История политических и правовых учений. 3-е издание. Учебник

Под ред. Мартышина О.В.

Возрастное ограничение: 0+ Жанр: Юридическая Издательство: Проспект Дата размещения: 17.03.2016 ISBN: 9785392205615 Язык: Объем текста: 971 стр. Формат: epub

Оглавление

История политических и правовых учений как наука и как учебная дисциплина

Часть первая. Древний мир. Средние века. Эпоха Возрождения и Реформации

Часть вторая. Эпохи буржуазных революций и свободной конкуренции

Раздел I. Эпоха буржуазных революций

Раздел II. Эпоха свободной конкуренции

Раздел III. Политическая и правовая мысль России второй половины XVII — второй трети XIX в.

Часть третья. Эпоха монополистического капитала, мпериализма, социалистических революций, противостояния двух систем, освобождения колоний, кризиса «реального социализма», трансформации капитализма и формирования на западе «социального государства»

Раздел I. Политическая и правовая мысль стран Запада

Раздел II. Политическая и правовая мысль России

Раздел III. Политическая мысль стран Востока

Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгу

Раздел III
ПОЛИТИЧЕСКАЯ И ПРАВОВАЯ МЫСЛЬ РОССИИ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XVII — ВТОРОЙ ТРЕТИ XIX в.

Глава 21. Политическая и правовая мысль России второй половины XVII — первой половины XVIII в.

§ 1. Основные направления политической и правовой мысли второй половины XVII в.

XVII век — начало постепенной трансформации средневековой Руси в Россию Нового времени. В экономической сфере шел процесс укрепления феодально-крепостнических отношений, завершившийся оформлением общегосударственной системы крепостного права в Соборном уложении 1649 г. Но, с другой стороны, зарождаются раннебуржуазные элементы, ведущие к складыванию всероссийского рынка, на базе которого окончательно преодолеваются «живые следы прежней автономии». Происходит фактическое слияние всех областей, земель и княжеств в единое целое.

Активно протекали процессы взаимодействия россиян с украинцами и белорусами, с народностями Поволжья и Сибири. Бурно разворачивалась колонизация новых земель, где складывалось многочисленное черносошное крестьянство и казачество с его прогрессивным обычаем: «С Дона выдачи нет!»

На усиление эксплуатации и крепостничества угнетенные классы ответили рядом мощных антифеодальных выступлений, переходящих в городские восстания и крестьянские войны. Царствование Алексея Михайловича (1645–1676) называют «бунташным временем».

Господствующий класс отреагировал на народные движения политической консолидацией вокруг царского престола. Боярство прекращает междоусобную борьбу, не противопоставляет себя самодержавию, заключает союз с дворянством. Активно поддерживает царя и купечество в лице Никитниковых, Строгановых, Шориных, Светенниковых, которые выступали торговыми агентами казны и советниками царя по финансовым делам. Создаются условия для формирования абсолютизма в России.

Единственной серьезной оппозицией абсолютизму оставалась возглавляемая патриархом Никоном церковь, которая, однако, ослабла после церковных реформ и раскола и вынуждена была подчиниться светской власти.

Из проблем внешней политики, оставивших след в политическом сознании того периода, важно отметить обеспечение безопасности от нашествий врагов и восстановление государственного единства русских земель; преодоление последствий династического кризиса («самозванства») Смутного времени, воссоединение Украины с Россией; укрепление международного авторитета и связей России с другими странами.

В духовной сфере важную роль играет становление единой национальной культуры и неразрывно связанный с этим кризис средневековой религиозно-феодальной идеологии, утверждение «мирских», светских начал. Внедрение книгопечатания демократизировало круг лиц, к которым обращались авторы политических трактатов.

Борьба культуры Московской Руси и «ученой культуры барокко», проникавшей в Россию из европейских стран, была той почвой, на которой складывалась российская цивилизация XVIII в. Политическая мысль стала отражением вышеназванных исторических процессов. В ее недрах формируются абсолютистское и крестьянское (казаческое) политико-правовые направления, выражающие интересы основных классов тогдашней России. В ходе церковной реформы оформились никонианские и старообрядческие политико-религиозные концепции.

Абсолютистское направление, представителями которого были царь Алексей Михайлович и его придворное окружение в лице Ф. Грибоедова, Ю. Крижанича, Симеона Полоцкого, возникло как реакция на «расцаревщину» — падение авторитета царской власти в народной среде, на самозванство, когда низы пришли к мысли о возможности борьбы с властью, хотя и в той же монархической оболочке.

Алексей Михайлович (1629–1676) не создал политических произведений, но своей практикой (приказ Тайных дел) и высказываниями возрождал теорию «Москва — Третий Рим» в ее абсолютистской трактовке. Идеалом для царя в этом отношении был Иван IV.

В написанной дьяком Федором Грибоедовым (?–1673)»Истории о царях и великих князьях земли Русской» обосновывается преемственность царей династии Романовых от династии Рюриковичей. В ней особенно подчеркивалось, что царь Михаил приходился внучатым племянником первой жене Ивана Грозного Анастасии Романовне. Иван IV объявлен «прадедом» царя Алексея Михайловича. В окончательной редакции «Истории» было выброшено замечание, имевшееся в первоначальном варианте, о пресечении «царского корени» со смертью Федора Ивановича. Ф. Грибоедов перенес старую концепцию Степенной книги эпохи Ивана Грозного на династию Романовых и установил непрерывную династическую линию от князя Владимира Святославича, «сродника Августа, кесаря Римского», до царей из дома Романовых.

Традиционные доводы религиозного и легитимистского порядка в пользу неограниченной власти монарха были дополнены идеей «всеобщей справедливости», «общего блага» как цели государства.

Мысль о благе всех подданных как цели самодержавного правления последовательно проводил Юрий Крижанич (1618–1683). Он получил богословское образование в Загребе, Болонье, Риме. По национальности Крижанич был хорватом. До прибытия в Россию много путешествовал по Европе. Будучи священником-миссионером, выступал за унию православной и католической церквей и на этой основе за «славянское единство». Главную роль в сплочении славян Крижанич отводил России, которую посетил впервые в 1647 г.

Крижанич обладал энциклопедическими знаниями; его сочинения (из которых большинство было опубликовано лишь в XIX в.) включают трактаты по философии, политэкономии, историографии, музыке. Он объяснял развитие общества с провиденциалистских позиций, полагая, однако, что божественный промысел определяет лишь коренные повороты в истории. Всемирная история понималась им как процесс, в ходе которого одни народы приходят в упадок, а другие достигают расцвета.

