Социальные процессы всегда развертывались не только во времени, но и в пространстве. Без понимания этого едва ли возможно раскрытие всего многообразия причинно-следственных связей. Между тем, согласно Д. С. Лихачеву, «мы часто забываем в последнее время о географическом факторе в человеческой истории». Учет пространственных параметров требует от гуманитариев, в том числе историков, адекватного исследовательского инструментария. Точно так же, как цели систематизации событийно-временного ряда служит периодизация, упорядочение происходящего в пространстве производится посредством регионального членения. Россия с ее огромной территорией нуждается в этом особенно. Россиеведение («познание России», как говорили до революции) без сильной регионоведческой составляющей абсолютно немыслимо. На судьбе регионов отражаются общие тренды развития страны, но эти последние, в свою очередь, в немалой степени формируются именно в регионах.

Регион понимается как относительно гомогенное пространство, которое может быть специализированным (например, экономический регион) или сложносоставным, т. е. формируемым совокупностью нескольких характеристик. Характеристики эти в значительной степени связаны между собой. Так, природно-географические параметры во многом задают хозяйственный тип, а историко-культурные особенности зависят от этнических. Любая физически определенная территория может интегрироваться во множество регионов-пространств. Сложносоставные регионы, как правило, имеют ту или иную регионообразующую доминанту. Понятно, что непродуктивно ожидать от региона целостности по всем мыслимым признакам. Дискуссионным остается вопрос о том, обязательна ли в их числе развитая региональная идентичность населения.

Тем не менее изучение региональной идентичности входит в программу регионоведческих исследований. В каждом конкретном случае важно определить ее место в иерархии идентичностей, в которой она сосуществует, в частности, с чувством принадлежности к этносу и государству. Гипертрофированное развитие региональной идентичности свидетельствует о кризисном состоянии других типов идентичности. Слабая ее выраженность, впрочем, тоже вовсе не является верным симптомом благополучия социума. В крайних проявлениях она способна обращаться в негативную идентичность, когда «свой» регион наделяется отрицательными чертами, решительно не выдерживая сравнения с соседями.

Особенности любого региона выявляются путем его соотнесения с иными регионами. Регионы взаимно дополняют друг друга, образуя систему, ввиду чего региональная автаркия скорее исключение, чем правило. Про это обстоятельство следует помнить при ответе на вопрос, должна ли в дефиницию региона включаться его самодостаточность.

Типология регионов производится по нескольким основаниям. Помимо характера, таковым служит масштаб региона. При этом количественные показатели могут переходить в качественные: регионы разных размеров зачастую различны и по своей природе. В начале XX в. Европейская Россия была поделена на более чем тысячу микрорегионов, основанных на торгово-промышленных особенностях. Современные японские специалисты, занятые изучением Евразии, прежде всего постсоветского пространства, активно пользуются термином «мезорегион». Макрорегионы, как правило, наделяются цивилизационными признаками и, в свою очередь, членятся на субрегионы.

Регион может как находиться внутри государства, так и выходить за его рамки, охватывая, полностью либо частично, несколько государств и становясь даже субъектом международных отношений. Консолидации «надгосударственных» регионов способствуют региональные организации и/или гравитационное поле региональной державы. Наиболее крупным и, несмотря на известные коллизии, успешным региональным проектом признается Европейский союз. ЕС обнаруживает выраженную тенденцию к поглощению сопредельных территорий, демонстрируя способность региональной организации расширять свой регион. Пройдя балканский рубеж и бывшую границу СССР, этот мегапроект в настоящее время остановился на таких странах, как Турция и Украина. В поле зрения стратегов ЕС попали Ближний Восток и Северная Африка.

Однако и «внутренние» регионы способны поддерживать международное общение разного уровня и содержательного наполнения. Особенно эта черта выражена у приграничных регионов: сухопутные границы и даже моря не только разделяют, но и объединяют. Региональная специфика обнаруживает себя как в федеративных, так и в унитарных государствах.

Существует большое число понятий, производных от региона: регионализм, регионализация, региональная элита, региональная идентичность, региональная организация, региональная держава, региональная политика, региональная безопасность, региональный конфликт, регионоведение (регионалистика). Этот ряд можно еще продолжить, подтверждая тем самым высокую продуктивность регионального подхода к анализу социальных процессов.

