|
Оглавление§ 2. Гражданский процесс как электронная коммуникативная система обработки информации § 3. Может ли правосудие быть электронным? § 3. Гражданское судопроизводство как услуга в электронном сервисном государстве § 4. О необходимости модернизации процессуальной формы и учения о ней Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгу§ 3. Может ли правосудие быть электронным?Задачей настоящего параграфа является отыскание оптимального «имени» понятия, обыкновенно именуемого в отечественной литературе ставшим общеупотребительным термином «электронным правосудием». Этот, используемый в качестве общеупотребительного, термин представляется не слишком удачным как с научно-познавательной, так и с прикладной (технико-законодательной) точек зрения. Начинать этот путь следует с восстановления в памяти универсальной механики терминологического оформления явлений правовой действительности, которое представляет собой двуединый интеллектуальный процесс, включающий в себя теоретическое осмысление нуждающегося в наименовании явления и одновременный доктринальный анализ закономерностей формирования официального (законодательного в широком смысле) юридического текста. Другими словами, появление термина является результатом столкновения двух «стихий» — мышления и языка: «методология терминологических исследований строится на основе ряда логических приемов, потому что термин — это имя понятия. Но поскольку имя — это слово, привлекаются и лингвистические приемы». Однако в начале своего практического пути словообразование зачастую стихийно и не подчиняется никаким внешним (в том числе логико-лингвистическим) требованиям: «случайное словоупотребление является не больше чем произвольным использованием языковых средств без особого их осмысления, часто не имеющим смысловых оснований и не соответствующим правилам формирования терминологии. Такие словообразовательные модели часто выбираются авторами концептуальных текстов с большой степенью условности, а нередко и с целью придания яркого образного характера, от которого в последующем трудно освободиться, даже если позднее удастся подобрать более рациональные и научно обоснованные выражения сущности предмета. Концептуальные рабочие термины должны оставаться рабочими до тех пор, пока они не перейдут в разряд нормативно-правовых, где они должны наполняться праворегулирующим либо правообеспечивающим содержанием». Представляется, что ставший бездумно общеупотребительным термин «электронное правосудие» может послужить характерным примером и результатом такого рода словообразования. Сложившись «стихийно», он не отвечает внутренней словесно-логической форме обозначаемого им явления, а следовательно, «закону образования понятий, т. е. закону развития, последовательную диалектическую смену моментов которого отображает развитие самого смысла». Именно с уяснения смысла следует начинать отыскание внутренней формы слова, могущего вербально выразить существо правового явления. Итак, какой же смысл вкладывается в понятие, адекватное имя которому нам предстоит отыскать? В первом параграфе мы пришли к выводу о том, что под электронным правосудием следует понимать такой судебно-юрисдикционный порядок рассмотрения гражданских дел, который всецело (включая совершение всех необходимых процессуальных действий) опосредуется электронной формой выражения (закрепления) процессуальной информации и взаимодействия участников гражданского судопроизводства. Рассмотрим, насколько определенное выше понятие соответствует термину, это понятие обозначающему. Для этого предпримем семантический анализ каждого из слов, составляющих рассматриваемый нами термин: «электронное» и «правосудие». По понятным причинам начнем с основного — существительного. То разнообразие, которым отличаются разномастные определения «правосудия» даже в традиционных орфографических словарях, наглядно свидетельствует о многоаспектности, почти «неуловимости» для внешней (языковой) фиксации смысловой (внутренней) формы этого слова. Так, по определению В.И. Даля, «правосудие» — «правый суд, решение по закону, по совести, ... правда». С.И. Ожегов определил правосудие гораздо более лаконично и формально — как «деятельность судебных органов». А в словаре Д.Н. Ушакова под правосудием понимается как «деятельность судебных органов, основанная на законе», так и «судебная деятельность государства (юстиция)» вообще. Казалось бы, кто может иметь более полное представление о содержательном значении понятия «правосудия», как не представители процессуальной науки, призванной детально изучать порядок его осуществления и снабжать этот порядок максимальной определенностью и эффективностью. Однако и в процессуальной доктрине ответа на этом вопросу обнаружить не удалось. Находясь в заданных темой настоящего исследования жесткий содержательных рамках, приведем краткий обзор наиболее заметных устоявшихся точек зрения процессуалистов относительно существа «правосудия» как явления государственно-правовой действительности. В советской процессуалистике, которой было свойственно овеществлять, материализовывать предмет исследования, уходить от всякого рода (даже очевидных) его абстрактных проявлений, под правосудием понималась «деятельность специальных государственных органов — судов, осуществляемая путем рассмотрения и разрешения в судебных заседаниях в установленном законом порядке гражданских и уголовных дел с целью всемерного укрепления социалистической законности и правопорядка. Правосудие осуществляется судом при рассмотрении уголовных и гражданских дел в качестве суда первой инстанции, в кассационном порядке, в порядке надзора и по вновь открывшимся обстоятельствам». Как видно из приведенной дефиниции, существо определяемого явления сведено ее автором к материально осязаемой деятельности советских судов, и только. Функциональная роль (идеальное проявление) правосудия как абстрактной теоретической категории оставлена здесь без всякого внимания. Внимание! Авторские права на книгу "Электронное гражданское судопроизводство в России: штрихи концепции. Монография" (Пономаренко В.А.) охраняются законодательством! |