|
|
ОглавлениеВступительное слово док. полит. наук, проф. Л. Н. Тимофеевой 4. Моральная и правовая компоненты конфликта корыстных интересов 6. Некоторые особенности законодательного определения конфликта интересов Приложение 1. Практикум. Ситуационные задачи Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгу4. Моральная и правовая компоненты конфликта корыстных интересовЕсли нами будет сказано, что проблематика конфликта корыстных интересов не разработана отечественными конфликтологами, то это, пожалуй, не окажется преувеличением. В юридические отрасли российского законодательства термин «конфликт интересов» вошел сравнительно недавно, но при этом он не отражал и не отражает истинного существа этой разновидности социальных конфликтов — его природа лежит в плоскости правопослушания личности, а на практике личность может быть стороной этого конфликта по причине вовлечения ее в этот конфликт, но не из-за своего собственного корыстного интереса. Объясняется это несколькими причинами. Во-первых, государственной службе присущи конфликты по поводу экономических интересов, которые не вступают в противоречие с правом граждан на индивидуальный трудовой спор (см. ч. 4 ст. 37 Конституции РФ). Более того, вступление государственным служащим в служебный спор с должностным лицом из числа руководящего состава административно-государственного органа, включая представителя нанимателя, в целях защиты своих экономических интересов не затрагивает ни интересы государства, ни общества, ни третьих лиц. Во-вторых, та конфликтная ситуация, в основе которой, по сути, лежат проблемы морально-правового поведения всех государственных служащих, должна именоваться конфликт корыстных интересов. Этот вывод вытекает из существа самого интереса, который потенциально может подвигнуть каждого гражданского служащего к совершению действия или к бездействию, обоюдовыгодному третьему лицу (юридическому или физическому). При этом такой антиморальный поступок к тому же квалифицируется и как противоправный, поскольку одной из основных обязанностей государственного служащего является безусловное принятие мер, направленных на предотвращение такого поступка (см. п. 1 ст. 15 Федерального закона «О государственной гражданской службе Российской Федерации»). Нами полагается, что разработчики проекта Модельного Этического кодекса государственного служащего Российской Федерации (далее — Этический кодекс) вникли в сущность конфликта морально-правовых отношений. Это убеждение основано на анализе п. 1 статьи 7 «Недопустимость корыстных действий» Этического кодекса. Содержание этого пункта следующее. «Государственный служащий не имеет право использовать свое служебное положение для организации своей карьеры в бизнесе, политике и других сферах деятельности, идущим в ущерб интересам государства, своего ведомства. Государственный служащий не должен преследовать в своей деятельности достижение любых личных корыстных (выделено — А. С.) интересов». Нельзя не отметить, что порой в научной литературе можно встретить заблуждение, согласно которому Этический кодекс государственного служащего предназначен для «регулирования порядка разрешения этических конфликтов». Дело заключается в том, что Этический кодекс государственного служащего не носит императивного характера. Следовательно, он не может содержать положения, относящиеся к понятию «порядок». Это с одной стороны, а с другой стороны, порядок разрешения конфликта — это совокупность правил поведения субъектов конфликтного взаимодействия. Как правило, такой порядок устанавливается субъектами тех или иных общественных отношений по взаимной договоренности на добровольной основе в следующих случаях: 1) долгосрочных общественных отношений, которые могут регламентироваться в коллективно-договорном порядке; 2) ситуационной необходимости оперативного преодоления открытого конфликта. Сложность преодоления конфликта корыстных интересов обусловлена, в частности, следующим. На практике трудно установить был ли со стороны государственного служащего осуществлен моральный выбор и насколько им были осознаны последствия совершения поступка, признаваемого безнравственным, противоправным и идущим в разрез с правопорядком, установленным в административно-государственном органе. При этом под правопорядком в широком смысле понимается состояние упорядоченности регулируемых правом общественных отношений, возникших в результате последовательного осуществления законности, неукоснительного соблюдения юридических обязанностей, правомерной деятельности всех индивидов и коллективных субъектов права. К вопросу морального выбора придется вернуться, а пока необходимо рассмотреть подходы отечественных авторов к проблематике конфликтов на почве морально-правовых отношений. Термин «моральный конфликт» встречается в научной литературе по проблемам этики, менеджмента, нравственности в сфере государственной службы, психологии и конфликтологии, а также этики организационного поведения. В фундаментальном произведении А. К. Зайцева «Социальный конфликт» есть упоминание о таком типе конфликтного взаимодействия субъектов общественных отношений как моральный конфликт. При этом научная, этическая разработка проблематики конфликта в среде морально-правовых отношений, его причин, путей предупреждения и преодоления требует дальнейших исследований. Объясняется это, в частности, тем, что некоторые отечественные авторы под моральным (нравственным) конфликтом понимают конфликт сугубо личностного характера. Иными словами, моральный (нравственный) конфликт относят к числу внутриличностных конфликтов. Однако конфликт корыстных интересов — это не внутриличностный конфликт. Его сущность заключается в том, что индивидуум или социальная группа из числа лиц, замещающих должности государственных (муниципальных) служащих, при определенных обстоятельствах вступает (ют) в конфликтное взаимодействие с административно-государственным органом, наделенным определенными государственными функциями. Сущность конфликта корыстных интересов определяется среди прочих