Эффективность правового регулирования. Монография

Под ред. Полякова А.В., Денисенко В.В., Беляева М.А.

Возрастное ограничение: 0+ Жанр: Юридическая Издательство: Проспект Дата размещения: 18.07.2017 ISBN: 9785392263301 Язык: Объем текста: 308 стр. Формат: epub

Оглавление

Эффективность правового регулирования: поиск новых ответов на традиционные вопросы (предисловие к коллективной монографии) (М. А. Беляев, В. В. Денисенко)

Глава 1. Эффективность правового регулирования: коммуникативный подход (А. В. Поляков)

Глава 2. Эффективность правового регулирования и правовой позитивизм (М. В. Антонов)

Глава 3. Либертарно-юридическая догматика как фактор повышения качества и эффективности правового регулирования (В. В. Лапаева)

Глава 4. Постклассический подход к правовому регулированию и эффективности права (И. Л. Честнов)

Глава 5. Конституционализация права как средство обеспечения эффективности правового регулирования (Т. А. Васильева)

Глава 6. Принцип соразмерности как основание разрешения «парадокса свободы» в правовом регулировании (Н. В. Варламова)

Глава 7. Границы правового регулирования (И. Ф. Мачин)

Глава 8. Новое понимание правового регулирования в условиях юридификации общества (В. В. Денисенко)

Глава 9. Правоприменительная практика как показатель эффективности законодательства (на примере земской реформы 1864 г.) (Л. Е. Лаптева)

Глава 10. Эффективность нормативной регуляции в условиях экстенсивно расширяющейся правовой системы: диалектика количества и качества.[437] (М. А. Беляев)

Глава 11. Повышение эффективности примирительных процедур: проблемы и новации (М. В. Баранова)

Сведения об авторах

Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгу

Глава 8.
Новое понимание правового регулирования в условиях юридификации общества.
(В. В. Денисенко)

Теория правового регулирования является ключевым вопросом в юридической науке, так как она включает в себя вопросы, связанные с действием закона, методами воздействия на граждан и эффективность норм права. Между тем, круг вопросов правового регулирования требует переосмысления в отечественной науке по ряду причин. Во-первых, это устаревший методологический подход, понимающий право как «механизм», а во вторых, необходимость учета современных изменений в обществе, среди которых главную роль играет процесс расширения сферы правового регулирования или «юридификация».

Прежде всего, начнем с проблем методологии, то есть с недостатков доминирующего в отечественном правоведении подхода к правовому регулированию как к «механизму» правовых средств или инструментов. Инструментальный подход получил широкое распространение в советский период, прежде всего благодаря работам С. С. Алексеева, который разработал такие категории как «механизм правового регулирования», «правовые средства», «стимулы и ограничения». Именно С. С. Алексеев в своих научных публикациях в 70-е и 80-е гг. прошлого века акцентировал внимание на понимании права социальной ценности права как инструмента регулирующего общественные отношения. На недостатки данного подхода к правовому регулированию наиболее аргументировано указал член-корреспондент РАН Г. В. Мальцев: «Слова “юридический механизм”, “механизмы юридического регулирования, правотворчества, правоприменения” сегодня занимают почетное место в лексиконе юриста. Его нисколько не смущает механический характер юридико-институциональных устройств, напротив, он видит в них то, чего сильно не хватает сложной, хаотизированной, текучей реальности, — четких соотношений по заданной схеме, движения элементов согласно рас-считанному вектору, геометрически правильного расположения линий в процессе движения и т. д.». Прежде всего, следует упомянуть о том, как возникло механическое понимание общества и правовой системы. Причина привлекательности научно-технических парадигм, отмечал Г. В. Мальцев, связана с духом и стилем времени их возникновения. К концу XIX и началу XX в. благодаря знанию механических законов природы были сделаны открытия изменившие жизнь человека. Наука, занявшая место бога, грозилась подчинить себе этику и эстетику, активно созидала тип культуры, ориентированный на точное знание, надежное техническое решение, на машину как таковую. Этот период представлял собой эпоху господства юридического позитивизма, критики естественного права, поэтому механистические взгляды на общество и право быстро стали популярны, юриспруденция провозгласила себя наукой, основанной на точных знаниях.

