Теория познания. Гносеология. Учебник

Ильин В.В.

Возрастное ограничение: 0+ Жанр: Философия Издательство: Проспект Дата размещения: 31.07.2018 ISBN: 9785392279340 Язык: Объем текста: 555 стр. Формат: epub

Оглавление

От автора

Глава I. Гносеология как наука

Глава II. Познавательное отношение

Глава III. Феномен знания

Глава IV. Легитимация знания

Глава V. Человек мыслящий – символический

Глава VI. Знак – смысл – значение

Глава VII. Понимание

Глава VIII. Творчество

Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгу

Глава VI.
Знак – Смысл – Значение

§ 26. Знак

Условно-символический, чувственно-наглядный заместитель обозначаемого предмета, внедренный в языковую систему, легализующую порядки построения (синтактика), осмысления (семантика), употребления (прагматика). Реализацию коммуникативной миссии обеспечивает (а) предметная; (в) смысловая; (с) экспрессивная определенность знаков:

(а) – множество онтологических специй-классов;

(в) – множество понятийных выражений;

(с) – множество выразительных контекстов, варьирующих смысловой фон в зависимости от обстоятельств.

Знаки группируются в знакосочетания (предложения, высказывания, исчисления, тексты) – имена, обозначающие предметы – единичные (передаваемые именами собственными) или общие (совокупности) (передаваемые именами нарицательными) и имеющие объемную и содержательную размерность. Объем имени – денотат, экстенсионал – параметр предметный, – суть значение. Содержание имени – концепт, интенсионал – параметр информативный – суть смысл.

Вечный урок знаковости относительно человечности заключается в предоставлении возможности делать труды ценнее, притязательность глубже. Извлечение двоякой пользы вследствие знаково-символического строя человечности – в:

– налаживании информационно-аналоговой обработки и переработки (распредмечивание) сущего («кадрирование» опыта в терминологии Пирса);

– объективации – материализации фигур психики (опредмечивание) – перевод компонентов уникальной внутренней идейно-образной сферы – партикулярное достояние – в универсальный внешний результативно-обозримый план – социокультурное достояние (социализирование опыта).

Гносеологическая стать знака закрепляется номинативно: знак есть номинат (символически представляет явление через обозначение); референциально: знак есть референт, – отнесение к семантическому полю развертывает смысл; коррелятивно: знак есть коррелят, – отнесение к предметному полю развертывает значение. Теоретико-познавательные хитросплетения темы «знаковость» покрываются уяснением интриги синкретизма языкового, смыслового, понятийного, предметного комплексов с капитальной сверхзадачей: преодолевая дефектность общения – несовпадение интенций (внутренние побуждения) и объективаций (внешние проявления) добиться предметно-смысловой эксплицированности фигур интеракции.

Такого рода задачу обслуживает критико-аналитическая рефлексия знаково–символической природы самореализации Homo, в коммуникационных актах синкретизирующего параметрические определенности знаков. Указанный тип рефлексии междисциплинарен: компетенция лингвистики (лексика, ономасиология, этимология, синтактика, синтагматика, парадигматика) – обозрение лексического знаково-выразительного понятия (имени) со способами его организации и стандартизации; компетенция логики – установление смысловых значений знаково-символических выражений (имен); компетенция гносеологии – осмысление правил перевода смысловых полей имен в предметные и обратно с развенчанием фикций. Генеральный план междисциплинарной рефлексии представлен многоугольной фигурой с гранями: предмет – знак – понятие – значение – смысл, движение в створе которых определяется намерением обнаружить и обнажить предметно–смысловые – миродействительные и представленчески-образные характеристики знаков. Генеральная нацеленность данной рефлексии – прояснение и уяснение материально-идеальной подоплеки знаков с удостоверением условно-безусловной их основы.

Достижение досконально-несомненного se non e vero, e ben trovato возникает не subito, – обслуживается чередой селективных актов, наделяющих значимостью выделяемые по заданным признакам сигналы. Аналитика поглощается специфическим зонированием знаков – распределением их по разрядам, размещением в идейные топосы (локусы) по причастности магистральным-коллатеральным, фронтальным-фланговым, позиционным-непозиционным порядкам. Основное внимание уделяется вычленению стержневых и деривационных субстанциально-символических линий.

