Теория познания. Гносеология. Учебник

Ильин В.В.

Возрастное ограничение: 0+ Жанр: Философия Издательство: Проспект Дата размещения: 31.07.2018 ISBN: 9785392279340 Язык: Объем текста: 555 стр. Формат: epub

Оглавление

От автора

Глава I. Гносеология как наука

Глава II. Познавательное отношение

Глава III. Феномен знания

Глава IV. Легитимация знания

Глава V. Человек мыслящий – символический

Глава VI. Знак – смысл – значение

Глава VII. Понимание

Глава VIII. Творчество

Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгу

Глава VIII.
Творчество

§ 32. Смысл творчества

Творчество суть отвечающая замыслу продуктивная деятельность по созидательному обновлению, производству нового. Как объемный акт генерации новшеств творчество детализируется уточнением существа (а) процесса; (в) результата.

(а) «Созидание», «осуществление» – порождающее произведение, изготовление, вырабатывание через привнесение, добавление, раскрытие. Пафос созидания – наделение существованием ранее несуществующего: придание бытия, причащение к сущему протекает на неалгоритмичной основе в отсутствии фиксированной системы последовательных действий по получению конкретных продуктов выхода. Между тем вызывание знания из незнания, бытия из небытия не есть бессознательное, иррациональное, сверхъестественное, экстатическое наитие, соприкосновение с «абсолютным»; оно есть оригинальное, уникальное, инициативное создание, где просматриваются вполне рельефные фазы: озадачение (вычленение проблемности); включение синектического (нерефлективного) потенциала; эвристическая идейная генерация; инкорпорация ее (нестандартной идейной основы) в проблематизируемое; рефлективное резюмирование (обновленное понимание с вписанием в тезаурус).

На всех данных фазах непреходяща роль профессиональной логики, фронезиса, продуцирования непрограммирующих деятельность ассоциаций, образов, позволяющих непреднамеренно (в ситуациях дефицита информации) посредством преобразования представлений получать неожиданные, необычные, непривычные идейно-символические сочетания, сцепления.

Описываемая языком психологии генеративная канва подобного (ассоциативного) порождения –

– аглютинация – сочетание несочетаемого;

– гиперболизация – образное преувеличение;

– обратная гиперболизация – образное преуменьшение (семантическая литота);

– акцентуация – введение разрядов (систем признаков);

– типизация – подведение под разряды (системы признаков);

– схематизация (выхолащивание) – упрощение;

– транспозиция – перестановка, перекомпоновка признаковых элементов;

– стандартизация – подведение под образцы (эталоны). Etc.

Весь этот арсенал создает предпосылки осуществления прорыва в незнаемое, оптимизирует поиск нового взгляда (в обход единообразного решения «общего вида») на известное.

Мораль из сказанного – уяснение того, что «созидание» реализуется не как алгоритмическое, распространяемое на решение массовых (серийных) проблем преобразование; нацеленное на снятие уникальных проблем, подобное преобразование есть способ нерасчислимого получения нетривиального итога.

(в) «Новое», «впервые созданное», «вновь открытое», «незнаемое» – выступает одновременно и положительным, и отрицательным понятием. Первое передается идеей «только что возникшего»; второе – идеей «до того не бывшего», противопоставляемого «прежнему», «привычному». Суммируя два в одном, утрируем в «новом» отсутствие жестких правил получения, извлечения результатов. Новое – некий разыскательский дар, непланируемый эффект, венчающий отправление свободного поиска.

Уточнение понятийной диады (а) – (в) позволяет углубиться в предмет «творчество», которое вследствие сказанного может толковаться как достижение нового посредством «созидательного преобразования».

§ 33. Созидательное преобразование

С достаточно формального угла зрения преобразование есть разновидность отображения φ множества х в себя и разновидность отображения одного множества в другое. Минуя нюансы, утвердим: базис отображающей процедуры – перевод, исполняющий закон соответствия (соответствования), по которому, всякому элементу х множества Х сопоставляется определенный элемент у множества Y, т. е. отображение х в у действует, когда X Y.