Крижанич предпринял попытку создания «общеславянского языка» и использовал его в своих книгах. Он был среди первых, кто подверг критике летописные сведения о призвании варягов на Русь, показал тенденциозность современных ему иностранных сочинений о России.

Свое главное произведение — «Политика» — Крижанич написал в Тобольске, куда он был сослан в 1661 г. по не установленной историками причине. В этом произведении он писал: «Долг короля — обеспечить благочестие, справедливость, покой и изобилие, веру, суд, мир и дешевизну».

Следуя Аристотелю, Крижанич делит формы правления на три правильные (совершенное самовладство, т. е. неограниченная монархия, боярское правление и общевладство, или посадское правление, т. е. республика) и три неправильные, представляющие извращенные варианты первых. Самовладству противостоит тирания, боярскому правлению — олигархия и общевладству — анархия.

Наилучшая форма — «совершенное самовладство». Именно эту форму предпочитали мудрые «еллинские философы» и святые отцы. Она обеспечивает наличие справедливости в государстве, согласие в народе и сохранение покоя в стране и, главное, представляет собой подобие власти Божьей на земле. «Самовладство — самое древнее на свете и самое крепкое правление». «Всякий истинный король является в своем королевстве вторым после Бога самовладцем и наместником». Таким представляется Крижаничу правление «нашего царя, государя и великого князя Алексея Михайловича всея Великой и Малой, и Белой Руси самодержца».

Идея «общего блага» в условиях неограниченной власти, способной вырождаться в тиранию, могла быть реализована только при наличии идеального правителя. Многое при абсолютизме зависит от личности государя, его «мудрости». Этими проблемами интересовался Симеон Полоцкий (1629–1680). Его биография — яркий пример сближения славянских народов XVII в. Деятель книжной культуры братских украинского и белорусского народов становится выразителем русской патриотической идеи. Родился Симеон в Белоруссии, в городе Полоцке, учился в Киево-Могилянской коллегии, по окончании которой отправился для завершения образования в одну из наиболее знаменитых в то время польских иезуитских коллегий — Виленскую. Затем он возвращается в Полоцк, где принимает монашество под именем Симеона. В 1656 г., когда Полоцк был освобожден русскими войсками от польско-шляхетской власти, Симеон приветствовал приезд в этот город царя Алексея Михайловича, написав «Метры (стихи) на пришествие великого государя царя Алексея Михайловича», в которых выразил стремление к воссоединению белорусского народа с русским народом в едином государстве.

После нового захвата Полоцка в 1661 г. польскими войсками Симеон навсегда переселяется в Москву, где его знания и поэтический талант нашли практическое применение.

В Москве он сразу получил место учителя латинского языка в школе Спасского монастыря. Его педагогический дар вскоре стал известен царю Алексею Михайловичу, который в 1667 г. пригласил Симеона в наставники к своим детям. Велики заслуги Симеона Полоцкого в открытии первого высшего учебного заведения в России — Славяно-греко-латинской академии. Его просветительская деятельность связана и с организацией в 1678 г. типографии в Кремле, которая с разрешения царя Федора Алексеевича была отдана в полное распоряжение Симеона. В ней он успел напечатать свой «рифмотворный» перевод «Псалтири царя и пророка Давида», ставший затем весьма популярным у русских читателей. По словам М. В. Ломоносова, «Рифмотворная псалтырь» Симеона Полоцкого, по которой он учился, стала для него «вратами учености».

Монарх, по Симеону, должен быть образованным человеком и всегда стремиться к приобретению знаний из книг и бесед с «премудрыми людьми». Особенно полезно царю читать книги историй, усваивать исторический опыт других стран, народов и «по их примеру живот свой править». Царю необходимо не только просвещаться самому, но и просвещать свой народ, ибо «мало правды царю мудру быти, а подчиненных мудрости лишити». Идея Платона о правлении философов как о наилучшей форме организации верховной власти представляется ему совершенной. В торжественной речи, обращенной к Алексею Михайловичу перед Церковным собором 1666 г., он прямо воспроизводит слова Платона: «Блаженно царство, в нем цари философствуют или философы царствуют».

Монарх обязан заботиться о своих подданных: «Сам хощет умерети, аки отец или мати за свои дети». Он «милосерд к державным градам, яко обыче отец к своим чадам». Беспощадность с его стороны допустима только по отношению к мятежникам.

Симеон проводит различие между царем и тираном. «Кто есть царь и кто тиран, хощети знати. Аристотеля книги потщись читати. Он разнствие сие полагает. Царь подданным прибытков желает. Тиран паче прижигай хочет себе».

Церковь во второй половине XVII в. возглавила оппозицию утверждавшемуся абсолютизму.

Имея большие земельные богатства, широкий иммунитет, административные и судебные привилегии, православная церковь не хотела отказаться от огромного влияния на ход государственных дел, которое она приобрела в Смутное время и в первые годы царствования Романовых. Соборное уложение ликвидировало некоторые льготы церкви, что породило протест крупных духовных феодалов в лице патриарха Никона, который выдвинул теократическую концепцию власти.

Никон (1605–1681) был родом из Нижегородского уезда, сыном мордовского крестьянина. В 19 лет стал священником в своем селе. В 1635 г. ушел в Соловецкий монастырь и постригся в монахи. В 1646 г. Никон стал архимандритом Новоспасского монастыря в Москве и новгородским митрополитом, примкнул здесь к влиятельному «Кружку ревнителей благочестия».

Это был блестящий проповедник, жесткий и властный администратор, рачительный и прижимистый вотчинник, вкрадчивый придворный. Круг интересов Никона не замыкался чисто религиозной областью. Мирские дела увлекали этого честолюбивого человека не в меньшей степени. Облеченный в 1652 г. в сан патриарха, он единолично решал многие вопросы внутренней и внешней политики правительства. Карьере Никона содействовал царь Алексей Михайлович.

Избрание Никона патриархом было обставлено с небывалой пышностью и торжественностью. В присутствии бояр и духовных владык царь, стоя на коленях, со слезами просил его принять патриарший сан. Необычной была и речь, произнесенная при этом Никоном, в которой будущий патриарх требовал его «послушати во всем, яко начальника и пастыря, и отца краснейшаго».

