История политических и правовых учений. 3-е издание. Учебник

Под ред. Мартышина О.В.

Возрастное ограничение: 0+ Жанр: Юридическая Издательство: Проспект Дата размещения: 17.03.2016 ISBN: 9785392205615 Язык: Объем текста: 971 стр. Формат: epub

Оглавление

История политических и правовых учений как наука и как учебная дисциплина

Часть первая. Древний мир. Средние века. Эпоха Возрождения и Реформации

Часть вторая. Эпохи буржуазных революций и свободной конкуренции

Раздел I. Эпоха буржуазных революций

Раздел II. Эпоха свободной конкуренции

Раздел III. Политическая и правовая мысль России второй половины XVII — второй трети XIX в.

Часть третья. Эпоха монополистического капитала, мпериализма, социалистических революций, противостояния двух систем, освобождения колоний, кризиса «реального социализма», трансформации капитализма и формирования на западе «социального государства»

Раздел I. Политическая и правовая мысль стран Запада

Раздел II. Политическая и правовая мысль России

Раздел III. Политическая мысль стран Востока

Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгу

Раздел I
ЭПОХА БУРЖУАЗНЫХ РЕВОЛЮЦИЙ

Глава 8. Голландия

§ 1. Г. Гроций

Гуго де Гроот Гроций (1583–1645) родился в городе Дельфте (Голландия). Обладая уникальными способностями, он в 15 лет заканчивает Лейденский университет и получает ученую степень доктора права. Быстро добившись успехов на служебном поприще, Гроций стал жертвой борьбы политических партий и был приговорен к пожизненному заключению. Однако ему удалось бежать из тюрьмы и покинуть Голландию. Гроций был хорошо принят во Франции. В 1625 г. он публикует в Париже свою знаменитую книгу «О праве войны и мира». Затем Гроций поселился в Гамбурге. Репутация крупнейшего знатока международного права принесла ему пост посла Швеции при французском дворе. Гроций погиб в результате кораблекрушения.

Не бросая вызова религии, Гроций верил в могущество человеческого разума. Место божественного откровения в качестве источника знания у него занимают наблюдения (опыт) и размышления. Государство и право рассматриваются с точки зрения здравого смысла, чем создавалась теоретическая база для их совершенствования.

В первом сочинении «Свободное море», вышедшем в 1609 г., Гроций защищает в интересах Голландии, ставшей в это время могущественной морской державой, свободу судоходства против притязаний Испании, которая объявила своим исключительным правом плавание по океану и торговлю с Индией, мотивируя это тем, что такое право было дано ей римским папой. Гроций выступает и против Англии, которая выдвигала притязания на море, пользуясь превосходством своего флота.

Книга «О праве войны и мира» посвящена главным образом проблемам международного права, но для их решения Гроций должен был дать ответы на более общие вопросы, в частности что такое право вообще, что такое государство как субъект международных отношений.

Вопреки традиционным для феодального общества богословским представлениям Гроций полагает, что право основывается не на воле Бога, а на природе человека.

Качество, отличающее людей от животных, выражается в стремлении к общению, притом к мирному, организованному, согласованному с требованиями разума. Это стремление к общению, по утверждению Гроция, и есть источник права, независимый от действующих положительных правовых норм. Человек наделен не только стремлением к общению, но и разумом, он понимает, что согласно с этим стремлением к общению и что противоречит ему.

Провозгласив источником права природу человека, Гроций не желал вступать в конфликт с богословием. Он оговаривается, что, хотя естественное право действовало бы и без Бога, Бог является творцом всего сущего. Наряду с естественным правом признается право божественное.

Так как одним из требований естественного права является исполнение своих обещаний, то и воля людей является источником обязательных правил, установленных соглашением. Это третий вид права — право человеческое. Изменчивое, произвольное человеческое право противопоставляется естественному. Последнее, по Гроцию, является «правом в полном смысле слова». Нормы, установленные людьми, должны соответствовать принципам естественного права. Естественное право не может быть изменено даже Богом. Бог не в состоянии сделать так, чтобы дважды два не равнялось четырем, или помешать дурному быть дурным. В конечном счете Гроций выделяет естественное право и волеустановленное право. Последнее, в свою очередь, делится на божественное право и человеческое право.

Специфика права в том, что оно предполагает возможность принуждения, если его нормы не соблюдаются добровольно. Эту функцию осуществляет государство. Гроций определяет его как «совершенный союз свободных людей, заключенный ради соблюдения права и общей пользы».

По его мнению, государство — результат сознательной деятельности людей, оно возникло как следствие общественного договора.

До учреждения государства люди находились в естественном состоянии. На первых этапах оно представлялось Гроцию весьма благополучным. Люди жили крайне непритязательно, но под влиянием инстинкта общения проявляли доброжелательство друг к другу. У них не было частной собственности. Имуществом все пользовались сообща. Но по мере развития искусств и ремесел возрастали потребности людей, каждый стал считать себя собственником всего, чем он сумел завладеть. В результате исчезли равенство, справедливость, доброжелательство. Возникли конфликты. Чувство безопасности было утрачено, и, чтобы его восстановить, люди по своей воле заключают общественный договор, т. е. объединяются в государство.

Заслуживает внимания отношение Гроция к происхождению собственности. Он не считает этот институт присущим самой природе человека, как впоследствии полагали многие представители школы естественного права. Частная собственность, по мнению Гроция, возникла в результате соглашения людей — либо явного, например при разделе имущества, либо молчаливого, как при завладении.

Поскольку право собственности, по учению Гроция, установлено человеческой волей, присвоение чужого против воли собственника является преступным. Поэтому, утверждает Гроций, между всеми собственниками существует молчаливое соглашение возвращать случайно попавшие кому-либо вещи их владельцам, а также возмещать причиненный ущерб.

Концепция общественного договора не приводит Гроция к выводу, что носителем суверенитета является народ и что, следовательно, воля народа выше воли государя. По его мнению, можно допустить, что народ был когда-то суверенным, но добровольно передал свой суверенитет избранным им лицам.

Представления Гроция о возможности сопротивления власти противоречивы. С одной стороны, он признает, что никого нельзя принудить подчиняться распоряжениям, противоречащим нормам естественного права. С другой стороны, государство во имя обеспечения безопасности наделяется высшим правом лишать подданных возможности сопротивления. Лишь в исключительных случаях Гроций готов допустить право народа на восстание, но только при условии, что оно не приведет к разрушению государства и к гибели большого числа ни в чем не повинных людей.

Проблеме форм государства Гроций не уделяет особого внимания. Он отказывается делать вывод о том, какая из них является наилучшей, полагая, что взгляды людей по этому вопросу расходятся. Главное, чтобы та или иная форма отвечала потребностям народа. Тем не менее симпатии Гроция склоняются к аристократическому или монархическому правлению.

