Книги

Теория государства и права. Учебник. Схемы. Хрестоматия. 2-е издание

Марченко М. Н., Дерябина Е. М.

Возрастное ограничение:

12+

Жанр:

Юридическая

Издательство:

Проспект

Дата размещения:

16.04.2012

ISBN:

9785392028948

Язык:

Объем текста:

720 стр.

Формат:

epub

ТЕМА X ПОНЯТИЕ, ОСНОВНЫЕ ПРИЗНАКИ И ПРИНЦИПЫ ПРАВА

1. СОДЕРЖАНИЕ ТЕМЫ X

Понятие и определение права. Основные признаки права. Методологические подходы к анализу природы права. Право в объективном и субъективном смысле. Нормативность, обязательность, формальная определенность, системность, волевой характер права. Право как государственный регулятор общественных отношений. Классовое, общесоциальное, религиозное, национальное, расовое в сущности права.

Основные концепции правопонимания: естественно-правовая, историческая, марксистская, нормативистская, психологическая, социологическая.

Экономика, политика, право. Принципы права: общеправовые, межотраслевые, отраслевые. Справедливость как главный принцип права. Соотношение убеждения и принуждения в праве. Статика и динамика права.

Социальное назначение права. Инструментальная и гуманистическая ценность права. Функции права: понятие и виды.

2. МЕТОДИЧЕСКИЕ РЕКОМЕНДАЦИИ К ТЕМЕ X

Данная тема является не только исходной, но и в известной мере ключевой при рассмотрении всей правовой проблематики. Ибо от того, как понимается и как определяется право, во многом зависит понимание и трактовка всех иных, имеющих непосредственное отношение к праву, вопросов.

Например, придерживаясь узкого понимания и соответствующей ему трактовки права как системы норм, исходящих от государства, мы, следуя логике, должны будем соответствующим образом трактовать и источники права, называя в качестве таковых лишь те, которые содержат в себе нормы права. Исходя же из более широкого представления о праве, как о феномене, складывающемся не только из норм, но и из ряда других компонентов, включая правовое сознание, правовые отношения, правовые обыкновения, правовые традиции и пр., в качестве источников права должны будем рассматривать гораздо более широкий круг правовых явлений.

Следует обратить внимание также на то, что право как явление и юридическая категория имеет весьма сложный, многоаспектный характер. В силу этого его глубокое и разностороннее изучение с неизбежностью предполагает не только "чисто" юридический, правовой к нему подход, но и рассмотрение его с позиций социологии, политологии, психологии и ряда других, имеющих к нему непосредственное отношение, дисциплин. Право как многоаспектное, комплексное явление может адекватно изучаться только комплексным путем.

Весьма важным представляется также иметь в виду, что право — это не только статичное, но и динамичное явление.

3. ОСНОВНЫЕ ВОПРОСЫ К ТЕМЕ X И КРАТКИЕ ОТВЕТЫ НА НИХ

1. Как в юридической науке решается вопрос об определении понятия права?

В отечественной и зарубежной научной литературе нет единого подхода к определению понятия права, а тем более однозначного о нем представления. Спектр мнений здесь весьма широк и разнообразен. Помимо множества других причин он зачастую обусловливается неодинаковой оценкой различными авторами значения рецепций римского права для динамичного развития современного, в особенности "рыночного", права; различным представлением о степени влияния традиционных идей естественного права на современные теории права; противоречивыми подходами авторов — исследователей права — к разрешению проблем соотношения в его понятии и содержании общечеловеческого и общенационального, с одной стороны, и классового — с другой.

Последнее особенно четко просматривается в отечественной литературе. Если сравнить между собой определения понятия права и подходы к его изучению, характерные для советского периода, с определениями понятия- права и подходами к его познанию в постсоветский период, то нетрудно заметить, что важнейшей особенностью тех и других подходов является или категоричное признание, или столь же решительное отрицание классового характера права. Первые — строятся на строго классовых постулатах, на представлении о государстве и праве как средствах, орудиях в руках господствующего класса или классов. Вторые же, — молчаливо отвергая классовость, апеллируют к общечеловеческим ценностям и интересам или же к "общим и индивидуальным интересам населения страны".

