|
|
ОглавлениеАрхивное дело П. П. Ершова. Пролог Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгуIVПриезд в Тобольск уже известного в Санкт-Петербурге сказочника прошел без фанфар... Это было 30 июля, аккурат под вечерню, когда Ершовы добрались до дома двоюродного брата Ефимии Васильевны — Николая Степановича Пиленкова, известного в Сибири купца и коммерции советника. Тобольск продолжал жить своей повседневной размеренной жизнью, и, как оказалось, даже мало кто знал о существовании великой сказки. Некогда полюбившийся сибирский городок теперь показался Петруше застывшим в полудреме все тем же китом из его «Конька-Горбунка», с большим унавоженным огородом. А сей огород являлся к тому же и единственным предметом для разговоров, сплетен и мечтательных чаяний здешних обывателей. Это был первый удар судьбы уже по самому Ершову. К тому же, как выяснила Ефимия Васильевна, уже обегавшая с утра полгорода, вакансий для Петруши в Тобольске не было. Не помогал даже его университетский диплом. Однако же Петруша не терял надежды. На следующий день, надев выходной фрак, он в соответствии с существующим положением и строго по субординации начал свои официальные визиты. Правда, матушка уже успела его предупредить, что любимый им Иван Павлович Менделеев из-за потери зрения уже несколько лет как не возглавляет Тобольскую гимназию. И вот Ершов переступил порог своего родного учебного заведения. Некто Грабовский, заменивший Менделеева, встретил Ершова восседающим в кресле. — Рад видеть нашего выпускника и автора «Конька-Горбунка». Читали-с! Удовлетворены... И Петруша как бы в ответ тут же процитировал ему стихи: Вы новой жизнью одарили Меня в сей памятный мне час, Когда стихи мои хвалили Хвалой мне честной в первый раз. Не дорожу я криком света, Весь мир мне холоден и пуст, Но мило мне из ваших уст Именование поэта... — Ну что вы, право! — приняв стихи на свой адрес, сказал Грабовский. — Удивительный экспромт! И как к месту... — Это не я, — ответил Ершов, — это стихи Бенедиктова. — Бенедиктова? Нет, не слышали-с! И тогда Ершов подарил для библиотеки гимназии дарственный томик поэта, привезенный им из Санкт-Петербурга. — Я так понимаю, что пришли по поводу места и должности? — уже в свою очередь задал вопрос Грабовский. — Я пришел представиться. А насчет должности?.. Если только временной, так как я задался целью изучения Сибири... — Вот и славно! Скажу сразу, вакансий нет, если только будем приглашать вас на подмены... Когда Ершов вышел из кабинета, то дарственный томик Бенедиктова с автографом поэта очень даже удачно подошел под ножку качающегося шкафа. Следующая встреча Ершова была с Христофором Христофоровичем Повало-Швейковским — тобольским губернатором, который радушно обласкал сказочника. — Читал, читал вашу сказку... — начал он. — Смело, дерзко, цензорами одобрено, а посему пусть живет... Остановились, как я слышал, у Николая Степановича? Ершов согласно кивнул головой, с умилением глядя на губернатора, который был небольшого роста, а его маленькие ножки при движении создавали ощущение, что Христофор Христофорович не идет, а катится, этакий масляный колобок из популярной сказки, правда, со шпагой на боку, но такой же смышленый. — Какие планы строите? — спросил Ершова губернатор. — Хотел бы проситься на временную должность и быть полезным гражданином... — Право, благая цель и достойное желание. Вы с господином директором училища уже встречались, как я понимаю?.. — Было сказано, что вакансий нет-с! — ответил Петруша, слегка подражая директору гимназии. — Скажу вам, только между нами, у таких, как Грабовский, никогда ничего нет! Даже снега зимой не выпросишь, — сказал и улыбнулся Христофор Христофорович. — В знак моего глубокого уважения к Николаю Степановичу давайте сделаем так: вы сначала встретитесь с генерал-губернатором, а уже от его расположения к вам будем и плясать... На том и договорились, дружески распрощавшись. На следующий день Петруше была назначена встреча с генерал-губернатором Западной Сибири князем Горчаковым. Ершов пришел загодя, и все же его продержали в приемной более часа — они, князь Горчаков, пили кофе-с. И вот Петрушу наконец-то пригласили в кабинет. Князь Горчаков лишь скользнул по Ершову своим холодным взглядом, а потом неожиданно предался воспоминаниям о своем собственном былом обучении в Санкт-Петербурге. Смотреть на это Петруше было немного больно, так как генерал-губернатор решил воспроизводить свои воспоминания как бы в лицах, очевидно, думая, что Ершову как писателю так будет интереснее. Потом неожиданно прервался и спросил. — А как вам Санкт-Петербург? — Город красивый, воистину достойный Петра Великого, — ответил Ершов. — И почто же тогда не остались там, а приехали в Сибирь? — Изволите спрашивать, почему я вернулся?.. — начал Петруша. — Цели определенной у меня пока нет. Но одно могу сказать точно: хочу много путешествовать, посмотреть и изучить природу Сибири, понять нравственный мир народа, населяющего наш край, услышать его предания... И увидел, как взгляд князя медленно угасает. Но уж через день, при всем собрании здешних чинов и властей, князь Горчаков неожиданно торжественно изъявил свое удовольствие от того, что Ершов теперь служит в Тобольске. Очевидно, что именно эти его слова и решили дальнейшую судьбу Петруши, так как через неделю он вступил в должность преподавателя латинского и потом еще целый месяц мучил латынью и себя, и учеников. А уж чуть позже и вообще казус таковой вышел. Случилось вот что: учитель старших классов, некто Петр Кузьмич, съевший на латыни собаку, захворал... И Петруше пришлось выйти к его старшему классу. — Ну-с, чем заниматься изволите? — спросил он, войдя в класс. — Переводим Вергилия. «Ну, — подумал тут Ершов, — попался как кур во щи». И говорит им: — Вергилия? Очень даже недурно; да дело в том, что за Вергилия-то мы беремся, а вот грамматики часто и не знаем, — и при этом неожиданно обратился к одному из учеников с просьбой просклонять такое-то слово. И какая же радость охватила Петрушу, что семинарист тот оказался в тупике! Он просто готов был расцеловать его за это: — Грустно такое услышать в старших классах! А посему: Вергилия мы пока в сторону отложим, а повторим сегодня латинскую грамматику... И начал ее тянуть и растягивать, а впереди еще два класса. И нужно будет или за Виргилия приниматься, или, чтобы избежать скандала, прибегнуть к классической мудрости — самому подать рапорт о болезни... Внимание! Авторские права на книгу "Возвращение «Конька-Горбунка»" ( Ильичев Сергей ) охраняются законодательством! |
||||||||||||||||||||||