В отечественном правоведении популярность механистического понимания природы права связана так же с долгим господством марксизма, который оперировал категориями «аппарат», «машина», применительно к государству и праву. Это было обусловлено тем, что данная концепция была продуктом своей эпохи, где был популярен позитивизм и научно-технические парадигмы. Во второй половине ХХ в. в общественных науках стал популярен системный подход, который более гибко характеризовал и правовое регулирование. Между тем, в советский период отечественным правоведам не удалось полностью использовать системную методологию и полностью уйти от конструктивизма и понимания права как некого механизма или агрегата. Причина заключалась в государственной идеологии, препятствовавшей свободному восприятию современных зарубежных исследований и разработке своих научных концепций, не основанных на материалистической диалектике. В настоящее время отечественное правоведение насыщено научно-техническими терминами и идеями, такими как «механизм», «инструмент» или «алгоритм». В последнее время вышло несколько работ указывающих, что зачастую использование в юриспруденции некоторых технических категорий, например «алгоритм», не вносит никаких новых научных идей, в частности проф. Хохлов справедливо называет такие заимствования юридическими химерами. Таким образом, хотя в настоящее время и очевидно, что общество не механистично и не сводится r автоматизированным процессам, но многие ученые до сих пор некритично принимают механистическую картину мира.

Главная, на наш взгляд, проблема абсолютного большинства отече-ственных правоведов заключается в том, что, как и в cоветский период, они мыслят в рамках философии классической рациональности. Парадигма классической рациональности, сформировавшись в период Просвещения, исходила из возможности обнаружить вневременные характеристики сущности объектов исследования, поэтому научные конструкции, доминирующие во многих отечественных учебниках по теории права бесконечно далеки от таких проблем как глобализация и национализм, неконтролируемый рост нормативно-правовых актов, мультикультурность и информационное общество. Такие категории как «механизм правового регулирования», «правовые средства», «правовые инструменты» представляют по сути ни что иное, как правовой идеализм, так как мало чем отличаются от схемы всемогущего государства — левиафана Томаса Гоббса. Классический рационализм игнорирует необходимость различных подходов в разных культурах, этот вневременной подход рисует единые схемы для всех времен и народов. Профессор Г. В. Мальцев справедливо указывал, что «некоторое время юриспруденция искренне стремилась превратиться в чистую науку, но ничего из этого не вышло… дело в том, что ее предмет — право имеет сложное онтологическое строение, включающее разнородные элементы, нормы и факты, материальные и идеальные комплексы явлений. Научная рациональность продуктивна там, где изучаются факты, предметы, материальные объекты, но она практически ничего не дает, когда речь идет о постижении норм, ценностей, идеальных объектов». Таким образом, в отечественной науке назрела потребность в смене философской методологии, лежащей в основе теории правового регулирования. Формирование современной теории правового регулирования возможно лишь при условии выхода за пределы узконормативного, позитивистского типа правопонимания, который рассматривает правовое регулирование через такие категории как «механизм» и «инструмент».

Одним из наиболее известных в ХХ в. философов, подвергших критике теорию классической рациональности, в том числе и применительно к правовой сфере, является немецкий философ Юрген Хабермас, автор концепции коммуникативного действия. Следует пояснить, почему, несмотря на то, что Ю. Хабермас, как исследователь принадлежит к Франкфуртской школе, ведущей свое происхождение в том числе и от Гегеля, тем не менее критически относится к классическому типу рациональности, обозначая ее метафизическим мышлением и противопоставляя ему постметафизическое мышление и постклассическую рациональность. Рациональное понимание общества, сформировавшееся в период Просвещения, неоднократно отмечается в современных работах философов и социологов, несостоятельно, ибо связано с отрывом разума от реальной жизни. «С точки зрения рационализма история со всеми ее бесконечными перипетиями лишена смысла и представляет, собственно говоря, историю помех разуму на пути его самообнаруживания. Рационализм антиисторичен». «Современное сознание, — указывает философ В. С. Швырев, — вынуждено расстаться с рационалистическими иллюзиями о безусловном приоритете рационального сознания перед всеми иными формами дораци-онального и внерационального сознания и, что следует особо отметить, со связанными с этой рационалистической “гордыней” внеисторичностью и европоцентризмом в подходе к формам культуры, которые основывались на иных, чем рациональность, типах отношений к миру». Безусловно, это не означает переход на иррациональные (например, религиозные) основы легитимации права, речь идет лишь о пересмотре классической теории рациональности, порожденной так называемым «Проектом Просвещения».