В качестве примера сугубо классового подхода к определению понятия права можно сослаться на довольно типичное определение, в соответствии с которым право рассматривается как "совокупность установленных и охраняемых государством норм, выражающих волю господствующего класса, содержание которой определяется материальными условиями жизни этого класса". Или на определение права как на систему нормативно-обязательного регулирования поведения людей, "поддерживаемую государством и выражающую материально обусловленную волю господствующих классов (при социализме — волю народа)".

Примером внеклассового или надклассового подхода к определению понятия права может служить дефиниция, в соответствии с которой оно рассматривается как система общеобязательных правил поведения, которые устанавливаются и охраняются государством, выражают общие и индивидуальные интересы населения страны и выступают государственным регулятором общественных отношений.

Разумеется, в сфере права, равно как и в других сферах государственной или общественной жизни, никто не может претендовать на истину в последней инстанции при установлении критериев правильности подходов к изучению и определению понятия тех или иных явлений, не исключая и самого права.

Только практика, по общему признанию, может служить критерием истины. Однако для того, чтобы практика "сказала" свое слово и тому или иному определению понятия права был вынесен оправдательный или обвинительный "приговор", требуется время. Только на основе накопленного опыта можно с уверенностью говорить о преимуществах или недостатках того или иного подхода к изучению права и его определению.

Это относится ко всем существующим в мировой государственно-правовой практике и, естественно, имеющим право на существование подходам к рассмотрению права и его определению. В известной мере это касается также сугубо классовых и внеклассовых дефиниций права.

Оговорка "в известной мере" здесь необходима для того, чтобы подчеркнуть то обстоятельство, что имеющийся опыт определения права путем чрезмерного выпячивания, преувеличения его классовости в свое время в советской литературе и одновременно полного ее отрицания или подчеркнутого игнорирования в западной литературе свидетельствует, как и в случае с государством, о двух крайностях.

Первая из крайностей заключается в абсолютизации роли классовости, в ее явной переоценке, а вторая — в ее недооценке. Шараханье из одной крайности в другую при определении понятия права, как и во всех других случаях, — не лучший способ нахождения научной истины.

В жизни классы существуют наряду с другими социальными и политическими общностями людей. В полной мере проявляются и их интересы, особенно когда классы находятся у власти. В силу этого было бы весьма неразумным и опрометчивым в процессе выработки понятия права и определения его сущности и содержания "не замечать" их существования и функционирования, полностью игнорировать влияние классов и их интересов на государственно-правовую жизнь.

Наличие множества определений права, сформулированных под воздействием жизненных обстоятельств и отражающих различные стороны правовой жизни и подходы к ней, само по себе следует рассматривать, несомненно, как явление положительное. Множество определений права позволяет взглянуть на него сквозь призму веков, отразить в нем наиболее важные его стороны и черты не только для одной исторической эпохи, но и для ряда или всех эпох, увидеть право не только в статике, но и в динамике. Существование множества определений права свидетельствует, помимо всего прочего, о глубине и богатстве государственно-правовой мысли, об огромном разнообразии знаний о праве, накопленных авторами — теоретиками и практиками — за тысячелетия его исследования.

Однако в таком множестве определений есть и свои негативные моменты, изъяны. Главный из них заключается в трудностях, порождаемых порой взаимоисключающими друг друга подходами, отсутствием единого, концентрированного, целенаправленного процесса познания права и его практического использования. Диалектика, таким образом, состоит в том, что множественность определений понятия права как положительное явление выступает в то же время и как отрицательное явление.

Возможно ли успешное преодоление негативных сторон множественности, а точнее, известной разрозненности или даже противоречивости определений понятия о праве? В значительной мере — да. Можно использовать несколько путей решения данной проблемы. Один из таких путей заключается в том, чтобы на основе сформулированных в разное время частных определений понятия права выработать пригодное "на все времена" и "на все случаи жизни" общее определение понятия права.

