Теория познания. Гносеология. Учебник

Ильин В.В.

Возрастное ограничение: 0+ Жанр: Философия Издательство: Проспект Дата размещения: 31.07.2018 ISBN: 9785392279340 Язык: Объем текста: 555 стр. Формат: epub

Оглавление

От автора

Глава I. Гносеология как наука

Глава II. Познавательное отношение

Глава III. Феномен знания

Глава IV. Легитимация знания

Глава V. Человек мыслящий – символический

Глава VI. Знак – смысл – значение

Глава VII. Понимание

Глава VIII. Творчество

Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгу

Глава VII.
Понимание

§ 30. Понимание как мыслительный процесс

Феноменологически понимание реализуется как двутактный акт введения (приписывание) и установления (расшифровка) знаковых смыслов. Тематизацией понимания как мыслительной процедуры занимается семантика.

С формальной стороны дело выглядит так, что знаки (слова, фразы, высказывания) – ассоциации, популяции абстрактных символов – должны транслироваться на содержательный язык, получать семиологическое, предметное, смысловое удостоверение.

В задачу семантики и входит отработка правил перевода знаковых выражений с символического языка на язык лексико-предметно-понятийный, – ответственное движение от абстрактной символизации к конкретной идентификации. Идентификации, подчеркиваем, троякой:

– семиологической (конституируемая социальностью – опыт общения – сигнификационная ценность символических форм);

– предметной (реификация знаков);

– смысловой (мыслительная тематизация, концептуализация знаков);

Итак, семантика озабочена (а) сигнификационной; (б) реификационной; (в) мыслительно-тематизационной сущностью знаков.

(а) Задача лингвистической семантики – конституировать адекватность знако-выразительного момента как единства акустического образа и смысла. Указанное конституирование опирается на отслеживание характера знаковой деятельности во всех регистрах – от фонетики, сигматики, синтагматики, парадигматики до лексики, стилистики, фразеологистики.

На выразительно-обозначительном уровне интерес вызывают трансформационные фазовые переходы от шумов (непериодические колебания) к тонам (периодические колебания); оформление развитой модуляционной речи; становление линейности речи (синтагматика), системности языка (парадигматика), упрочение словообразовательных потенций, структурных элементов языка, позволяющих передавать информацию по типам сочетаемости знаков (предикативные отношения – зависимость членов синтагм от времени (связь с содержанием), наклонения (связь с целевой установкой), непредикативные отношения – зависимость членов синтагм от атрибутивных (определение), объектных (дополнение), релятивных (обстоятельство) связей); налаживание общения – лексика (сочетание слов), синтаксис (сочетание предложений), стилистика (качество словесных, фразовых сочетаний).

На функциональном уровне интерес вызывают способы осуществления языком своего призвания: фонетические, грамматические, словообразовательные, лексические (лексико-семантические) систематизации, сводимые в словарные кодификации, регуляризации (к примеру, словарь Роже содержит 6 рубрик-классов, 24 рубрики-подклассов, 1000 тем, выполненных как списки семантически упорядоченных слов-понятий с пучками дифференциальных признаков – синонимическими, антонимическими рядами).

Лингвистическая семантика, различая плоскости языка и сознания (идеальное содержание), предлагает 2 схемы понимательных процессов (понимание понимания)

– отношение обозначения: сигнификативный, денотативный, референциальный (системный и речевой) компоненты значения;

– отношение к предметному представлению: денотат (представление в плоскости 1 сигнальной системы), сигнификат (понятие в плоскости 2 сигнальной системы), объект (материальная вещь).

В силу неоднозначности соответствия формы знака его содержанию (так называемый принцип асимметричного дуализма – двойная референция знака в системе и речевых актах) вводятся понятия абсолютной и относительной его (знака) произвольности. Абсолютная произвольность знака – немотивированная природой вещей сцепка означающего (signans) и означаемого (signatum). Относительная произвольность знака – частичная мотивированность знакообразования в пределах языковых систем – наличие корневых (вещественных) и некорневых (значения признаков, отношений) морфем, канонов словообразования (скажем, использование аффиксов «ость», «без», «пере», «у», «шь» и т. д.). Сюда же должны быть отнесены экстралингвистические факторы – традиции, нормы, узусы, литературные обработки.

Итог всех этих осмыслений – резюмирующий вердикт относительно порядка структурной организации знаков как языковых коррелятов познавательных категориальных связей (тождество, различие, обобщение и т. д.).