Никон активно участвовал в решении политических вопросов, склоняя царя к прекращению войны с Польшей и выступая за соперничество со Швецией в Прибалтике. Неудача в борьбе за выход к морю была поставлена в вину патриарху. В 1658 г. произошел разрыв с царем. Никон, оставив патриаршество, уехал в основанный им в Подмосковье Новоиерусалимский Воскресенский монастырь, рассчитывая, что Алексей Михайлович вернет его. Но этого не случилось, ему приказали оставаться в монастыре. Никон активно участвовал в решении политических вопросов, склоняя царя к прекращению войны с Польшей и выступая за соперничество со Швецией в Прибалтике. Неудача в борьбе за выход к морю была поставлена в вину патриарху. В 1658 г. произошел разрыв с царем. Никон, оставив патриаршество, уехал в основанный им в Подмосковье Новоиерусалимский Воскресенский монастырь, рассчитывая, что Алексей Михайлович вернет его. Но этого не случилось, ему приказали оставаться в монастыре. В 1664 г. Никон самовольно приехал в Москву и попытался снова занять патриаршее место, но его отправили обратно, а затем и совсем, лишив патриаршего сана, выслали в Ферапонтов Белозерский монастырь. Только в 1681 г. новый царь Федор Алексеевич разрешил Никону вернуться в Новоиерусалимский монастырь. В дороге он умер.

Никон назвал Уложение «беззаконной книгой», «проклятым законоположением», а вошедшие в него законы — «бесовскими, поставленными по совету Антихриста». Он призывал духовенство не признавать мирской суд, открыто «поплевать и проклясть веления их и законы». Обвиняя царя во вмешательстве в церковные дела и в ограблении церкви, он писал Константинопольскому патриарху: «Ныне бывает все царским хотением… егда повелит царь быти собору, тогда бывает, и кого велит избрали и поставит архиереем, — избирают и поставляют; и кого велит судити и обсухдати, и они судят, и обсуждают, и отлучают». Никон отрицает вмешательство царя в дела церкви, считает незаконным светский суд над духовенством.

В дополнение он выдвинул теократический тезис «священство царства преболе есть». Ссылаясь на библейские примеры, он доказывал, что «священство всюду пречестнейшее есть царства», что «власть священства толико гражданския лучше есть, елико земли небо», что «не от царей начальство священства приемлется, но от священства на царство помазуются». Никон так характеризует соотношение духовной и светской властей: «Господь Бог всесильный, егда небо и землю сотворил, тогда два светила — солнце и месяц на нем ходягце, на земле светити повеле: солнце нам показывает власть архиерейскую, месяц же показывает власть царскую, ибо солнце вящи светит во дни, яко архиерей душам, меньшее же светило в нощи — только телу».

Никон проводит в своих писаниях мысль, что царства процветают и твердо стоят только до тех пор, пока в них почитаются священники. Как же скоро архиереев перестают почитать, с государствами происходят страшные катастрофы, и в конце концов, если государство не исправится в этом отношении, оно окончательно погибает, как это показывает пример Византии (Греции), как этому учит и наша собственная история, когда у нас низвели патриарха Иова и еще при его жизни незаконно поставили нового патриарха Гермогена, вследствие чего наступило у нас страшное Смутное время, едва окончательно не сгубившее московское государство.

Патриарх как высший представитель и охранитель всего святого не только в церкви, но и в государстве есть и обязательный контролер всей государственной жизни. Любое нарушение божественных законов или уклонение от них будут направлены против самого царя. Так поступать патриарх должен не только в интересах церкви, но и в интересах царя и государства. Никон явился последовательным и страстным борцом не только за автономию церкви, но и за ее верховенство над светской властью.

В 1666 г. взгляды Никона были осуждены Церковным собором, но его теократические идеи не раз возрождались в выступлениях иерархов церкви. Так, будущий патриарх Новгородский митрополит Иоаким в 1672 г. говорил в своем поучении пастве, что «духовный начальник много важнее светского», что духовная власть так отличается от светской, как душа отличается от тела, как небо — от земли.

Никон был творцом церковной реформы 1654 г., направленной на повышение авторитета церкви внутри страны и укрепление ее международного престижа. Вызвана она была тем, что после воссоединения с Украиной и Белоруссией возникла необходимость унификации церковных обрядов и чинов на основе греческой (православной) практики.

В условиях высокой социальной напряженности реформа не была воспринята однозначно в русском обществе.

В церкви произошел раскол: возникло течение старообрядцев, создавших свою религиозную организацию. Ее социальной основой были крестьяне, посадские и служивые люди, а также тесно связанное с народом низшее белое духовенство.

Защитники «старой веры» были прямыми наследниками нестяжателей и еретиков XIV–XVI вв. Они развивали еретические идеи в новых исторических условиях, выдвигая народные социально-политические требования.

Старообрядчество выделяется своей обличительной линией: сатирическому осмеянию подверглись иерархи церкви и высшие чины светской власти, а также безнравственность в мирской жизни.

Идейным вдохновителем старообрядцев стал протопоп Аввакум (1620–1682). Земляк Никона, он родился в селе Григорове в семье священника. В детстве потеряв отца, Аввакум воспитывался матерью, рано женился. В 20-летнем возрасте он был поставлен в дьяконы, а через два года — в священники. Фанатик по характеру, он принялся энергично исправлять нравы своей паствы, чем сразу же навлек на себя общее неудовольствие. Непреклонный и неуступчивый, Аввакум особенно не ладил с начальством. В результате ему пришлось оставить родное село и перебраться с семьей в Москву, искать защиты. В Москве он сблизился с «Кружком ревнителей благочестия», познакомился с Никоном, царским духовником Иваном Нероновым, который представил его царю.

В 1652 г. Аввакум был поставлен протопопом в городе Юрьевце-Поволжском, где он также перессорился со всеми, требуя строгого благочестия: большая толпа мужиков и баб, вытащив его на улицу из дома, била батогами, топтала ногами, угрожала ему смертью. Аввакум опять уехал в Москву.

Но и в столице его ждали большие неприятности. Сделавшись патриархом, Никон энергично начал проводить церковную реформу. Когда Аввакум увидел это, у него, по его собственным словам, «сердце озябло и ноги задрожали». Он решительно выступил против реформы и против Никона. За это Аввакума сначала посадили «на цепь», потом сослали вместе с семьей в Тобольск и, наконец, в Даурию (Восточная Сибирь). В 1663 г. царь, стремясь примирить протопопа с официальной церковью, вызывал его в Москву, но Аввакум не отказался от своих убеждений, продолжал настойчивую борьбу с церковными нововведениями. В челобитной царю он обвинил Никона в ереси. Вдохновенные выступления против Никона привлекли к нему многочисленных сторонников, в том числе из среды знатного боярства (боярыня Ф. П. Морозова и др.).

