Наука Григорьев В.Е. Социология науки. Учебник

Социология науки. Учебник

Возрастное ограничение: 0+
Жанр: Наука
Издательство: Проспект
Дата размещения: 12.02.2018
ISBN: 9785392277018
Язык:
Объем текста: 384 стр.
Формат:
epub

Оглавление

Часть 1. Социологический взгляд на науку. Глава 1. Что такое наука?. Глава 2. Основания социологии науки

Глава 3. Специфические методы социологии науки. Глава 4. Инструментарий измерения научной деятельности

Глава 5. Научный этос. Глава 6. Наука и социология научного знания

Часть 2. Социальная организация науки. Глава 7. Организационная структура науки. Глава 8. Коммуникативная структура науки

Часть 3. Среда науки. Глава 9. Человек в науке. Глава 10. Пол в науке

Глава 11. Наука в обществе (Социальные функции науки)

Глава 12. Воспроизводство научного потенциала общества. Глава 13. Государственная научная политика

Глава 14. Проблемы российской науки. Глава 15. Мировая наука и международные научно-технические отношения

Контрольные вопросы



Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгу



Часть 3.
Среда науки


Третья часть курса относится к взаимодействию науки с социальной средой. К среде мы относим, прежде всего, людей и социальные институты. Информация этой части может в равной мере быть отнесена как социологии науки, так и к смежным социологическим и несоциологическим дисциплинам, таким как: психология науки, антропология науки, социология образования, социология политики, экономическая социология, социология религии, социология международных отношений и некоторым другим.


Глава 9. Человек в науке


Существуют два типа математиков: те, кто умеет складывать, и те, кто не умеет.


Классификация № 2:


Есть 10 типов людей. Те, кто знает о двоичной системе счисления, и те, кто не знает.


Со времен Декарта в европейской философии одной из центральных считается проблема дуализма сознания и эмпирической реальности. Откуда мы знаем, что мы правильно воспринимаем действительность? Философы исписали горы бумаги. Научный ответ примерно такой: если бы наши предки не воспринимали бы действительность правильно, они бы не смогли оставить потомства. Правильное восприятие дает эволюционное преимущество. Сейчас наука занимается вещами далекими от естественной среды обитания человека. Воспринимаем ли мы их все также правильно? Как человеческие качества соотносятся с научными требованиями? Как научные занятия отражаются на человеке? Об этом глава «Человек в науке».


Логика


Наука в построении суждений опирается на формализованные рассуждения. Правила этих рассуждений называются логикой. Наиболее известна «формальная логика». Психологи выясняли, что человеческое мышление не согласуется с правилами научной логики. В этом учебнике мы рассматриваем психологию науки только для «полноты картины». Поэтому ограничимся кратким перечислением известных феноменов:


● Игнорирование статистических правил и значения размера выборки.


● Восприятие случайности как закономерности.


● Игнорирование принципиальной непредсказуемости некоторых явлений.


● Установление мнимых корреляций.


● Игнорирование эффекта регрессии.


● Влияние собственных априорных ожиданий на установление причинных связей.


● Переоценка возможностей памяти.


● Завышение вероятности составных событий (перенесение ожиданий с простых событий на их комбинацию).


● Предпочтение подтверждающей информации.


Рассмотрим в качестве примера эксперимент, описанный Тверски и Канеманом (лауреат Нобелевской премии по экономике за 2002 год). Вы можете его легко повторить. Одна группа студентов получила задание за 5 секунд оценить величину произведения:


8 × 7 × 6 × 5 × 4 × 3 × 2 × 1,


вторая:


1 × 2 × 3 × 4 × 5 × 6 × 7 × 8.


Результат: медианное значение оценок первой группы оказалось: 2250, второй 512. Такое расхождение можно объяснить тем, что за короткое время люди успевают вычислить только первые произведения, а потом экстраполируют результаты на оставшиеся шаги. В убывающей последовательности первые вычисления дают больший результат. Кроме того, все очень сильно недооценили истинный результат. Числа в произведении выглядят маленькими. Мы привыкли перемножать два — три числа, но никак не 8 подряд, т.е. прежний опыт и ожидания влияют на оценки в совершенно неподходящих для этого условиях, делая наш мозг неэффективным.


