Принцип формального равенства и взаимное признание права. Коллективная монография

Под общ. ред. Лапаевой В.В., Полякова А.В., Денисенко В.В.

Возрастное ограничение: 0+ Жанр: Юридическая Издательство: Проспект Дата размещения: 17.03.2016 ISBN: 9785392206742 Язык: Объем текста: 322 стр. Формат: epub

Оглавление

Предисловие к коллективной монографии

Глава 1. Принцип формального равенства как сущностный принцип права

Глава 2. Правовая определенность и формальное равенство как принципы нормативно-правового регулирования

Глава 3. Принцип формального равенства как основание легитимации права в гетерархичных правовых системах

Глава 4. Принцип формального равенства как основа правового мышления

Глава 5. «Бог не взирает на лице человека»: принцип формального равенства в свете христианской антропологии

Глава 6. Признание права и принцип формального равенства

Глава 7. О позитивистских подходах к пониманию формального равенства и конститутивной роли социального признания

Глава 8. Коммуникативные формы правового признания

Глава 9. Проблематизация взаимного признания в социальной и правовой философии

Глава 10. Легитимность юридических законов: исторические и современные интерпретации

Глава 11. Легитимность права и принцип формального равенства

Глава 12. Принцип добросовестности в гражданском праве

Глава 13. Право и политика как механизмы легитимации государственных проектов

Глава 14. Развитие делиберативной демократии в современной России: специфика и тенденции

Глава 15. Конструируя равенство: семиотический подход к анализу практики национальных и международных судов при рассмотрении ими дел о правах лиц с психическими расстройствами

Сведения об авторах

Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгу

Глава 3.
Принцип формального равенства как основание легитимации права в гетерархичных правовых системах

Н. В. Варламова

В современных условиях правовое регулирование претерпевает глубокие качественные трансформации. Традиционные представления о правопорядке как о единой иерархически организованной системе норм, установленных (санкционированных) государством и обеспечиваемых (в случае необходимости) исходящим от него принуждением, — не адекватны новой правовой реальности. Сегодня государство во многом утрачивает контроль над своим внутренним правопорядком, поскольку реализация принятых нормативных правовых актов, регулирующих, например, Интернет, налогообложение, борьбу с безработицей или экономическими преступлениями, не может быть обеспечена исключительно властными ресурсами, находящимися в распоряжении государства. Процесс правления как будто «ускользает» от национального государства. Глобализация предполагает расширение пространства социального взаимодействия и как следствие этого — пространственных пределов социальной организации и социального регулирования. Она фиксирует «сдвиг в пространственной форме организации и деятельности человека в сторону трансконтинентальных и межрегиональных моделей деятельности, взаимодействия и осуществления власти». Государства все чаще воспринимают себя «не как суверенные державы, а в качестве солидарных членов международного сообщества». Межгосударственное сотрудничество сегодня преследует цель универсализации социального порядка (прежде всего — правопорядка), то есть обеспечения соответствия (по меньшей мере непротиворечия) множества национальных правопорядков некоторым единым стандартам. По меткому замечанию М. ван Хука, в современных условиях все правовые системы в мире — «диалекты одного общего правового языка, разновидности единого правового дискурса». Правовое регулирование приобретает транснациональные формы. Причем, речь идет не просто о расширении пространственных пределов, «выходе» за границы национальных государств — коренным образом меняется само представление о правопорядке. Прежняя монополия государства на установление и поддержание правопорядка испытывает существенно давление — как «сверху», так и «изнутри».

Практически каждый национальный правопорядок сегодня взаимодействует и конкурирует с целым рядом других, международных и наднациональных, правопорядков. Так, граждане большинства европейских стран одновременно являются субъектами определенного национального правопорядка и правопорядков Европейского союза и Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, глобального миропорядка, в качестве Конституции которого предлагается рассматривать Устав ООН, а также целого ряда правовых режимов более частного характера, регулирующих отдельные сферы международного сотрудничества (прав ВТО, lex mercatoria, различных Кодексов поведения, разрабатываемых транснациональными компаниями и их ассоциациями, саморегулирующегося интернет-пространства и т. п.). Ранее национальные правопорядки тоже вбирали в себя нормы, созданные в рамках иных юрисдикций, прежде всего — международно-правовые. Однако при этом нормы интериоризировались посредством специальных процедур имплементации, установленных национальным правопорядком, включаясь в иерархическую структуру. Сегодня в пределах юрисдикции государства нормы других правопорядков имеют прямое действие и непосредственно создают права и обязанности как для самого государства, так и для лиц, находящихся под его юрисдикцией.

На данный момент все большее число социальных процессов не может быть однозначно «привязано» к национальному или транснациональному уровню. То, что определенный процесс происходит на территории суверенного государства, не означает его национального характера, и наоборот, нечто национальное по своему происхождению (компания, капитал, культура) все чаще функционируют за пределами государственных границ, как в реальном, так и в виртуальном пространстве. Такая локализация глобального и глобализация национального «размывает оппозицию между национальным и интернациональным». В правовой сфере это проявляется как отказ от жесткого разграничения национального, наднационального и международно-правового регулирования.