В свою очередь связывающая Х и Y операция может быть как вполне определенной (относительно формальной), так и вполне неопределенной (безотносительно неформальной).

Один случай пакуется в хорошо известные вариации: подобие, тождество, конгруэнция, эквивалентность, пропорциональность, равенство, – отношения, позволяющие переводить одни состояния в другие установлением взаимно–однозначного соответствия с использованием фиксированных коэффициентов. (Отношение площадей ограниченных подобных фигур выражается квадратом коэффициента подобия; отношение объемов – кубом того же отношения и т. д.) На более абстрактном уровне вводятся категории: гомотетия, движение, гомотопия, автоморфизм, эндоморфизм, изоморфизм, гомоморфизм, гомеоморфизм, морфизм, несущие идею, если можно так выразиться, признакового отождествления.

Другой случай укладывается в не менее известные вариации: уподобление, ассоциативная связь, метафоризация, тропный перенос, фигуративное выставление, – отношения, позволяющие замещать одни состояния другими идейной подменой. На более абстрактном уровне вводится категория параморфизм, аттестующая не признаковое, а смысло-образное отождествление не через явное, строгое, а скрытое, нестрогое – намекающее, аллегорическое, (формально и сущностно не равнообразное) соответствование.

Скажем: круг гомеоморфен квадрату топологически явно – введением соображения взаимооднозначного непрерывного отображения одного на другое, для которого отображательная инверсия сохраняет непрерывность. Груша гомеоморфна треугольнику – фигура «треугольная груша» – иносказательно неявно – по домысливанию, примысливанию, так как не содержит доопределенных параметров компактности, связности, позволяющих проводить фиксированные сопоставления-переводы, атрибутивные сравнения исходных образов.

Отображения-преобразования типа «гомотетия» ориентированы преимущественно на передачу экстенсиональных отношений, тогда как отображения-преобразования типа «параморфизм» – преимущественно на передачу интенсиональных отношений. Последние, – вследствие содержательных трансформаций позволяющие варьировать смыслообразные поля, – предстанут предметом нашего заинтересованного сугубого внимания.

Нерв созидательного (продуктивно-креативного) преобразования – содержательное видоизменение, понимаемое как задание идейного инообразия участием структур семантических сдвигов. Приемлемый способ их обозрения – разработка схемы наделения исходного дополнительным, посторонним содержанием. Такого рода схема вводится уточнением существа универсальных контрастирующих операций:

– «включение»: добавление, прибавление дополнение, согласование, привлечение, совмещение, соединение, связывание, присоединение, сцепление, привнесение, объединение;

– «исключение»: вычитание, рассогласование, разъединение, разобщение, утрата, прерыв, расщепление, разрыв, изъятие, отъединение.

Суть данных актов – смыслообразное расширение-сужение, нацеленное на модификацию идейных тонусов-напряжений. На одной стороне – мыслительная гипертензия; на другой стороне – мыслительная гипотензия, обрамляющие интервал: семантическое преувеличение (гипербола) – семантическое преуменьшение, уничижение (обратная гипербола – литота).

Совершенно ясно: расширение − сужение ментальных полей производится присоединением − отсоединением значимых комплексов, играющих аддитивно – коммутативно – мультипликативные и альтернативные им роли. Здесь правильно указывать на такие приемы, как утрата − лишение, смещение – перемещение, обретение − приобретение, способствующие наращиванию дополнительных собственных значений, эффективизирующие культивацию смыслообразных привнесений.

Мыслительное разнообразие уничтожает признаковое разнообразие уподоблением, замещением, выявлением сходного за счет опосредствования, когнитивного репрезентирования, специфицирования (отличие от установления тождеств по «модели» – перенос свойств оригинала на аналог и обратно с позиций соответствования, – теоремы Ньютона о подобии результатов опытов по сопротивлению движущихся тел в жидкостях и иных случаях. Отличие от установления тождеств по «сходству» – перенос знаний о структуре свойств одной системы на другую – отношения гомоморфизма, изоморфизма, гомеоморфизма. Отличие от установления тождества по «элементарной эквивалентности» – описание процессов разной физической природы одинаковыми уравнениями – электрические и механические колебания). Таковы вводящие образные рамки тропообразные представления (в обиходности от градации через метафору, метонимию, синекдоху и т. д. до эпитета), варьирующие эмоциональные и смысловые значения выражений.

Модельное преобразование способно отходить от прямого уподобления в «чистом» виде – установление аффинного (искажение масштабов), интегрального (отсутствие алгоритмов связей параметров аналога и оригинала) подобия; однако же оно остается верным установке «согласованного рассмотрения», – сопоставление характеристик типа и прототипа. Вопреки модельному креативное преобразование не ориентировано на оригинал; оно поглощено внедрением в предметность образности, которая и приводит в действие выставление ее в невиданных, не вытекающих из ее природы планах. Последнее, собственно, проводит демаркацию между гомотетией – установлением подобия и параморфизмом – установлением уподобления. (Гомотетия связывает оригинал с аналогом структурным, тогда как параморфизм – имитационным путем.) Коль скоро действительность понимается и творится через образность, идейность, в гносеологическом проекте «креатология» уместно различать пункты: (а) – генерация идеи; (в) – инкорпорация ее в предметность.

§ 34. Генерация идеи

В творчестве нет правил, инструкций, что дает повод эксплуатировать эпистемологически сырое, темное понятие «озарение», которое более ставит вопросы, нежели снимает их. Отказываясь от привычки делать теорию творчества (гносеологию, философию в целом) недоступной, будем исходить из презумпции «непонятное понимается», вдохновляющей исследование. Свободный от мистификаций, заблуждений, помех взгляд состоит в убеждении: в творчестве не все ясно, но все прояснимо.

Оттолкнемся от волнующе искреннего признания всемерно причастного к творческой деятельности Гете: «Все, что мы называем изобретением, открытием в высшем смысле, есть из ряду вон выходящее (! – В. И.) проявление, осуществление оригинального чувства истины, которое давно развившись в тиши (! – В. И.), неожиданно, с быстротой молнии (! – В. И.) ведет к плодотворному познанию». Прерывая цитату, зафиксируем: открытие – необыкновенное, неординарное, необычайное, чудотворное умственное усилие, вызреваюшее скрытно, исподволь, постепенно, но стремглав влекущее ощутимый эффект – прорыв мысли.

Возобновим цитирование: «Это – на внешних вещах изнутри развивающееся «усилие» дает человеку предчувствие его богоизбранности». Опять же – констатация чрезвычайности, исключительности, поразительности первооткрывательного акта.

И завершим его: «Это – синтез мира и духа, дающий самую блаженную уверенность в вечной гармонии бытия».

Опускание гносеологически чужеродных эпитетов («из ряду вон», «богоизбранность») и сосредоточение на выверенном позволяет приобрести бодрый взгляд на вещи, – а именно: творческое всегда – синтетичное, оказывающееся гармоничным, в свою очередь последовательно уточняемым в терминах любви (экзистенция) и идеи (познание).

Удаление призрачного выводит на простор перспективной тематизации творческого под фирмой синтетического идейного связывания.

О синтетическом продуктивном связывании отчасти речь шла выше, где утрировалось соображение самодеятельного свободного комбинирования когнитивных ресурсов на базе автоморфичных умственных преобразований, к каким относятся: версификация, диверсификация, импровизация, систематизация, виртуальная (посессивная) репрезентация, семантическая кумуляция, реализующие пластичный созидательный принцип ассоциации.

Все подчиняется законам, кроме никогда не бывающей окончательной, закононеукротимой ассоциации.

Ассоциацию как тип сочетания мыслительных элементов, по-нашему, правильно толковать широко, как минимум, – безотносительно к автоматичным, механистичным коннотациям, спрягающим ряды возникающих внутренних и воздействующих внешних факторов. Как у Спинозы: «Если... тело подверглось... воздействию... со стороны двух или нескольких тел... душа, воображая впоследствии одно из них... будет вспоминать и о других».

Ассоциативное связывание в полном смысле слова воображательно, т.е. неукладываемо даже в нестрогие традиционно упоминаемые психологией правила смежности (в пространстве и времени), сходства, контраста: такого рода связывание вполне «свободно», – иначе говоря, произвольно (свобода в рефлективном продумывании суть неограниченный произвол). Настаиваем: ассоциативная связь свободна; налаживается под влиянием не подпадающих под фабрикацию своевольных, самовластных, ничем не стесняемых сочетаний образных (символических) форм (ср.: психологическая обусловленность ассоциации – в том числе упомянутое правило смежности; семантическая обусловленность ассоциации – метонимия – коррелятивный перенос значения по смежности). На этом резоне один из основоположников ассоцианизма Локк квалифицировал ассоциацию «неверным», «неестественным» (т. е. природонеобусловленным) типом сочетания идей.

В гносеологической трактовке существа ассоциации платформа объективного каузализма заменяется платформой каузализма субъективного, акцентуирующего момент тропомотивирующей установки, переносящей пьесу творчества на подобающую ей рампу.

Оказывающееся рычагом креативности эвристическое тропообразное (ассоциативное) связывание подводит к генерации идей – капитальных способов систематизации многообразий. В современном прочтении идеи – не надмирные прообразы (праформы) вещей, не умственные нелепости (трансцендентности), – выступая мощным орудием организации познавательного и преобразовательного опыта, они оказываются инструментом задания единства целого, средством внесения в него ясности и порядка.

Классифицирование – тип эмпирического связывания; синтезирование – тип теоретического (умственного) связывания. Сплачивающая роль идей – модификатов умственного связывания – в задании углов зрения на воспринимаемое, в пределе – введении позиционности в трактовку вещности. Вся релятивистская физика выстроена на одной идее – «одновременность», – операционализация которой позволила ревизовать классическую картину мира, дискредитировать эфир как абсолютную систему отсчета, среду–проводник фундаментальных взаимодействий. Аналогично буквально одна идея – «системность» – общей теории систем повлекла упрочение инновационного (системологического) мировидения.

Сказанного достаточно для резюмирующего суждения: адекватной моделью существа генеративных продуктивно-креативных актов мысли является модель аутопоэзиса, вводящая представление «само» (autos) «созидания» (poeisis). Творческая стать мышления объяснима его внутренними способностями рождать новое из себя самого. Основа подобных способностей – умственное эвристичное сочинительство, – посредством автоморфичных самореферентных отображений-преобразований (синтетических варьирований) налаживающее структурообновительное самовзаимодействие.

Ассоциация, метафора, семантизирующее иносказание – не греза, не сон языка (вызывающая сильное удивление линия Дэвидсона), но самососредоточенное (ввиду самореферентности) орудие производить смыслы задействованием потенциала аутопоэзиса (смыслового самопорождения). Аутопоэзис – он и исключительно он – решает проблему инновационного морфогенеза, функционирующего в режиме самотечного оросительного производства по выделке полионтичной виртуальной реальности.

Адресация к понятиям виртуальность, полионтичность (расщепляемость онтологии) означает деформацию привычной трактовки онтологии в ключе субстанциализма – эссенциализма; – перед нами случай произвольно–свободного задания существования через формостроительную автономию в опоре на рычаги проективности, конструктивности, креативности, посессивности. Такой взгляд – не что иное, как потеря контакта с классическим сущим, толкуемым под эгидой фундаментализма – унитаризма; в аутопоэзисной ситуации продуктивного обретения сущности на смену идеологии актуальности (действительности) бытия приходит идеология бытийственной потенциальности (возможности). Фронтально ревизуется представление онтологической сущностной устойчивости; оно подменяется представлением онтологической сущностной неустойчивости. Доктрина бытия-трансформера в свою очередь ревизует классическую доктрину бытия с позиций деэссенциализации и деобъективизации: антропный фактор (запускающий механизм автоморфичного аутопоэзиса) начинает играть ключевую роль в онтологии, обусловливая становление родов не бытия-сущего, не бытия-действия, а бытия-идеи, мерцающего в горизонтах символической многомодусности (конституирование сущности-сущего в поле креативного проекта).

Творческий акт как обновительно-созидательное преобразование, избегая наличного, поглощен стихией предположительного, – в точном смысле слова он протекает как вообразительное создание возможностей с их перебором. Данное ответственное дело актуализируется консолидированным участием локусов:

а) «созидание» – метафорическая метаморфоза – тропо-образная символическая версификация, – продуцирование виртуальной полионтичности;

в) «преобразование» – символический метаболизм – автоморфичные аутопоэзисные реакции наращивания мыслительного многообразия, – продуцирование посессивной полисемантичности.

Творческий прогресс мысли выводится из мыслительного самопрогресса; источник внутренней энергии мысли – конструктивное идейное комбинирование, питаемое автокаталитическими синергийными процессами отображения символических форм друг в друга (когитальные самостимулирующие морфизмы).

§ 35. Продуктивный синтез

Содержание мышления инициировано внешним опытом, но полностью не покрывается им. Последнее, вопреки наивному реализму, влечет признание активной конструктивной способности форм мышления налаживать внутренний опыт, присовокуплять к «спокойному отображению» (Гегель) нечто от себя.

Опосредствованность. Механизм обусловливаемости, проистекаемости последующего из предыдущего в познании обоснованно распространяем на природные и социальные мыследеятельностные истоки.

Натуралистическая подкладка. Основной тезис данного фрагмента изложения: амбивалентная целостность и частичность перцепции, содержащая необходимые предпосылки дальнейшего духовного формостроительства. С нейрофизиологической точки зрения, «нейроны, входящие в состав наружного коленчатого тела, так и в состав проекционных отделов коры, отличаются высочайшей специализацией. Такой характер нейронов позволяет дробить восприятие на мельчайшие признаки, которые на дальнейших этапах зрительной системы (и не только – В. И.) могут объединяться в любые подвижные структуры. Процесс зрительного (и иного – В. И.) восприятия не заканчивается на том, что соответствующие сигналы поступают в проекционное зрительное поле. Оттуда возбуждения передаются на вторичные зрительные поля, где преобразуются с помощью сложных ассоциационных нейронов второго и третьего слоя; полученные дробные импульсы могут объединяться и кодироваться соответственно задачам, стоящим перед субъектом».

Чисто нейрофизиологически (в силу специализированности нейронов) обеспечивается:

– полифундаментальность восприятия как интегрированной и специализированной структуры (что впоследствии нашло гипертрофию у адептов структурной и гештальтпсихологии);

– динамичность восприятия как объединяющей и кодирующей сигналы структуры сообразно субъективным целям.

Но этим – с наиболее удаленных природных рубежей – обеспечивается плацдарм изощренной благоприобретенной способности воображения, творчества как произвольного, спонтанного, непредусмотренного (динамичность восприятия), многостороннего (полифундаментальность восприятия) ассоциирования (комбинирования) имеющих перцептивную генеалогию признаков.

Социализационная подкладка. Диахронически дело обстоит так, что у появляющегося на свет ребенка линии поведения запрограммированы инстинктивно-рефлекторно, что отвечает логике первоначального выживания через использование высоко адаптивных реакций (сосание, хватание). Перед нами – целесообразный эволюционно-исторически отработанный филогенетический тип онтогенетического опосредствования. Рефлексный этап сменяется интеркоординационным и целесообразным (целеориентированным) поведенческими этапами. «Все индивиды должны быть воспитаны в людей, – утверждает Фихте, – другим путем они не могут стать людьми». Упрочение человеческого в человеке – тончайший процесс симультанного взаимоусиления биологического и социального в межсубъективной коммуникации. Рациональное, сознательное как отличительное в человеке превалирует во 2 и 3 (взрослость, зрелость) четверти жизни; в 1 и 4 фазы жизни (детство, старость, когда мы оказываемся проблемой для других) рациональное, сознательное либо формируется, либо атрофируется.

С позиций генеалогии рационального, сознательного (1 фазис) радикален ход интеркоординационного увязывания движения глаз и рук в общении – человеческом и предметном взаимодействии: наращивается адаптационный потенциал, усложняется сенсомоторное поведение, совершенствуется организация центральной нервной системы.