В отечественной и зарубежной юридической литературе попытки подобного характера предпринимались, и неоднократно. Отмечалось, в частности, что "общее определение права, если оно правильно сформулировано, имеет ту несомненную теоретическую и практическую ценность, что оно ориентирует на главные и решающие признаки, характерные для права вообще и отличающие право от других, смежных, неправовых общественных явлений". Од-накб тут же, и не без оснований, оговаривалось, что в процессе исследования права и его применения нельзя ограничиться "одним лишь общим определением понятия права", поскольку в нем не могут получить "свое непосредственное отражение" весьма важные для глубокого понимания права и практики его применения "специфические моменты, свойственные тому или иному историческому типу права". Специфические особенности, например, рабовладельческого или феодального права вряд ли можно отразить в общем понятии, которое "вбирало" бы в себя также хотя бы некоторые специфические особенности современных правовых систем или типов права.

Специфические особенности характеризуют лишь частные определения понятия права, отражающие соответственно специфические признаки и черты рабовладельческого, феодального или любого иного права. Что же касается общего определения понятия права, то оно может складываться, исходя из своего названия и назначения, лишь из самых общих особенностей. В силу этого оно неизбежно будет носить слишком общий, чрезмерно абстрактный, малопригодный для успешного решения теоретических задач и достижения практических целей характер.

Имея в виду отсутствие в научной литературе единого представления о понятии права и единого подхода к его определению в процессе исследования правовой материи, наиболее целесообразным представляется сосредоточить внимание не на определении права, а на выявлении и рассмотрении его наиболее важных признаков. Что же касается наиболее приемлемого в теоретическом и практическом плане определения права, то им, как представляется, могло бы служить определение, согласно которому право понимается как система общеобязательных, формально определенных норм, обеспечиваемых государством и направленных на регулирование поведения людей в соответствии с принятыми в данном обществе устоями социально-экономической, политической и духовной жизни.

Данное определение в настоящее время довольно широко используется как в научной, так и в учебной литературе.

2. Чем предопределяется системный характер права?

Право, как известно, это прежде всего есть совокупность, а точнее, система норм. Это не случайный набор случайных норм, а строго выверенная, упорядоченная система вполне определенных правил поведения.

Как и любая иная система, она складывается из однопорядко-вых, взаимосвязанных и взаимодействующих элементов. Таковыми являются нормы права, или правила поведения. Система должна быть внутренне единой и непротиворечивой. Возникающие между ее структурными элементами — нормами связи, как и сами нормы, должны быть направлены на выполнение строго определенных, регулятивных и иных функций, на достижение единых целей. Чтобы стать действенным и эффективным, право должно сложиться как целостная, органическая система. Это одно из непременных требований и одновременно один из признаков реального, действующего права.

В основе любой системы норм, или правил поведения, лежат как объективные, так и субъективные факторы. Из объективных факторов выделим однотипные экономические, политические, социальные, идеологические и иные условия, способствующие созданию и функционированию системы правовых норм в той или иной стране. Как конкретные нормы, так и их система в целом не создаются стихийно, произвольно, по желанию и усмотрению тех или иных лиц. Они отражают объективные потребности общества и государства и проецируются на реально существующие экономические, политические и иные отношения. В этом плане, несомненно, прав был Маркс, когда писал, подчеркивая объективно обусловленный процесс нормотворчества, что "законодательная власть не создает закона, — она лишь открывает и формулирует его".

Попытки произвольного, умозрительного "конструирования" правовых норм или системы правовых норм неизбежно ведут к негативным или же к непредсказуемым последствиям.

Разумеется, процесс создания и функционирования системы норм не только не отрицает, а, наоборот, всячески предполагает существование наряду с объективными и субъективных факторов. Речь при этом идет о разработке и осуществлении в той или иной стране научно обоснованной правовой политики, подготовке и реализации планов законодательных работ, активном участии специалистов-юристов в процессе правотворчества, правоприменения, а также в правоохранительной деятельности государства.

3. В чем проявляется связь права с государством?