Благой порыв, а с ним и благочинный результат – полнота соотнесений тематических и горизонтных размерностей – реализуемы в строгих формализованных языках, где денотат и концепт выступают однозначными функциями имен (идеальная достигаемость предметно-смысловой уточненности). В естественных языках, нашпигованных неалгоритмизируемыми отношениями синонимии, омонимии, паронимии, буйствует многозначность, вариативность предметно-смысловых показателей, зависимость истинностных значений имен (высказываний) от модальных, психологических, прагматических, интенциональных оттенков мысли. Итог – несоотносимая с собой предметность и содержательность, подрывающая экстенсиональные, сохраняющие значения (объемы) выражений при их преобразовании, и интенсиональные, сохраняющие смыслы (содержания) – равнообразность выражений.

Неустойчивость, разрозненность выразительной идейности и вещности есть хаос. Но хаос – приговор мысли, ratio. Актуализируется предметно-смысловая тема: как понимать?

Еще раз: к привнесению упорядочения в многообразие предрасположены детерминистичные (алгоритмичные) отображения знаков (предмет структурной лингвистики) (с их референциальной определенностью) друг в друга. В контексте иных типов отображений (реальная коммуникация в естественном языке) агенты комбинируют не цепочками прозрачных имен («чистые отношения» в сетках преобразований), а «нагруженными» синтактико-семантико-прагматическими, спроецированными на непосредственное общение (лексическими, фразеологическими, социолектическими) фигурами, не могущими быть «исчислениями», множеством извлекаемых в дедикации строчек символов (аксиоматико-дедуктивные конструкции, организующиеся выстраиванием имен из базовых и выстроенных имен по правилам порождения).

В формализованных языках проблема связи «бессодержательных» синтаксических выражений и предметно-смысловых структур решается обращением к интерпретации – особой процедуре, позволяющей сопоставлять имена (понятия) с объектами и отношениями между ними. В кругу интерпретационной процедуры «пустые» аксиомы, знаковые записи (строчки) превращаются в значащие (имеющие истинностные значения) утверждения об объектах, сферах мира. Всякому предложению (имени) соответствует высказывание об объектах некоторой предметной системы; если такая система указывается явно, она именуется моделью.

В естественных языках связь знаков с предметно-смысловой основой задается а) генеалогически – правила словоупотребления; в) метафорически – тропное объединение, приравнивание с привнесением гармонии; с) дидактически – правила определения и выделения; d) метафизически – выражение невыразимого – философские тематизации неопределенно-незаканчиваемого.

§ 27. Смысл

В определенности коммуникативной ситуации знак представлен в единстве лингвистических и паралингвистических признаков. Лингвистическая семантика озабочивается растолкованием характера обозначения, наименования; паралингвистическая семантика – растолкованием характера причастности знанию о мире. Уточнение способа отнесения к содержательному полю идет в одном случае по квалификации формы имен, в другом – определенности их касательства к составляющим жизненного и ценностного мира (Lebenswelt и Wertswelt).

Смысл определяет денотат, выступая его концептом; в силу многогранности смысловых нюансировок предметного мира один денотат имеет разные концептуальные представления. Стандартный человеческий орган зрения варьирует в смысловых представительствах:

– глаза – обыденность;

– очи – поэтическая возвышенность;

– склеры – профессионализм;

– зеницы – архаизм;

– зенки – жаргонизм.

Смысл «глаз», трансформируясь в зависимости от выразительных контекстов, совпадет с тем, что «усвоено, когда понято имя, так как возможно понимать смысл имени, ничего не зная о его денотате, кроме того, что он определяется этим смыслом». Дело головоломно усложняется в отнесении фиксируемых знаками мыслей к комбинации Lebenswelt + Wertswelt.

Недосягаемость правдивости, прозрачной красоты изъяснений коренится в многосмысленности и многозначности: один денотат определяется разными концептами; один смысл имеют разные вещи. Вымученность, натянутость, кривость выражений-писаний проистекают из создаваемого общением порядка свободы, не рассчитанного на семантическую регуляризацию. Человеческие интенции-чувства нарушают природу вещей, в радостном упоении хватаются за обрывки «взаимонесвязанных снов», рядятся в тогу стилистов кружевных историй. На этом основании – смятение умов – следствие трагического диссонанса «мысль – знаковое представление мысли» (взыскующего сомыслия). Адресуемся к:

– Платону: «всякий, имеющий разум, никогда не осмелится выразить словами то, что явилось плодом его размышления»;

– Фуше: язык дан человеку, чтобы скрывать свои мысли;

Шпету: «мысля, и в особенности выражая свои мысли, мы других не можем обеспечить от ошибок понимания, а сами впадаем в ошибки выражения».