Есть целая отрасль экономики, эксплуатирующая расхождения человеческого мышления и логики — игорный бизнес. Основной слабостью нашего мышления являются трудность восприятия вероятностных концепций. Например, признавать случайность. Это, по-видимому, унаследовано от животных предков. Поучительный опыт поставил Б. Ф. Скиннер (1904–1990). Голуби были помещены в т.н. ящик Скиннера. В этом устройстве им выдавалось подкрепление без всякой системы. Наиболее рациональным поведением в таких условиях является ничего не делать. Тем не менее, у 6 из 8 голубей развилось то, что Скиннер назвал «суеверным поведением». Один из них непрерывно вертелся, другой клевал все подряд, третий вертел головой и т.д. Достаточно было нескольких совпадений между поведением и подкреплением, чтобы выработался ритуал. Большой вклад в изучение в изучение ритуалов у животных внес этолог К. Лоренц (1903–1989). Животные предпочитают ритуальное поведение, даже тогда, когда способны придумать нечто другое. Лоренц рассказывает про гуся, который приходил ночевать на второй этаж дома:


Впервые исследуя этот путь, гусенок прежде всего подбежал к большому окну, расположенному внизу незнакомой ему тогда еще лестницы. А надо сказать, что многие птицы, если они чем-то встревожены, стремятся немедленно выбраться на свет; так и этот гусенок решил вернуться от окна на открытую лестничную площадку, что я от него хотел только после того, как он немного успокоится и освоится с обстановкой. Зигзаг к окну остался раз и навсегда непременной частью ритуала обследования пути, по которому гусь направлялся к привычному месту ночлега. Это случайное по сути, но прочно заученное движение отклонения к окну и обратно, превратилось в совершенно механическую процедуру, напоминающую привычно соблюдаемую церемонию, — ведь почвы для ее исходной мотивации (встревоженность и желание удрать из темноты) больше не было. … Однажды вечером произошло следующее. Я забыл впустить гуся в дом, а когда наконец вспомнил о нем, то нашел его на пороге за дверью в крайнем нетерпении. Гусь торопливо последовал за мной и — к моему великому удивлению — впервые за все время направился к лестнице кратчайшим путем и стал подниматься по ступенькам. Но уже на третьей ступеньке он застыл, вытянул шею, издал тревожный возглас, повернулся, снова спустился на эти три ступеньки вниз и направился к окну, причем весьма поспешно и явно «формально», а затем уже спокойно стал подниматься по лестнице привычным маршрутом. Совершенно очевидно, что здесь возможность принятия решения по «инсайту» была явным образом заблокирована самим наличием «заученного наизусть»!


То, что человеческий мозг сохранил эти странные привычки, доказывается поведением маленьких детей, дети в возрасте 2–4 лет убежденные ритуалисты. Одна и та же сказка в 50-й раз, один и тот же порядок одевания и т.п. И расхождения, перечисленные выше, укладываются в эту картину. Этолог В. Дольник приходит к такому выводу: «Мозг, неспособный безошибочно разбираться в причинно-следственных связях между событиями, не должен пользоваться результатами их анализа. ... Лучше эти события воспринимать как единое целое, запоминать комбинации, оказавшиеся успешными или безопасными, и стремиться их повторять. Если на этой поляне вчера поймал зайца, поищи его там и сегодня. Если по дороге к норе эту ветку перепрыгнул, а под эту подлез, и все обошлось, поступай так и впредь… Поведение нормального взрослого человека тоже сильно ритуализировано». Нам трудно избавиться от такого поведения, поскольку оно закреплено биологическими программами.


Как бы то ни было, мы не можем полагаться, на обычную человеческую честность в науке. Мы знаем, что мозг склонен обманывать себя и других в некоторых случаях. Обычной честности не достаточно. Нельзя доверять собственным убеждениям и частным случаям, но можно в известной степени полагаться на проверенное опытное знание.


