|
|
ОглавлениеБекяшев Д. К. Обеспечение выполнения государствами конвенций МОТ Белова Г., Марин Н. Право на охрану здоровья и медицинскую помощь Гуласарян А. С. Пролиферация международных судов и международное право Давлетгильдеев Р. Ш. Европейская социальная модель: истоки и перспективы Исполинов А. С. Национальные суды и международное право: принуждение к дуализму Капустин А. Я. Право международных организаций: перспективы развития в XXI веке Кляйн Э. The Future of International Human Rights Law Кожеуров Я. С. Дифференциация международной ответственности: тенденции и перспективы Лебединец И. Н. К вопросу о подразумеваемой компетенции международных организаций Федоров И. В. Развитие международного процессуального права Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгуКушлейко А. С. |
||||||||||||||||||||||||
|
Кушлейко А. С. Региональный советник Международного Kushleyko A. S. Regional Legal Adviser of the International |
В статье рассматривается ряд проблем, касающихся средств и методов ведения военных действий. С учетом стремительных успехов в сфере новых и разрабатываемых технологий ведения войны, прежде всего в области информационных технологий и робототехники, важно, чтобы многочисленные и зачастую весьма сложные проблемы, возникающие в связи с указанными разработками, решались на основе всей необходимой информации. Поэтому на повестке дня экспертного сообщества на сегодняшний день стоит выработка подходов к ряду правовых вопросов, возникающих в отношении военного киберпотенциала и его возможного применения в вооруженном конфликте, а также вопросов, касающихся соответствия требованиям МГП автономного оружия. Кроме этого, остро стоят вопросы, связанные с применением оружия взрывного действия в населенных районах, и обсуждается проблема ответственной передачи вооружений.
Ключевые слова: международное гуманитарное право, вооруженные конфликты, новые технологии, киберпространство, автономные системы вооружений.
The article examines a range of issues related to means and methods of warfare. As rapid advances continue to be made in new and emerging technologies of warfare, particularly those relying on information technology and robotics, it is important to ensure informed discussions at the level of expert community of the many and often complex challenges raised by these developments. This article thus addresses a number of legal questions beingposed in the context of the development of military cyber capabilities and their potential use in armed conflict, as well as those posed with regard to compliance of autonomous weapon systems with IHL. It also examines the use of explosive weapons in populated areas and discusses responsible arms transfers.
Keywords: international humanitarian law, armed conflicts, new technologies, cyberspace, autonomous weapons systems.
I. Новые технологии ведения военных действий
По мере того, как продолжается стремительное развитие новых и перспективных технологий ведения военных действий, особенно в области информационных технологий и робототехники, важно обеспечить, чтобы обсуждение многочисленных и порою сложных проблем, возникающих в связи с этим развитием, велось с учетом всей имеющейся информации.
Хотя новые технологии ведения военных действий специально не регулируются договорами МГП, их развитие и использование в вооруженных конфликтах не происходит в правовом вакууме. Новые технологии в области вооружений, как, впрочем, и все остальные системы вооружений, должны использоваться в соответствии с нормами МГП, в частности с нормами, относящимися к ведению военных действий. Ответственность за анализ новых вооружений, в том числе новых технологий, лежит, прежде всего, на каждом государстве, которое разрабатывает новые технология ведения военных действий. Прежде всего такой анализ способствует тому, чтобы вооруженные силы государства имели возможность вести военные действия в соответствии с международно-правовыми обязательствами государства и чтобы новые вооружения не использовались преждевременно в условиях, когда не может быть гарантировано соблюдение МГП.
Cложности с применением норм МГП к новым технологиям в первую очередь связаны с оценкой реальных или потенциальных последствий их применения в гуманитарном плане. В связи с применением к новым технологиям уже существующих правовых норм может также возникнуть вопрос, достаточно ли ясны эти нормы, если учитывать особенности этих технологий и прогнозируемые последствия их использования в гуманитарном плане. С этой точки зрения новые технологии в телекоммуникационной сфере не являются исключением. Кибервойна и автономные системы вооружений относятся к разряду таких новых технологий ведения войны, которые поднимают ряд юридических, этических и гуманитарных проблем, лишь некоторые из которых рассматриваются ниже.
II. Кибервойна
Под киберпространством чаще всего понимают некое виртуальное пространство, обеспечивающее всеобщее межсетевое взаимодействие. Данная возможность обычно считается чрезвычайно полезной в мирное время, прежде всего в экономической, социальной, информационной и коммуникационной областях.
Тем не менее эта возможность предполагает новые риски и новые виды уязвимости. Так, враждебное использование киберпространства все более выходит на передний план проблем, связанных с безопасностью, вызывающих обеспокоенность правительств, отдельных пользователей, бизнеса и средств массовой информации. В то время как большинство операций, называемых кибератакой, не имеет ничего общего с вооруженным конфликтом, разработка военного киберпотенциала и его возможное использование в вооруженном конфликте заставляет государства и других акторов все больше задумываться о своей безопасности.