В 1664 г. Аввакум был сослан в Мезень, а в 1666 г. его опять вызвали в Москву: царь еще не потерял надежды приручить «огнепального» протопопа. Перед Церковным собором 1666 г. его десять недель уговаривали порвать с расколом. Когда же это не удалось, протопопа расстригли, предали анафеме и в 1667 г. сослали в Пустозерский острог. На это Аввакум ответил преданием анафеме своих судей и непризнанием суда Церковного собора.

Его единомышленникам — «распопу Лазарю, и Епифану, что был старец» — устроили публичную казнь: урезали языки. Всех троих поселили в «тюрьме крепкой», окруженной «тыном вострым в длину и поперек по десять сажен». Внутри ограды для узников были построены четыре избы, поскольку к ним присоединили еще сибирского протопопа Никифора, а в апреле 1668 г. пятого узника — «раздьякона Федьку».

Вожди раскольников и здесь не прекращали борьбы, рассылая «грамоты» своим единомышленникам. За это Лазарю, Епифану и Федору опять «урезали» языки и отсекли по одной руке. Для Аввакума было приказано «вместо смертныя казни учинить сруб в землю и, сделав окошко, давать хлеб и воду». Сидя в сыром земляном срубе 15 лет, Аввакум написал свои главные произведения: «Книгу бесед», «Книгу толкований», «Житие» и др., всего 64 произведения, высоко оцененных потомками за глубокую народность, «пламенную и страстную речь бойца» против насилия и жестокости как светских, так и в особенности церковных властей. «Только раз в омертвелую словесность как буря ворвался живой, мужицкий, полнокровный голос. Это были гениальные «Житие» и «Послания» бунтаря, неистового протопопа Аввакума», — писал А. Н. Толстой. Популярность протопопа была так велика, что в распространении его сочинений участвовала даже тюремная стража. В 1682 г. по царскому указу вместе с тремя другими узниками «за великие на царский дом хулы» Аввакума сожгли на площади в Пустозерке.

Протопоп Аввакум открыто осуждал порядки, при которых «смиренные и маленькие» люди подвергаются угнетению со стороны больших. Этот расколоучитель критиковал такие пороки, как «сребролюбие», «немилосердие», «чревоугодие», распространявшиеся не только среди мирских, но и среди духовных «начальников». Равенство всех людей на земле протопоп считал единственно угодным Богу земным состоянием, ибо «Бог землю общу сотворил… день равно всем светит, и солнце сияет равно, чтобы друг друга любя жили, яко в едином дому». Только личный труд является средством правоверного существования.

Аввакум не соглашается с абсолютистской трактовкой власти и ее носителя — царя. Светская власть — исторически преходящий институт: настанет день, когда «Бог испразнит всяко начальство и всяку власть и силу». Царя он рассматривает как ставленника божественного промысла, одновременно подчеркивая его человеческую природу, в силу которой он, как и все люди, только «раб божий», а не Бог, возвышающийся над людьми врученным ему «скипетром царствия».

Аввакум прямо говорит о недовольстве в русском обществе царем и его политикой, называя Алексея Михайловича «безумным царишкой», который может похваляться перед народом только «топором да виселицей». Протопоп осуждает царя за то, что тот «восхотел стать Богом», т. е. за чрезмерное возвеличивание царской персоны и узурпацию ею всей верховной власти.

Раскольники критиковали абсолютистские тенденции, явно набиравшие силу в период царствования Алексея Михайловича, и выступали против жесткой регламентации общественной и политической жизни. Их политический идеал строился на принципе соборности в организации церковного и государственного управления. Они настаивали на обязательности включения в состав церковных соборов представителей низшего белого духовенства и мирян, разрешения всех церковных дел соборным большинством. Эта схема переносилась ими и на организацию светской власти.

Основой русского справедливого общества, по мнению старообрядцев, должна стать община, базирующаяся на раннехристианских ценностях: правде, вере, истине, любви, общности имущества, братстве, равенстве, всеобщности труда, осуждении богатства и частной собственности.

Расколоучители призывали бежать из «чужой земли», находящейся под властью царя-Антихриста, в «свое отечество». Эти призывы стали популярными в народе. Люди массами шли за учителями раскола, покидали посады и деревни, уходили в далекие леса на Север, за Волгу и там основывали раскольничьи общины — скиты, надеясь найти избавление от неправедной жизни. Это был единственный способ спасения.

Раннехристианские идеи старообрядцев определили и консервативные стороны их учения, особенно в плане возрождения эсхатологии и мессианизма. Расколоучители неоднократно назначали дату второго пришествия Христа, призванного покарать грешников «чужой земли» и установить идеальный порядок на всей русской земле. Настроения ожидания скорого пришествия мессии сочетались с призывами к терпению, фанатичной приверженностью старине и осуждением всего нового вообще, принципиальным отрицанием всего иноземного. Раскол был враждебен светской культуре и знанию. В среде раскольников развивались изуверские секты и направления вроде скопцов. Сотни и тысячи раскольников подвергли себя мучительному «огненному крещению» — самосожжению. Все это уводило народные массы от активной борьбы, направляло их протест в русло мистики, фанатизма, аскетизма, религиозной экзальтации.

Мирская народная политическая платформа формировалась в казачьей среде, ставшей ядром крестьянского восстания под руководством Степана Тимофеевича Разина (1630–1671), выходца из семьи зажиточного казака. Отец его, Тимофей Разя, был близок к казацкой верхушке Дона. Разин много ходил по России, был членом посольства в Москву и к вождям калмыцких племен, участвовал в качестве атамана в набегах на крымских татар, на окраины России, за пределами досягаемости официальных властей.

В то время донское казачество делилось на два враждовавших лагеря. «Низовые», «домовитые» казаки составляли зажиточную верхушку, а «верховые», «голутвенные» казаки (голытьба), жившие в верховьях Дона, являлись в большинстве недавними беглыми крестьянами и занимали несравненно более низкое положение. Последние подвергались эксплуатации со стороны «домовитых» казаков, ссужавших их деньгами и снаряжением для военных походов из доли в будущей добыче.