Приобщение к целесообразному поведению за счет усиления предметных манипулирований передними конечностями влечет качественное расширение диапазона доступной информации о свойствах вещей, стимулирует переход к более сложным типам поведения. Итог – расширение функционального потенциала организма, позволяющее обнаруживать новые черты мира, удовлетворять более сложные потребности.

Прогрессивной поведенческой последовательности рефлексные – интеркоординационные – целесообразные действия соответствует прогрессивная ментальная последовательность сенсомоторный – дооперациональный – операциональный интеллект.

Активность. Познание – не безучастное явление. Отчетливые небезразличные взмахи могучей мысли, направляемой любознательностью, производятся в режиме актуализации способов вовлечения осваиваемых предметов в интеллектуальный процесс. Здесь, понимая всю искусственность рубрикаций, допустимо руководствоваться следующей картиной заявления когнитивных способностей.

Наглядно-действенное мышление – сенсомоторный интеллект на базе рефлексостимулированных внешних действий.

Наглядно–образное мышление – фактически ориентированный интеллект на базе конкретных паттернов восприятия: «предмет в ситуации». Для ребенка конца 1 – начала 2 года жизни сигнальное значение получает не образ предмета, а собирательный образ ситуации с данными в ее контексте предметами (внутренние действия).

Визуальное мышление – упорядочение образов по схемам с распознаванием видимых значений – на базе отнесения созерцаний к хранимым в памяти элементам прошлого опыта – апперцепирование.

Понятийное мышление – оперирование не образами предметов, а смыслами – концептуальными соответствиями-присутствиями.

Наглядно-действенное и наглядно-образное мышление не достигают уровня понятийно-логического оперирования абстрактными связями; это – чувственные типы мышления, ограниченные перцептивными созерцаниями.

Визуальное мышление пропитано сплачивающими, идентифицирующими, упорядочивающими токами: материал чувственности подводится под ранее усвоенные понятийные формы, проводящие тематизацию sense data с позиций улавливания значений. Орган зрения (глаз) «видит»; понятийно одействованный орган зрения «усматривает». Способность «видеть» в ракурсе «усматривать» – деятельная немеханическая опознавательная способность, не поглощается сферой чувственного.

Моменты избирательности, ангажированности, предвзятости перцептивного освоения предмета, имплицированные идейным флером, привкусом идеологизированности, позволяют на стадии визуального мышления допускать формирование «визуального понятия». Назначение последнего – актуализировать в перцепции присутствие символически задаваемого, вербально выражаемого понятия.

«Визуальное понятие» – locus in quo, где соединяются два ствола познания – чувственность и рассудок. Посредством чувства предметы даются; посредством рассудка они мыслятся. Особость, сложность, если угодно деликатность гносеологической тематизации сюжета заключается в представлении наличия у чувственного и рассудочного общего нам известного корня.

С одной стороны, чувственное и рассудочное – рядоположные познавательные формы, с другой стороны, они – формы родственные – взаимопроникающие. С целью уяснения сказанного обратим внимание на генеалогическую сторону дела.

Чувственность животных – рефлексна, рефлекторна, узкоадаптивна; рассудочность животных – спорадична, предметно-ситуативна; описываемые языком естественного раздражения, возбуждения – изменения физиологических состояний вследствие влияния внешних воздействий или решения элементарных жизнеподдерживающих задач, они принадлежат разряду первосигнальности.

Чувственность человека – мотивна, интенциональна; рассудочность человека – целевоплотительна, целеустремительна; описываемые языком герменевтики, они принадлежат разряду второсигнальности.

Ильин В.В. Теория познания. Гносеология. Учебник

Ильин В.В. Теория познания. Гносеология. Учебник

Соответствуя новой программе, учебник представляет систематический проблемный курс для продвинутой университетской аудитории. С опорой на фундаментальные достижения науки и практики автор излагает основные проблемы теории познания.

Внимание! Авторские права на книгу "Теория познания. Гносеология. Учебник" ( Ильин В.В. ) охраняются законодательством!