Сфера речи – использование выразительных средств в создании текстов разной сложности, формы, назначения: устная речь – правила функционирования моторно-артикуляционного, содержательного комплексов; письменная речь – правила функционирования синтаксического, стилистического, композиционного комплексов; внутренняя речь – правила движения в содержании через предметно-смысловые, информационные коды, программирование внешней речи в моментах замысла.

Сфера номинации – правила оформления парадигматических (включение), синтагматических (сочетаемость, совместимость смыслов), эпидегматических (семантическая производность) комплексов.

Сфера семиологии – удостоверение ценности основных функций знаков – сигнификативной, номинативной, прагматической.

Сфера выразительной релевантности – правила воспроизведения ассоциативных связей, оттенков перцепций в содержательной структуре слов и их объединений: «все смысловые элементы соотносятся, сочетаются друг с другом по строго определенным законам и примыкают друг к другу в строго определенной последовательности с прямым номинативным значением в центре иерархической системы».

Сфера этимологии, истории слова – правила употребления, толкования знаков и их комплексов.

Сфера соотнесения формы и содержания знака – правила установления автономии одного по отношению к другому; полисемия, омонимия (одно означающее – Х означаемых); синонимия, полилекcия (одно означаемое – Х означающих).

Сфера структурной организации знаков – правила выполнения знаками (нарицательными, собственными, дейктическими, вспомогательными) внутриструктурных функций; введение актуализаторов, индивидуализаторов, конкретизаторов (некоторые местоимения, наречия, артикли) и т. д.

Сфера внутренней членимости знаков – правила учета лексической валентности, семантической избирательности, контекстуальной обусловленности, грамматикализованности значений (разбиение слов-знаков на знаменательные, служебные, неполнозначные, соответственно выполняющие основные – абстрактно-обобщенное отображение действительности – и вспомогательные – организация применения знаменательных знаков – познавательные функции. Знаменательные имена обозначают «предметы», «субстанции» (существительные), «признаки» (прилагательные, глаголы, причастия, деепричастия, наречия). В силу параллелизма лексико-грамматических и логических значений они (знаменательные имена, части речи) выражают логические категории, участвуют в отображении действительности. Лексическим категориям «действие», «состояние», к примеру, соответствует логическая категория «свойство предмета». Семиологическим особенностям знаков (идентификация, дифференциация, характеризация) в логической проекции соответствуют родо-видовые связи. Предметным, признаковым именам корреспондируют понятийные признаки, расцениваемые как результат изолирующей абстракции).

Сфера лексического понятия – множество знаков-номинаций, дающих «имя» предмету; вводя лексическое понятие, мы вводим значение слова, содержащее минимум различительных признаков объекта. Лексическому понятию соответствует логическое понятие, содержащее минимум существенных признаков объекта. Нормированная речь удовлетворяет правилу: слово-знак когерировано с постоянным лексическим понятием (значением слова) и относится к конвенционально установленному классу предметов («стул» не означает «стол»).

Если у слова-знака несколько когеренций, оно многозначно. Установление его значения требует дополнительных интеллектуальных усилий в виде интерпретирующей процедуры. Более или менее безусловны ономатопоэтические знаки, хотя и они, по квалифицированному убеждению Л. А. Булаховского и А. А. Реформатского, отчасти конвенциональны. Отношение же обозначающего к значению всегда условно: встраивающиеся в языковые традиции слова наряду с основными получают сопутствующие со-значения. К примеру, «белое-черное» наряду с цветом передает идеи «моральных качеств» (есенинский «Черный человек»), «жизненных состояний» (белая, черная полоса существования), «радость-печаль» в зависимости от культур («белый» − цвет траура в китайской, японской цивилизации, «черный» - в цивилизации европейской), стратового положения (белое-черное духовенство).

(б) Задача гносеологической семантики – конституировать адекватность отображательного момента знаковых конструкций. Перефразируя Пирса, можно сказать: гносеология коренится в языковой (также социальной) организации. Для эффективной реконструкции существа познавательного акта под углом зрения трактовки его как акта символического зададим некую настройку предстоящей тематизации набором презумпций.

Положение 1. Слово – символ именуемого, а не его подобие. В силу условности знаков не существует изоморфизма означаемого означающему. Знаки имеют свою родословную (этимология), свою историю, механизмы динамики поголовья (лексика), свои принципы структурной организации (синтагматика, парадигматика, синтактика); просматривается автономия содержания и формы знака («отчужденность» семантики от сигматики).