Жизнь Разина круто изменилась, когда он порвал с казацкой верхушкой и возглавил голытьбу в Кагальнике (верховье Дона), организуя Каспийский поход 1667–1669 гг., не санкционированный войсковым кругом. В этот период Степан предстает не только как традиционный казацкий атаман, но и как человек, не побоявшийся бросить дерзкий вызов властям, защитник обиженных и угнетенных, предводитель, стремящийся сохранить за собой постоянную военную силу и расколовший, по существу, Дон на два враждебных лагеря.

Популярность Разина росла с каждым днем. «Голутвенному» казачеству импонировали его смелость, удаль и находчивость, его победы, захват колоссальной добычи. Астраханские низы бурно приветствовали грязных, опухших от голода и болезней, но в пух и прах разодетых казаков, восторженно глядели на сделанные из дорогих персидских тканей паруса разинских стругов. Но главное, что потрясло народ при известиях о первом разинском походе, — это факты расправы с представителями властей, разгромы правительственных войск.

Вожаком мятежного крестьянства Разин становится в 1670–1671 гг. во время второго похода на Волгу, который превратился в мощную крестьянскую войну, охватившую Поволжье и ряд других районов России. По методам действий Степан по-прежнему оставался казацким атаманом, но его движение приобрело крестьянский, антикрепостнический характер. Примечательна следующая речь Разина перед восставшими астраханскими стрельцами и простым народом у трупов «начальных людей»: «За дело, братцы! Ныне отомстите тиранам, которые до сих пор держали вас в неволе хуже, чем турки или язычники. Я пришел дать всем вам свободу и избавление, вы будете моими братьями и детьми, и вам будет так хорошо, как и мне, будьте только мужественными и оставайтесь верны».

После этих слов «каждый готов был идти за него на смерть, и все крикнули в один голос: «Многие лета нашему батьке! Пусть он победит всех бояр, князей и все подневольные страны!»

Объявив всеобщую мобилизацию дворян, царь смог нанести поражение восставшим под Симбирском (4 октября 1670 г.), а Разин, получивший ранение, ушел на Дон и, укрепившись в Кагальницком городке, стал собирать силы для нового похода. Однако в апреле 1671 г. «домовитые» казаки захватили и сожгли этот городок. Разин был взят в плен и привезен в Черкасск, а затем в Москву, где был казнен на плахе, возле Лобного места. В своих «прелестных грамотах» Разин обращался к «опальным» и «кабальным» и всяким «бездомным людям», обещая дать им волю и свободу и призывая их всех «выводить мирских кровопивцев». В «прелестных письмах» разинского лагеря неоднократно сообщалось о намерениях Разина «всем чорным людям дать свободу». Существенной чертой этой войны явились призывы к нерусским народностям, которых агитировали принять участие в военных действиях против властей.

На представлениях Разина о желаемой политической организации сказалось влияние порядков донского станичного казачьего крута. На захваченной территории власть оформлялась по типу организации казачьих военных единиц на базе станичных круговых собраний. Все органы царской администрации уничтожались, вводилось выборное самоуправление.

При решении проблем организации верховной власти в среде восставших сохранялся наивный монархизм. Разин полагал, что он борется не с царем, а с его неверными слугами, он призывал «послужить государю», «идти на Русь против государевых неприятелей, изменников». Разинцы распространяли слух, что сын Алексея Михайловича царевич Алексей, умерший в 1670 г., жив, ему удалось спастись от гнева отца и злых бояр, и он находится среди восставших. Повстанцы имели струг, покрытый красным бархатом, на котором якобы плыл сам царевич Алексей. Такое же агитационное воздействие имел и другой струг, обитый черным бархатом (казаки называли его обычно Батюшкой), на котором будто бы находился опальный патриарх Никон. Поддержанию и укреплению процаристских настроений крестьян способствовала довольно гибкая политика верховной власти, создававшая иллюзию своеобразного «патриархального демократизма» самодержавия. При столкновениях населения с местными властями царская власть иногда карала наиболее ретивых лихоимцев и притеснителей. Такие факты запоминались надолго и создавали представление о «справедливости» царской власти. В народе говорили: «Жалует царь, да не жалует псарь».

§ 2. Концепции абсолютизма в первой половине XVIII в.

В результате реформ Петра I завершился длительный процесс политической и экономической централизации страны. Абсолютизм утвердился как средство укрепления крепостнического порядка, консолидации в единый класс — сословие дворянства и бюрократии.

Обычно абсолютная монархия возникала в Европе в переходные периоды, когда, по словам К. Маркса, старые феодальные сословия приходят в упадок, и из средневекового сословия горожан формируется современный класс буржуазии, и ни одна из борющихся сторон не взяла еще верх над другой.

Особенность российского абсолютизма заключалась в том, что он утверждался на прочной крепостнической основе, при слабости торгово-промышленных кругов, еще не способных решительно отстаивать свои интересы. Для укрепления государства и защиты национальных интересов на международной арене самодержавие брало их под свою опеку, проводило меры, благоприятствующие их развитию (приобщение к европейскому рынку благодаря выходу к морю, политика меркантилизма), не посягая при этом на позиции земельных магнатов.

Специфика российского самодержавия сказалась и в его идеологии. Сложилось три течения абсолютистской мысли, выражающих интересы главных политических сил: этатистские взгляды Петра I и Ф. Прокоповича, дворянская концепция В. Н. Татищева и предбуржуазные идеи И. Т. Посошкова, парадоксально сочетавшиеся со стремлением сохранить патриархальные народные традиции.

Петр I (1672–1725) исходил в своей деятельности из представления о неограниченном характере власти российского монарха. «Его величество, — сказано в «Уставе воинском», — есть самодержавный монарх, который никому на свете в своих делах ответа дать не должен, но силу и власть имеет свои государства и земли, яко христианский государь, по своей воле и благомнению управлять».

Абсолютный монарх, получивший власть от Бога, — олицетворение государства. Его главная обязанность, по Петру I, — забота об «общем благе», осуществляемая через систему государственных учреждений, издание нормативных актов, регламентирующих все стороны жизни общества и его членов.

«Польза государства» ставилась Петром неизмеримо выше интересов отдельных членов общества. Отсюда понимание «общего» блага при ближайшем рассмотрении оборачивалось «государственным интересом», при котором частный интерес отходил на второй план, а каждый подданный воспринимался как раб государя и государства.