Наука состоит в отказе от опоры на авторитеты и правдоподобные суждения. Чем дальше мы уходим от обыденного человеческого опыта, тем больше ошибок допускает тот, кто руководствуется здравым смыслом. Наука стала великой инновацией, потому что нашла лучший принцип: каждое утверждение, влияющее на нашу жизнь, нуждается в опытной проверке.


Человеческие качества оказывают влияние на нашу способность заниматься наукой. Некоторым людям теория вероятностей дается легче, чем другим. Что мы знаем об этих качествах? Здесь возможны два подхода к проблеме. Мы можем взять «подозрительное» свойство личности и исследуется его влияние на научную деятельность. Или рассмотреть ученых и выделить те свойство, которые их отличают. Наиболее подозрительными обычно считаются интеллект, креативность и интуиция.


Интеллект


Первый подозреваемый — интеллект. Интеллект это способность обращаться с информацией и использовать ее для решения задач. К сегодняшнему дню разработаны десятки тестов и моделей интеллекта.


Наука ассоциируется с умными людьми. Энн Роу Симпсон (1904–1991) взяла биографические интервью и провела тестирование 64 выдающихся американских ученых. В группу входило 22 физика, 20 биологов и 22 представителя социальных наук. Медианные значения показателей составили по шкале вербального интеллекта 137 баллов, по математической шкале 166 баллов, пространственный интеллект дал промежуточные результаты. Размах индивидуальных показателей составил 121-194 балла. Это очень высокие показатели. Среди выдающихся ученых преобладают люди с очень высоким интеллектом.


Роу отметила тенденции:


● в детстве будущие ученые были независимыми, любили школьные занятия, любили чтение, медленно развивали социальные связи, были интровертами;


● будущие физики увлекались технически сложными предметами;


● материнские семьи ученых отличались гармоничными отношениями, отец, как правило, был профессионал с хорошим образованием, в семьях уважали знания;


● большинство информантов были равнодушны к религии, успехи объяснялись трудом и преданностью работе, а не блестящими озарениями;


● 39 из 64 ученых были первыми детьми.


Большинство этих характеристик, скорее всего, связано с высоким интеллектом. Например, если вы умнее других, вы быстрее справляетесь со школьными заданиями, вас чаще хвалят и вам нравится учиться. Всякий раз, когда у людей что-то получается к ним приходит мысль, что это то, что они хотят делать. Э. Роу предложила другую гипотезу: «Представляется вероятным, что все это указывает на один единственный фактор, существенный для становления ученого, — потребность и возможность развить личную независимость в высшей степени».


Льюис Термен с сотрудниками выделил в 20-е годы с помощью тестов группу из 1500 детей одаренных интеллектуально. Психологи наблюдали за ними в течение нескольких десятилетий. Никто из этих детей не стал выдающимся ученым, хотя и сохранили интеллектуальное превосходство. Интересно, что двое детей тестировавшихся в проекте, но не прошедших отбор по уровню интеллекта, впоследствии стали лауреатами нобелевской премии по физике: Уильям Шокли в 1956 году и Луис Альварес в 1968. Если говорить о жизненном успехе вообще, то корреляция между достижениями испытуемых в зрелом возрасте и интеллектом оказалась очень слабой (0,10), почти в два раза меньшей, чем корреляция достижений и амбиций (по ретроспективной оценке родителей).


Существует противоречие между двумя наблюдениями: 1) ученые это люди с высоким интеллектом; 2) люди с высоким интеллектом не имеют заметных преимуществ в научной карьере. Обычно это противоречие объясняется тем, что высокий интеллект фактор для науки «гигиенический». То есть значение имеет не его наличие, а его отсутствие. Наличие высокого интеллекта не поможет вам стать успешным ученым, но его отсутствие приведет к тому, что наука не будет приносить вам удовольствия, вы просто не захотите ей заниматься. IQ = 120 служит пропуском в науку. Пропуск вам понадобиться один раз — на входе, потом доставать его не придется.


Другое объяснение — социальное программирование. Если ваш интеллект 130, то среди обычных людей вы входите в число 2,5% самых умных. С детства вам говорят, что вы будете математиком, ученым, профессором и т.п. Это происходит из-за стереотипного отождествления ума и науки. Получается самоисполняемое пророчество. Причина связи интеллекта и научной деятельности в таком случае — общественные стереотипы. Понятно, что если ваш интеллект не 130, а 150 это уже не меняет социальную ситуацию. А сам интеллект никак не помогает научным успехам.