Положение 2. Существо знака как образования духовного, эшелонированного эксплицируется уяснением отношений «трех китов»: «слово» (жест, граф), «понятие», «предмет». С этой целью вводится схема треугольной фигуры, вершины и грани которой изображают характер имеющихся связей. Известны семантические треугольники Огдена – Ричардса; Реформатского; Уллманна.

Не вникая в детали данных респектабельных моделей, обратим внимание на главное: треугольная фигура взаимообусловливает:

• предмет, вещь, явление – экстралингвистический фактор;
• звук, последовательность звуков, образующую слово – лингвистический фактор;
• представление предмета – логический, мыслительный фактор.

Экстралингвистический фактор – «предмет» фигурирует в рассмотрениях под фирмой обозначаемого, денотата, референта, десигната, соотносимого.

Лингвистический фактор – «слово» фигурирует здесь как имя, обозначающее, денотат, десигнат, выражение, форма.

Логико-мыслительный фактор – «представление предмета» фигурирует как содержание, смысл, значение, мысль, семантический облик, информация слова.

Далее – нюансы. «Знаком» в единстве всех ипостасей, конституирующих знак, комбинируют Серенсен, Уллманн. «Знаком», отождествленным лишь со второй ипостасью (слово, лингвистическая форма) комбинирует Соссюр. Мы принимаем версию Серенсена-Уллманна, толкуя знак как синкресис формы и содержания, предметных и понятийных соотнесенностей слова.

Положение 3. Языковые формы мысли контролируются законами лингвистических образцов, представляющих систематизацию выразительной практики (шире – поведения, поскольку языковое поведение – дериват психолингвистической генерации). Параллелизм языка и мышления двойствен: не существует неязыкового проявления мысли, но существуют разноязыковые мысленные проявления (многоязычие).

Положение 4. Выделение денотата протекает в сознании как операция взаимообусловливания имени и смысла с использованием идентификации, синонимии. Установление предметного значения знака осуществляется через анализ, разложение на содержательные компоненты, дохождения до семантических примитивов; и лишь в начальных стадиях онтогенеза (совпадающих с овладением языком) – до пользования остенсивами.

Положение 5. Энергия знаковой отвлеченности порождает энергию отвлеченности гносеологической. В языковой номинации денотат – не предмет (вещный экземпляр), но типизированное представление предмета (предмет обозначения). Сигнификат – понятие, содержание которого составляют номологические признаки предметов данного класса. Знак соотносится с предметом как с совокупностью (собирательное представление) – множеством, группой; понятийно он представляет целое и никогда – часть. Предметное значение (референт) знака всегда суть обобщенное значение, спроецированное не на индивида, а на общность.

В краткой форме – с использованием возможностей треугольной фигуры – сказанное иллюстрируется записью: понятие (сумма атрибуций предметного класса) – слово (знак, номинация) – предмет (генерализированная характеристика предметной сферы).

Положение 6. Языковая техника – словообразовательные, ономасиологические процессы, способы означивания фактов действительности посредством номинативных и предикативных приемов, объединение имен в предложения и т. д. – влечет оформление языкового сознания, редактирующего характер субъективного микромира. Главное в том, что фигуры последнего (категориальные акты) настроены на каноны структурирования содержания, диктуемые функционированием слов. Перевод действительности в ментальное поле производится (1) использованием лексического материала, «снимающего» определенность предметного, чувственного (совокупность звуков, знаков заменяет вещь, знаменуя выход из перцептивной фазы); (2) конкретизацией обобщенных значений слов, знаков семантическим развертыванием их в синтагматические ряды; словесные знаки как когнитивные единицы языка осуществляют перевод действительности в мышление (формы знания).

Положение 7. Смыслы передаются лексическими единицами; не существует изоморфизма «слово»-«понятие» (слово «стол» означает «мебель» и «еда», соответствующие разным понятиям). Кроме того, понятие способно реализоваться не в одном слове, а в сочетании слов – «Госпожа Бовари», «шоссейная дорога». Принимая в расчет ранее сказанное, утвердим отсутствие двух типов изоморфизма в отношениях «слово»-«вещь» и «слово»-«понятие». Последнее, собственно, передается идущей от Платона треугольной моделью значения. Платон разделял вещь и идею именем: три вершины треугольника Платона «вещь – имя – идея». В рамках второсигнального опыта онтология (предмет, вещь) задается идейно (платоновский мотив: вещь – копия идейного архетипа, смысловой праформы) – через приобщенные к эйдосам (идеи, понятия) их ставленники – знаки.