Классические монистическая и дуалистическая концепции соотношения внутреннего и международного права, сложившиеся в XIX в., более столетия назад, в современных условиях оказываются несостоятельными, так как не учитывают изменившиеся социальные реалии и не помогают разрешать проблемы, возникающие на практике. Это — «зомби из прошлого, которым настало время упокоиться». Международное и внутреннее право больше не являются закрытыми системами, их нормы тесно переплетаются и действуют в рамках одних и тех же отношений. Например, Конституционный суд РФ исходит из того, что права и свободы человека и гражданина, закрепленные Конституцией РФ, — это, по существу, те же права и свободы, которые гарантированы Конвенцией о защите прав человека и основных свобод. Большинство стран признают общепризнанные принципы и нормы международного права, а также международные договоры, участниками которых они являются, в качестве части своих правовых систем. Опыт национальных органов конституционного контроля воспринят международными органами по защите прав человека, которые, в свою очередь, обогатили национальные конституционные доктрины и практику многими принципиальными доктринами и процедурами. Наконец, сформировался наднациональный уровень правового регулирования, сочетающий в себе элементы международного и внутреннего права и оказывающий определяющее воздействие на развитие правовых систем государств — участников соответствующих объединений.

В условиях глобализации различные правопорядки не могут существовать обособлено, они активно взаимодействуют и взаимопроникают друг в друга. Это требует, в частности, переосмысления конституционного права: каждая национальная конституция более не учреждает отдельный нормативный универсум, скорее созданный на ее основе правопорядок представляет собой элемент нормативного плюриверсума (pluriversum)». Само понятие конституции утрачивает безусловную связь с государством, а конкретные национальные конституции — безусловное верховенство в рамках национального правопорядка.

Так, несмотря на неудачу с ратификацией Договора, устанавливающего Конституцию для Европы, от 29 октября 2004 г., Доктрина европейского права исходит из наличия у ЕС Конституции, не в формальном смысле (писаной), а в материальном (содержательной). Причем, формирование последней началось намного раньше работы Европейского конвента над проектом «Конституции для Европы» — соответственно и увязывается Конституция не только и не столько с текстом Лиссабонского договора от 13 декабря 2007 г., вносящего изменения в Договор о Европейском союзе и Договор об учреждении Европейского сообщества, посредством которого в в два последних Договора было включено большинство положений несостоявшейся «Конституции для Европы», сколько с практикой Суда ЕС, утвердившей принципы права ЕС, связывающие как его институты, так и органы власти государств-членов.

Суд ЕС с самого начала своей деятельности исходил из того, что учредительные договоры ЕС в отличие от обычных международных договоров создали свою собственную правовую систему, которая стала частью правовых систем государств-членов. Европейское сообщество образовано на неопределенный срок, имеет свои собственные институты, правосубъектность, юридическую компетенцию и право представлять свои интересы на международном уровне, а также обладает реальными полномочиями, переданными ему государствами-членами, которые ограничили в его пользу свои суверенные права в определенных сферах и создали таким образом право ЕС, обязательное как для них самих, так и для их граждан.

Еще в своих первых решениях Суд ЕС обосновал принцип верховенства и прямого действия права ЕС в рамках правопорядков государств-членов и в дальнейшем неизменно придерживался и развивал его. Суд ЕС неоднократно подчеркивал, что право ЕС имеет верховенство по отношению к праву государств-членов, непосредственно действует в их правовых системах, порождает права и обязанности для частных лиц, которые могут ссылаться на него в национальных судах. При этом национальные суды не могут отказаться применять право ЕС, даже если оно противоречит национальным правовым актам, принятым позднее соответствующих положений права ЕС.

Поэтому в отношении государств — членов ЕС в современных условиях сложно говорить о безусловном верховенстве их Конституций в рамках национальных правопорядков, ибо «национальная конституция обладает значением при исполнении союзного права лишь в той мере, в которой она не воспрепятствует действенному исполнению союзного права». Принято считать, что «основная правовая структура объединенных в Союзе государств определяется «двойной конституцией», то есть конституционным дуализмом, состоящим из объединения обоих правопорядков, как национального, так и европейского».

Юридическая Под общ. ред. Лапаевой В.В., Полякова А.В., Денисенко В.В. Принцип формального равенства и взаимное признание права. Коллективная монография

Юридическая Под общ. ред. Лапаевой В.В., Полякова А.В., Денисенко В.В. Принцип формального равенства и взаимное признание права. Коллективная монография

Коллективная монография включает главы, посвященные взаимосвязи взаимного признания и принципа формального равенства в современном праве. Данная проблематика рассматривается авторами с формально-догматической, социологической, исторической, политической и философской сторон.<br> Законодательство приведено по состоянию на ноябрь 2015 г.<br> Для исследователей, аспирантов и студентов социальных и гуманитарных специальностей. <br><br> <h3><a href="https://litgid.com/read/printsip_formalnogo_ravenstva_i_vzaimnoe_priznanie_prava_kollektivnaya_monografiya/page-1.php">Читать фрагмент...</a></h3>

Внимание! Авторские права на книгу "Принцип формального равенства и взаимное признание права. Коллективная монография" (Под общ. ред. Лапаевой В.В., Полякова А.В., Денисенко В.В.) охраняются законодательством!