Между тем критика классической рациональности начинается еще с предшественников Ю. Хабермаса по Франкфуртской школе, Теодора Адорно и Макса Хоркхаймера. В одной из своих наиболее известных (несмотря на небольшой объем) работ «Диалектика Просвещения» они указывали на особенности и последствия рационализма, который формируется с XVIII в. Рационализм именно и был основной идеей Просвещения, так как в эту эпоху возникла идея освобождения от иррациональных принципов устройства государства, прежде всего религиозных, и построение общества и государства на основе разума. Так называемый «Проект Просвещения» — это идея организации общества на основе разума, вера в прогресс. Между тем прогресс имеет и свою темную сторону, развитие общества модерна, которое было связано с секуляризацией и возвышением роли науки, приводит в XX в. к мировым войнам и массовым убийствам. Как пишет С. В. Моисеев: «…и это не трагическая случайность, не отклонение от в целом правильного пути прогресса. Гулаг и массовые убийства, совершенные нацистами, — другая сторона прогресса… “Проект Просвещения”, порожденный отчасти стремлением человечества господствовать над природой, создал возможность рационально организовать социальные процессы. Это проявилось в развитии технологии, повышении эффективности производства. И Холокост полностью в духе всего, что мы знаем о нашей цивилизации, о ее приоритетах, о ее видении мира». Поэтому в своей книге Т. Адорно и М. Хоркхаймер поставили цель, объяснить, «почему человечество, вместо того чтобы прийти к подлинно человеческому состоянию, впало в новый вид варварства. Причина тому имманентна самому историческому прогрессу и может быть определена как »саморазрушение Просвещения». Слово «Просвещение» здесь трактуется расширительно — речь идет об идеологии прогресса, которая основана на силе разума. Первоначально, в доисторические времена, человек ощущал родство с окружающим миром, природой. Затем, на смену этому чувству пришла идея господства над природой. Но в связи с этим природа становится для него чем-то внешним. «Пробуждение субъекта» было связано с утверждением в различных сферах жизни че-ловечества формального разума, причем понимаемого как инструмент. По мере обретения автономии субъекта от природы формируется понимание ratio формального, который «выступает виде абстрактного и формального механизма, он является характеристикой не действительности, а только мыслящего и действующего субъекта. Он имеет дело, прежде всего с соотношением целей, с одной стороны, и средств и методов их достижения — с другой. Причем цели принимаются без объективного оправдания — они оцениваются лишь по соответствию интересов субъекта. <…> Просвещенное мышление относится к вещам, как диктатор: оно знает их в той мере, в какой может ими манипулировать». Между тем возникает парадокс рациональности — Просвещение возвращается к мифологии, но уже мифологии в сфере профанного, и на место религии и бога приходит «индустрия сознания», которая теперь вместо бога легитимирует господство.

Под ред. Полякова А.В., Денисенко В.В., Беляева М.А. Эффективность правового регулирования. Монография

Под ред. Полякова А.В., Денисенко В.В., Беляева М.А. Эффективность правового регулирования. Монография

Монография посвящена проблемам повышения эффективности правового регулирования. В книге рассмотрены традиционные и новые парадигмы понимания эффективности как характеристики целенаправленной деятельности субъектов в правовом поле, показана диалектическая связь качественных и количественных данных, на основании которых правовое воздействие может считаться эффективным. Кроме того, в монографии рассматриваются проблемы пределов правового регулирования, ценностных и социокультурных особенностей управления обществом при помощи права. Законодательство приводится по состоянию на февраль 2017 г.<br /> Монография предназначена для преподавателей, аспирантов, магистрантов юридических вузов и факультетов, практических работников, а также ученых, занимающихся проблемами общей теории права и государства, философии и социологии права.

Внимание! Авторские права на книгу "Эффективность правового регулирования. Монография" (Под ред. Полякова А.В., Денисенко В.В., Беляева М.А.) охраняются законодательством!