Дело, конечно, не в языке, не в знаковой оболочке, способе фиксации мысли (для Маринетти тот же синтаксис – тюрьма; Малларме расшатывал пунктуационные нормы; Аполлинер пробовал отказаться от пунктуации). Дело – в просторе проявления «фона» личности, заявлении особого характера субъекта в коммуникации. Смысл проистекает из коммуникационных установок, которые прекрасно годятся для производства фальшивого фарша манерных романсов, сюра, но не реалистически сконцентированных мыслей. Отсюда – жесткое разведение литературной и идейной базы мысли, на которую накладываются темпоральные, конъюнктурные обременения. Напомним

– Вяземского: «образ политических мнений невольно отзывается и в образе излагать мысли свои и не политические»;

– Достоевского: «...странно бы требовать в такое время, как наше, от людей ясности».

Смысл учреждается субъективной тактикой фиксации способа вхождения частей в целое, где логическое понимание проистекает из усмотрения «способа связи»; смысловое понимание – из усмотрения специфики терминов (имен) с позиций субъективной значимости.

Идеология понимания на базе рефлексии «характера рассуждения» берет начало от лейбницевского проекта Mathesis universalis в единстве characteristica universalis (искусственный язык) и calculus rationator (исчисление умозаключений), находит продолжение в творчестве Фреге – идея Begriffsschrift, – представляющая систематическую связь фундаментальных истин. Подобная идеология питает логическую семантику, озабочивающуюся созданием, говоря словами Фреге, «чистых языков формульного мышления».

Не лишенные двусмысленностей естественные языки анализируются гносеологической семантикой, интересующейся способами вхождения в выразительные контексты а) субъективных интенциональных отношений (намерения, цели, ценности, мотивы); в) отношений «знак–обозначаемое». Еще раз: поскольку понимание – не номинативная процедура, не завязана лишь на последовательность рассуждений (формальная упорядоченность, выведение следствий), специальной оценке подлежат столь значимые моменты объективирующихся языком мыслей, как субъектность и предметность. Сверхзадача понимательного процесса – установление циркулирующей в коммуникации существенности, в классическом слоге – обретение истинностной определенности обсуждаемого предмета. В фокусе внимания, стало быть, – данная через знаки субъекту определенность предметности символических форм, не сводимая ни к представлению (психологизм), ни к понятию (логизм).

Поскольку смысл есть способ субъективного представления обозначаемого знаком, подробнее выскажемся об отношениях субъектности и знаковости.

Субъектность. Проявляется в варьировании наполнения смыслом языковых оболочек. Круг подобных варьирований достаточно широк; множество видоизменений феноменального поля упорядочивается отношениями:

– референтность: нацеленность на интеракцию – субъект-субъектные связи, значимая избирательность в ориентациях на оценки, идеалы, предпочтения; мотивированность поведения;

– интенция: нацеленность на намерение, цель (выбор конкретных выражений);

– фасцинация: нацеленность на значимость содержания (акустическая организация речи – ритмика, мелодика, интонировка, аранжировка, тембровка звучащего слова).

Логика в обсуждении понимания ограничивается уточнением истинностных значений пропозиций. Гносеология в том же обременении, расценивая понимание не как логическую процедуру, претендует на выявление предметно–смысловых значений. Ввиду того, что субъективный фактор вносит несомненный вклад в выражение мысли, ставится задача его прояснения.

Небезинтересные версии экспликации субъектности предложили Фреге и Карнап.

Один утрировал идею контекстуальности: смысл целого есть функция смыслов его частей, устанавливается контекстуально. Смысл выражений действительно трансформируется в зависимости от контекстов. Последнее подрывает принцип объемности (если два свойства определяют один и тот же класс предметов, – они неразличимы), актуализирует метод расщепления понятий согласно оттенкам смысла (способ уточнения смысла).

Другой наметил программу построения языка где всякое выражение имело бы идентичные смыслы независимо от контекста. Выполнение подобной программы во многом сводится к возможности выдворения из коммуникации неэкстенсиональных выражений. Имеется ли технология перевода неэкстенсиональных пропозиций на полностью экстенсиональный язык? Насколько нам известно, – нет! «Тезис экстенсиональности» (во всяком случае пока!) достаточно необоснован.