Петр заявлял, что государь способен обеспечить благо и «беспечалие» всех подчиненных, но реальность находилась в полном противоречии с этими декларациями: интересы подданных были подчинены «государственной пользе», а продворянская внутренняя политика правительства Петра I не учитывала «блага» податных сословий. Вся тяжесть преобразований, направленных на укрепление дворянской империи, легла на плечи низших сословий, особенно крестьянства, а их общий результат в политике — создание чиновничье-дворянского полицейского государства.

Более стройно и систематически этатистские взгляды изложены в трудах Феофана Прокоповича (1681–1736): «Слово о власти и чести царской» (1718), «Правда воли монаршей» (1722) и «Духовный регламент» (1721).

Прокопович был сыном киевского мелкого торговца. После смерти отца он жил с матерью в крайней нищете. Учился Феофан в Киево-Могилянской коллегии (позднее — академии), где получил обычное схоластическое образование. Не удовлетворившись этим, Прокопович поехал совершенствоваться в науках «в чужие край»: учился сначала в польских школах (для чего даже принял униатство), затем в коллегиуме святого Афанасия в Риме, специально созданном для греков и славян с целью воспитания из них пропагандистов католицизма.

Однако Феофан не заразился «папским духом», как сам он называл впоследствии католические пристрастия, которыми грешило большинство носителей южнорусской образованности. Наоборот, попав в самый центр католического мира, он проникся симпатией к передовым просветительским идеям, ненавистью ко всякого рода мракобесию и изуверству.

К 1704 г. Феофан вернулся в Киев, снова принял православие, постригся в монахи и стал обучать слушателей в Киево-Могилянской академии. В 1706 г. он произнес приветственную речь в честь приехавшего в Киев Петра; в 1709 г., вскоре после Полтавской битвы, выступил, снова в присутствии Петра, с «Панегириком, или Словом похвальным о преславной над войсками свойскими победе». С этого времени начинается сближение Феофана с царем. В 1711 г. он находится при Петре в турецком походе, затем назначается ректором Академии, а в 1716 г., по вызову Петра, переезжает вПетербург, через некоторое время возводится в сан епископа (позднее стал архиепископом и первенствующим членом Синода). Отныне Феофан делается одним из ближайших сподвижников Петра, прежде всего в делах церкви.

Феофан был горячим патриотом России, энергичнейшим противником закостенелой и самодовольной старины, страстно отстаивая необходимость петровских нововведений. Он решительно ополчался против тех иностранцев, которые кичились своим превосходством, «презирая» русский народ, «яко немощный и грубый». Прекрасно владея несколькими языками, Прокопович при общении в России с иноземцами демонстративно не хотел употреблять никакого языка, кроме русского, и только в крайних случаях объяснялся на латинском как международном научном языке того времени. Постоянно сетовал Феофан на пренебрежение его современников к своему историческому прошлому, на то, что «столько славных деяний нашего отечества» совершенно забыто: «едва что передано памяти потомства из того, что совершило оно до сих пор». Сам Феофан не только изучал русские древности, собирал исторические материалы, но и составил несколько работ по русской истории.

В «Правде воли монаршей», написанной в качестве разъяснения указа 1722 г. об изменении порядка престолонаследия, Прокопович обращается к проблеме происхождения государства. Западноевропейская рационалистическая трактовка общественного договора переплетается здесь с религиозно-феодальной идейной традицией. Государство существовало не всегда, ему предшествовало свободное состояние, где были война и мир, любовь и ненависть, добро и зло. Человек, обладающий свободой воли, может творить и добро, и зло, хотя по своей природе он более склонен к добру.

Необходимость государства обосновывается задачей охраны естественных законов, вытекающих из инстинктивного стремления к сохранению жизни, продлению человеческого рода. «Власть державная естественному закону есть нужда», чтобы держать в узде злые страсти людей, защищать человеческое сожительство. Вместе с ней для сохранения естественных законов нужны гражданское право и законы. Отрицать их необходимость для общества — значит желать «погибели человеческой».

Утверждая, что «власть верховная от самого естества начало и вину приемлет», Прокопович основой государства считает общественный договор, посредством которого народ, отрекаясь от своей воли, передает ее одному лицу — монарху. Однако «народная воля», «глас народа» у него был гласом Бога, выражением «божьего мановения», что обрекало народ на роль пассивной стороны при определении содержания договора. Народ выступает исключительно как субъект обязанностей и подчинения, отдав свою волю монарху, он не может забрать ее у него даже в том случае, если монарх нарушает договор и не заботится об общей пользе.

Договор толкуется односторонне, он обязателен только для народа, концепция договора приобретает ярко выраженный абсолютистский характер. «Чернь», восставшая против власти, изображается Прокоповичем как темная и грубая стихийная сила. Он осуждает «безумных оных свободолюбцев», «свирепый бунт донской и жестокий мятеж астраханский».

Обязанности верховной власти сформулированы на основе идеи «общего блага» и заключаются в обеспечении государственной безопасности, мира, внутреннего порядка, правосудия, народного просвещения, а также «народной пользы», связанной с развитием производства. Прокопович много внимания уделяет необходимости организации школ, академий, библиотек, настаивает на всеобщности образования, требует исправления нравов, искоренения суеверий и невежества. Он защищает свободное от давления церкви научное исследование, свободу вероисповедания и религиозную терпимость.

Прокопович различает три формы правления: демократию, аристократию и монархию. Может быть и «образ правления», который «смешанный состав имеет». Для России идеальная форма правления — иная и неограниченная монархия, которая в состоянии обеспечить «лучшее и благополучнейшее благосостояние всех подданных». Исходя из «дела царевича Алексея», Прокопович считает, что «самодержец как во всех прочих, так и… в определении наследника на престол свой весьма волен и свободен есть». Поэтому наследником не обязательно должен быть кровный родственник, но то лицо, которое, по мнению правящего монарха, сможет наилучшим образом продолжить его дело, защитить целостность отечества и служить народной пользе.

В «Духовном регламенте» Прокопович выступил с обоснованием церковной реформы, в результате которой были ликвидированы самостоятельность церкви как политической силы, параллелизм двух властей — царя и патриарха. Претензии церкви на широкие права в решении государственных вопросов решительно отвергались, доказывалась справедливость ликвидации патриаршества и учреждения Синода. Такой подход не только юридически подчинял церковь светскому государству, но и высвобождал духовную культуру России, науку, литературу, искусство из-под опеки духовенства, что было прогрессивным явлением для того времени.