Региональный формат исследований в гораздо большей степени отвечает требованию научной корректности, нежели внимание к национальному пространству (родственному «идеальному отечеству» — этой геополитической проекции национальной идеи), так как позволяет учитывать весь сложный баланс межэтнических отношений. Об этом особенно следует помнить в федеративной России со свойственной ей тенденцией к этнорегионализму.

Неизбежно соотнесение регионов и с таким историческим феноменом, как империя. Применительно к Новому времени можно говорить о Евразийском регионе континентальных империй (и, соответственно, империи в регионе), империях-регионах, империях регионов. К западу от классического региона империй находились длительное время разобщенные в государственном отношении немецкий и итальянский этнические массивы, объединение которых привело к росту имперских амбиций, а на берегу Атлантики - национальные государства, строившие империи колониального типа.

В свете сказанного выше совершенно очевидна плодотворность обращения регионоведов к компаративистике. Второй предпосылкой успешности регионоведческих исследований можно считать применение системного анализа. Регионы образуют динамическую систему, где системообразующие функции распределены между ними неравномерно. Опыт исторического изучения России в региональном измерении убеждает в особом значении ее Центрального региона, который вовсе не тождествен столичному центру принятия властных решений, а именно такое понимание Центра является преобладающим не только в политологической, но и в исторической литературе. В имперский период Санкт-Петербург устойчиво помещался общественным сознанием за пределы Центрального региона и только после утраты столичных функций ментально «приблизился» к нему. Изучая диалектику центростремительных и центробежных процессов, регионоведы обращаются к методу моделирования.

Сложной системой видится и каждый регион в отдельности. В частности, от особенностей регионального центра (потенциала, расположения, наличия конкурентов, репутации в регионе и за его пределами) в весьма значительной мере зависит общая региональная архитектоника. Известны регионы, которым свойственно связанное с ростом «вторых городов» двоецентрие. Последнее обнаруживается даже в тесных рамках административных единиц. Назовем современные пары: Вологда - Череповец, Тамбов - Мичуринск, Самара - Тольятти. В дореволюционной России яркую страницу истории Урала составило соперничество Перми и Екатеринбурга, а в Поволжье в споре за региональное лидерство принимали участие Казань, Самара, Саратов. Города жестко конкурировали между собой, борясь за учет своих интересов при строительстве железнодорожной сети и основании университетов.

В-третьих, для регионоведения принципиально важен полидисциплинарный синтез, достигаемый путем соединения данных различных наук, комплексного использования их методов и понятийного аппарата. Предметное поле регионоведения выходит даже за рамки базовых для него социальных и гуманитарных дисциплин. С феноменом региона, региональных подсистем активно работают специалисты по международным отношениям, а также геополитики, в центре внимания которых находится проблематика границ и пограничий (фронтира). Региональное измерение присутствует в политологическом и экономическом анализе. Специально следует отметить вклад эконом-географов. Диагностике регионального сознания служат данные социологии. Особое направление, предполагающее участие языковедов-этимологов, составляет изучение в исторической динамике наименований регионов.

Историческое регионоведение имеет точки соприкосновения с исторической географией, но вовсе не тождественно ей. Миссия историков в развитии регионалистики видится прежде всего в том, чтобы показать корни современных региональных процессов и поставить ретроспективное изучение регионов на солидную источниковедческую основу. Исследование отечественной истории в региональном измерении демонстрирует континуитет дореволюционной, советской и постсоветской России. Вместе с тем задача историка состоит в анализе динамики и контекста региональных процессов как в рамках переходных периодов, так и применительно к эпохам большой длительности. Не ограничиваясь, подобно культурологам, преимущественно художественными текстами, именно историки обеспечивают репрезентативность и верификацию источниковой базы исследований по исторической регионалистике. Важная ее составляющая — записки путешественников, в которых фиксируется как монотонность, повторяемость, однородность увиденного, так и их нарушение при перемещении в пространстве.

Купить

Внимание! Авторские права на книгу "История СССР/РФ в контексте современного Россиеведения" (Безбородов А.Б.) охраняются законодательством!

История СССР/РФ в контексте современного Россиеведения

Оглавление

Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгу

Глава 3 Регионалистика как область научного знания и направление россиеведческих исследований

ЛитГид

Помощь

Книги

ЛитГид в соцсетях