Лингвистическая семантика, ограничиваясь констатацией данного положения дел, оценивает статус знаков как ингредиентов языка – характер морфем, слов, словосочетаний, фразеологических единиц, предложений. Таким образом, устанавливается, оценивается грамматическое, лексическое значение, формально-структурная организация языка.

Гносеологическая семантика должна идти дальше. Имя (слово, текст) опосредствует отношения понятия к предмету, но не заслоняет и не исчерпывает их. Лингвистическая семантика не дает (это не входит в ее компетенцию) искомого понимания характера связи смысловой (понятийной) – назывной (номинативной) – предметной (денотативной) сторон знака. Вне зоны ее рефлексии остаются 1 и 3 вершины треугольной фигуры: лингвосемантика не проясняет ни смысловой, ни предметной определенности знаковой деятельности. Справедливости ради стоит сказать, что лингвосемантика все же заходит в данные вершинные точки, развивая модель коммуникационного значения. А именно: в знаковой (словесной) коммуникации индуктор переводит «значения» в знаки; реципиент-акцептор переводит знаки в «значения». Первый коммуникационный такт обслуживает ономасиология, второй – семасиология. Одно (перевод значения в знак) соответствует выразительной зашифровке мысли; другое (перевод знака в значение) – понимательной расшифровке, смысловому декодированию знакового выражения для обособления мысли. В эпицентре ономасиологии семантические связи типа синонимии, антонимии, конверсии, гипонимии. В эпицентре семасиологии семантические связи типа полисемии, омонимии.

Фокусировка на словесном значении с картиной множества выразительно-смысловых вариантов уже в пределах лингвосемантики стимулирует ревизию треугольной модели, ее трансформацию в модель четырехугольную: знак – значение – понятие – предмет. Где «значение» – инициируемое знаком языковое поле содержания.

Итак, лингвосемантика заходит в «понятийную» и «предметную» вершинные точки, обогащает дискурс плодотворным соображением «отношение знака к понятию, смыслу», «языкового содержания знака и мыслительного его содержания», «ближайшего знакового и дальнейшего значения» (Потебня), но слишком быстро из них выходит.

Стремление зайти, аналитически освоить эти точки склоняет к резюмирующему: предметное значение слова как отношение знака к им обозначаемому (предмет) (факт языка в отношении к внеязыковому факту) может встраиваться как вершина в любые многоугольные экспликативные конфигурации, но оно должно подлежать самостоятельному осмыслению.

Лингвосемантика позволяет осуществить следующее полезное рефлективное движение: ЛСВ – его представление в монеме (психическое переживание значения языкового выражения) – артикуляция монем в фонемах – их группировка в морфемы, лексемы – их содержательно-смысловая проекция на семы-семемы – их соотнесение с реалемами. На этом звене лингвосемантика свои экспозиции прерывает. В переводе на гносеологический язык итоговый пункт лингвосемантического подхода – реалема – означает ментально-смысловой типаж («стульевость», «яблоковость»), который связан как с «мысленностью», так и с «предметностью». Не являясь ни «чистой» мыслью (эйдос), ни «зеркальным» отображением (копия вещи) и совмещая черты «идейности» и «предметности», он выступает духовным представительством предметности, символической ипостасью вещности. С данного момента разворачиваются гносеолого-символогические разыскания.

Опираясь на сформулированные положения, уточним теоретико-познавательный статус «духовного представительства вещности» под фирмой ментально-смысловой «типажности». Расцениваемая как экспонибилия, последняя есть сигматически – номинатум (Фреге) – предмет имени; онтологически – класс; гносеологически – обобщение.

В предметном отношении «типаж» вещи, конечно, – не «вещь»: он не «предмет», а «предмет имени», не «явление», а «класс», не «копия», а «репрезентация». Его корреляцию с вещностью осуществляют языковый (этимология, ономасиология, семасиология), операциональный (верификация, эмпирическая идентификация), семантический (интерпретация) комплексы.

В логическом отношении «типаж» есть денотат как функция смысла имени.

