|
|
ОглавлениеБекяшев Д. К. Обеспечение выполнения государствами конвенций МОТ Белова Г., Марин Н. Право на охрану здоровья и медицинскую помощь Гуласарян А. С. Пролиферация международных судов и международное право Давлетгильдеев Р. Ш. Европейская социальная модель: истоки и перспективы Исполинов А. С. Национальные суды и международное право: принуждение к дуализму Капустин А. Я. Право международных организаций: перспективы развития в XXI веке Кляйн Э. The Future of International Human Rights Law Кожеуров Я. С. Дифференциация международной ответственности: тенденции и перспективы Лебединец И. Н. К вопросу о подразумеваемой компетенции международных организаций Федоров И. В. Развитие международного процессуального права Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгуЗахарова Л. И. |
||||||||||||||||||||||||
 |
Захарова Л. И. Кандидат юридических наук, доцент, Zakharova L. I. Candidate of juridical sciences, Associate |
Эволюционный подход в международном праве, в частности при толковании международных договоров, является эффективным инструментом определения и последующего развития правовых норм. Интерпретация норм не должна обусловливаться политической моралью — главными ориентирами продолжают оставаться общие правила толкования договоров, изложенные в ст. 31–32 Венской конвенции о праве международных договоров 1969 г. Они требуют, чтобы государства — участники договора действовали добросовестно и определяли общее намерение сторон.
Такой подход может быть полезен для осуществления динамичного и креативного толкования норм, закрепленных в договорах. Вместе с тем сохраняется вероятность появления неприемлемой для суверенного государства трактовки, возникшей в результате «судебного активизма».
Ключевые слова: международное право, интерпретивистская теория, общие принципы права, политическая мораль, позитивизм, эволюционный подход, толкование договоров, «судебный активизм», консенсус.
The evolutionary approach in international law, specifically the evolutionary interpretation of international treaties, is quite fruitful for the determination and subsequent development of legal norms. The interpretive process should not be guided by political morality, but by the general rules of interpretation reflected in Articles 31–32 of the 1969 Vienna Convention on the Law of Treaties. They require that states participating in a treaty should act in good faith and determine the common intention of the parties.
Such an approach can be conducive to elaborating a dynamic and creative interpretation of the norms that were laid down in treaties. However, there remains a probability that as a result of «judicial activism» an interpretation unacceptable for a sovereign state would appear.
Keywords: international law, interpretive theory, general principles of law, political morality, positivism, evolutionary approach, interpretation of treaties, «judicial activism», consensus.
I. Интерпретивистская теория Р. Дворкина и ее позитивистская критика
Международное право — это живая правовая система, которая продолжает развиваться, несмотря на свой почтенный возраст. Наиболее заметным изменениям содержание и круг акторов международного права подверглись в XX веке. Некоторые представители западной доктрины международного права указывают на отсутствие иерархичного порядка в ст. 38 Статута Международного суда ООН, в которой перечислены источники международного права, которые он использует в своей деятельности. При этом делаются следующие выводы. Во-первых, основополагающие нормы международного права, обладающие приоритетом над внутригосударственным конституционным правом («supremacy … over domestic constitutional law»), закреплены в международных договорах, в то время как международные обычно-правовые нормы и общие принципы права применяются в зависимости от их субстантивного веса и значительности без установления формальных приоритетов между ними. Во-вторых, общие принципы права, в особенности те из них, на которые опираются международные суды и трибуналы (принципы самосохранения, добросовестности, ответственности, иные принципы, регулирующие осуществление судопроизводства), должны служить ориентиром в процессе правоприменения.
Так, например, в ходе своего анализа известной работы Р. Дворкина «Империя права» (1986) итальянский исследователь Д. Паломбелла руководствуется необходимостью обозначить некий набор принципов, которые позволяют выделить три возможных подхода к развитию международного права в будущем: позитивистский, естественно-правовой и интерпретивистский. В первых двух случаях важным представляется ответ на вопрос о том, кто определяет эти принципы: в первом случае это право, созданное и закрепленное раз и навсегда в нормативных актах, во втором случае это право человеческой разумности, присущее самой природе человека. В рамках изучаемой темы особый интерес вызывает третий из предложенных подходов, который фокусируется не на субъекте, создающем право, а на методе, посредством которых эти нормы создаются, — на методе толкования, осуществляемого главным образом судебными учреждениями.
Р. Дворкин в своей первоначальной классификации возможных подходов к изучению и применению международного права руководствовался таким критерием, как цель, преследуемая при выработке правовых норм. Таким образом, он выделял три теории права: консенсуальную (право отражает консенсус, сложившийся в отношении каких-либо правил поведения в пределах определенного сообщества), телеологическую (право вырабатывает необходимые средства для достижения социальных целей) и интерпретивистскую (право обеспечивает нужную целостность в политической и правовых сферах).
Какие принципы, по мнению Р. Дворкина, становятся ведущими при интерпретивистском подходе? Это принципы уменьшения суверенных полномочий государств (the principle of mitigation of states’ power), значительного влияния (the principle of salience) и политической морали. Первый из них означает готовность государств принять самоограничения своего суверенитета в целях создания эффективного международного правопорядка — например, для создания лучших возможностей пользоваться общими благами, обеспечения безопасности человечества, противодействия изменению климата и т. д. В свою очередь, это предполагает обязанность соблюдать правила, признанные большинством государств и народов. Д. Паломбелла признает, что принцип уменьшения суверенных полномочий государств является «недостаточно определенным в отношении различных возможных международно-правовых режимов». Принципы значительного влияния и политической морали вызывают не меньше вопросов. Главный из них: кто уполномочен определять существование и сферу действия данных принципов? В условиях правовой неопределенности сохраняется вероятность того, что ситуации, в которых политическая мораль служит прямым обоснованием действий для одних (ex iniuria ius oritur), воспринимается другими как акт политической аморальности. Хотя невозможно отрицать, что политика и право, международное право в особенности, тесно взаимосвязаны, не представляется корректным сознательное использование политических концепций в правовом лексиконе. Политика и право остаются различными регулятивными системами. В идеале, который представляется труднодостижимым на современном этапе, человечество должно стремиться к верховенству права в политике и отказаться от политических соображений в правоприменительной практике.
Интерпретивистский подход, сторонниками которого выступают Д. Паломбелла и Р. Дворкин, весьма популярен в англо-американской правовой системе, в которой суды пользуются если не правом судебного нормотворчества, то по крайней мере значительной свободой усмотрения (judicial discretion, if not judicial norm-creation), однако полезен ли он международному праву?
Внимание! Авторские права на книгу "Будущее международного права. Сборник статей" (Под ред. Бекяшева К.А.) охраняются законодательством!
