: Проспект Дата размещения: 10.03.2017 ISBN: 9785392243402 Язык: Объем текста: 251 стр. Формат: epub

Оглавление

Предисловие

Введение

Глава 1. Аутография абсурда

Глава 2. Новый натурализм в антропологии

Глава 3. Почему человек ускользает от наблюдения?

Глава 4. Аутография палеолитического искусства

Глава 5. Аутизм как модель понимания человека

Глава 6. Четыре уровня падения сознания в «Магическое»

Глава 7. Галлюцинации как самораскрывающаяся сущность человека

Глава 8. Самость без «Я»

Глава 9. Эмоция как сознание, которое не знает, что оно сознание

Глава 10. Сознание

Глава 11. Язык

Глава 12. Речь

Глава 13. Слова

Глава 14. Язык и социум

Заключение

Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгу

Глава 11.
Язык

Ранее я говорил о том, что жест является одним из основных элементов антиязыка, который обеспечивает работу сознания на уровне эмоций и чувства. То, что я называю антиязыком, Выготский называл автономным языком ребенка, полагая, что автономный язык — еще не язык, но скорее переходная форма, посредствующее звено между не языком и языком. То, что, в свою очередь, сменяется современным языком.

В жесте сознание впервые явило себя миру. Явить себя миру — это не значит стать видимым, выйдя из потаенности. В первую очередь это значит что-то сказать. Говорить — это значит указывать пальцем, поэтому указательный жест является жестом вообще. В наскальной живописи сознание уже вышло из потаенности, сделав себя видимым.

Что же придает жесту направление? Его направляет смысл. А. Валлон приводит пример отношений охотника и собаки. Когда охотник куда-то всматривается, в том же направлении смотрит и собака. Но стоит охотнику указать на что-то пальцем, как собака начинает прыгать вокруг охотника, пытаясь допрыгнуть до его руки. Ее движения становятся бессмысленными, встретившись с жестом сознания. Жест — это материя, не отделимая от реализованного на ней смысла, которым пузырится любое переживание.

Жест, лишенный смысла, теряет связь с сознанием, становясь знаком, тем, что связано не с переживанием, а с языком. Знак произволен, жест не произволен. Произвол делает возможным свободное перемещение знака по семантическим полям. Без этой свободы язык никогда бы не стал языком. Откуда же взялась свобода у языка? Произвольность знака означает, что он не собирается реагировать на то, что есть. На то, что существует в пределах видимости, реагирует жест. Свобода языка связана с произвольностью знака, с тем, что он позволяет сделать двоякий разрыв: с одной стороны, со смыслом, а с другой — с детерминирующим действием наличной ситуации. Произвольность блокирует сигнальное действие среды и открывает пространство для знаковых отношений.

1. Язык, или Встреча с другим

Сигнал говорит о том, что дано в наличии. Язык не говорит о том, что есть, он не указывает на присутствие существующих вещей. Напротив, он лишает бытие присутствия, чтобы говорить о ничто. Язык столько же говорит, сколько и молчит. Он молчит о том, что есть, и говорит о том, чего нет, но еще только будет или уже было.

Роль знака может играть выразительное отсутствие знака: тебя спрашивают, а ты молчишь, не отвечаешь, то есть говоришь «нет». Хотя в иной ситуации молчание — знак согласия. Или вот ты ожидал увидеть на лице улыбку, а ее нет. Есть выразительное отсутствие этой улыбки, поэтому отсутствие знака в знаковой ситуации — это тоже знак.

Жест открыт, знак скрытен. Разговор о том, чего нет, нужен языку для того, чтобы скрыть наличное, то, что есть. Эмоции человека всегда искренни. Правдивость эмоций и чувств хороша в мистериальном действии, на карнавале, но она является препятствием для того, чтобы люди могли быть вместе. Язык знаков — это та уздечка, которая накидывается на эмоции с тем, чтобы их обуздать. Язык возникает для того, чтобы скрыть истину, о которой говорят чувства. Он ее прячет и хранит в забвении. Произвол языка служит социуму, скрывая истину чувств, потому что если эту истину не скрыть, то совместная жизнь людей станет невозможной.

Однако социум не желает зависеть от языка. Он противопоставляет свободе языка, произволу знаков необходимость нормы, власть одного и того же. Социум нормирует словоупотребление, накидывая узду на язык, который позволяет каждому пользоваться любым знаком для новых номинаций. Усмирение языка укрепляет общество. Конечно, в языке есть области, в которых связь с объектом непроизвольна, например, в слове «жужжать». Знак всегда может порвать эту связь и уйти гулять по полям прагматики и семантики. «Но только социум может определить, закрепятся ли такие индивидуальные вариации как новшества, вносящие изменения в систему, или нет».

Если язык скрывает истину, то социум скрывает произвольность языка. Язык ослабляет власть социума, освобождая место для не­языковой материи, для семантики неязыковых сигналов, через которые дает о себе знать наличное. Поскольку язык скрывает истину чувств, постольку информацию о наличном мы извлекаем не из слов, а из неязыковой материи языка, из антиязыка, из невербальных и паравербальных сигналов, сопровождающих слова.

Язык нужен социуму для того, чтобы автоматизировать действия людей, подчиняя грезы общему порядку. А это значит, что язык лишает людей сознания, проникая в каждого из нас без нашего на то согласия. Поэтому язык — это враг сознания, но друг мысли. В той мере, в какой язык использует человека, человек использует язык для защиты своего уже-сознания от другого. Поэтому в языке видны следы этой борьбы с человеком: язык является всегда двусмысленным и иносказательным. Поскольку язык находится между сознанием и социумом, постольку на него притязают обе стороны. Неязыковое в языке защищает семантическую свободу языка. Языковое в языке позволяет человеку построить вокруг себя барьер, защиту своей самости от другого.

Философия Гиренок Ф.И. Аутография языка и сознания

Философия Гиренок Ф.И. Аутография языка и сознания

Книга посвящена философским проблемам сознания. Автор возражает против биологизации философского дискурса о человеке и задается вопросом: что является определяющим для сознания — приспособление к миру или самоограничение человека? Функция отражения или функция воображения? Нуждается ли сознание в языке или язык — это явный враг сознания? В поисках ответа Федор Гиренок обращается к анализу наскальной живописи — впечатляющему результату существования человека воображающего.<br /> Автор — сторонник аутографического исследования феномена человека; суть его — в рассмотрении аутизма как фундаментальной антропологической характеристики.<br /> Отсюда неизбежен вывод об асоциальной природе человека.<br /> Книга предназначена всем, кто интересуется современной философией.