Креативность


Под креативностью или творческими способностями понимают способность к созданию нового. Творческие способности связаны с интеллектом, но не исчерпываются им. Если интеллект это способность связанная, в большой степени с беглостью мышления, способностью быстро и правильно решать задачи, то творчество скорее относится к способности придумывать новые задачи. Не столько решать их, сколько ставить. Постановка задачи же — ключевой этап научного исследования. Это делает связь креативности и успеха в науке вероятной.


Доказана ли связь между творческими способностями и научной деятельностью? Первоначально казалось очевидным, что, по крайней мере, выдающиеся ученые — творческие люди. Усилия исследователей было сосредоточено на содержании творческого мышления, его этапах и особенностях биографии выдающихся исследователей. Было создано более десятка теорий, объясняющих творческие способности. На этом пути со временем были созданы стандартизированные тесты для измерения креативности. Следует отметить вклад Джо Пола Гилфорда (1897–1988), создавшего трехфакторную модель интеллекта и много сделавшего для разработки инструментария измерения креативности. В этой модели креативность связывается прежде всего с так называемым дивергентным мышлением. Дивергентное мышление — способность использовать множество способов для решения задач и рассматривать проблемы с разных сторон. Стандартный тест на креативность — тест необычного применения. Человек должен придумать способы использования для какой-либо вещи. Редкие варианты использования оцениваются выше, чем те, что приходят в голову многим. И здесь выяснилась интересная вещь. После того как психологи разработали шкалы для измерения творческих способностей, связь между научной продуктивностью и этими самыми способностями не удалось убедительно подтвердить.


Произошло тоже, что и с интеллектом. Креативность необходимое условие научного успеха, но выдающаяся креативность не дает заметных преимуществ в науке. Почему так? Ответ представляется очень простым. Говард Груббер (1922–2005) на материалах биографий выдающихся ученых пришел к выводу, что ежедневно в голове творческого ученого случается одно или два стоящих творческих озарения. Всего около 500 в год. Вряд ли можно разработать в год больше десятка таких идей. Это значит, что даже в 50 раз меньшее по сравнению с научными гениями творческое начало не помешает научным успехам. Разные уровни оригинальности в работах ученых должны объясняться не психологическими факторами, а средой, в которой эти ученые работают.


Интуиция


Научные способности связывают со способностями к внезапным и непредсказуемым «озарениям». Рассказывают, что Менделеев увидел периодическую таблицу химических элементов во сне. Рамануджану математические формулы диктовала во сне богиня Намаккаль. Кекуле приснилась змея, кусающая свой хвост, и он придумал бензольное кольцо. Архимед так поразился собственной идее, что в голом виде бегал по городу и кричал «эврика». Впечатляет неконтролируемость процесса научного открытия.


Ученые с удовольствием делятся примерами внезапных озарений. Этот штамп широко используется в беллетристике и кинематографе. Слово интуиция используется в ситуации, когда решение пришло сразу, без промежуточных стадий, без постепенного продвижения, без последовательного рассуждения. Я думаю, большинство людей могут припомнить такие случаи из своей жизни. Если человек не может сказать, что привело его или другого человека к решению проблемы, он говорит об интуиции. В большинстве описаний научному озарению предшествует достаточно длительные безуспешные попытки разрешить научную проблему.


Г. Уоллас предложил такую последовательность достижения творческого научного результата:


1) подготовка;


2) инкубация;


3) озарение;


4) верификация.


Есть такой анекдот: «на самом деле таблица Менделеева впервые приснилась Пушкину, но он не понял что это такое». Если бы интуиция совсем не зависела от усилий человека, то открытия совершались бы кем попало, и в какой попало области. Этого не происходит. Чтобы она сработала, требуется усилия («подготовка») и время («инкубация»). Что же происходит на третьем этапе?