Смысловое понимание оформляется в комбинации тезисов контекстуальности и экстенсиональности, проецируемых на тезис холистичности, представляющий взаимоопределение целого и частей – не только в стандартной редакции а) смысл частей – через уяснение смысла целого; в) смысл целого – через уяснение смысла частей, но и в нестандартной редакции – смысл ситуации – через уяснение содержательной полноты ситуационности (ситуативности).

Последнее предполагает охватывание и схватывание всей определенности существа (коммуникативной) ситуации в синкресисе синтаксических, семантических, прагматических измерений.

На уровне синтаксиса: рефлективное обозрение характера лексико–грамматических форм, внутренней структуры текста – учет системности знаковой ситуации.

На уровне семантики: рефлективное обозрение характера концептуальной, концепционной формы (дифференциация концептов при омонимии – «коса»; интеграция концептов при синонимии – «друг», «товарищ», «брат»; сепарация концептов при автономии – факт и артефакт – явление природы, выражающее субстрат, и произведение искусства, выражающее само себя; интенциональность концепционных моделирований–представлений 22 = 2 + 2 и т. п.) – учет системности истолковательной ситуации.

На уровне прагматики: рефлективное обозрение характера сигнального обрамления общения (жестовый, артикуляционный, мелодический рисунок) – учет системности выразительной ситуации.

На базе уяснения языковых и неязыковых обстояний, увязки формальных и неформальных, логических и дескриптивных терминов выстраивается панорама знаково-образно-мыслительных диспозиций, конституирующая определенность происходящего. В пределах данной определенности генерируется холистический смысл.

Знаковость. Отношение обозначения – отношение именования – в идеале отвечает принципам однозначности, предметности, взаимозаменяемости. Тогда способ связи, существо соответствования означающего означаемому заданы точно и строго. В действительности, однако, приходится справляться с движениями самостоятельной мысли.

Сверхзадача смысла – представить бытие, задать существование посредством понятия, – обслуживается столь деликатными процедурами, как атрибуция, интерпретация, предикация, тематизация, версификация.

§ 28. Значение

Объемная тема «значение» распадается на фрактуры: значение1 – онтологическая, значение2 – лексико-грамматическая определенность.

Сюжетика «значение1» покрывается установлением предметно–материальной стороны знакового дела, посредством корреспондирующих процедур соотносящих имена (пропозиции) с фрагментами действительности, наделяющих их (имена) релевантными признаками.

С позиций общего угла зрения онтологическое сцепление означающего с означаемым суть особая операция, заключающаяся в задании взаимоотношений. В наиболее широком случае она семантизируется под фирмой изоморфизма, отображающего систему знаков в систему предметов (свойств, признаков) и ставящих в соответствие элементам из знаковой системы элементы предметно-признаковой системы. Из любого компонента знаковой системы в идеале можно извлечь соответственный ему компонент предметно–признаковой системы.

Будучи Homo symbolicum, – преимущественно реализуясь по принципу второсигнальности, – человек комбинирует знаковыми системами, которым изоморфны системы предметного мира. В пределе всякая знаковая система Сз («система» с индексом «знак») имеет изоморфную предметную систему Сп («система» с индексом «предмет»), которую позволительно рассматривать как модель. Глобально Сз является второсигнальной знаково удостоверительной моделью Сп; локально Сп является предметно удостоверительной моделью Сз.

Формально понятие «изоморфизм» уточняется введением понятия двух объектных систем S и S′ с определенными отношениями Fk (x1, x2, …) k=1, 2, … n и F′k (x′1, x′2, …) k=1, 2, … n, между которыми устанавливается взаимно однозначное соответствие x′=φ(x), x=ψ(x′), где х – компонент S, а х´– компонент S´. Изоморфизм Сз и Сп устанавливается отысканием коррелятов–референтов, – а именно: использованием довольно тонких приемов объективации, идентификации, реификации, операционализации, инструментализации, верификации, проводящих отождествление, уподобление знаковых форм предметным (конкретная и абстрактная онтология).

Ильин В.В. Теория познания. Гносеология. Учебник

Ильин В.В. Теория познания. Гносеология. Учебник

Соответствуя новой программе, учебник представляет систематический проблемный курс для продвинутой университетской аудитории. С опорой на фундаментальные достижения науки и практики автор излагает основные проблемы теории познания.

Внимание! Авторские права на книгу "Теория познания. Гносеология. Учебник" ( Ильин В.В. ) охраняются законодательством!