Подходя к рассмотрению права с позитивистских позиций, необходимо подчеркнуть, что право — это не просто система норм, а система норм, установленных или санкционированных государством. В мире существует множество систем социальных норм. Но только система правовых норм исходит от государства. Все остальные создаются и развиваются негосударственными — общественными, партийными и иными органами и организациями.

Создавая нормы права, государство действует непосредственно, через свои уполномоченные на то органы, или же опосредованно, путем передачи отдельных своих полномочий на издание некоторых нормативно-правовых актов негосударственным органам или организациям. В последнем случае говорят о "санкционировании", т. е. даче разрешения государством на осуществление ограниченной правотворческой деятельности этим негосударственным органам и организациям.

Означает ли факт издания или санкционирования государством системы норм их полную зависимость от государства и подчинение государству? Является ли право лишь средством в руках государства, одним из его признаков, атрибутов или же оно выступает по отношению к нему как относительно самостоятельный институт?

В отечественной и зарубежной юридической литературе имеется три группы различных мнений на этот счет, три значительно отличающихся друг от друга суждения, подхода.

Суть первого из них состоит в том, что нормы права рассматриваются, как подмечает известный российский правовед Г. Шершеневич, в виде "требований государства". Государство при этом, считает он, "являясь источником права, очевидно, не может быть само обусловлено правом. Государственная власть оказывается над правом, а не под правом". Государство в свете такого суждения рассматривается как явление первичное, а право — как вторичное.

Смысл второго, противоположного, подхода заключается в том, что само государство и государственная власть должны носить правовой характер. В основе государственной власти должен лежать "не факт, а право". Государство, хотя оно и издает правовые акты, не может быть источником права, "потому что оно само вытекает из права". Над государством находится право, а не наоборот. Правом сдерживается и ограничивается государство.

Наконец, третий подход к определению характера взаимоотношений государства и права состоит в том, что не следует вообще заострять внимание на данном вопросе.

Спор о том, что логически предшествует одно другому — государство или право, пишет в связи с этим венгерский государство-вед и правовед И. Сабо, "столь же бесплоден, как и спор о том, что исторически появилось раньше — государство или право". С его точки зрения, тезис, согласно которому "право — это просто лишь государственный приказ, представляет собой такое же одностороннее упрощение", как и суждение о том, что государство является "слугой права".

По мнению автора, государство и право "настолько соответствуют друг другу, настолько едины", что вопрос о том, что из них первично, а что вторично, "порожден не столько реальной действительностью (и в этом не является вопросом факта), сколько специфически априорным подходом к соотношению этих двух явлений. Этот априорный подход характеризуется либо подчеркиванием государственного волюнтаризма, либо выделением абстрактной идеи права как самоцели".

Вывод, к которому приходит автор, заключается в том, что "обе эти крайние точки зрения игнорируют действительные взаимосвязи", что в действительности "государство и право находятся друг с другом в функциональном единстве: одно предполагает другое, одно является элементом другого".

И. Сабо и другие авторы, разделяющие подобные взгляды, несомненно, правы в том, что в теоретическом, а тем более в практическом плане в значительной мере бессмысленно вести спор о том, что из двух явлений — государство или право — исторически первично, а что вторично. Однако они не правы, когда речь идет об установлении характера взаимоотношений государства и права. Это уже далеко не бессмысленное занятие — определить, в каком соотношении находятся государство и право теоретически и практически, действует ли государственная власть в рамках закона и является ли "законной властью" или же она нарушает ею, же установленные правовые требования и ставит себя таким образом в положение незаконной (нелегитимной) власти.

Вопрос о связанности государства правом, о правовых пределах деятельности государства находил живой отклик у многих поколений юристов и неизменно вызывал среди них горячие споры.

Признавая чрезвычайно важную роль государства в процессе создания и реализации норм права, многие юристы исходили и исходят тем не менее из того, что государственная власть не есть "воля", могущая делать что угодно и как угодно, "опираясь на силу", и что "важнейшим служением общему благу со стороны государственной власти... является служение праву".