В последние годы стало гораздо больше известно о процессах в мозге. Целый поток исследований раскрывает секреты автоматической обработки информации (я сейчас печатаю, мозг управляет пальцами, но он не способен ответить на вопрос, какой палец нажимает какую клавишу), подпорогового восприятия, скрытой памяти, эвристик, правополушарного мышления, невербальной коммуникации и т.п. Мы точно знаем, что мозг принимает решение раньше, чем мы осознаем, что приняли решение. Может показаться, что эти знания подчеркивают роль интуиции. Это не так. Если сознание следует за мозгом, а не мозг за сознанием, то процессы сознательного принятия решения, скорее всего, не отличаются от подсознательных. Просто люди не всегда способны придумать подходящие объяснения происхождению своих мыслей и тогда они говорят об интуиции.


В экспериментальных условиях испытуемые часто не могли вспомнить, что именно подсказка со стороны экспериментатора привела к решению трудной задачи. В таких случаях они ссылались на внезапное озарение.


Интуиция — познавательная деятельность, при которой человек не осознает или не может вспомнить способ получения решения.


Сознание с эволюционной точки зрения молодой феномен, а интуитивные механизмы, т.е. неосознанное получение информации и принятия решения — древний. Вряд ли разумно предполагать, что ученых отличает слабая память и низкая способность осознавать и рационализировать свои решения. В разделе про интеллект мы видели, что дело обстоит противоположным образом. Несмотря на высказывания многих ученых, указывающих на значимость интуиции, не существует доказательств особых интуитивных способностей у успешных ученых. Случаи озарения ученых запоминаются, поскольку они относятся к важным открытиям, но и люди других профессий часто принимают импульсивные и непонятные самим себе решения.


Нет оснований считать, что т.н. развитая интуиция может быть фактором успеха в науке. Большую часть известной нам истории интуиция подсказывала человечеству, что Солнце вращается вокруг Земли, а не Земля вокруг своей оси. Потребовалось преодолеть интуицию с помощью рассуждений и кропотливых опытов, чтобы прийти к более плодотворной точке зрения.


Исследования черт личности


Под чертами личности в психологии чаще всего понимают устойчивые формы поведения. Альтернативным представлением выступает представление о чертах как определенных состояниях человека. Вопрос об устойчивости и реальности черт личности в психологии дебатируется. К наиболее известным классификациям личностных черт относят теории т.н. «гигантской тройки» (создатель Ганс Айзенк (1916–1997)) и «большой пятерки» (Норманн, Голдберг и другие).


Гигантская тройка Айзенка это экстраверсия, невротизм, психотизм. Личностный вопросник Айзенка ориентирован на фиксацию типичного поведения испытуемого. В вопросник включена шкала «диссимуляции» - проверка искренности испытуемого. Различия объясняются Айзенком генетически и физиологически. Айзенк считал, что экстраверсия объясняется различием в деятельности ретикулярной формации мозга. Различиями в передаче нервных импульсов. Интроверт возбуждается сильнее при прочих равных условиях и как следствие ему (ей) нужно больше времени и более спокойная обстановка, чтобы приспособиться к внешним стимулам. Экстраверт ищет большей внешней стимуляции, чтобы чувствовать себя нормально.


Внутренние области мозга отвечают за невротизм: гиппокамп, миндалевидная железа, гипоталамус и т.д. Невротизм — уровень эмоциональности. Откуда берется психотизм Айзенк не сказал.


Большая пятерка черт это: экстраверсия, доброжелательность, добросовестность, невротизм и открытость опыту. Большая пятерка на сегодня более распространена в психологической литературе.


Психометрия черт личности ученых дает надежду выделить черты присущие выдающимся ученым. Подобных исследований чрезвычайно много. В зависимости от батареи тестов, применяемых психологами, результаты могут отличаться друг от друга.


Кеттелл и Древдал сравнили обычное взрослое население, студентов и три группы ученых: исследователей, администраторов и преподавателей. Исследователи как группа по сравнению с преподавателями и администраторами характеризовались:


● скептицизмом;


● отчужденностью;


● самодостаточностью;


● эмоциональной нестабильностью;


● богемностью (необычный стиль жизни);


● радикализмом;


● настырностью (напористая самоуверенность);


● стремлением к конкуренции;


● завистью или подозрительностью;


● замкнутостью.