Если отводить анализируемой структуре какую-то духовную нишу, ею, скорее всего, будет «образ». Образ суть овеществляемая идея и идеализируемая вещь – ens fictum. С позиций своей бытийной организации образ есть не вещь и не идея, а комбинация-кентавр: вещь-идея и идея-вещь. В традиционную онтологию, следовательно, нужно ввести соответствующий локус (топос): наряду с бытием вещным – предметный мир; бытием идейным – эйдетический мир; подвизается бытие образное – вещеидейный и идеевещный мир.

Бытие образное – сугубый продукт сугубой символической способности снабжать существованием сущности условно значимые – не реальные (и не вещь, и не идея), но и не мнимые (не фиктивные), – символическое вдохновляет, воодушевляет, сподвигает на культуротворческое.

В жизни к идее (эйдос, идеал) трудно пробиваться, – не всем дано воспарять; с вещностью трудно смиряться – не всем дано опускаться. Баланс «идея – вещь» устанавливается онтологически – креативностью (цель – технология – ценность); прагматически – критичностью, аналитичностью (цель – средство – результат); антропологически – корректируемостью «Я»-концепции, системы самооценок (цель – жизненный выбор – призвание). (Ср. гетевский Прометей:

Иль думал ты,
Что буду жизнь я ненавидеть, –
В пустыню удалюсь из-за того,
Что воплотил не все свои мечты.)

В познании, как в жизни, все решает идейно-предметное отягощение. По аналогии с «феноменологической редукцией» введем (процедурно обратную ей) «феноменологическую сатурацию», подводящую не к абстрактно, а к конкретно сознательному. Вещность конкретна по материалу. Идейность конкретна по содержанию. Образность конкретна и не по материалу, и не по содержанию; она конкретна по сочетанию одного с другим, – типичности.

Конкретность образа – его типичность, избегающая как индивидуализации, так и генерализации. Индивидуализация чревата уничтожением образа в плоскости перевода его в имя собственное. Генерализация чревата уничтожением образа в плоскости перевода его в понятие.

Накопление признаков в индивиде означает усложнение его собственной, не подводимой под «тип» сложности. Накопление признаков в понятии означает его уточнение, ограничение. Накопление признаков в образе означает его оживление, придание колорита, яркости.

Образ ни вещно, ни идейно (понятийно-логически) не устойчив. Не будучи ни вещной, ни эйдетической сущностью, на существование в действительном (объективно материальном, объективно ментальном) мире он не претендует. Он претендует на самозаконное существование в символическом мире, связывающем вещность с эйдетичностью конструктивным осуществлением.

Человеческое бытие – бытие искусственное, сотворенное продуктивным усилием по образно-символическим лекалам. Чем дальше продвинулся сапиент по дистанции творчества, тем больше он проявил свою символическую сущность. В истоках же человеческого символического самоосуществления – укоренение знаковой реальности, переводящей существование в модус словесно-смысловой, аналогово-информационной значимости.

(в) Задача логической семантики – конституировать адекватность смыслового момента знаково-выразительного комплекса.

Лингвосемантика движется в контурах лексического знаково-выразительного понятия; гносеологическая семантика − в контурах референциального предметно-смыслового понятия; логическая семантика – в контурах знаково-смыслового понятия, расценивающего символические выражения под углом зрения формальной корректности. В эпицентре внимания здесь – логическое измерение правильно построенных знаковых записей (формул).

Если семантический треугольник представлять вершинами «имя – понятие – предмет», то дисциплинарные вожделения логической семантики концентрируются на всех связывающих вершины гранях «имя – понятие», «понятие – предмет», «предмет – имя», где собственный интерес логико-семантических рассмотрений определяется оценкой, отслеживанием смысловых моментов.

Грань «имя – понятие». В идеале между «формой» и «содержанием» символических утверждений должно быть одно-однозначное отношение. Тогда язык строг, точен, доопределен во всех своих частях, но невыразителен, беден. На деле в выразительно богатых (естественных – нестрогих, искусственных – формализованных, включающих, как минимум, рекурсивную арифметику) языках отношение подобного рода (по теоремам Геделя, Тарского) не установимо. Как правило, именной (знаковой) форме соответствует множество содержаний (смыслов) (семантико-синтаксическая омонимия), смыслу соответствует множество именных форм (семантико-синтаксическая синонимия). В результате требующие специализированной аналитики, критики смысловые издержки полисемии, полилексии.