Гроций считается отцом науки международного права. Он отрицает мнение, будто в международных отношениях сила решает все. В основе международных отношений должны лежать, по его словам, право и справедливость. Это есть «право народов». Источниками этого права являются природа и разум человека, а также соглашения народов. Гроций полагает, что международное право представляет собой частью естественное, частью положительное право.

Высоко ценя мир, Гроций не считал, что всякая война должна быть запрещена. Война, по его мнению, является естественным способом защиты законных интересов государства. Но Гроций противопоставляет справедливые и несправедливые войны. Справедливые войны — оборонительные, они направлены на защиту территории, населения от агрессии. Несправедливые войны носят завоевательский, грабительский характер. Их зачинщики должны возместить ущерб, причиненный их действиями, и понести наказание.

Гроций настаивает также на том, что войны должны вестись с соблюдением определенных правил, так, чтобы от военных действий не страдало мирное население. Гроций призывал щадить женщин и детей, человечно обращаться с военнопленными. Эти требования — отклик крупнейшего голландского юриста на варварскую практику вооруженных конфликтов, принесшую неисчислимые бедствия народам Европы во время Тридцатилетней войны (1618–1648).

Идеи Гроция оказали большое влияние на формирование школы естественного права, на развитие политической мысли XVII–XVIII вв.

§ 2. Б. Спиноза

Бенедикт (Барух) Спиноза (1632–1677) родился в Амстердаме в семье еврейского купца, переселившегося в Голландию из Испании или Португалии, чтобы избежать инквизиции. Будущего философа отдали в еврейское религиозное училище. Однако он его не закончил, так как приходилось помогать в торговле отцу, после смерти которого в 1654 г. Барух возглавил дело. Но, как свидетельствуют его современники, купеческая деятельность пришлась не по душе молодому человеку, поглощенному философскими проблемами. Разлад между его духовными интересами и характером деятельности привел к тому, что Спиноза все больше отдалялся не только от дел, но и от еврейской общины. Его привлекали христианские секты пантеистов, находившиеся в оппозиции к господствовавшему кальвинизму. Спиноза был изгнан из еврейской общины и подвергнут проклятию.

Для уяснения причин отлучения от иудаизма нужно учитывать монархические симпатии еврейской общины, ее преданность Дому Оранских и вражду с соперничающей с оранжистами республиканской партией, к которой был близок Спиноза. Руководители еврейской общины большую часть своих доходов получали в качестве пайщиков Вест-Индской и Ост-Индской компаний. Республиканская партия, в особенности когда ее возглавлял покровительствовавший Спинозе талантливый математик Ян де Витт, была враждебна этим компаниям; в интересах свободы торговли республиканцы даже стремились ликвидировать их.

Гонимому философу пришлось зарабатывать себе на жизнь шлифовкой линз, что окончательно подорвало его от природы слабое здоровье. В возрасте 45 лет Спиноза умер от чахотки. Его главная работа — «Этика, доказанная геометрическим способом» (1675) — при жизни автора не была опубликована. В 1670 г. увидел свет «Богословско-политический трактат», вскоре запрещенный. Последнее сочинение Спинозы, «Политический трактат», осталось незавершенным.

Спиноза придерживается метафизического механистического материализма. Он выводит мир из единого начала. Утверждения Спинозы о единстве мира, о единой субстанции, которая никем не сотворена, вечно существует и должна быть объяснена из самой себя, означает разрыв с религиозными представлениями, согласно которым мир создан Богом. Спиноза говорит, что мир не есть продукт творения. Природа не создана Богом, природа сама и есть Бог. Бог и природа есть одно и то же. В истории философии отмечается как огромное достижение, что философия, начиная со Спинозы, «настойчиво пыталась объяснить мир из него самого» (Ф. Энгельс). Спиноза приходит к полному и безраздельному пантеизму, растворяя Бога в природе, отвергая сверхприродное начало. Существенной чертой философии природы является строгий детерминизм. В природе все совершается необходимо, утверждает Спиноза, все строго детерминировано, имеется неразрывная цепь причин и следствий, нет ничего случайного. Спиноза исходит из того, что действия человека тоже подчинены строгой необходимости и что все в его деятельности совершается в силу определенных причин. Свобода мыслима только в пределах необходимости: человек свободен, когда руководствуется одним только разумом, когда его действия определяются причинами, которые могут быть поняты из его природы. Человек — такая же часть природы, как и все остальные существа и предметы. Поэтому, учит Спиноза, человека и все его действия нужно рассматривать так же, как если бы речь шла о линиях, телах, плоскостях. Геометрический метод, по его мнению, вполне применим к изучению деятельности человека и человеческих страстей.

Происхождение государства и права Спиноза пытается объяснить с точки зрения естественной необходимости. Отсюда обращение к «природе» человека, к естественным основам общежития. Учения о развитии общества у Спинозы нет: он исходит из некоторой вечной и неизменной природы человека, которая должна объяснить происхождение и сущность государства.

Исходным в учении Спинозы о государстве и праве становится понятие естественного права, под которым он подразумевает «сами законы или правила природы, сообразно с которыми совершается все».

Государству предшествует естественное состояние. Если Грецию оно представляется на первых порах вполне благополучным, то Спиноза подчеркивает его нестабильный и конфликтный характер. Естественное право отдельного человека простирается дотоле, доколе простирается его мощь. Человек имеет столько прав, сколько имеет силы. Интересы людей вступают в противоречие, решаемое той же силой, непрестанной борьбой за утверждение своих прав.

Спиноза заявляет, что мощь человека, его самосохранение лучше всего обеспечиваются господством разума, разум же предписывает человеку искать общения с другими людьми, потому что в одиночку он не сможет приобрести все, что ему нужно для жизни. Вне общества человек не может быть в безопасности, его естественное право не обеспечено, его мощь ничем не подкреплена, и он неизбежно подчиняется чужой силе. Поэтому люди заключают общественный договор и переходят из естественного состояния в гражданское.

Изображая государство как организацию, служащую интересам всех членов общества, Спиноза говорит, что люди соединяют свои силы и свои естественные права и создают государственную власть, чтобы жить «безопасно и наилучшим образом». При этом договор следует за действительным объединением сил людей.

Спиноза объясняет объединение людей и образование государства действием природных влечений и страстей, вынуждающих людей соединять свои силы. В центре его рассуждений — собственник, преследующий свои интересы, но вынужденный ограничивать себя при столкновении с другими собственниками. Спиноза утверждает, что с образованием государства создается общее для всех право, которое обеспечивается мощью всех объединившихся людей. Общество и государство возникают, когда люди объединяют свои силы, тем самым увеличивается мощь каждого отдельного индивида. Спиноза, как и другие представители естественно-правового направления, ставит знак равенства между государством и гражданским обществом.

Государство наделяется большой властью над гражданами. Однако его полномочия небезграничны. Есть нечто, утверждает Спиноза, чего государство не может добиться ни угрозами, ни наградами. Никто не может отказаться от способности суждения. Нельзя заставить человека полюбить того, кого он ненавидит, ненавидеть того, кого он любит, нельзя добиться, чтобы люди перестали избегать смерти, и т. п.

Верховная власть, утверждает Спиноза, не должна посягать на свободу мысли и религиозную свободу. Лицемерие, вероломство, обман будут результатом подавления свободы мысли и совести со стороны государства. Эти положения Спинозы были в первую очередь направлены против религиозной нетерпимости, против принудительного насаждения догматов веры, против преследования ересей.

Однако Спиноза считал, что и религиозная свобода подлежит ограничениям, что безбожников терпеть не следует. Религия должна быть в каких-то пределах обязательной для всех граждан.

Спиноза наделяет государство правом контролировать религиозные организации и убеждения граждан. Трудно понять, как это сочетается со свободой мнений, которой Спиноза придавал большое значение. Возможно, когда он утверждал, что вопросы религии должны решаться государством, имелось в виду, что было бы лучше, чтобы они решались скорее государством, чем церковью. В Голландии государство было гораздо терпимее, чем церковь.

Лучшей формой государства Спиноза объявляет ту, в которой наиболее обеспечены мир и безопасность, прочность и устойчивость, а также свобода граждан. В этих положениях сказывается стремление Спинозы предотвратить новые перевороты в Голландии. Его симпатии находятся на стороне демократии.

Ожесточенная политическая борьба продолжалась в Голландии и после буржуазной революции XVI–XVII вв. Некоторые слои дворянства и духовенства мечтали вернуть неограниченную монархию, буржуазные круги отстаивали республику. Согласно Спинозе, «цель государства в действительности есть свобода». Такая цель лучше всего достигается «в демократическом государстве (которое больше всего подходит к естественному состоянию), ибо в таком государстве каждый переносит свое естественное право не на другого, лишив себя на будущее права голоса, но на большую часть всего общества, единицу которого он составляет».

Некоторые исследователи видят в Спинозе одного из первых теоретиков народоправства в Новое время. Признавая значительную долю истины в такой оценке политического учения Спинозы, следует подчеркнуть, что она нуждается в некоторых оговорках. Во-первых, нельзя забывать, какое демократическое государство имел в виду Спиноза. Он защищал Нидерландскую республику де Витта, которая, сосредоточивая власть в руках буржуазно-патрицианских фамилий, может быть квалифицирована как олигархия. Во-вторых, парадокс понимания демократии у Спинозы состоит в том, что он не видит реальной возможности для подавляющего большинства народа, для «толпы», подверженной воздействию иррациональных проповедей кальвинистов и других церковников, достичь свободы — высшей цели государственной жизни. «Богословско-политический трактат» и «Политический трактат» многократно констатируют «гнев и ярость толпы», ее неразумие, иррационализм. Это придает своеобразный аристократический налет этическому учению Спинозы о «свободном человеке».

Но было бы совершенно неверно трактовать такое отношение к «толпе» как аристократическое пренебрежение Спинозы к массам. В сущности, мы встречаемся здесь с реакцией на отрыв масс от образованности и культуры, типичной для общества, в котором царит социальное неравенство. К тому же категория «толпы», «черни» имеет у Спинозы не только социальное, но и этическое содержание. Он включает в эту категорию как простонародье, так и представителей высших классов. Спиноза отлично понимал, что причины некомпетентности «толпы» коренятся в том, что государственные дела ведутся тайно от нее, что раболепие и несправедливость с необходимостью возникают «там, где господствуют один или немногие, которые при разбирательствах смотрят не на право или истину, но на величину богатства». Провозглашая целью государства свободу, мир и безопасность, Спиноза не приемлет предлагаемого Гоббсом абсолютистского государства. Его политический идеал — не монархия, даже конституционная, а республика.

В условиях постоянных угроз Нидерландской республике со стороны оранжистов (сторонников Дома Оранских) Спиноза не исключал аристократии. В отличие от монархической формы правления, при которой власть сосредоточена в одном лице, при аристократии она переносится на «достаточно многочисленное собрание, совет», способный более эффективно нести бремя управления. Для понимания социальной сущности предлагаемой Спинозой аристократической формы правления весьма важно иметь в виду, что речь в ней идет не о земледельческой, а о торговой, коммерческой аристократии. Прототипом разработанного Спинозой проекта послужила, главным образом, конституция Венецианской республики.

Устойчивость аристократической формы правления, по Спинозе, основывается на том, что она открывает путь к власти «большинству богатых». Преимущества аристократии перед монархией состоят в том, что она не допускает никаких секретных расходов, обременительных для подданных, а также в том, что народ, не участвуя непосредственно в управлении государством, внушает страх власть имущим, «сохраняет за собой свободу, которая хотя и не имеет прямой опоры в законе, однако молчаливо отстаивается им и оставляется за собой».

При аристократическом правлении власть принадлежит патрициату. Численное соотношение патрициев к остальному населению должно быть 1:50. Из своей среды патрициат избирает Совет синдиков, куда могут входить только лица, достигшие 60-летнего возраста, и Сенат для заведования делами управления.

Однако готовность смириться с аристократией в реальных условиях не снимала вопроса о демократии как идеально лучшей форме правления. Спиноза полагает, что в демократии каждый, соединяясь со всеми, повинуется лишь самому себе, там не приходится опасаться нелепых постановлений, так как почти невозможно, чтобы большинство сошлось на каком-либо абсурде. В этих суждениях слышны мотивы народоправства и предвосхищения некоторых идей Руссо (о народном суверенитете, о решении наиболее важных вопросов в обществе самим народом, об общей воле). Эти мысли Спиноза начал излагать в «Политическом трактате», который обрывается в самом начале главы о демократии. Как конкретно представлял ее себе Спиноза, осталось неизвестным.

Спиноза способствовал освобождению политической мысли от влияния церкви. Он — один из создателей светской теории государства. Симпатии к демократии представляют собой наиболее оригинальный элемент его наследия. По вопросу о соотношении прав человека и государственной власти взгляды Спинозы противоречивы. Сознавая необходимость компромисса, он не сумел наметить путей его достижения и склонялся к уступкам воле суверена. В сочетании с демократическими симпатиями это позволяет видеть в Спинозе предшественника Руссо.

Глава 9. Англия

В XVI в., когда укреплялась абсолютная монархия в Англии, королевская власть (династия Тюдоров) и палата общин парламента выступали в основном союзниками в борьбе с феодальной аристократией. Но время шло, города богатели, возрастали масштабы и роль ремесел и торговли, многие лендлорды переходили на капиталистические методы эксплуатации земли (аренда) и стали работать на рынок (их называют обуржуазившимися дворянами). Для новых экономических отношений становились тесными политические рамки абсолютизма. Возникает оппозиция королевской власти, трибуной которой служит парламент. В нем все громче заявляют о себе новые, буржуазные силы. Из-за налогов и других денежных сборов возникают постоянные коллизии.

Развитие событий ускорила смена правящей династии после смерти королевы Елизаветы в 1603 г. Приглашенный из Шотландии Яков I Стюарт не имел в Англии прочных корней, не знал парламентских обычаев. Он настаивал на своих прерогативах и проявлял упрямство там, где нужны были гибкость, компромисс и чувство нового. Яков I был не только монархом, но и автором политических трактатов. В сочинениях «О подлинном законе свободных монархий», «Подарок королю» (наставления наследнику престола Карлу), в выступлениях в парламенте он отстаивал неограниченный характер королевской власти, говорил о божественном праве королей, а в парламенте видел палату для регистрации своих решений. Конечно, за упрямством Якова I и его сына стояли экономические и политические интересы феодальной аристократии.

При Якове I постоянно ощущалась напряженность в отношениях между парламентом и королем. При Карле I недовольство переросло в открытое столкновение, приведшее к двум гражданским войнам 1642–1648 гг., казни короля и провозглашению республики (1649). Однако она оказалась недолговечной. Последовал десятилетний протекторат (по существу, диктатура) бывшего вождя революционной армии О. Кромвеля. После его смерти в 1660 г. произошла реставрация монархии. Приглашенный на престол Карл II Стюарт и его преемник Яков II пытались восстановить абсолютистские порядки. В форме партии вигов возникла новая оппозиция, противостоящая сторонникам короля, — тори. Виги, преследуемые у себя на родине, обосновались в Голландии, где пользовались покровительством Вильгельма Оранского, штатгальтера этой страны, зятя Якова П. В 1688 г. Вильгельм Оранский, приглашенный вигами на престол, высаживается с небольшой армией на английском побережье. Яков II уклонился от боя и бежал во Францию. Принимается Билль о правах 1688 г., передавший аристократическому парламенту значительную власть.

Эти события получили название «славной революции». Британская традиция противопоставляет «славную революцию», т. е. компромисс, мирное преобразование, «мятежу», кровопролитной войне 40-х гг., приведшей сначала к тирании, а потом и к Реставрации. Консервативно настроенные английские историки забывают, что этот компромисс вряд ли был бы возможен без величайшего потрясения 40-х гг., продемонстрировавшего бренность королевской власти и готовность оппозиции к решительным действиям. Именно страх повторения гражданской войны, бессилие старой монархии побудили тори пойти на уступки и соглашение с вигами.

Бурные политические события привели к невиданному расцвету политической литературы в Англии XVII в. Появилось множество памфлетов самых разных направлений. Среди защитников абсолютной монархии наряду с Яковом I большую известность приобрел Роберт Филмер. Он разработал патриархальную теорию, согласно которой царская власть вытекает из отеческой. По Филмеру, библейский Адам был не только первым отцом, но и первым королем, а последующим королям власть передавалась по наследству или узурпировалась у них. Но даже в этом случае королевская власть является отеческой и установлена по воле Бога.

Так называемые индепенденты (независимые), сторонники Оливера Кромвеля, начинали с защиты прав парламента при монархическом правлении, но неуступчивость Карла I привела их к республиканизму в его аристократическом варианте. Они выражали интересы нового класса и верхушки армии.

Левеллеры (уравнители) во главе с Джоном Лильберном были последовательными республиканцами и демократами. Они выступали за гражданское равноправие, за участие всех граждан в парламентских выборах. Они не фетишизировали парламент и считали, что суверенитет принадлежит не ему, а народу. Левеллеры — радикальное мелкобуржуазное течение, выдвинувшее ряд демократических требований, которые намного обогнали свое время. Среди них возникали и крайние группы, выступавшие не только за политическое, но и за имущественное равенство, за коммунистическое устройство общества. Это диггеры (копатели), названные так потому, что они захватывали земли и пытались обрабатывать их на коллективных началах. Вождем диггеров был Джералд Уинстенли. Кромвель, придя к власти, подавил эти движения.

Можно сказать, что политическая мысль в революционной Англии складывалась в результате коллективного творчества. Одни и те же идеи, в первую очередь естественных прав человека, общественного договора, в разных вариантах разделялись многими писателями. Трудно определить, кто их выдвинул первым. Однако славу крупнейших английских политических мыслителей XVII в., синтезировавших то, что было создано их предшественниками и современниками, приобрели два человека — Томас Гоббс и Джон Локк. Оба — дети своего времени в плане передовой, рационалистической, просветительской методологии. Однако их политические позиции противоположны. Гоббс — сторонник неограниченной власти государства, полностью подчиняющей себе индивида. Его симпатии — на стороне абсолютной монархии. Локк защищает неотчуждаемые (естественные) права человека, суверенитет народа. Смысл его учения состоит в том, что во имя прав граждан и интересов общества необходимо установить пределы деятельности государства и связать его определенными правилами.

§ 1. Т. Гоббс

Томас Гоббс (1588–1679) родился в семье сельского священника, учился в Оксфордском университете. Окончив его в 1608 г., поступил гувернером в семью аристократа У. Кавендиша. Чувствуя приближение революции, Гоббс покидает Англию. С 1640 по 1651 г. он живет в Париже и некоторое время обучает математике и физике наследника английского престола. В 1642 г. в Амстердаме Гоббс публикует свое первое крупное политическое сочинение «О гражданине». В нем доказывается необходимость неограниченной легитимной королевской власти. В 1651 г. на английском языке вышла книга «Левиафан, или Материя, форма и власть государства церковного и гражданского». В «Левиафане» развиваются идеи первого политического сочинения Гоббса, но в модифицированной форме. Абсолютная власть государства уже не связывалась с легитимностью королевского дома. Старая схема явно приспосабливалась к диктатуре лорда-протектора О. Кромвеля. Гоббсу забыли защиту Стюартов и позволили вернуться в Англию, что он и сделал после того, как парламент принял акт об амнистии всех лиц, признавших новую власть. В роялистских кругах, в эмиграции поведение Гоббса вызвало негодование, но лорд-протектор привлек его к государственной деятельности (подготовка университетской реформы).