Иную трактовку абсолютистской концепции дает дворянский идеолог Василий Никитич Татищев (1686–1750) в многотомной «Истории Российской с самых древнейших времен». Это был аристократ-помещик, учившийся в Петровской артиллерийской и инженерной школе, ездивший не один раз за границу, служивший в Берг- и Мануфактур-коллегиях, потом управлявший горными заводами в Сибири и, наконец, ставший астраханским губернатором.

Татищев был первым ученым-историком и географом России. Его «История Российская», впервые давшая сводку обширного числа документов и летописей, была издана после смерти автора, как и все остальные его произведения, например замечательный «Лексикон Российский» (доведенный до слова «Ключник»).

Татищев всеми способами старался показать пользу науки и просвещения для государства, активно боролся с теми, кто считал выгодным для власти народное невежество. Такие мнения он называл «махиавеллическими плевками», доказывая, что «незнание или глупость как самому себе, так малому и великому обществу вредительно и бедно», что «науки государству более пользы, чем буйство и невежество, принести могут, что науки необходимы не только дворянам, но и всему народу: «Я же рад и крестьян иметь умных и ученых».

Его мировоззрение носит вполне светский характер и базируется на теории естественного права. Однако в вопросе о происхождении государства Татищев существенно дополняет идеи общественного договора историческими фактами, аргументами патриархальной теории и делает вывод, что государство — продукт естественного развития человечества.

Первым сообществом людей была семья, которая возникает «на основании договора самоизволительного и благорассудного». В семье для управления должна быть власть, основанная на «проворстве», «искусстве», «силе», разуме. Муж от «естества» этими качествами одарен больше, поэтому он глава семьи, а жена есть его помощник.

По мере увеличения количества детей в семье, считал Татищев, возникает родовое сообщество. В нем родители обязаны (по закону естественному) своих детей вырастить и воспитать, а дети должны любить родителей, уважать и слушаться.

Дальнейший рост народонаселения привел к складыванию «домовного» сообщества, где один из мудрых и старейших людей получает власть для управления всем сообществом, а остальные обязуются прилежно исполнять все повеления старейшего, верно ему служить.

Необходимость обороны и защиты, рост экономических связей заставляют «домовные» сообщества сближаться и объединяться с другими, что привело к образованию «гражданского общества», созданию государства для всеобщей пользы. В «гражданстве» еще в большей степени, чем в «домовном» сообществе, необходимо управление, господство одних и подчинение других.

Суть власти на всех ступенях человеческого общежития одинакова. Это «узда неволи», которую необходимо наложить для пользы свободного человека, ибо «без разума употребляемое неразсудное своевольство вредительство есть». «Узда неволи» может быть «по природе», «по своей воле», «по принуждению».

Узда «по природе» основана на естественных законах и выражается во власти родителей над детьми, монарха над подданными. Будучи сторонником абсолютизма, Татищев уподоблял взаимоотношения отца с детьми отношениям монарха с его подданными, считая, что монарх, получивший власть «с согласия всех подданных», должен заботиться о них, «яко отец о чадах и господин дома».

Помимо монархии, Татищев выделял иные формы правления, исходя из исторических фактов и античной традиции их классификации, на правильные и неправильные. Выбор формы правления зависит от «состояния и обстоятельства каждого сообщества», от «положения земель, пространства области и состояния народа». В небольших государствах, где можно быстро собрать все взрослое население, полезнее быть демократии, в странах, безопасных от нападений внешних врагов (расположенных на островах и т. д.), вполне возможна аристократическая форма правления. Наконец, для обширных государств, которым грозит внешняя опасность, «само- или единовластие потребно».

Для России лучшей формой правления является монархия, что доказывается как географическим фактором, так и печальным опытом Смутного времени, когда, по мнению Татищева, существовало аристократическое правление.

Правление Петра I Татищев считал идеальным. «Петр Великий… большую, нежели его предки, себе и государству самовластием честь, славу и пользу принес, как то весь свет может засвидетельствовать, и посему довольно всяк благорассудный видеть может, толико самовластное правительство у нас всех прочих полезнее, а прочие опасны». Он не допускал мысли о каких-либо злоупотреблениях во вред государству, полагая, что монарх выбирает советников из людей благорассудных, прилежных и искусных, у него нет причин употреблять свой разум для разорения отчизны. Если же монарх ни сам пользы не разумеет и не принимает советы мудрых, нанося вред государству, то это не что иное, как Божье наказание.

Там, где Петр I утверждал этатистские подходы, не считаясь с интересами землевладельцев, Татищев высказывал критические замечания, направленные на расширение сословных привилегий дворянства, повышение его роли в управлении государством. «Дворянство… есть главный и честнейший стан государства, — писал он, — зане оно есть природное для обороны государства воинство и для расправы министерство или градоначальство». Для реализации столь ответственной роли дворянство должно пользоваться исключительным правом владения замлей и крестьянами, поэтому он не соглашался с петровским указом 1721 г., предоставившим промышленникам право приобретать деревни с крестьянами.

По мнению Татищева, представители бюрократии на местах наделены чрезмерной властью по отношению к дворянству. «Губернаторы и воеводы, надмерную над шляхетством власть имея, не токмо сами, но подьячим дают способ со шляхетством презрительно поступать и по своей воле их, когда хотят, употребляют и грабят». Такое положение должно быть ликвидировано путем предоставления дворянам больших возможностей для участия в местных органах власти.

Недостаток абсолютистского законодательства Татищев видел в том, что в нем не определены права и обязанности каждого сословия, а главное — не проведена четкая грань, отделяющая шляхетство от «подлости». В Табели о рангах, положительно оценивая бюрократический принцип личной заслуги, Татищев осуждал недооценку породы, знатности и предлагал затруднить доступ в дворянство выходцам из других сословий.

Татищев был против службы дворян в качестве солдат в негвардейских полках, выступал за сокращение сроков военной службы шляхетства. В его высказываниях явно сквозит тенденция к превращению дворян в замкнутое сословие, наделенное исключительными правами и привилегиями.

