|
Оглавление§ 2. Гражданский процесс как электронная коммуникативная система обработки информации § 3. Может ли правосудие быть электронным? § 3. Гражданское судопроизводство как услуга в электронном сервисном государстве § 4. О необходимости модернизации процессуальной формы и учения о ней Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгуТехнология в союзе с гуманитарными науками дает результат, который заставляет сердца петь. Стивен Джобс Глава I. ПРЕДПОСЫЛКИ ВНЕДРЕНИЯ ЭЛЕКТРОННОГО ГРАЖДАНСКОГО СУДОПРОИЗВОДСТВА В РОССИИ И ЕГО СОВРЕМЕННОЕ СОСТОЯНИЕ§ 1. Теоретические предпосылки внедрения электронного гражданского судопроизводства в РоссииВстречающиеся в литературе немногочисленные попытки определить этимологические границы термина «электронное правосудие», как правило, сводятся к перечислению сфер судебной деятельности, институтов в которых действующее арбитражно-процессуальное законодательство допускает применение электронных технологий. Так, размышляя об электронном правосудии, И.И. Черных пришла к следующему выводу: «Предпочтительней позиция авторов, которые подразумевают под электронным правосудием целую систему разрешения споров, которая может включать в себя такие элементы: руководство процессом и судебным разбирательством; оборот судебных документов; доступ к судебной информации; судебные извещения; правовой поиск; внутренние судебные процедуры (курсив мой. — В.П.)». Примечательно, что процитированную точку зрения ее автор «приписал» В.В. Яркову, сославшись на его статью об электронном правосудии. Вместе с тем содержание самой статьи уважаемого профессора свидетельствует, что, перечисляя задействованные И.И. Черных элементы, В.В. Ярков вряд ли преследовал цель дать определение «электронного правосудия». Ученый вел речь о направлениях модернизации судопроизводства (отдельных процессуальных институтах). Он пишет: «Отечественный судебный процесс нуждается в технологической модернизации, которая позволит осуществлять его более эффективно с точки зрения достижения целей правосудия. Электронная система разрешения споров (курсив мой. — В.П.) может включать в себя такие элементы...», — и дает их перечень, с которым согласилась И.И. Черных. Таким образом, налицо попытка последнего из названных авторов отождествить понятия «электронная система разрешения споров» и «электронное правосудие». Подобный, упрощенный, подход к понимаю электронного правосудия видится одним из методологических препятствий его дальнейшей доктринальной разработки и законодательного усовершенствования. Значение второго (основного) из составляющих рассматриваемый термин слов — «правосудие» — свидетельствует о необходимости включения в содержание обозначаемого им понятия процессуальных действий суда по осуществлению правосудия. Несмотря на то что состав таких действий в процессуальной науке остается предметом дискуссии, можно с уверенностью утверждать, что перечисленные В.В. Ярковым (и вслед за ним — И.И. Черных) институты не относятся к действиям суда по осуществлению правосудия. Скорее они имеют организационно-обеспечивающее значение для собственно правосудной деятельности. Субъектами таких (обеспечительных) действий является не только суд, но и лица, участвующие в деле и содействующие правосудию. Следовательно, определяя «электронное правосудие», в содержание этого понятия необходимо включать процессуальную деятельность всех участников процесса. По мнению автора, под электронным правосудием следует понимать такой судебно-юрисдикционный порядок рассмотрения гражданских дел, который всецело (включая совершение всех необходимых процессуальных действий) опосредуется электронной формой выражения (закрепления) процессуальной информации и взаимодействия участников гражданского судопроизводства. Именно такой подход реализован за рубежом и последовательно осуществляется в России применительно к деятельности органов исполнительной власти. К этому же стремятся и идеологи модернизации арбитражного процесса. Продемонстрированный нами ранее «ограничительный» подход к определению электронного правосудия, являющийся весьма распространенным в отечественной литературе, вряд ли можно признать гносеологически перспективным. Идею электронного правосудия необходимо развивать в качестве правовой инновации. А всякая инновация — «это всегда результат творческой интеллектуальной деятельности человека, основанный на новых идеях, изобретениях, открытиях и т. д. (курсив мой. — В.П.)». Ограничение содержательных границ подлежащего изучению правового явления (предмета исследования) препятствует познавательному движению вперед, поскольку не только безосновательно ограничивает пространство для научного поиска, но и (что принципиально важнее) изменяет само направление научной мысли. Вместо очевидно необходимого в данном случае перспективно-созидательного (если угодно — футуристического) предпринимаемый соответствующими авторами анализ становится ретроспективно-деструктивным и не имеет шансов в качестве своего результата возыметь что-либо, кроме критики. Так, столкнувшись с необходимостью теоретического осмысления принципиально новых электронно-информационных социальных (в том числе судопроизводственных) реалий, отдельные процессуалисты приходят к не слишком обнадеживающим выводам: «В настоящее время все изменения процессуального законодательства, направленные на установление «е-правосудия» и «е-процесса», содержат нормы, касающиеся формы, но не содержания. Другими словами, официально восхваляемая «модернизация» правосудия зачастую обозначает лишь попытку заменить или дополнить законодательно закрепленные формы искового заявления, отзыва на исковое заявление и иных процессуальных документов. Это показывает нам, что такие «модернизаторы» — просто «формализаторы» которые обращают внимание только на форму, а не на содержание, которое само по себе нуждается в изменении (курсив везде мой. — В.П.)». Свою критическую позицию цитируемый автор обосновал весьма неожиданно: «уже сейчас такие тенденции развития создают для нас, процессуалистов, сложные теоретические и практические проблемы. Например, продолжающаяся электронификация судебных процедур, в том числе ее закрепления в законодательных актах, заставляют пересмотреть практически все знакомые нам процессуальные принципы: принцип доступа к правосудию, принцип права на информацию, принцип непосредственности, принцип проведения прений, принцип участия в судебных заседаниях, принцип гласности, принцип эффективности и др. (курсив везде мой. — В.П.)». Подобную критику в адрес зарождающейся концепции электронного правосудия следует признать преждевременной и поэтому необоснованной. Очевидно, что ее первопричиной является ограничительное истолкование содержательных границ правового явления, которому дана критическая оценка. Возражая такому подходу, полагаю возможным привести следующие аргументы. Во-первых, текущая стадия внедрения электронного правосудия является исходной (по существу пробно-экспериментальной) и не позволяет сколько-нибудь обстоятельно оценивать эффективность планируемого процессуального нововведения на практике. Следовательно, изучение электронного правосудия на данном этапе следует начать с его теоретического моделирования. Поскольку анализ характеристик сущего пока еще невозможен, необходимо сформировать его «рациональную модель» (должное), которую впоследствии с определяемой важностью «эксперимента» осторожностью внедрять в практику. Применительно к правовому аспекту современного инновационного процесса в научно-методологической литературе справедливо отмечается: «Юридическая норма через систему прав и обязанностей (категорий возможного, должного и запретного) отражает либо уже сложившиеся общественные отношения, подлежащие правовой организации, либо отношения, которые законодателем предполагает создать с учетом нуждаемости общества в таких отношениях. Вторых вообще намного меньше, но в инновационной сфере, наоборот, они преобладают, что имеет весьма любопытную диалектическую связь: инновационные отношения, которые принято связывать в большей степени с технико-технологической сферой, являются новыми, не основанными на должном экономическом и правовом опыте, требуют новых подходов (средств, способов) к регулированию в экономике и праве и тем самым создают инновационные изменения в структуре самих экономики и права как институтов регулирования». Во-вторых, автор приведенной выше критической оценки полагает, что признаваемые им «тенденции развития создают для нас, процессуалистов, сложные теоретические и практические проблемы (курсив мой. — В.П.)». Хочется задать ему закономерный вопрос: с каких пор необходимость научного осмысления очевидных тенденций развития социально-правового явления стала проблемой для ученых, призванных как раз изучать соответствующую сферу жизни общества? Думается, если такого рода обстоятельства и могут быть названы проблемой, то лишь в научном смысле — предмета исследования. И относится эта «проблема» к той немногочисленной категории, возникновению которых ученому впору радоваться. Из приведенных выводов указанного автора охотно согласимся лишь с одним. Ставшее законодательной реальностью внедрение электронной формы закрепления процессуальной информации требует научно обоснованной модернизации (оптимизации) судебной процессуальной формы применительно к нуждам будущего электронного правосудия. Внимание! Авторские права на книгу "Электронное гражданское судопроизводство в России: штрихи концепции. Монография" (Пономаренко В.А.) охраняются законодательством! |