После Реставрации Гоббс переиздает «Левиафана», на сей раз на латыни, внеся в текст коррективы, призванные доказать правомерность возвращения Стюартов на престол. Но роялисты не простили ему угодничества перед Кромвелем, а также философского свободомыслия. Его обвиняли в атеизме. Не заслужив доверия двора, Гоббс тем не менее окончил жизнь спокойно, в глубокой старости. Последние годы Гоббс посвятил изучению гражданской войны в Англии. Все неурядицы, постигшие его родину, он приписывал классическому образованию юношества, благодаря которому распространялись вредные идеи политической свободы.

Гоббс — создатель философской системы механистического материализма.

Природу он воспринимает как совокупность тел, различающихся величиной, формой, положением и движением. Высшие формы развития сводятся им к механическому движению, перемещению. Связи между телами четко детерминированы, подчинены закону причинности. Гоббс стоял на уровне науки и философии своей эпохи и испытывал влияние ее лучших представителей, таких как Ф. Бэкон, Галилей, Декарт и др. Он способствовал распространению просветительских идей и преодолению монополии церковной схоластики на умы людей.

Гоббс отделяет науку от религии, теологии. Сфера теологии — вера, наука — это знания о закономерностях природы и общества, получаемые путем опыта и размышления. Последняя часть «Левиафана» озаглавлена «О царстве тьмы» и в методологическом плане представляет собой ключ к взглядам Гоббса. Он отвергает веру в духов, демонов, страх перед дьяволом и духовную тьму, возникающую вследствие ошибочного толкования Писания. К подобного рода ошибкам он относит и утверждения, «будто нынешняя церковь есть царство Христа». «Страх перед невидимой силой, является ли она выдумкой частного воображения, или представляется в соответствии с публично одобренными традициями, — вот что такое религия», — пишет Гоббс. Хотя он не только не посягает на Священное Писание (предпочитая говорить о его неправильном понимании), но и часто ссылается на него для подтверждения своих мыслей — выдвигавшиеся против Гоббса обвинения в атеизме, видимо, были справедливы. При этом он признавал полезность религии как средства воздействия на народные массы. Это был маскирующийся атеист, отношение которого к религии и церкви напоминает взгляды Н. Макиавелли.

Материализм и атеизм Гоббса привели в нашей литературе советского периода к преувеличению его заслуг в политической теории. Его методология и в этой области была для своего времени передовой, но это вовсе не основание, чтобы затушевывать реакционную суть его политической платформы, его конформизм, приспособление к любой утвердившейся власти.

Для обоснования своих представлений о государстве Гоббс прибегает к уже испытанному приему изображения «естественного состояния». В нем все люди равны, и каждый руководствуется своими потребностями и интересами. Человек эгоистичен, он наделен сильными страстями, желает власти, богатства, наслаждений. Принцип его поведения предельно прост: человек стремится получить как можно больше благ и избежать страданий. Свобода человека ничем не ограничена. Каждый имеет право на все, даже на жизнь всякого другого человека. Это ведет к постоянным конфликтам, к невозможности обеспечить собственное благо и уберечься от зла. «Война всех против всех» — вот сжатое определение сущности естественного состояния, по Гоббсу. Конфликты постоянно держат в состоянии взаимного страха и подозрительности. Именно это чувство, а также нестабильность положения, неспособность обеспечить мир, угроза всеобщего уничтожения, а отнюдь не общительность и взаимное расположение, лежат в основе людских союзов. «Нужда — мать всех изобретений», — пишет Гоббс.

Чтобы избавиться от страха, обеспечить безопасность, люди объединяются в общество и учреждают по собственному усмотрению верховную власть, которая может быть доверена одному лицу или собранию.

Вопрос, является ли эта картина воссозданием действительности, т. е. представлением Гоббса об историческом прошлом, или всего лишь логическим приемом, остается открытым, как и применительно к большинству других сторонников теории общественного договора. Скорее, это способ аргументации. Гоббс и не утверждает, что все государства возникли путем договора. Для достижения верховной власти есть, по его мнению, два пути — физическая сила (завоевание, подчинение) и добровольное соглашение. Первый вид государства называется основанным на приобретении, а второй — основанным на установлении, или политическим государством.

В пользу созданной таким образом власти люди отказываются от своих естественных прав. К этому их подталкивает как инстинкт самосохранения, так и разум. Они диктуют необходимость взаимоограничить свободу, характерную для догосударственного состояния, путем естественных законов или найденных разумом общих правил.

Естественные законы, по Гоббсу, не элемент естественного права. Наоборот, они приходят ему на смену. Гоббс призывает не смешивать понятия права и закона. Право состоит в свободе делать или не делать что-либо, а закон обязывает либо к тому, либо к другому. «Закон и право различаются между собой так же, как обязательство и свобода, которые несовместимы в отношении одной и той же вещи». Представления Гоббса не соответствуют традиционному делению на естественное право и позитивное право, или закон. Казалось бы, и позитивный закон может заключать в себе альтернативные предписания, или определенную свободу выбора поведения. Но применительно к сравнению догосударственного и государственного состояний определения Гоббса четко выражают его мысль: естественное состояние и действующее в нем естественное право на все — это неограниченная свобода, а диктуемый разумом естественный закон — это предписание, ограничение свободы.

Гоббс подчеркивает условность обозначения предписаний разума словом «закон», ибо они представляют собой всего лишь заключения относительно того, что ведет к сохранению и защите людей, «между тем как закон в собственном смысле означает предписание того, кто по праву повелевает другими».

Основной естественный закон гласит, что «должно искать мира и следовать ему». Остальные естественные законы (общим числом 19) могут быть, по словам Гоббса, резюмированы в одном легком правиле, доступном пониманию и самого неспособного человека. И это правило гласит: «не делай другому того, чего ты не хочешь, чтобы делали тебе». Так формулирует Гоббс и содержание второго естественного закона, выделяемого наряду с первым в качестве наиболее важных и общих принципов. В «Левиафане» дается и несколько иное определение того же закона: «…в случае согласия на то других человек должен согласиться отказаться от права на все вещи в той мере, в какой это необходимо в интересах мира и самозащиты, и довольствоваться такой степенью свободы по отношению к другим людям, какую он допустил бы у других людей по отношению к себе. Ибо до тех пор, пока каждый человек держится за это право делать все, что он хочет, все люди будут находиться в состоянии войны». В этих словах четко выражена ставшая классической идея права как меры свободы человека, ограничиваемой равной свободой других людей.

Среди прочих естественных законов у Гоббса достойна упоминания справедливость. Она заключается в том, чтобы соблюдать соглашения и «давать каждому человеку его собственное», т. е. уважать его собственность (эти формулировки напоминают Г. Гроция). Там, где нет собственности, не может быть и несправедливости, а там, где нет организованной принудительной власти, т. е. государства, нет ни собственности, ни надежного соблюдения соглашений.

Гоббс называет естественными законами также благодарность, взаимную уступчивость или любезность, прощение обид, принцип отмщения (руководствоваться только будущим благом), законы против оскорбления, гордости и надменности, беспристрастие, законы об использовании общих вещей, о жребии, о первородстве и первом владении, о посредниках, о подчинении арбитражу; о том, что никто не может быть судьей в собственном деле или в деле, к которому он проявляет пристрастие, и закон о свидетелях.

Все эти естественные законы (законы природы) вечны, они обязывают совесть, но они эффективны только там, где они надежно гарантированы. В естественном состоянии законы природы не действуют, там царит полная свобода, право на все, выливающееся в борьбу всех против всех. В естественном состоянии может возникнуть лишь представление о естественных законах как средстве покончить со взаимным уничтожением. Но обеспечить эти законы способна лишь гражданская власть или государство. Его учреждение в форме общественного договора предстает как естественный закон, требование разума. «Одновременно с этим актом, — пишет Гоббс в своем первом политическом трактате «О гражданине», — с общего согласия всех вводится неравенство, так как люди убедились, что данное им от природы равенство мешает им пользоваться благами жизни, что оно ведет лишь к войне всех против всех».

«Государство, — пишет Гоббс, — есть единое лицо, ответственным за действия которого сделало себя путем взаимного договора между собой огромное множество людей, с тем чтобы это лицо могло использовать силу и средства всех их так, как сочтет необходимым для их мира и защиты». «Единое лицо» понимается не только в смысле организации, обладающей полномочиями и ответственностью (юридическое лицо). Чтобы подчеркнуть органическую, нерасчлененную природу государства, Гоббс прибегает к образу живого организма, тела человека или животного. Он называет государство искусственным человеком и уподобляет его органы и функции частям человеческого тела, а положение дел в государстве — состояниям живого организма. Верховная власть — душа государства, судебная и исполнительная власть — суставы, награды и наказания — нервы, советники — память, справедливость и законы — разум и воля; гражданский мир — здоровье, смута — болезнь, а гражданская война — смерть государства.

Называет Гоббс государство и великим Левиафаном, или смертным богом, которому под владычеством бессмертного Бога мы обязаны своим миром и защитой. Левиафан — персонаж из Библии (Книга Иова). Это огромное и грозное с виду морское чудовище или рыба, но оно выполняло доброе дело — оберегало мелкую рыбешку от хищников. На рисунке в первых изданиях книги Гоббса Левиафан изображался в виде огромного человека, тело которого состоит из множества маленьких человеческих тел. В руках Левиафан-государство держит крест и меч. Эта аллегория символизирует и благие цели государства, и его грозный характер, а главное — его единство, ибо составляющие государство люди как бы срослись, стали новым организмом, утратили свою первоначальную обособленность.

Цель гоббсовского Левиафана-государства также благородна — покончить с войной всех против всех, обеспечить мир и безопасность. Это достигается сосредоточением в руках суверена всей полноты власти. Неограниченная свобода привела людей в естественном состоянии на грань взаимоуничтожения. Из этого делается вывод, что только неограниченная власть способна гарантировать общественное спокойствие.

Гоббс подчеркивает неделимый и абсолютный характер государственной власти, развивая традиции Ж. Бодена. Он решительно отвергает теорию разделения властей и попытки ее осуществления, ибо это означало бы разделение суверенитета.

В распоряжении суверенной власти и меч войны, и меч правосудия. Гражданские законы — всего лишь веления власти. Власть же не связана ни своими собственными законами, ни так называемыми естественными, прирожденными правами личности. Даже собственность, положенная Гоббсом в основу представлений о справедливости, отнюдь не является неприкосновенной. «Никто, — пишет он, — не располагает такой собственностью, на которую не имел бы права верховный правитель».

Конечно, Гоббс полагает, что и суверен должен подчиняться естественным законам, которые «вечны, божественны и никогда не исчезнут». Однако связанность суверена естественными законами — сугубо моральная, ответственность он несет лишь перед Богом, как абсолютный монарх. В гражданском обществе законом являются лишь распоряжения власти. Они должны считаться с естественными законами, но последние сами по себе без законов гражданских недействительны. Больше того, судить о соответствии той или иной нормы естественному закону имеет право, по Гоббсу, только суверен: «Кроме законов, установленных в каждом государстве, нет никаких подлинных учений о справедливом и несправедливом, о добре и зле, и… никто, за исключением тех, кому данное государство поручило толкование своих законов, не может рассуждать, будет ли какое-нибудь действие справедливым или несправедливым».

Несмотря на частое употребление понятия «естественный закон», Гоббс стал одним из предшественников позитивистского, нормативного толкования права как веления власти, совокупности норм, установленных или санкционированных государством. В этом, как и в философских взглядах Гоббса, сказывается разрыв со средневековым мировоззрением, в соответствии с которым право воспринималось как нечто нерукотворное, установленное высшими силами, мудрецами, как древние обычаи, передаваемые из поколения в поколение.

Что же сказать о свободе подданных, о правах личности? Они явно приносятся в жертву государству. Только суверен устанавливает пределы прав и свобод, а также лишает прав и свобод по своему усмотрению. Гоббс считает неправильным выводить свободу граждан из естественного права, ибо это означало бы, что верховная власть в государстве не может устанавливать тех законов, которые она считает необходимыми. Свобода, по его мнению, определяется лишь тем, что за пределами законов всегда остается обширная область непредписанного и незапрещенного, т. е. предоставленного усмотрению каждого гражданина.

Вся жесткость режима, оправдываемого Гоббсом, проявляется в отношении к инакомыслящим. Здесь государство ничем не связано. «Диссиденты» бросают вызов государству. Значит, оно находится по отношению к ним в естественном состоянии, т. е. состоянии войны, как с врагами. Это правило распространяется не только на действия, но и на мысли, на мнения. «Человек или собрание, которому поручена верховная власть в государстве, обладает также и правом судить о том, какие мнения и учения враждебны миру, и правом запрещать их распространение». Гоббсовский Левиафан гарантирует свою безопасность и со стороны церкви. Она превращается в департамент государства.

Как большинство политических мыслителей после Бодена, Гоббс выделяет всего три формы государства: демократию, аристократию и монархию. Демократию он не одобряет по многим и вполне традиционным соображениям. Выделим среди них два наиболее важных: 1) «черни недоступна большая мудрость» и 2) при демократии возникают партии, что ведет к гражданской войне. Аристократия лучше, но она тем совершеннее, чем меньше походит на народное правление и чем больше сближается с монархией. Лучшая форма государства — монархия, она более всех других соответствует идеалу абсолютной и нераздельной власти. В «Гражданине» Гоббс выступает за наследственную монархию, в первом издании «Левиафана» — за реального обладателя власти (узурпатора с точки зрения права на престол), во втором издании «Левиафана» он вновь вернулся к легитимности.

