|
|
ОглавлениеЛюдмила Евгеньевна Лаптева. Право на жилище: исторический опыт и новые смыслы Игорь Федорович Мачин. Принцип разделения властей и права человека: открытый проект Владислав Валерьевич Денисенко. Концепция прав человека и их основания Юлия Владимировна Сорокина. Консерватизм и права человека в Республике Корея Дина Викторовна Алонцева. Роль Римской католической церкви в формировании института прав человека Николай Юрьевич Андреев. Средневековое городское налоговое право Юрий Юрьевич Ветютнев. Аксиологическое значение правовой определенности Роман Робертович Палеха. Защита прав человека: международные и внутригосударственные аспекты Анатолий Викторович Сумин. Древнерусский поруб как общерусское место изоляции от общества Ярослав Игоревич Севрюков. Идеи конвергенции социально-государственных систем Питирима Сорокина Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгуПреобразования правовой системы и саморегулирование: некоторые методологические вопросыМаксим Александрович Беляев Воронежский государственный университет Аннотация. В статье обосновано утверждение о том, что целенаправленное проектирование значимых изменений в правовой системе должно иметь в виду амбивалентность последней. С одной стороны, правовая система, безусловно, детерминистична, с другой — для преодоления смысловых кризисов она нуждается в творческой энергии, сообщаемой ей делиберативными практиками, и в этом смысле ее реформирование отчасти непредсказуемо. В этом смысле степень устойчивости системы зависит от наличия в ней механизмов, обеспечивающих известную меру автономии системы от окружающей среды. Ключевые слова: правовая система, сверхрегулирование, кризис, необходимость, случайность, институциональное проектирование, саморегулирование. Современность актуализирует множество проблем, иллюстрирующих собой широко известный тезис Гегеля о переходе количественных изменений в качественные. В системе социальной регуляции к таким проблемам относится правовое сверхрегулирование, которое я считаю возможным определять, как создание избыточных правовых режимов, чья реализация порождает столь высокие трансакционные издержки, что отмена данных режимов (путем, например, их генерализации, т. е. обобщения множества моделей до единственной) оказывается в целом и дешевле, и эффективнее сохранения «видового разнообразия» регулирующих инструментов. И дифференциация регулирования, и его последующее упрощение представляют собой разновидности институционального проектирования [1, с. 82–84], т. е. создания моделей социального действия с заранее известными свойствами (или, что точнее, функциями, выведенными из соответствующих свойств, атрибутов). Понятно, что само по себе обеспечение этих моделей принудительной силой государства не может сделать их легитимными, т. е. вовлеченными в сложные связи, базирующиеся на принципе взаимного признания участников тех или иных интеракций. Наряду с внешним принуждением (а в желательной перспективе — вместо него) должны присутствовать и такие качества деятельности как рациональность и целесообразность, причем не навязанные извне (безрефлексивно и безальтернативно), а порожденные в ходе этих же интеракций. Но в таком случае возникает иная трудность. Институциональное проектирование в сфере права требует от вовлеченных субъектов (стейкхолдеров, исполнителей, контролеров) наличия определенной компетентности. Однако и исследовательская, и собственно практическая компоненты реформаторской активности в значительной мере опираются на некое обобщенное представление о том, как действует право, как оно регулирует общественные отношения. Узловая точка — вопрос о закономерностях этого воздействия, и о том, каковы последствия их забвения (если все же эти закономерности присутствуют). Стоит говорить о двух альтернативах относительно регулирования социума посредством права. Пусть первая альтернатива условно будет исходить из того, что применение права есть наука (т. е. деятельность обобщающая и нормирующая), вторая — что оно есть искусство (деятельность выделяющая и уникализирующая). Эти общепонятные метафоры означают, что действие правил либо сохраняет непрерывную во времени регулярность и потому остается вполне предсказуемым, либо оно настолько специфично, что может прерываться в принципе на любом временном отрезке и влечь за собой реструктуризацию тех или иных практик, равно как и необходимость пересоздания какого-либо свойства или факта. Исследователь, исходящий из очерченной выше дилеммы, стоит перед необходимостью выбора из двух, на первый взгляд, несовместимых вариантов. Действительно, наука в сознании большинства людей неразрывно связана с абстракциями, объективностью и истиной, а также возможной пользой, обретающей форму техники и технологии. В противовес этому искусство предполагает обязательное материальное воплощение, которое при этом не утилитарно по своему содержанию. К искусству как деятельности не применимо понятие объективности, а произведение искусства не может быть истинным или ложным. Логичным будет определить принадлежность правоприменения к одной из этих областей духовной культуры, и однозначность решения кажется вполне оправданной. Внимание! Авторские права на книгу "Защита прав человека как цель и содержание правоприменительной деятельности. К 70-летию принятия Всеобщей декларации прав человека. Сборник трудов" ( Ред. колл. Денисенко В.В., Беляев М.А. ) охраняются законодательством! |
||||||||||||||||||||||
