Качество уголовного закона: проблемы Общей части. Монография

Под ред. Рарога А.И.

Возрастное ограничение: 0+ Жанр: Юридическая Издательство: Проспект Дата размещения: 10.08.2016 ISBN: 9785392215300 Язык: Объем текста: 300 стр. Формат: epub

Оглавление

Введение

Глава 1. Уголовный закон: современное состояние и перспективы развития

Глава 2. Понятие преступного деяния и виды преступных деяний

Глава 3. Множественность преступлений

Глава 4. Вина

Глава 5. Неоконченное преступление: законодательное регулирование и проблемы совершенствования

Глава 6. Соучастие

Глава 7. Обстоятельства, исключающие преступность деяния

Глава 8. Наказание: понятие, цели и виды

Глава 9. Назначение наказания

Глава 10. Освобождение от уголовной ответственности: современное состояние и направления совершенствования

Глава 11. Освобождение от наказания

Глава 12. Особенности уголовной ответственности несовершеннолетних

Глава 13. Иные меры уголовно-правового характера

Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгу

Глава 12.
Особенности уголовной ответственности несовершеннолетних

Ответственность несовершеннолетних и международно-правовые стандарты. В современной уголовно-правовой литературе вопрос об уголовной ответственности несовершеннолетних, как правило, увязывается с соответствующими международно-правовыми стандартами. К настоящему моменту для его решения накопилась солидная международно-правовая база: Декларация прав ребенка (принята 20 ноября 1959 г. Резолюцией 1386 (XIV) на 841-ом пленарном заседании Генеральной Ассамблеи ООН); Конвенция ООН о правах ребенка (одобрена Генеральной Ассамблеей ООН 20 ноября 1989 г., ратифицирована постановлением ВС СССР от 13 июня 1990 г. № 1559-I); Минимальные стандартные правила ООН, касающиеся отправления правосудия в отношении несовершеннолетних (Пекинские правила, 1985); Минимальные стандартные правила ООН в отношении мер, не связанных с тюремным заключением (Токийские правила, принятые 29 ноября 1985 г.); Правила ООН, касающиеся защиты несовершеннолетних, лишенных свободы (1990); Руководящие принципы ООН для предупреждения преступности среди несовершеннолетних (Эр-Риядские руководящие принципы 1990 г.).

По этому пути идет не только наука, но и судебная практика: ряд постановлений Пленума Верховного Суда РФ делают ссылки на эти международно-правовые акты в своих вводных положениях. Например, постановление Пленума Верховного Суда РФ от 29 октября 2009 г. № 20 «О некоторых вопросах судебной практики назначения и исполнения уголовного наказания» разъясняет: «Предусмотренными Уголовным кодексом Российской Федерации общими началами назначения наказания, Минимальными стандартными правилами ООН в отношении мер, не связанных с тюремным заключением (Токийские правила), Минимальными стандартными правилами ООН, касающимися отправления правосудия в отношении несовершеннолетних (Пекинские правила), закрепляется необходимость обсуждения судом при постановлении приговора вопроса о применении наказания, не связанного с лишением свободы в случаях, когда санкцией статьи Особенной части УК, по которой лицо признается виновным, наряду с лишением свободы предусматриваются более мягкие виды наказания или имеется основанная на законе возможность применения принудительных мер воспитательного характера».

В п. 2 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 1 февраля 2011 г. № 1 (ред. от 02.04.2013) «О судебной практике применения законодательства, регламентирующего особенности уголовной ответственности и наказания несовершеннолетних» также указывается: «При рассмотрении уголовных дел в отношении несовершеннолетних судам наряду с соблюдением уголовного и уголовно-процессуального законодательства Российской Федерации надлежит учитывать положения Конвенции о защите прав человека и основных свобод (1950 г.), Конвенции о правах ребенка (1989 г.), Минимальных стандартных правил Организации Объединенных Наций, касающихся отправления правосудия в отношении несовершеннолетних (Пекинских правил, 1985 г.), Миланского плана действий и Руководящих принципов в области предупреждения преступности и уголовного правосудия в контексте развития и нового международного экономического порядка (1985 г.), Руководящих принципов Организации Объединенных Наций для предупреждения преступности среди несовершеннолетних (Эр-Риядских руководящих принципов, 1990 г.). Подлежат учету и другие официальные документы, например Рекомендации N Rec (2003) 20 Комитета министров Совета Европы государствам-членам о новых подходах к преступности среди несовершеннолетних и о значении правосудия по делам несовершеннолетних».