Ученые в целом (все три группы) отличались от студентов:


● скептицизмом;


● отчужденностью;


● самодостаточностью;


● интеллектуальной гибкостью;


● осмотрительностью;


● радикализмом;


● замкнутостью.


По сравнению с взрослым населением ученые отличаются:


● стремлением к конкуренции;


● настырностью (напористая самоуверенность);


● предприимчивостью;


● чувствительностью;


● терпимостью;


● интеллектуальной гибкостью;


● самодостаточностью;


● эмоциональной зрелостью;


● гедонизмом;


● фривольностью.


Эти данные показывают, что черты ученых оказываются результатом действия трех барьеров или сортирующих механизмов. Первый нужно перейти, чтобы стать студентом. Здесь отбираются люди по готовности к соревнованию и широте взглядов, в том числе, и на самого себя. Второй барьер разделяет студентов и ученых. Его действие не вполне понятно, например, трудно представить, как сочетается радикализм с осмотрительностью и скептицизмом. Возможно, отбор идет по крайним показателям. В ученые попадают самодостаточные скептики. Последний барьер отделяет исследователей от прочих. Его проходят люди с напористой самодостаточностью.


Вопрос, который остается открытым в этом исследовании: определяют ли черты личности стремление заняться наукой или барьеры, стоящие на пути к научной деятельности, выделяют людей с определенными чертами личности?


Ответ можно получить, если сравнить черты личности более и менее успешных ученых. Кеттелл и Батчер установили, что выдающиеся ученые отличаются:


● скептицизмом;


● отчужденностью;


● эмоциональной нестабильностью;


● самодостаточностью;


● богемностью.


Толлефсон построил регрессионную модель для продуктивности 53 химиков-исследователей, работавших в промышленной компании. Он получил:


Продуктивность = 0,25B + 0,46C + 0,32E – 0,46I ++ 0,33N + 0,45Q1 + 0,29Q2 – 0,35.


Буквы соответствуют стандартным обозначениям 16-факторного личностного вопросника Кеттелла: B — интеллект, C — сила эго, E — доминантность, I — эмоциональная чувствительность, N — прямолинейность Q1 — радикализм Q2 — самодостаточность. Данные Толлефсона не соответствуют данным Кеттелла по фактору «эмоциональная чувствительность».


Стейн также работал с химиками и обнаружил, что более продуктивные ученые отличались:


● большей автономностью;


● интегративностью;


● ориентацией на достижения;


● готовностью доверять себе;


● психологическим благополучием;


● стремлением к гармонии.


Сложность сопоставления этих и подобных данных заключается в том, что разные исследователи часто используют разные и несопоставимые в содержательном отношении характеристики. Характеристики, связанные с автономностью личности, ориентацией на собственные внутренние решения встречаются чаще других. Наука, как мы уже показали, основываются на гипертрофированных принципах честности. Что подразумевает несколько параноидальный стиль мышления, стремление найти ошибки в своей или чужой работе. Такой стиль требует развитого скептицизма. Научное образование собственно и представляет собой развитие т.н. критического мышления. Критическая оценка подразумевает независимость оценивающего от предмета оценки. Другое название для независимости — автономия. Люди обладающей психологической автономией лучше чувствуют себя в науке, чем психологически зависимые люди. Последние должны испытывать когнитивный диссонанс из-за противоречия между стремлением к психологическому признанию и требованием критического отношения к работе окружающих.


Так как же получается, что ученые сочетают плохосопоставимое, например, радикализм с осмотрительностью? Мы видели, что амбивалентность научных норм Мертона делает их непригодными для предсказания поведения реальных ученых. Амбивалентность черт личности — причина того, что при отборе претендентов на научные должности психологическое тестирование не используется. Ответ содержится в работах психолога Уолтера Мишела (р. 1930). Он сформулировал парадокс согласованности. Он заметил, что психологи и обычные люди верят, что поведение человека достаточно согласовано и зависит от личностных черт или, как мы говорим, от характера. А опытные данные показывают, что в наибольшей степени поведение объясняется ситуацией. Люди полагают, что агрессивность, доброта, трудолюбие и т.п. способны объяснить поведение. Мы пытаемся выяснить свои собственные черты в надежде решить свои проблемы и черты других людей, чтобы понять, кому можно доверять.