Употребляя слово «кибервойна», в данном контексте мы говорим только о средствах и методах ведения войны, которые представляют собой кибероперации, либо являющиеся вооруженным конфликтом, либо ведущиеся в рамках вооруженного конфликта по смыслу МГП. Понятие кибервойны может также включать в себя применение киберсредств и в отсутствие кинетических операций, если применение подобных средств достигает порога вооруженного конфликта, хотя нет данных, чтобы хоть одно государство публично квалифицировало фактическую враждебную кибероперацию в качестве таковой.
К счастью, на настоящий момент кибервойна не приводила к серьезным гуманитарным последствиям. Хотя военный потенциал киберпространства пока еще не вполне понятен, тем не менее, похоже, что кибератака, направленная против транспортных систем, электросетей, плотин, а также химических предприятий и ядерных установок, технически возможна. Подобные атаки могут иметь далеко идущие последствия, приводя к огромному числу жертв среди гражданского населения и значительному ущербу для гражданских объектов. Возможно, что более вероятно, кибероперации могут использоваться для манипуляции гражданской инфраструктурой и системой услуг, приводя к их дестабилизации и сбоям в их работе, которые не обязательно будут означать немедленную гибель людей или ранения. Очевидно, что результаты таких «бескровных» нападений могут быть самыми серьезными, например, в случае прекращения подачи электричества или воды или прекращения функционирования банковской системы.
Несмотря на то что это относительно новое и быстро развивающееся явление, как уже отмечалось, кибертехнологии развиваются не в правовом вакууме. МККК приветствует тот факт, что доклады группы правительственных экспертов ООН, касающиеся достижений в области информатики и телекоммуникаций в контексте международной безопасности 2013 и 2015 г. подтверждают, что «международное право и, в частности, Устав Организации Объединенных Наций, применимы» в данной сфере, и отмечают «установившиеся принципы международного права, в том числе, когда это применимо, принципы гуманности, необходимости, соразмерности и различия».
По мнению МККК, при использовании киберпотенциала в вооруженном конфликте должны соблюдаться все принципы и нормы МГП, как это происходит в отношении любого другого оружия, средств или методов ведения войны, старых и новых. Неважно, следует ли считать киберпространство новой сферой ведения войны наподобие воздушного пространства, наземных операций или войны на море и в космическом пространстве; иным видом сферы, поскольку в отличие от других, естественных сфер, это искусственное пространство; или это вообще не сфера как таковая. Нормы обычного МГП, касающиеся ведения военных действий, применимы ко всем средствам и методам ведения войны, где бы они ни использовались. В своем Консультативном заключении о законности применения или угрозы применения ядерного оружия Международный суд напоминает, что установившиеся принципы и нормы гуманитарного права, применимые в вооруженном конфликте, применяются «ко всем видам военных действий и ко всем типам оружия», включая «оружие будущего» (пункт 86). То же самое со всей определенностью говорится в ст. 36 Протокола I. Более того, ст. 49(3) Протокола 1 показывает, что нормы Протокола предназначены для применения к любым военным действиям на суше и к любым другим военным действиям, которые могут причинить ущерб гражданскому населению на суше. В этом смысле вряд ли можно сомневаться в том, что кибервойна будет вестись, по крайней мере, частично, с использованием расположенной на суше инфраструктуры против наземных целей и что при этом будет высок риск, что пострадает находящееся на суше гражданское население.
Следует подчеркнуть, что утверждение о применимости МГП к кибервойне не является поощрением милитаризации киберпространства и ни в каком смысле не должно считаться легитимирующим кибервойну. На самом деле, любое применение силы со стороны государства, будь то кибератака или кинетическое оружие, всегда регулируется Уставом ООН и jus ad bellum, как об этом напоминает преамбула Протокола I (п. 2). Напротив, утверждение, что МГП применимо, подтверждает, что, несмотря на то что кибервойна специально не запрещена и ее ведение не регулируется существующими договорами, в международном праве существуют границы на тот случай, если и когда государство и (или) негосударственные вооруженные группы прибегнут к кибероперациям во время вооруженного конфликта.
В целом, по мнению МККК, кибервойна поднимает ряд вопросов в отношении толкования и применения МГП. Указанные проблемы состоят в следующем: трудности, создаваемые анонимностью, на которой строится киберпространство; отсутствие ясности в отношении применения МГП к киберпространству при отсутствии кинетических операций; споры, касающиеся понятия «нападение» в соответствии с нормами МГП, регулирующими ведение военных действий; сложности применения указанных норм к кибервойне, особенно запрет неизбирательных нападений и нормы, касающиеся мер предосторожности при нападении.
В течение последних четырех лет МККК вел двусторонний конфиденциальный диалог с рядом государств и экспертным сообществом в отношении возможных гуманитарных последствий кибервойны и в отношении указанных выше проблем. Эти же вопросы поднимались в дискуссиях, проходивших в академических кругах и в рамках прочих общественных форумов.
Внимание! Авторские права на книгу "Будущее международного права. Сборник статей" (Под ред. Бекяшева К.А.) охраняются законодательством!