Н. Р. Косевич справедливо полагает, что приведенные выше положения характеризуют гуманистическую направленность новой судебной политики РФ, а указанные выше международно-правовые акты — как значимые элементы государственной политики РФ в вопросах ответственности несовершеннолетних. Действительно, это направление государственной политики получило официальное закрепление в Указе Президента РФ от 1 июня 2012 г. № 761 «О Национальной стратегии действий в интересах детей на 2012–2017 годы»: «В целях развития дружественного к ребенку правосудия предусматривается:

•законодательное установление поэтапного введения дружественного к ребенку правосудия, определение его форм, принципов и механизмов осуществления;

•принятие мер по обеспечению доступа детей к международному правосудию для защиты их прав и интересов;

•обеспечение выполнения Минимальных стандартных правил ООН, касающихся отправления правосудия в отношении несовершеннолетних (Пекинские правила 1985 г.), Руководящих принципов ООН для предупреждения преступности среди несовершеннолетних (Эр-Риядские руководящие принципы 1990 г.), рекомендаций Комитета министров Совета Европы о европейских правилах для несовершеннолетних правонарушителей, подвергаемых наказанию и мерам воздействия».

В российской уголовно-правовой литературе преобладает мнение, согласно которому права и законные интересы несовершеннолетних в уголовном судопроизводстве в целом удовлетворяют международно-правовым стандартам. Например, Т. П. Будякова полагает, что «в российском законодательстве и судебной практике в целом нашел отражение подход, заявленный в международно-правовых стандартах». Правда, по мнению указанного автора, в российском варианте сделан акцент на соблюдение баланса интересов несовершеннолетнего преступника и жертвы преступления. Другим нюансом в российском подходе к организации ювенальной юстиции является акцент на ресоциализации несовершеннолетнего осужденного, что, с позиции Т. П. Будяковой, неоправданно уравнивает несовершеннолетнего преступника со взрослым.

Представляется, что ни в соблюдении баланса интересов несовершеннолетнего преступника и жертвы преступления, ни в цели социализации несовершеннолетнего осужденного нет ничего постыдного для российской уголовной юстиции. В настоящем ее смысле ресоциализация осужденного не отличается от идеи его «коррекции», если оба термина отражают позитивное уголовно-правовое и социальное воздействие на девиантную личность с целью ее адаптации в позитивной социальной среде.

Принятие за основу государственной и судебной политики защиты прав и законных интересов несовершеннолетних международно-правовых стандартов организации дружественного для несовершеннолетних правосудия, безусловно (без оговорок и разборки «нюансов»), является частью позитивного политического процесса, происходящего в России. По справедливому мнению М. В. Эсендирова, международные правовые акты о защите прав человека и основных свобод предопределяют векторы защиты прав и свобод человека, служат выработке единой правоприменительной практики по вопросам гарантий лицам, вовлеченным в сферу уголовно-процессуальных отношений.

Политический акцент на организации дружественного к несовершеннолетним правосудия дает основания для разработки вопроса о ювенальной юстиции в Российской Федерации. Более того, позитивные политические идеи ювенальной юстиции уже реализуются в нормативных актах и государственных мероприятиях. В частности, в постановлении Правительства Российской Федерации от 3 декабря 2010 г. № 969 «О программе подготовки медиаторов» и в изданном на его основе Приказе Минобрнауки РФ от 14 февраля 2011 г. № 187 «Об утверждении программы подготовки медиаторов» (зарегистрировано в Минюсте РФ 1 марта 2011 г. № 19973), а также в постановлении Правительства РФ от 6 ноября 2013 г. № 995 (ред. от 10.09.2015) «Об утверждении Примерного положения о комиссиях по делам несовершеннолетних и защите их прав» и др.