Грань «понятие-предмет». Логическая семантика, не радикализуя материальную (референциальную) относительность знака (задача гносеологической семантики), озабочивается предметно-понятийной его относительностью. Так возникает генеральная тематизация «объем-содержание» понятия, детализируемая вариациями «обозначаемое и значение» (Милль); «значение и смысл» (Фреге); «экстенсионал и интенсионал» (Карнап); «референция и значение» (Куайн); «денотат и сигнификат» (Черч). В силу сигнификатного, денотатного полиморфизма знаков (синкретические, дублетные и т. д. формы) возникают нетривиальные задачи установления характера соответствия означаемого означающему. План рефлексии интенсионально (смысловых) – экстенсиональных (предметных) («Утренняя», «Вечерняя звезда» – «Венера») контекстов знаковых выражений покрывает логическая семантика. План рефлексии истинностных значений знаковых выражений покрывает дополняющая логическую семантику многозначная (счетно-бесконечная), модальная, вероятностная логика (алетические, деонтические модальности, правдоподобные оценки, заполняющие промежуток между значениями «истина» … «ложь») (системы Геделя, Аккермана, Лукасевича, Керри, Тарского, Льюиса, Брауэра, Карнапа, Гентцена). (Истинностные оценки здесь толкуются как атрибуты знаков – речи, а не вещей. Как утверждает Гоббс, «где нет речи, нет ни истины, ни лжи».)

Грань «предмет – имя». Категории языка внутренне и внешне ориентированы. Внутренняя ориентация категорий языка детерминируется преимущественно синтаксически (словообразование, словоизменение в лингвистике; нормальные формы, обращения, превращения, преобразования в логике). Внешняя ориентация категорий языка обусловливается преимущественно экстралингвистически «знаниями о мире», которые ни лингвистическая, ни логическая семантика не изучают (лингвистика, логика в принципе не занимаются «материальной истинностью»).

То положительное, что достигает логическая семантика в смысловых систематизациях знаковых высказываний, заключается в прояснении структуры рассуждений, переводе их в каузальную (необходимую) форму, выявлении содержательных пробелов, лакун с удалением эллипсисов, установлении более или менее точных, строгих предметных, истинностных значений.

Сказанное подводит к заключению: в силу полилексичности, полисемантичности богатых информационных контекстов (языков) в их рамках не удается добиться полной смысловой эксплицированности. Языкам (тем более естественным) «присуща изначальная (органическая) неэксплицированность смысла: 1) неполнота фразовая или эллиптическая (презумпция); 2) неполнота сверхфразовая (пресуппозиция)».

Объяснения – в природе речевой коммуникации, участники которой, экономя выразительные ресурсы, компрессируют код, полагая само собой разумеющимся соответствие внутренней (интенция) внешней (объективация) речи. Поскольку такого соответствия нет, востребуется особый тип критико-аналитической деятельности, преодоление указанных типов смысловой неполноты стимулирующий.

Лингвистическая семантика осмысливает (a) правила сегментации речевого потока на единицы; (в) способы организации, ассоциации знаковых единиц (словообразование – номинация; синтагматическая, парадигматическая стандартизация; деривационная редукция, семантическая конденсация; словоизменение – предикация, локализация).

Гносеологическая семантика осмысливает правила перевода смысловых полей в предметные (атрибуция, дескрипция, предикация, операционализация, верификация, интерпретация, квантификация, опытная идентификация) и vice versa с отсевом фикций.

Логическая семантика осмысливает правила установления смысловых значений знаково-символических выражений.

Заходя во все вершины треугольной фигуры, разные виды семантик по-разному их осваивают. Лингвистическая и логическая семантики ограничиваются установлением лексических и смысловых значений знаков (преодолевая фразовую неполноту), равно как знаков, посредством которых они толкуются. Гносеологическая семантика устанавливает материальные (вещественные) значения знаков (преодолевая сверхфразовую неполноту), принимая в расчет знания о мире.

Ильин В.В. Теория познания. Гносеология. Учебник

Ильин В.В. Теория познания. Гносеология. Учебник

Соответствуя новой программе, учебник представляет систематический проблемный курс для продвинутой университетской аудитории. С опорой на фундаментальные достижения науки и практики автор излагает основные проблемы теории познания.

Внимание! Авторские права на книгу "Теория познания. Гносеология. Учебник" ( Ильин В.В. ) охраняются законодательством!