Идеи абсолютизма у Гоббса нетрадиционны лишь с точки зрения философского обоснования. В плане определения пределов власти он вполне солидарен с защитниками божественного права королей или представителями патриархальной теории. Нова и готовность Гоббса признать нелегитимную власть, коль скоро она утвердилась. Тем самым Гоббс выходит за рамки классического абсолютизма с его царскими облачениями и религиозными санкциями. Он создал философию и культ неограниченной власти, кому бы она ни принадлежала.

Отношения между государствами представлялись Гоббсу сферой, где сохраняется естественное состояние, т. е. идет война всех против всех. Позиция реалистическая, но Гоббс не делает попыток ввести и здесь рациональные, договорные начала, что свойственно Гроцию.

Политическое наследие Гоббса отмечено противоречием между научной для своего времени, смелой, антиклерикальной методологией и реакционными выводами, солидарностью со старым режимом и любым узурпатором. Он отвергает не только сопротивление власти, но и ее критику. Даже осуждение тирании представляется Гоббсу опасным, «так как слово «тирания» означает не более и не менее, чем слова «верховная власть»», а «терпимое отношение к явной ненависти к тирании есть терпимое отношение к ненависти к государству вообще». Но в формах обоснования тирании Гоббс — человек новой эпохи. Он оправдывает ее исходя из принципов индивидуализма, которые были неведомы средневековому обществу, где личность поглощалась различного рода корпорациями. Доказывая необходимость подчинения гражданина государству, Гоббс, как ни странно это может показаться, исходит из интересов эгоистичного человека, а не общества.

Творчество Гоббса в значительной мере — отклик на ситуацию, бурные события эпохи революции. Всю свою жизнь он пытался решить одну проблему: как уберечь человека от анархии, потрясений, мятежей, как обеспечить ему спокойствие и достаток в условиях общественного переворота. Предлагаемое Гоббсом решение заключается в том, чтобы отказаться от честолюбия и властолюбия, от несбыточных мечтаний о совершенном государственном строе, от привычки иметь свое суждение, критиковать и вместо всего этого полностью подчиниться существующей власти, если она крепка и обеспечивает порядок. Гоббс последовательно руководствовался этими мотивами. Одно из его определений естественного закона сводится к следующему: это «веление правого разума относительно того, что должно совершать и не совершать для наиболее продолжительного сохранения жизни и целости своего тела». Лучше же сохранить жизнь, пусть и не самую благополучную, чем погибнуть в борьбе с несправедливостью, во имя идеала. Гораздо разумнее «наслаждаться настоящим, хотя и не наилучшим состоянием, чем допустить, чтобы другие после войны, после того как вы будете убиты или лишены состояния, в ином веке обладали переделанным к лучшему устройством».

Естественным законом сохранения жизни и целости тела определяются, по Гоббсу, и пределы повиновения гражданина государству. Можно стерпеть даже покушение на собственность, но «никто не может обязать… не противиться причинению ему смерти, ран или иного телесного повреждения». Если власть обеспечивает жизнь, разумно терпеть такую власть. Если власть утрачивает способность гарантировать безопасность подданных, ради чего она и была создана, она тотчас же теряет и право на их верность.

Это не имеет ничего общего с идеей сопротивления неправедной власти, вытекающей из признания неотчуждаемых прав человека и народного суверенитета. Гоббс убежден, что ошибочная мысль, будто свобода является прирожденным правом человека, ведет к мятежу и государственному перевороту, а любая попытка захвата верховной власти путем восстания «противоречит разуму». Сопротивление власти, по Гоббсу, никогда не может быть оправдано, и лишь утрата власти и особенно утрата способности защищать подданных освобождает последних от обязанностей по отношению к суверену и как бы возвращает их в естественное состояние, предоставляя отстаивать свою жизнь и безопасность всеми доступными средствами.

Позиция Гоббса реалистична, так поступало, поступает и будет поступать большинство людей, но от этого она не становится благороднее. Руководствуясь эгоистическими соображениями выживания любой ценой, Гоббс, по словам его младшего современника, немецкого философа Лейбница, «написал чудовищную книгу, на что указывает и самое ее название».

§ 2. Дж. Локк

Джон Локк (1632–1704) родился в небогатой семье. Отец его был клерком у мировых судей графства и принимал участие в гражданской войне на стороне парламента в качестве кавалерийского капитана. В 1652 г. Локк поступает в Оксфордский университет. Его увлекали метафизика и естественные науки, в особенности медицина. С Оксфордом связаны 32 года жизни Локка. Окончив курс обучения, он остался в университете в качестве преподавателя. В первой половине 60-х гг. Локк поддерживал режим Реставрации, но к 1667 г. разошелся с ним по вопросу о веротерпимости. В то время в английском обществе происходила перегруппировка сил, возникли зачатки двухпартийной системы (тори и виги), окончательно сложившейся в XVIII в. Тори поддерживали стремление королевской власти к абсолютизму, а виги считали необходимым ее ограничить. Локк активно включился в политическую жизнь благодаря личным связям с признанным лидером вигов лордом Эшли (графом Шефтсбери с 1672 г.). В 1667 г. Эшли предложил Локку место домашнего врача, вскоре он стал воспитателем сына и советником этого видного государственного деятеля. Шефтсбери, выступивший против попыток Карла II действовать без парламентского контроля, в 1682 г. вынужден был бежать в Амстердам. В следующем году за ним последовал и Локк. В Голландии он сближается с Вильгельмом Оранским, зятем Якова II, и его окружением. Локк вернулся в Англию вскоре после воцарения Вильгельма Оранского и посвятил последний период жизни научной работе, опубликовав многие ранее подготовленные сочинения.

«Два трактата о государственном управлении» — основное политическое произведение Локка, а также его крупнейшее философское сочинение «Опыт о человеческом разуме» увидели свет в 1690 г. Они воспринимались как научный комментарий к созданной славной революцией политической системе. По словам Ф. Энгельса, «Локк был в религии; как и в политике, сыном классового компромисса 1688 года». Однако значительная часть «Двух трактатов…» была написана в 1679–1681 гг., в период критического обострения отношений между короной и вигами.

Виги выдвинули в парламенте билль о лишении брата короля, герцога Йоркского (будущий Яков II), права на престолонаследование. Поражение вигов как раз и привело тогда к бегству Шефтсбери в Голландию и формированию там гнезда заговорщиков. Накал борьбы и возможность нового вооруженного столкновения ощущаются в содержании трактатов и придают некоторым их фрагментам явно радикальное звучание. Локк преследовал в своих политических сочинениях две цели: опровергнуть англиканскую теорию неограниченности королевской власти и побудить население к сопротивлению короне.