Указанными актами (как, впрочем, и некоторыми нормами УПК РФ) в организацию правосудия в отношении несовершеннолетних внедряются технологии, специально предназначенные для работы с детьми, преступившими закон. Поэтому обсуждение вопросов ювенальной юстиции имеет в основном процессуальную направленность и в меньшей степени — уголовно-правовую. Мы можем убедиться в этом, обратившись к содержанию основных принципов ювенального правосудия. Так, Н. В. Хромова отмечает, что к таким принципам относятся:

1. Охранительная ориентация правосудия, согласно которой благополучию несовершеннолетнего должно уделяться особое внимание в тех правовых системах, которые придерживаются модели уголовного преследования, что поможет избежать чисто карательных санкций. Этому должно служить соблюдение принципа соразмерности, который ограничивает применение карательных санкций и выражается в использовании принципа воздаяния по заслугам в соответствии с тяжестью правонарушения. Согласно пункту «a» правила 17.1 Пекинских правил меры воздействия всегда должны быть соизмеримы не только с обстоятельствами и тяжестью правонарушения, но и с положением и потребностями несовершеннолетнего, а также с потребностями общества.

2. Социальная насыщенность правосудия. Суть этого принципа связана с необходимостью широкого использования в уголовном процессе по делам о несовершеннолетних неюридических специальных познаний, направленных на изучение особенностей социально-психологических признаков личности несовершеннолетнего, а также социальных условий жизни. В соответствии с правилом 25.1 Пекинских правил следует привлекать добровольцев, добровольные организации, местные учреждения и другие общинные службы, с тем чтобы они внесли свой действенный вклад в перевоспитание несовершеннолетних.

3. Максимальная индивидуализация судебного процесса. В соответствии с этим принципом личность несовершеннолетнего в уголовном процессе должна рассматриваться в качестве главного объекта внимания и изучения.

4. Повышенная юридическая охрана несовершеннолетних. Данное требование выражается в двойном представительстве интересов несовершеннолетнего (защитника, законного представителя); в выяснении дополнительных вопросов, которые суд решает при вынесении приговора; в выделении дел несовершеннолетних в особое производство.

По существу, сферы уголовного права касается только принцип охранительной ориентации правосудия в отношении несовершеннолетних. Его реализация в полной мере обеспечивается положениями общих начал назначения наказания (ст. 60 УК) и положениями раздела V УК. Так что с точки зрения международных стандартов уголовно-правовая политика в отношении ответственности несовершеннолетних выглядит благополучной. Однако крайне редко мы задаемся вопросом, какой материальный закон будут применять ювенальные суды. Ведь в материальном уголовном праве России особенности уголовной ответственности несовершеннолетних отражают совсем другую картину, далекую от Пекинских правил, поскольку зависят не от деятельностного подхода (задействования тех или иных организационных технологий), а от устоев уголовно-правовой идеологии, пронизывающей все уголовно-правовые формы (понятия, институты).

Правосудие, система исполнения наказания действуют в рамках «правового режима несовершеннолетних». По определению П. Н. Кобеца и Т. С. Козловой, «уголовно-правовой режим несовершеннолетних в России (особенности уголовной ответственности несовершеннолетних) — установленный уголовным законодательством России специфический уголовно-правовой режим, предусматривающий значительное смягчение репрессивных мер в отношении лиц подросткового возраста вследствие их психофизиологической и социальной незрелости, не сформировавшейся у них системы социальных ориентиров, значительной подверженности влиянию со стороны взрослых преступников».

Это положение не вызывает возражений, но вопрос состоит в том, адекватен ли этот режим (смягчение) цели социальной коррекции (адаптации) несовершеннолетних правонарушителей? Представим не «механическое», а самое настоящее правосудие, которое по делам о преступлениях несовершеннолетних творится в комфортных для несовершеннолетнего условиях доброжелательности судей, имеющих психологическое (специальное) образование, в атмосфере оранжерейного климата, при котором время от времени под звуки умиротворяющей музыки смешной человечек появляется на экране, кланяется, снимает шляпу и произносит: «Живите, граждане в мире…». Но каким будет судебное решение, каким будет содержание обвинительного приговора суда, каким будет наказание? Решение этих вопросов зависит от того, что П. Н. Кобец и Т. С. Козлова называют уголовно-правовым режимом несовершеннолетних в России.

По справедливому мнению С. А. Пашина, «переход России к соблюдению международных стандартов в области прав человека (в том числе несовершеннолетних правонарушителей) не может быть осуществлен за счет специализации персонала правоохранительных органов и судов, который поневоле будет воспроизводить подходы карательной юстиции на отданном в их власть уязвимом человеческом материале (опыт специализации следователей органов внутренних дел и судей на рассмотрении дел по подросткам — доказательство). Лишь существенное изменение уголовного законодательства может дать желаемый эффект». Представляется, что без этого идея ювенального правосудия будет нежизнеспособной, по крайней мере, в контексте особенностей уголовной ответственности несовершеннолетних. Этот вывод, однако, не опровергает идею ювенального правосудия, которая имеет достаточную перспективу для развития в рамках уголовно-процессуального права, а также в рамках реализации принципа «социальной насыщенности правосудия в отношении несовершеннолетних».

Ответственность несовершеннолетних: политические идеи и законодательная реальность. Выделение в структуре УК РФ раздела V, посвященного особенностям уголовной ответственности и наказания несовершеннолетних, по мнению большинства российских ученых, является примером прогрессивного развития российского уголовного права по пути упрочения гарантий законных интересов личности и, в частности, несовершеннолетних. История развития российского уголовного законодательства, предшествовавшая принятию УК РФ 1996 г., свидетельствовала лишь о снисходительном отношении государства к несовершеннолетним. А снисхождение не требует правового обоснования, не имеет собственного правового содержания. Поэтому указанная уголовно-политическая идея могла приобретать в уголовном законе различные формы.

Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г., по справедливому мнению Е. В. Поводовой, ставило решение вопроса об уголовной ответственности несовершеннолетних в зависимость от оценки их «способности ко вменению», которая трактовалась как субъективная предпосылка ответственности. Малолетние в возрасте до 10 лет признавались невменяемыми (ст. 98, 104, 142, 143 Уложения). Ответственность малолетних с 10-летнего возраста наступала в зависимости от наличия у них «разумения». В этом возрасте, по мнению А. М. Богдановского, «зависимость духовных сил отрока от телесного организма и его отправлений еще слишком непосредственная и велика. Отсюда и невозможность а priori решить вопрос о вменении отрокам их противозаконных действий: здесь все зависит от индивидуальных условий. Там, где будет доказано присутствие сознания и самоопределения, уже возможно вменение; там же, где их нельзя уловить с несомненностью, нет и вменения».

Наказание, назначаемое несовершеннолетним в возрасте от 14 до 17 лет (совершившим преступление «с разумением»), подлежало смягчению с учетом тяжести совершенного преступления на общих основаниях. На общих основаниях назначались несовершеннолетним и наказания, которые были несовместимы с социальным статусом несовершеннолетнего, степенью его физического и духовного развития (например, ссылка в отдаленные районы Сибири могла быть назначена несовершеннолетнему в возрасте 15 лет).

Уголовную политику в отношении ответственности несовершеннолетних А. Ф. Кистяковский характеризовал как безразличное отношение государства к лицам, не способным ко вменению, и бездумное, не отвечающее интересам общества отношение к подросткам, способным ко вменению («действовавшим с разумением»). Аналогичного мнения придерживались и другие ученые.

Советская уголовно-правовая доктрина при решении этого вопроса отказалась от института способности ко вменению, а индивидуализация наказания (и иных мер социальной защиты) в отношении несовершеннолетних осуществлялась в общем порядке посредством широкого судейского усмотрения. Правда, ст. 18 УК РСФСР 1922 г. предусматривалось, что «наказание не применяется к малолетним до 14 лет, а также ко всем несовершеннолетним от 14 до 16 лет, в отношении которых признано возможным ограничиться мерами медико-педагогического воздействия». Содержание и порядок применения к несовершеннолетним мер медико-педагогического воздействия этим УК не предусматривались. В Общей части рассматриваемого УК отсутствовали какие-либо положения об особенностях освобождения несовершеннолетних от уголовной ответственности и наказания. Так что можно сделать вывод о том, что и этот (на первый взгляд — уголовно-политический) принцип ограничения карательного воздействия на несовершеннолетних субъектов уголовной ответственности на деле оказался не более чем юридической формой, предписанием о способе решения юридического дела в зависимости от тех или иных обстоятельств, влияющих на усмотрение правоприменителя.

Ограничение применения наказания (и иных мер социальной защиты) к малолетним до 14 лет вытекает из законодательного определения минимального возраста уголовной ответственности. По тексту и смыслу уголовного закона (в том числе и современного российского) этот возраст служит признаком общего субъекта уголовной ответственности и не имеет отношения к уголовно-политическому значению ответственности несовершеннолетних как особых субъектов уголовно-правовых отношений. Для решения уголовно-политических задач регламентации ответственности как минимум необходимо законодательное определение несовершеннолетнего возраста, как социального понятия, подобное тому, которое предусмотрено ч. 1 ст. 87 УК РФ 1996 г.: «Несовершеннолетними признаются лица, которым ко времени совершения преступления исполнилось четырнадцать, но не исполнилось восемнадцати лет». В УК РСФСР 1922 и 1926 гг. не предусматривалось подобного положения.

По УК РСФСР 1922 г. общий возраст — 16 лет, а также исключительный (или минимальный) возраст — 14 лет являлись формальными статусными признаками субъекта ответственности. Они не были предназначены ни для определения его социально-политических и правовых особенностей, ни для регламентации и дифференциации его ответственности.

По этому УК определение меры наказания в отношении выделенных по возрасту субъектов (от 14 до 16 лет) осуществлялось в общем порядке. Согласно ст. 24 этого УК наказание назначалось с учетом степени и характера опасности как самого преступника, так и совершенного им преступления. «Для установления этого изучается обстановка совершения преступления, выясняется личность преступника, поскольку таковая выявилась в учиненном им преступлении и его мотивах и поскольку возможно уяснить ее на основании его образа жизни и прошлого, а также устанавливается, насколько само преступление в данных условиях времени и места нарушает основы общественной безопасности».

Под ред. Рарога А.И. Качество уголовного закона: проблемы Общей части. Монография

Под ред. Рарога А.И. Качество уголовного закона: проблемы Общей части. Монография

Предлагаемая монография подготовлена профессорами кафедры уголовного права Московского государственного юридического университета имени О. Е. Кутафина (МГЮА). Она содержит анализ и оценку норм Общей части Уголовного кодекса Российской Федерации на их соответствие основным требованиям уголовно-правовой политики и концептуальным положениям российского УК. На этой основе, с учетом достижений отечественной уголовно-правовой науки и законотворческого опыта других стран, формулируются предложения о внесении изменений и дополнений в анализируемые нормы с целью повышения качества действующего уголовного законодательства.<br /> Законодательство приведено по состоянию на февраль 2016 г.<br /> Предназначена для научных работников, преподавателей, аспирантов, магистрантов и студентов юридических учебных заведений, а также для сотрудников правоприменительных органов.<br /> <br /> Работа проводилась при финансовой поддержке Министерства образования и науки в рамках проектной части государственного задания на выполнение НИР по проекту 1503.<br /> <br /> Авторы выражают благодарность СПС КонсультантПлюс за информационную поддержку при подготовке монографии.

Внимание! Авторские права на книгу "Качество уголовного закона: проблемы Общей части. Монография" (Под ред. Рарога А.И.) охраняются законодательством!