Такой позиции наряду с российским профессором JI. Петра-жицким придерживался известный французский юрист, основатель теории "солидаризма" ("синдикалистского государства") Леон Дюги. "Вполне возможно доказать, — писал он, — что помимо своего создания государством право имеет прочное основание, предшествует государству, возвышается над последним и, как таковое, обязательно для него". Государство, доказывал Дюги, должно быть "подчинено норме права", которое находит "свое первое проявление в совести людей, более полное выражение в обычае, в законе и свое осуществление в физическом принуждении государства, которое таким образом оказывается не чем иным, как силой, служащей праву".

Идеи подчинения государства праву, самоограничения государства, в том числе и с помощью права, разделял также видный немецкий социолог и правовед Георг Еллинек. Создавая теорию параллелизма, в соответствии с которой государство и право развиваются параллельно, "идут нога в ногу", и отождествляя государственный порядок с правовым порядком, автор в то же время исходил из того, что создаваемое государством право обязывает не только подвластных индивидов, но и само государство.

Своеобразную позицию в вопросах соотношения государства и права занимал Людвиг Гумплович. Последовательно отстаивая мнение о том, что "с высшей исторической точки зрения право и правопорядок являются для государства лишь средством" решения стоящих перед ним задач, он в то же время считал, что "праву присуща тенденция все больше и больше эмансипироваться от своего творца, от государства, тенденция освобождаться от его влияний и выступать против него в виде самостоятельной силы, в виде правовой идеи".

Если такие отрасли права, как административное право, пояснял автор, "всецело находятся под влиянием государства", то такие институты ("сферы") права, как право собственности, по мере развития общества все меньше становятся подверженными влиянию государства, "существуют отдельно и самостоятельно от него".

Окончательный вывод, к которому приходит Гумплович, заключается в следующем: "Природа отношения права к государству основывается на том, что государство силою своей определенной деятельности... создает все новые и новые сферы нравственности, из которых вытекает право. Но это последнее стремится к самостоятельности и независимости от государства. И вот, достигнув этого, данное стремление идет еще дальше. Оно направляется к гос-подствованию над государством. Право хочет стать выше государства. Право не желает уже признавать своим творцом того, кому оно обязано своим существованием. Напротив, оно само старается занять отцовское по отношению к государству положение".

Помимо вышеприведенных существуют и иные суждения о характере взаимоотношений государства и права. При всей их сложности, пестроте и противоречивости подавляющее большинство из них основывается на одном и том же исходном тезисе, согласно которому нормы права обусловливаются правотворческой деятельностью государства, издаются или санкционируются им.

4. Выражение в праве государственной воли.

Право всегда выражает государственную волю как его основу, которая, в свою очередь, согласно различным существующим в отечественной и зарубежной юридической науке концепциям, воплощает в себе волю класса, правящей группы, народа, общества или нации.

Само собой разумеется, если исходить из мирового опыта существования и функционирования государства и права, в праве выражается прежде всего воля властвующих. Вместе с тем неопровержимым фактом является и то, что последние, опасаясь социальных взрывов и утраты своего привилегированного положения, зачастую вынуждены считаться с волей и интересами подвластных.

Как соотносится воля тех и других? Как она отражается в государственной воле и в праве? Эти вопросы тоже издавна находились в поле зрения государствоведов и правоведов. Один из наиболее обстоятельных ответов на них дал еще в начале XX в. Г. Ф. Шершеневич: "Если государственная власть есть основанная на силе воля властвующих, то выдвигаемые ею нормы права должны прежде всего отражать интересы самих властвующих. Те, в чьих руках власть, вводят поведение подвластных в те нормы, которые наиболее отвечают интересам властвующих". Нормами права поведение подвластных приспосабливается к интересам властвующих. Чем уже круг властвующих, делал вывод автор, "тем резче выступает противоположность интересов властвующих интересам остальной части государства. Чем шире этот круг, например, в республике, тем сильнее затушевывается это значение права".

Купить

Внимание! Авторские права на книгу "Теория государства и права. Учебник. Схемы. Хрестоматия. 2-е издание" (Марченко М. Н., Дерябина Е. М.) охраняются законодательством!

Теория государства и права. Учебник. Схемы. Хрестоматия. 2-е издание

Оглавление

Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгу