|
|
ОглавлениеРаздел I. Антиконкурентные соглашения. Глава 1. Общая характеристика антиконкурентных соглашений Глава 3. «Вертикальные» и иные антиконкурентные соглашения Глава 4. Антиконкурентные согласованные действия Глава 6. Понятие и признаки недобросовестной конкуренции Глава 7. Недобросовестная конкуренция, связанная с использованием информации Глава 8. Недобросовестная конкуренция в сфере интеллектуальной собственности Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгуГлава 8. Недобросовестная конкуренция в сфере интеллектуальной собственности§ 1. Интеллектуальная собственность и защита конкуренции. Влияние интеллектуальной собственности на защиту конкуренцииЗаконодатель как в отношении авторских и патентных прав, так и в отношении прав на средства индивидуализации придает правам на соответствующие объекты интеллектуальной собственности свойство исключительности и тем самым указывает на монополию их владельца как хозяйствующего субъекта, который является единственным их обладателем. Таким образом, реализация интеллектуальных прав может быть сопряжена с применением требований антимонопольного законодательства. Так, в обзоре Комитета по конкуренции Организации экономического сотрудничества и развития отмечается следующее: • конкурентная политика и политика в сфере интеллектуальной собственности являются взаимосвязанными и оказывают воздействие друг на друга в соответствующих необходимых случаях; • антимонопольный орган не должен быть вовлечен в саму процедуру предоставления исключительных прав на патент, тем не менее антимонопольный орган вправе разработать различные меры по обеспечению учета влияния на конкуренцию решений, принимаемых патентными ведомствами в рамках процедуры регистрации прав на интеллектуальную собственность; • антимонопольному органу должна быть предоставлена возможность в разработке рекомендаций (guidelines), в которых будут изложены подходы к анализу лицензионных соглашений и иных действий в сфере интеллектуальной собственности; • при анализе лицензионных соглашений антимонопольным органам следует установить, являются ли возникшие из таких соглашений правоотношения «горизонтальными» или «вертикальными». В этой связи следует отметить, что применение антимонопольного законодательства к отношениям, связанным с использованием интеллектуальных права, может быть осуществлено по следующим направлениям: — пресечение злоупотреблений доминирующим положением; — пресечение антиконкурентных соглашений; — государственный контроль за действиями и сделками экономической концентрации; — пресечение недобросовестной конкуренции. Согласно ст. 1226 ГК РФ, легальная монополия правообладателя на принадлежащую ему интеллектуальную собственность представляет собой использование и распоряжение исключительными правами любым не противоречащим закону способом. В этой связи следует сравнить правовой статус правообладателя и хозяйствующего субъекта, занимающего доминирующее положение на товарном рынке. Для заявленного сопоставления необходимо прежде всего привести легальное определение доминирующего положения, содержащееся в ч. 1 ст. 5 Закона о защите конкуренции. Согласно указанной норме, доминирующим признается положение хозяйствующего субъекта (группы лиц) или нескольких хозяйствующих субъектов (группы лиц) на рынке определенного товара, дающее такому хозяйствующему субъекту (группе лиц) или таким хозяйствующим субъектам (группе лиц) возможность оказывать влияние на общие условия обращения товара на соответствующем товарном рынке, и (или) устранять с этого товарного рынка других хозяйствующих субъектов, и (или) затруднить доступ на этот товарный рынок другим хозяйствующим субъектам. Представляется, что признаки доминирования так или иначе применимы к обладателю «легальной» монополии исключительных прав, однако доминирующее положение на рынке не может быть констатировано лишь исходя из факта обладания объектом интеллектуальной собственности. Вместе с тем, как отмечается зарубежными исследователями, исключительные права не освобождают от применения экономической концепции определения степени рыночной власти правообладателя. Так, приобретение исключительных патентных прав (на изобретение, полезную модель, промышленный образец) возможно при наличии обязательных критериев: новизна, изобретательский уровень (только для изобретений, т. е. учитываются технические решения, отличающие от других изобретений), промышленная применимость, оригинальность (только для промышленных образцов) (ст. 1350–1352 ГК РФ). C учетом критериев охраноспособности объектов патентных прав положение правообладателя может быть признано доминирующим, если такой патент был реализован правообладателем в производстве конкретного материального товара. То есть если по результатам анализа состояния конкуренции будет установлено, что такой материальный товар в силу реализации в нем объекта интеллектуальной собственности не является взаимозаменяемым товаром, следовательно, он образует самостоятельные продуктовые границы товарного рынка, на котором его правообладатель (производитель) занимает доминирующее положение. Об отсутствии взаимозаменяемости могут свидетельствовать, например, качественно новые функциональные характеристики и технические показатели такого товара по сравнению с однородными товарами иных производителей. Дж. Д. Ч. Тернер отмечает, что к доминирующему положению может привести специфика объекта правовой охраны в соответствии с патентом, когда у хозяйствующих субъектов — конкурентов отсутствуют патенты, которые могли бы быть основанием для перекрестного лицензирования. Актуальность объекта интеллектуальной собственности, подлежащего правовой охране в соответствии с патентом, корреспондирует возможным проявлениям злоупотреблений. Учитывая наличие указанного обстоятельства, злоупотреблением доминирующим положением со стороны патентообладателя, по мнению данного английского ученого-юриста, могут быть признаны действия, выраженные в отказе от заключения лицензионного договора, когда данный отказ, в частности, препятствует появлению нового товара на рынке, на который есть потенциальный потребительский спрос, и ограничивает технологическое развитие в ущерб интересам потребителя, исключает возможность создания эффективной конкуренции на смежном товарном рынке, а также когда такой отказ не имеет объективных обоснований. Изложенная позиция отчасти уже нашла свое отражение в отечественной правоприменительной практике. Так, оценивая ссылки компании «Тева» на то, что компания обладает правами на химическую формулу и способ производства лекарственного средства на основании патентов, в силу чего обладает исключительными правами на распоряжение лекарственным средством, арбитражный суд апелляционной инстанции указал на их несостоятельность, поскольку, принимая решение о вводе в гражданский оборот на территории Российской Федерации лекарственного средства «Копаксон», компания «Тева» не вправе игнорировать установленные в Российской Федерации правила оборота товаров, в том числе в части ограничений, установленных антимонопольным законодательством. Таким образом, было признано законным решение ФАС России, в соответствии с которым действия компании «Тева» по экономически и технологически необоснованному отказу в заключении договора на поставку лекарственного средства «Копаксон» были признаны злоупотреблением доминирующим положением в соответствии с п. 5 ч. 1 ст. 10 Закона о защите конкуренции. Среди примеров из зарубежной практики можно выделить, в частности, дело компании Intel (решение Еврокомиссии от 19 мая 2009 г. 2009/C 227/07 по делу № COMP/C-3/37.990 — Intel). Злоупотребление доминирующим положением выразилось в совершении действий, направленных на уход конкурентов с товарного рынка процессоров с архитектурой x86. Компания Intel предоставляла существенные скидки (англ.: conditional rebates) компаниям HP, Dell, NEC, Lenovo, Acer за использование при производстве компьютеров процессоров с архитектурой x86 производства Intel, а также скидки розничной сети Media Markt за торговлю компьютерами только с данными процессорами. Intel перечисляла значительные денежные средства крупнейшим производителям компьютеров за отложение или отказ от производства компьютеров с использованием процессоров компании-конкурента (AMD) или наложение запретов на дистрибуцию продукции конкурента. При установлении продуктовых границ выявлены барьеры входа, выраженные в том числе наличием у компании Intel исключительных прав на результаты интеллектуальной деятельности. Рыночная доля компании составила 70%. Также было установлено, что компания Intel устанавливала такие условия для крупнейших производителей компьютеров, что оказало значительное негативное воздействие на конкуренцию. Штраф компании Intel составил более 1 млрд евро. Ранее Еврокомиссией было принято решение в отношении компании Microsoft, в котором в качестве злоупотребления доминирующим положением были квалифицированы действия по отказу компании в заключении лицензионного соглашения на интеллектуальные права на операционную систему (программу для ЭВМ), благодаря доступу к которой иные хозяйствующие субъекты могли бы разработать программные продукты (приложения для проигрывания музыки и видео), подходящие к системе Windows, и которые могли бы конкурировать с приложениями компании Microsoft (Windows Media Player). Оборотный штраф составил более 450 млн евро. При этом Еврокомиссия обязала компанию в том числе в полном объеме раскрыть документацию, позволяющую синхронизировать программные продукты иных хозяйствующих субъектов в системе Windows. Рассмотрим далее возможность применения антимонопольных требований к договорам в сфере интеллектуальной собственности. Применение антимонопольного законодательства к лицензионным соглашениям, предоставляющим право использования интеллектуальной собственности предусматривается Соглашением о торговых аспектах прав интеллектуальной собственности (Соглашением ТРИПС). Так, в ст. 40 Соглашения ТРИПС указывается на признание странами — членами соглашения факта того, что некоторые виды лицензионной практики или условий, относящихся к правам интеллектуальной собственности, могут иметь прямую направленность на ограничение конкуренции и, как следствие, неблагоприятное воздействие на торговлю, в том числе путем препятствования передаче и распространению технологии. При этом ч. 2 указанной статьи Соглашения ТРИПС позволяет странам-членам самостоятельно закреплять в национальном законодательстве виды лицензионной практики, которые могут являться злоупотреблением правами интеллектуальной собственности и оказывать неблагоприятное воздействие на конкуренцию на соответствующем товарном рынке, и в качестве меры пресечения такой практики включать, например, требования по обратной передаче покупателем лицензии технической информации продавцу лицензии, пакет обязательных лицензионных условий. Требования к лицензионным договорам в ГК РФ являются достаточно общими и не содержат каких-либо ограничений по существу условий, которые могут быть в них установлены. Так, в ст. 1235 ГК РФ определены лишь обязательные условия, которые должны быть установлены в лицензионных договорах о праве использования объекта интеллектуальной собственности. Среди них — указание на предмет договора, а именно на результат интеллектуальной деятельности или на средство индивидуализации, право использования которых предоставляется по договору с указанием в соответствующих случаях номера и даты выдачи документа, удостоверяющего исключительное право на такой результат или на такое средство (патент, свидетельство); способы использования результата интеллектуальной деятельности или средства индивидуализации; сумма вознаграждения, подлежащая уплате лицензиару; указание на территорию, на которой допускается использование результата интеллектуальной деятельности или средства индивидуализации, с оговоркой о том, что в случае отсутствия такого указания возможность их использования распространяется на всю территорию Российской Федерации. Общие положения о лицензионном договоре и требования к его содержанию, установленные в легальной формуле данной статьи ГК РФ, дополняются последующими нормами кодекса, посвященными лицензионным договорам об отдельных объектах интеллектуальной собственности. Например, ст. 1489 ГК РФ указывает на возникающие у лицензиата в связи с заключением лицензионного договора право использования товарного знака обязательства по обеспечению соответствия качества производимых или реализуемых им товаров, на которых он помещает лицензионный товарный знак, требованиям к качеству, предъявляемым лицензиаром, а также на наличие у лицензиара права осуществлять контроль за соблюдением этого условия. Следовательно, законодатель предусматривает установление такого требования к лицензиату и корреспондирующего с ним права инспектирования со стороны правообладателя в самом лицензионном договоре на право использования товарного знака. Между тем с точки зрения норм антимонопольного законодательства лицензионные договоры исходя из их предмета и правового характера имеют смешанную правовую природу. Как уже отмечалось, лицензионные договоры по своему содержанию могут относится к «вертикальным соглашениям» ввиду того, что его сторонами являются производитель товара и дистрибьютор, которые в данном договоре помимо условий использования товарного знака производителя при оформлении торговых помещений дистрибьютора устанавливают порядок перепродажи товара. Лицензионные договоры могут предусматривать правоотношения сторон более сложного характера. Например, когда правообладатель (лицензиар) передает лицензиату право использования патента, которым подлежат правовой охране производимые им запасные части для товара, который производит лицензиат. В этой связи следует отметить, что сложность правовой оценки лицензионных соглашений с точки зрения антимонопольного законодательства возрастает, если речь идет о соглашениях, связанных с передачей прав на результаты интеллектуальной деятельности — объекты промышленной собственности. Подходы к антимонопольному регулированию таких соглашений приведены в том числе в Разъяснениях о лицензировании интеллектуальной собственности (англ.: Antitrust guidelines for the licensing of intellectual property), подготовленных Федеральной торговой комиссией и Минюстом США в 1995 г. Исходя из положений данного акта лицензионные договоры могут быть рассмотрены на предмет соответствия антимонопольному законодательству, в частности, при соответствии следующим условиям: — такие соглашения определяют условия обращения товара на соответствующем товарном рынке, в частности товара, являющегося предметом такого соглашения, приводящие к ограничению конкуренции и запрещенные per se; — такие соглашения препятствуют или могут препятствовать совершенствованию производства, реализации товаров или стимулированию технического, экономического прогресса, получению покупателями преимуществ (выгод), соразмерных преимуществам (выгодам), полученным хозяйствующими субъектами в результате таких соглашений. В первом случае лицензионные договоры, заключенные с целью скрыть картельный сговор между его участниками и содержащие положения об установлении и поддержании цены, разделе товарного рынка, должны подлежать безусловному запрету независимо от рыночной доли сторон и не могут рассматриваться как «вертикальные» соглашения. Так, компания А производит товары X по технологии, подлежащей правовой охране в соответствии с принадлежащим ей патентом. Компания «А» предлагает заключить лицензионный договор на право использования данного патента своим конкурентам — компаниям Б и В, также осуществляющим производство и реализацию товаров X в тех же территориальных границах рынка. При этом технология производства товаров X, охраняемая патентом, не имеет экономического превосходства над существующими альтернативными технологиями производства данных товаров. Вместе с тем компании Б и В заключают данный лицензионный договор. Одним из условий договора является установление для компаний Б и В требований по реализации товаров X, произведенных ими с использованием патента, только в строго определенных границах территории, а также по определенной цене. Компании Б и В фактически не используют патент, однако соблюдают ограничительные условия договора в целом, при этом компания А также реализует товар X по указанной в договоре цене, на иной территории, где данные товары не реализуют компании Б и В. Таким образом, в данном случае под видом лицензионного договора скрыто картельное соглашение, заключенное между тремя хозяйствующими субъектами — конкурентами, производящими взаимозаменяемые товары, которое направлено на раздел рынка по территориальному принципу, на установление и поддержание цены. Во втором случае речь идет о соглашениях, условия которых надлежит оценивать с точки зрения правила разумного подхода (rule of reason). Например, ограничительными условиями лицензионных соглашений являются так называемые связанные соглашения (англ.: tying arrangements). Речь идет, например, о случаях комплексного лицензирования (англ.: package licensing), когда правообладатель навязывает лицензиату включение в лицензию не только прав использования патента, за которыми обратился лицензиат, но и нескольких иных патентов, необходимость получения прав использования которых у лицензиата отсутствует с учетом возрастающих лицензионных платежей. Отдельно следует упомянуть соглашения о перекрестном лицензировании и соглашения о создании патентных пулов. Институт перекрестного лицензирования для российского правопорядка не является новым и предусмотрен ст. 1362 ГК РФ как одна из разновидностей принудительной лицензии, когда правообладатель не может использовать свой патент без получения лицензии у иного патентообладателя и докажет, что такой зависимый патент представляет собой важное техническое достижение и имеет существенные экономические преимущества перед изобретением или полезной моделью обладателя первого патента. Понятие патентного пула прямо в законодательстве Российской Федерации не определяется, вместе с тем понятным представляется их сущность, которая может быть выражена в заключении между хозяйствующими субъектами соглашения, предусматривающего взаимное предоставление прав использования патентов. Такое соглашение потенциально может содержать положения о стоимости продажи товаров со стороны участников соглашения. Таким образом, патентный пул при определенных условиях, на наш взгляд, можно рассматривать как антиконкурентное соглашение. Также анализу с точки зрения антимонопольного законодательства может подлежать содержащееся в лицензионном договоре обязательство по обратной передаче технологии (англ.: grant-back obligation agreement). В данном случае речь идет о создании лицензиатом на основе объекта промышленной собственности, права использования которого при производстве товаров переданы от лицензиара, улучшений производственного характера, совершенствующих имеющуюся технологию, которая охраняется патентом. Если у лицензиата есть технологическая возможность доработать действующую технологию и произвести «отделимое улучшение», т. е., по сути, новую технологию, подлежащую самостоятельной правовой охране, то установление требований об обратной передаче полученной технологии лицензиару может привести к недопущению конкуренции. Иной сферой применения антимонопольного законодательства к интеллектуальным правам являются случаи, когда объекты интеллектуальной собственности, в частности объекты патентных прав (изобретения, полезные модели, охраняющие технологию производства и т. п.) рассматриваются как нематериальные активы хозяйствующего субъекта, передача которых иному хозяйствующему субъекту квалифицируется как сделка по экономической концентрации. Так, в соответствии с гл. 7 Закона о защите конкуренции, предоставление прав в отношении объектов интеллектуальной собственности (патентов или товарных знаков), являющихся нематериальными активами, путем их отчуждения от одного хозяйствующего субъекта (правообладателя) другому, в том числе прав использования в соответствии с лицензионным договором, может потребовать получения предварительного согласия антимонопольного органа в случае совокупного удовлетворения следующим условиям: • преодоление пороговых значений в отношении стоимости активов или выручки участников сделки и их групп лиц; • превышение балансовой стоимости данных объектов интеллектуальной собственности 20 процентов балансовой стоимости всех активов лица, отчуждающего объекты интеллектуальной собственности (нематериальные активы) либо передающего права их использования. |
||||||||||||||||||||||