Первый трактат имеет в основном исторический интерес. Локк полемизирует со сторонниками абсолютной монархии, в первую очередь с Робертом Филмером, автором патриархальной теории, и его сочинением «Патриарх, или Естественная власть королей». Филмер умер в 1653 г., не опубликовав своей самой знаменитой книги. Но в 1679–1680 гг., в момент обострения борьбы вигов с Карлом II, роялисты напечатали впервые «Патриарха» и переиздали другие памфлеты Филмера. Таким образом, критика Локка не была запоздалой. Оперируя историческими сведениями, библейскими текстами, обращаясь к логике и здравому смыслу, он доказывал, что «Адам не обладал ни благодаря естественному праву отцовства, ни благодаря определенному дару, полученному от Бога», неограниченной властью над своими детьми и над миром. Но даже если бы он обладал такой властью, она не могла бы служить оправданием абсолютистских притязаний последующих правителей, ибо сведения о том, какая ветвь потомков Адама является старшей, давным-давно полностью утрачены.

Во втором трактате Локк излагает свои мысли о происхождении, цели и устройстве государства, пределах его власти.

Локк широко пользуется теологической аргументацией, но вплетает ее в общую канву рационалистических умозаключений. Хотя от Локка пошло английское свободомыслие XVIII в., его мировоззрение не было последовательно антирелигиозным. Но не подлежит сомнению, что, не бросая вызов религиозному сознанию, он сужал его сферу, вытеснял его рационализмом. Философские взгляды Локка готовили почву для деизма, согласно которому Бог создал мир, но с той поры больше не вмешивается в его дела. Деизм называют иногда замаскированным атеизмом.

Наряду с отеческой властью Локк не признает и завоевание как основу формирования государств: «Каждый, кто не желает хотя бы в какой-то мере полагать, что всякое существующее в мире правительство является продуктом лишь силы и насилия и что люди живут вместе по тем же правилам, что и звери, среди которых все достается сильнейшему, чем закладывается основание для вечного беспорядка и смуты, волнений, мятежа и восстания, тот по необходимости должен найти иную причину возникновения государства».

Единственный законный источник власти Локк видит в согласии народа, т. е. в общественном договоре: «Всякое мирное образование государства имело в своей Основе согласие народа». Такова методологическая база всей его теории. Локк отличает политическую власть от власти отца над детьми, мужа над женой, хозяина над слугой, господина над рабом, на смешении которых строились концепции защитников абсолютизма. Политическая власть вытекает из общественного договора и состоит в праве издавать законы и применять для их исполнения силу сообщества.

Разграничение разных видов власти, разного рода связей между людьми позволяет Локку поставить проблему соотношения государства, общества и гражданина, одну из центральных в его теории. Такой подход противостоял традиционным средневековым концепциям о нерасторжимости их уз.

Договорная теория отказывает государству в вечности. Не признавая тождественности политической власти и общества, она исходит из того, что государство и общество не были ровесниками, как утверждал Р. Филмер, и предполагает догосударственную фазу развития человечества.

Государству предшествует естественное состояние. В отличие от Гоббса Локку оно представляется не кошмарным, ведущим к взаимному уничтожению, а довольно упорядоченным и благополучным. По Локку, полная свобода и равенство людей все же не есть «состояние своеволия». Жизнь людей регулируется диктуемыми разумом законами природы, а закон природы требует мира и безопасности для всех. Разум предписывает необходимость примирять свои интересы с интересами других людей. Отсюда стремление к миру, доброжелательству, взаимной помощи.

В чем же отличие естественного состояния от государственного? До учреждения политической власти не существовало единого, всеобщего механизма обеспечения прав и наказания их нарушителей. Каждый человек вынужден был сам отстаивать свои права и наказывать тех, кто на них посягает. Правосудие, возмездие носили частный, анархический характер.

Чтобы избежать эксцессов, упорядочить свою жизнь, надежно обеспечить свободу и собственность (а не только жизнь и безопасность, как у Т. Гоббса), люди заключают общественный договор. Это скорее торжество разума, чем проявление крайней необходимости. «Великой и главной целью объединения людей в государство и передачи ими себя под власть правительства» объявляется защита частной собственности. С заключением общественного договора естественное состояние уступает место государству, гражданскому или политическому обществу (Локк пользуется всеми тремя терминами в качестве синонимов).

Итак, политическое общество создается, чтобы гарантировать гражданам свободу и пользование другими естественными правами. Свобода, по Локку, не анархия, что стремились внушить Филмер и другие сторонники абсолютизма, а гарантия от произвола. В ней основа всех других прав человека, ибо, потеряв свободу, человек ставит под угрозу свою собственность, благополучие, жизнь. У него нет больше средств их защитить. Свобода предполагает соблюдение законов природы, ставших законами государства: «Там, где нет законов, там нет и свободы».

Основное содержание общественного договора — отказ граждан от частных наказаний за нарушение своего права. По словам французского историка политической мысли Жоржа Веделя, государство получает «монополию на организованное принуждение».

Поскольку общественный договор заключается ради лучшего обеспечения естественных прав, он наделяет власть четко определенными полномочиями, которых она не может превышать. Государство ограничено в своих действиях. Человек, как пишет другой французский авторитет Марсель Прело, не весь входит в государство, как у сторонников неограниченного суверенитета, он сохраняет за собой значительную сферу автономии, государство не поглощает его целиком, как гоббсовский Левиафан.

Смысл политической теории Локка — в определении пределов деятельности государства.

Под ред. Мартышина О.В. История политических и правовых учений. 3-е издание. Учебник

Под ред. Мартышина О.В. История политических и правовых учений. 3-е издание. Учебник

В учебнике, подготовленном кафедрой теории государства и права Московского государственного юридического университета имени О. Е. Кутафина (МГЮА), дан анализ основных направлений политической и правовой мысли от древности до наших дней в России, странах Запада и Востока. При этом политико-правовая мысль России представлена более полно, что продиктовано ее особой важностью в свете происходящих в нашей стране перемен и необходимостью переосмысления прошлого.<br> Для студентов, аспирантов, преподавателей юридических, философских, исторических и политологических вузов и факультетов, а также широкого круга читателей, интересующихся проблемами политики, государства и права. <br><br> <h3><a href="https://litgid.com/read/istoriya_politicheskikh_i_pravovykh_ucheniy_3_e_izdanie_uchebnik/page-1.php">Читать фрагмент...</a></h3>

Внимание! Авторские права на книгу "История политических и правовых учений. 3-е издание. Учебник" (Под ред. Мартышина О.В.) охраняются законодательством!