характеристик именно тем, что индивидуум, замещающий должность государственного служащего, вступает в конфликтное взаимодействие с административно-государственным органом в лице нанимателя (см. Федеральный закон «О государственной гражданской службе Российской Федерации»). Наниматель как основной субъект конфликта корыстных интересов выступает в роли полномочного представителя государства. Следовательно, конфликт корыстных интересов представляет собой конфликт между юридическим лицом и индивидуумом. Более подробно субъектность конфликта корыстных интересов будет раскрыта позднее. З. Маецким, исследовавшим польскую школу философии и этики, конфликтное взаимодействие субъектов общественных отношений анализируется с нравственных позиций, с использованием категории «долженствование», а также через призму социально отклоняющегося,— девиантного,— поведения индивида в обществе, со стороны которого нарушаются нормативы регуляции этих отношений. Но при этом этот автор не раскрыл понятия «моральный конфликт». Аналогичный факт имеет место и в современном научном исследовании нравственных проблем конфликта корысти в сфере государственной службы, осуществленном И. Н. Паниным. Более того, трудно согласиться с выводами этого ученого, поскольку в них не подчеркнут правовой аспект конфликта корыстных интересов. Однако и в том случае, когда исследуется непосредственно морально-правовой конфликт, порой отсутствует четкое раскрытие сущности этой категории. Так, например, А. А. Боер полагает, что «морально-правовой конфликт — это высшая стадия развития противоречий между правом и моралью как социальными институтами, между ценностными ориентациями личности и общепризнанными нравственными и правовыми ценностями, вызывающая острые социальные столкновения». При этом автор не поясняет, кем и когда фиксируется эта «высшая стадия развития противоречий между правом и моралью», что же имеет место на низших стадиях развития этих противоречий, а также, между кем происходят «острые социальные столкновения» и какова их форма. Но главное заключается в том, что А. А. Боер связывает существование морально-правового конфликта с гражданско-правовым институтом компенсации морального вреда и не связывает его с административно-служебными отношения на государственной (муниципальной) службе. Таким образом, вне поля исследования А. А. Боер остается «конфликт интересов» (в терминологии отечественного законодателя). Перед нами не стояла задача проведения исследования феномена морально-правовых отношений, присущих государственной службе и весьма многогранных. Так, например, безнравственное поведение одного должностного лица или группы лиц по отношению к другому должностному лицу может быть квалифицировано как моральное преследование (моббинг), но это явление не имеет прямого отношения к морально-правовому конфликту, если при этом не был зафиксирован факт дискриминации личности. Внутриличностный выбор того или иного действия (бездействия), перед которым индивидуум сталкивается в социальной реальности ежедневно, может привести к внутриличностному моральному конфликту. В этой связи обратим внимание на то, как сущность этого конфликта раскрывается Анцуповым Л. Я. и Шипиловым А. И. Они полагают, что нравственный конфликт — это внутриличностное столкновение между «хочу» и «надо». Они отмечают, что в этических учениях внутриличностный конфликт «часто называют моральным или нормативным конфликтом». При этом его сущность заключается, на их взгляд, в конфликте «между желанием и долгом, между моральными принципами и личными привязанностями». Как видно из данного определения речь идет о ситуациях, в которых противостоят (противоборствуют) желание личности, с одной стороны, и долг этой личности, с другой стороны. Такой подход критически рассмотрела Н. В. Гришина. Она справедливо пришла к выводу, что, по сути, посыл «надо» («я должен») может интерпретироваться как мотив выполнения долга перед собой или другими (в последнем случае за ним легко угадывается и мотив социального одобрения), и тогда так называемый «нравственный конфликт» фактически превращается в мотивационный». Кроме того, если «надо» интерпретируется как долг, то есть обязательство личности, то остается не выясненным, перед кем эта личность несет обязательство перед Богом, обществом, организацией, социальной группой, институтом и пр. Поэтому указанное понимание морального конфликта принять трудно. Объясняется это тем, что долг и нормативное долженствование, то есть следование норме права, являются разными научными категориями. Более верным и конструктивным, на наш взгляд, является определение долга, сформулированного А. А. Гусейновым. Так, этот философ справедливо считает, что «Моральный долг есть надстройка, некое внутренне измерение других измерений долга, своего рода обязанность обязанностей». И далее — «Моральный долг как долг есть принуждение к поступкам, а как моральный он есть принуждение к таким поступкам, которые соответствуют моральным критериям». Не приближают к пониманию сущности морального конфликта и определения А. П. Брежневой. Так, в одном случае этот автор под моральным конфликтом понимает «процесс, в котором происходит развитие конкретного нравственного противоречия до своей кульминационной точки, в которой субъект деятельности поставлен перед необходимостью сделать выбор одной из двух взаимоисключающих форм поведения или, в более общем смысле, одной из двух моральных ценностей». В другом случае полагается, что «моральный конфликт есть состояние, в котором поиск выхода из проблемной ситуации привел к острому внутриличностному переживанию и в которой субъект деятельности поставлен перед необходимостью сделать выбор одной из двух взаимоисключающих форм поведения или, в более широком смысле, одной из двух моральных ценностей». Внимание! Авторские права на книгу "Конфликт корыстных интересов на государственной и муниципальной службе: природа и способы преодоления. 2-е издание. Учебное пособие" (Соловьев А.В.) охраняются законодательством! |
||||||||||||||||||||||