Мишел поставил под сомнение целесообразность таких попыток. Он провел серию исследований, показавших практическую бесполезность знаний о чертах личности. Например, одно его исследование показало, что комитет из трех экспертов, располагавший данными по различным личностным шкалам не был способен надежно предсказать успешность преподавателей из Корпуса мира. Если личностные шкалы обладают основными психометрическими свойствами — валидностью и надежностью, то почему так происходит? Ответ Мишела: предсказание невозможно, потому что жизненные ситуации слишком разнообразны. Оценки личностных черт испытуемого надежны и валидны, но только для одной ситуации — ситуации, когда человек заполняет тест. Реальная научная работа состоит в основном из других ситуаций. Черты важны, но в разных ситуациях они оказываются разными.


Почему же тесты личности так популярны? Когда мы смотрим на полтора десятка (или больше) оценок мы обязательно найдем ответ на вопрос, почему я (он, она) не любят математику или поссорились с родителями или не можем закончить диссертацию. Все дело в сочетании характеристик. Но это впечатление типичная ошибка хиндсайта. Когда ответ известен, он кажется очевидным. Но если нам надо предсказать будущее поведение человека во множестве разных ситуаций… Увы, почти ничего не получается.


Может так быть, что успехов, скажем в математике, достигают те, кто позитивно настроен к математике? То есть не считает ее безумно трудной и согласен, что знание математики полезно. Исследования конкретных установок не столь часты как исследования личностных черт, но и они показывают, что даже если влияние установок на успехи и существует, эффект не настолько силен, чтобы его можно было использовать, например в преподавании или отборе учащихся.


Если личностные черты плохо предсказывают поведение, то можно попытаться воспользоваться особенностями их поведения. Р. Рут-Бернстайн с коллегами обнаружили, что есть связь успешности ученого и его хобби. В качестве меры успешности использовались индексы цитирования. Один показатель представлял собой среднее число цитат на публикацию («отношение влияния»), второй делил ученых на 4 группы в зависимости от наличия высокоцитируемых работ («кластеры цитирования»: более 100 цитат на определенную статью, 10 за год, 10 за несколько лет, остальные). Получившиеся коэффициенты корреляции представлены в табл. 9.


Таблица 9


Корреляции влияния ученых и способов проведения досуга


Хобби
Отношение влияния
Кластеры цитирования
Живопись
0,37*
0,42*
Коллекционирование предметов искусства
–0,04
0,42*
Рисование
0,30
0,29
Поэзия
–0,06
0,31*
Фотография
–0,04
0,30*
Разные ремесла
–0,14
0,31*
Пение
0,06
0,25
Скульптура
0,30
0,12
Игра на музыкальных инструментах
0,15
0,19
Электроника
0,07
0,07
Коллекционирование музыкальных записей
–0,09
0,23
Сочинение музыки
–0,11
–0,02
Прочие разные хобби
0,12
–0,22
Сумма по всем занятиям
0,13
0,42*



Социология науки. Учебник

обсуждаются основные вопросы социологии науки: представление о науке как социальном явлении и социальном институте, структура науки, внутренние процессы в науке, взаимодействие науки с внешней социальной средой. Особое внимание уделено взаимоотношениям «люди — наука».  <br /> Учебник предназначен для бакалавров и магистров, обучающихся по направлениям  39.03.01 и 39.04.01 «Социология».

269
 Григорьев В.Е. Социология науки. Учебник

Григорьев В.Е. Социология науки. Учебник

Григорьев В.Е. Социология науки. Учебник

обсуждаются основные вопросы социологии науки: представление о науке как социальном явлении и социальном институте, структура науки, внутренние процессы в науке, взаимодействие науки с внешней социальной средой. Особое внимание уделено взаимоотношениям «люди — наука».  <br /> Учебник предназначен для бакалавров и магистров, обучающихся по направлениям  39.03.01 и 39.04.01 «Социология».

Внимание! Авторские права на книгу "Социология науки. Учебник" ( Григорьев В.Е. ) охраняются законодательством!