|
|
Оглавление1. Отраслевая специфика современного уголовного права России 2. Формальные (юридические) источники российского уголовного права 3. Актуальные проблемы учения о составе преступления 4. Неоконченное преступление: проблемы теории и практики 5. Множественность преступлений: проблемы теории и практики 6. Соучастие в преступлении: проблемы теории и практики 7. Обстоятельства, исключающие преступность деяния: проблемы теории и практики 8. Уголовное наказание: проблемы теории и практики 9. Назначение уголовного наказания: проблемы теории и практики 10. Освобождение от уголовной ответственности: проблемы теории и практики 11. Освобождение от уголовного наказания и его отбывания: проблемы теории и практики Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгу1. Отраслевая специфика современного уголовного права России1.1. Становление уголовного права в качестве самостоятельной отрасли российского праваОтраслевая самобытность уголовного права практически никогда не подвергалась сомнению. Тем не менее до сих пор не утихают дискуссии относительно содержания задач и функций уголовного права, его предмета и метода. Причина не только в появлении новых свойств уголовного права и необходимости их приспособления к текущим и стратегическим задачам, сколько в совершенствовании инструментария, с помощь которого познается природа уголовно-правового регулирования. Понятие отрасли права не имеет смысла в отрыве от системы права, элементом которой она является. Соответственно и отраслевая специфика уголовного права может быть уяснена лишь в соотношении со свойствами системы права в целом и ее отельными элементами в виде других отраслей. Такая система формируется естественным путем независимо от воли законодателя и возникает вначале в виде отдельных правовых норм, обладающих определенной спецификой и связанных с другими нормами права, выполняющими специфические функции, а затем, после завершения формирования отдельных отраслей, – в виде системы таких отраслей права. Наиболее общими критериями, свидетельствующими о зарождении и формировании уголовного права как самостоятельной отрасли, можно считать появление особого типа правонарушения, которое по своей природе заметно отличалось от других (прообраза преступления), а также соответствовавшего ему типа наказания, не совпадающего с другими видами юридических последствий правонарушения (прообраза уголовной санкции). Эти критерии появляются задолго до выделения уголовного права в самостоятельную отрасль. Современные свойства, задачи и функции уголовного права не могут быть поняты без обращения к его истокам. Первые упоминания преступлений содержатся еще в древнерусских юридических документах. Как отмечает А.В. Наумов со ссылкой на авторитетные дореволюционные юридические и литературные источники, договоры, заключенные между Русью и Византией (в первую очередь договоры Олега 911 г. и Игоря 944 (945 г.), уже содержали понятие преступления. Наиболее опасными (по-видимому, и распространенными) преступлениями являлись убийства, кражи и грабежи. То же самое можно отнести к Русской Правде, Псковской судной грамоте и Новгородской судной грамоте. Однако о системности и осознанном формировании законодателем отраслевых особенностей можно вести речь лишь после появления соответствующего идеологического обоснования, которое, как правило, первоначально возникает на уровне теоретического конструирования модели системы права, а затем уже получает законодательное оформление. Лишь после осмысления правовой действительности в плане ее приспособления к задачам совершенствования государства и права появляется более-менее четкая перспектива оформления отраслевой специфики. К числу таких импульсов, которые привели в начале XIX века процесс оформления отрасли уголовного права к завершению, можно отнести деятельность комиссии для составления законов, которую возглавил М.М. Сперанский. В 1809 г. им представлен императору проект Введения к уложению государственных законов, в котором наряду с предложениями разделения властей предполагалось и деление права на самостоятельные отрасли. Это предложение прямо было зафиксировано в Положении о составе и управлении комиссии составления законов, в котором предполагались работы по созданию Уложения гражданского, Уложения уголовного и Уложения коммерческого и других частей единого законодательства. Важным шагом к законодательному оформлению отраслевой специфики уголовного права являлось издание Свода законов Российской империи, в томе 15 которого содержались нормы уголовного права. Это правовое решение еще нельзя было именовать кодификацией уголовного права, поскольку речь шла лишь об инкорпорации, т.е. о расположении в тематическом порядке действующих правовых актов Российской империи со ссылкой на источник под каждой статьей. Том 15 именовался «Уложение о наказаниях», он обладал признаками кодекса внутри инкорпорированного акта. Этот том содержал разделы, состоявшие из отдельных глав, объединяющих преступления по их родовым признакам: «Преступления против веры и ограждающих ее постановлений» (раздел. 2); «О преступлениях государственных» (раздел 3); «О преступлениях и проступках против порядка управления» (раздел 4); «О преступлениях и проступках по службе государственной и общественной» (раздел 5) и т.д. Первый раздел условно можно назвать Общей частью, в которой были сформулированы общие положения о преступлениях и проступках, о вине и конкретно об умысле, о приготовлении и покушении на преступление, об участии в преступлении, о наказаниях, о назначении наказания в зависимости от степени умышленности, меры покушения, меры участия, об обстоятельствах, увеличивающих или уменьшающих вину и наказание, о действии Уложения в отношении российских подданных и иностранцев. Суть нормы уголовного права, отмечал Ф. Лист, – связывать с известными фактическими отношениями – преступными деяниями юридические последствия – наказания. Этим условиям полностью отвечали нормы 15 тома Свода законов Российской империи. Тем не менее подлинной отраслевой кодификацией все же следует считать издание совершенно нового, оригинального по своей структуре и содержанию правового акта, содержащего преимущественно моноотраслевые нормы, – Уложения о наказаниях уголовных и исполнительных 1845 г. Но и после появления кодифицированного правового акта в виде Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. отраслевая чистота уголовного права подвергалась сомнению. На момент принятия этого правового акта для российской действительности было весьма характерно переплетение уголовного и полицейского права. В. Спасович, рассматривавший проникновение полицейских предписаний в уголовное право, писал: «Таких полицейских запретов весьма много; они кусок полиции, вставленной в уголовное право; ими переполнены новейшие кодексы». Такое переплетение можно объяснить стремлением отделить регулирование деликтных отношений от правового регулирования «нормальных» или, как мы их сегодня называем, позитивных правоотношений. В таком случае на первый план выдвигалась не тяжесть правонарушения, а штрафной характер санкции, что сближало полицейский проступок и преступление. Если применительно к первому типу общим правилом была саморегуляция договорных отношений и самоисполнение предписаний, обращенных к различным субъектам юридической жизни, то второй (штрафной) тип отношений предполагал непременное вмешательство государства и применение принудительной силы с его стороны. Постепенно дифференциация происходила и внутри правового регулирования деликтных («штрафных») правоотношений. После резкого слома дореволюционной системы российского права и перехода к новому типу правового регулирования (примерно в период 1918-1922 гг.) вместе с усилением административных начал в управлении обществом большая часть деликтных отношений перешла к отрасли административного права. Административные правонарушения были, по сути, выведены из системы судебного судопроизводства. Судебные функции в отношении полицейских проступков были ограничены еще в дореволюционном праве, однако в советский период развития права такое разделение усилилось. Взаимопроникновение норм административного и уголовного права осталось довольно значительным. Этому способствовало исключение из уголовного законодательства категории проступков и перевод их в разряд административных правонарушений. Казалось бы, такое решение должно было очистить уголовное право от не свойственных ему по природе административных правонарушений, однако в действительности этого не произошло. Во-первых, не было сформулировано четкое основание для разграничения преступления и административного проступка по их природным свойствам, во-вторых, в уголовном праве оставались составы правонарушений, влекущих административную ответственность. Кроме того, до 90-х г. XX в. оставалась возможность замены уголовного наказания административным взысканием. Так, согласно ст. 79 Уголовного кодекса РСФСР 1922 г. неплатеж отдельными гражданами в срок или отказ от платежа налогов, денежных или натуральных, от выполнения повинностей или производства работ, имеющих общегосударственное значение, карался в первый раз административными взысканиями, налагаемыми соответствующими органами власти в пределах, законом определенных. Только повторный и упорный неплатеж или отказ от исполнения работ или повинностей, или иные действия, устанавливающие злостность неплательщиков, наказывались уже лишением свободы или принудительными работами или наложением имущественных взысканий не ниже двойного размера тех же платежей или повинностей. В Уголовном кодексе РСФСР 1926 г. число составов правонарушений, влекущих административную ответственность, увеличилось. Согласно ст. 64 УК РСФСР 1926 г. нарушение правил, установленных для учета военнообязанных рядового и младшего начальствующего состава, совершенное в первый раз военнообязанными рядового и младшего начальствующего состава, влекло за собой штраф до пятидесяти рублей, налагаемый в административном порядке начальниками отделений милиции или председателями сельских (поселковых) Советов. Административную ответственность влекла за собой простая контрабанда (ст. 83 УК РСФСР 1926 г.). При этом даже повторная контрабанда оставалась в рамках административной ответственности, хотя и в первом и во втором случае основания для привлечения к административной ответственности были сформулированы в Уголовном кодексе. В Уголовном кодексе РСФСР I960 г. таких составов уже не было, но появились статьи, предусматривающие административную преюдицию. Согласно ст. 158 УК РСФСР I960 г. изготовление или хранение без цели сбыта самогона или других крепких спиртных напитков, в отношении которых имеется специальное запрещение, а также изготовление без цели сбыта аппаратов для их выработки, если ранее за такие же действия к виновному уже были применены меры общественного или административного воздействия. По такому же типу были сформулированы основания ответственности за Занятие промыслом, относительно которого имеется специальное запрещение, после наложения административного взыскания за занятие этим промыслом (ст. 162 УК РСФСР и еще семь составов, число которых в дальнейшем увеличилось). Кроме того, в 1977 г. в УК РСФСР была введена ст. 501, которая предусматривала новый вид освобождения от уголовной ответственности с привлечением к административной ответственности по делам о преступлениях, за которые законом предусматривается наказание в виде лишения свободы на срок не свыше одного года либо другое более мягкое наказание. Внимание! Авторские права на книгу "Актуальные проблемы уголовного права. Курс лекций" (Под ред. Капинус О.С.) охраняются законодательством! |
||||||||||||||||||||||