Дворянская ориентация Татищева стала более четкой в записке «Произвольное и согласное рассуждение и мнение собравшегося шляхетства русского о правлении государственном», дающей оценку событий 1730 г., связанных с попыткой ограничить самодержавную власть Анны Иоанновны «кондициями» Верховного тайного совета. Он состоял почти полностью из представителей двух старинных родов — князей Голицыных и Долгоруких, которые, по мнению дворянства, могли со временем превратиться в тиранов и своими притеснениями ограничить права шляхетства.

В противовес планам верховников Татищев разрабатывает свой проект государственных преобразований, отстаивая абсолютную монархию и противопоставляя ей аристократию, которую, как он полагал, стремились ввести верховники. В проекте предлагалось создать при императрице для управления два правительства: «высшее», или Сенат, в составе 21 человека, в которое должны были войти и все члены Верховного тайного совета, и «нижнее», численностью в 100 человек. Выборы членов «высшего» и «нижнего» правительств утверждаются императрицей.

Формально признавая, что законодательство «состоит единственно во власти монархической», Татищев, по существу, передает право подготовки законов высшему органу власти — Сенату.

Каждая из коллегий представляет свой законопроект «высшему правительству», которое «по довольном рассуждении», составив закон, представляет его на утверждение монарху.

В проекте предусматриваются новые льготы для дворян, состав которых уточняется государством. Старинное, родовитое дворянство вносится в одну книгу, новое, выслужившееся — в другую, за исключением тех, кто имеет жалованные грамоты. Службу дворянам начинать с 18 лет и «более 20 лет в войске служить не принуждать». В матросы и ремесленники дворян не записывать. Устроить шляхетские училища во всех городах. Указ 1714 г. о единонаследии отменить. Все это свидетельствует о желании Татищева расширить участие дворянства в управлении страной, удовлетворить его сословные притязания.

Иной вариант абсолютистской идеологии, с позиций податного населения России, в первую очередь купечества, представлен в творчестве Ивана Тихоновича Посошкова (1652–1726). Выходец из дворцовых крестьян подмосковного села Покровское, Посошков благодаря своему таланту и энергии разбогател и стал купцом. К концу жизни у него был собственный винокуренный завод, дома в Новгороде и Петербурге, небольшое имение (250 десятин и более 80 крестьян).

Посошков имел и литературные способности, знал древнерусскую письменность, о чем свидетельствует его книга «Зеркало очевидное» (1708), направленная против раскола, а также «Завещание отеческое» (1720) — произведение религиозно-поучительного характера, предназначенное для его сына.

Посошков — этот поистине русский самородок — пытался давать советы Петру I в области военных реформ. Печальный исход битвы русских со шведами под Нарвой произвел сильное впечатление на Посошкова. Он пишет «Доношение об исправлении всех неисправ», где даны прямые указания на непорядки в воинском деле. А в записке «О ратном поведении» (1701) он советует Петру отказаться от услуг иностранцев, офицеров-наемников, которые, по мнению Посошкова, недобросовестны, плохо обучают русских военному искусству: опираться нужно на русских людей, которые не хуже иностранцев, их только нужно найти и научить.

В «Книге о скудости и богатстве», адресованной лично Петру I, он выступил с программой углубления Петровских реформ, «исправления всех неисправ» с верой в то, что «вся наша великая Россия обновитца как в духовности, так и во гражданстве и не токмо одна царская сокровища наполнятца, но и вси жителие российсти обоготятца и прославятца».

Самодержавная власть предопределена свыше, она богоизбранна и богоподобна: «Мы же монарха своего почитаем яко бога и честь его опасно храним и волю его всеусердно исполняем». Из этой идеи Посошков делал вывод о неограниченности, суверенитете, надзаконности царской власти.

Посошкову известны и другие формы правления, однако его симпатии — на стороне абсолютной монархии.

Используя патриархальные традиции, Посошков трактует государство как большой дом, где у каждого свои определенные обязанности. Как в семье все должно строиться на повиновении ее главе, так и в государстве все люди беспрекословно подчиняются царю.

Рядом с идеей «общего блага» как цели государства автор ставит «правду», имеющую божественное происхождение. Посошков пытается доказать Петру I, насколько важен поиск рациональных идей, соответствующих правде (праву), для обновления государства и его законодательства. «Паче вещественного богатства всем нам обще пещися о невещественном богатстве, то есть о истинной правде».

Критикуя действующее в стране законодательство и судопроизводство, Посошков ставил перед Петром I вопрос о необходимости составления нового уложения взамен принятого в 1649 г. Беспокойство Посошкова относительно нового уложения имело основание. С начала 1700 г. работали специальные комиссии, которые должны были на основе Соборного уложения 1649 г. и новых законодательных документов составить новое Уложение. Ими к 1720 г. было подготовлено четыре тома законов.

Оригинальной была идея Посошкова созвать представителей от всего населения страны для составления нового уложения. Для этого царю предлагалось собрать по два-три представителя от духовенства, администрации «высокого и нискаго чина», дворянства и купечества, «фискалов», солдат и опытных крестьян из старост и сотских, «которые во всяких нуждах перебывались», дабы «в том изложении как высокородным, так и нискородным, и как богатым, так и убогим, и как высокочинцам, так и низкочинцам, и самым земледельцам обиды бы и утеснения от недознания коегождо их бытия в том новоисправном изложении не было». Всесословный совещательный орган при царе был назван «многонародным советом». Последнее слово при утверждении нового уложения Посошков оставлял за царем: предложенный проект должна рассмотреть «его умная острота».

Под ред. Мартышина О.В. История политических и правовых учений. 3-е издание. Учебник

Под ред. Мартышина О.В. История политических и правовых учений. 3-е издание. Учебник

В учебнике, подготовленном кафедрой теории государства и права Московского государственного юридического университета имени О. Е. Кутафина (МГЮА), дан анализ основных направлений политической и правовой мысли от древности до наших дней в России, странах Запада и Востока. При этом политико-правовая мысль России представлена более полно, что продиктовано ее особой важностью в свете происходящих в нашей стране перемен и необходимостью переосмысления прошлого.<br> Для студентов, аспирантов, преподавателей юридических, философских, исторических и политологических вузов и факультетов, а также широкого круга читателей, интересующихся проблемами политики, государства и права. <br><br> <h3><a href="https://litgid.com/read/istoriya_politicheskikh_i_pravovykh_ucheniy_3_e_izdanie_uchebnik/page-1.php">Читать фрагмент...</a></h3>

Внимание! Авторские права на книгу "История политических и правовых учений. 3-е издание. Учебник" (Под ред. Мартышина О.В.) охраняются законодательством!