Социальная эпистемология. Человеческое познание в социальном измерении

Ивин А.А.

Возрастное ограничение: 0+ Жанр: Философия Издательство: Проспект Дата размещения: 08.08.2017 ISBN: 9785392248087 Язык: Объем текста: 425 стр. Формат: epub

Оглавление

Предисловие

Глава 1 Познание, культура, язык

Глава 2. Два полюса истории — два типа познания

Глава 3. Стили теоретического мышления

Глава 4. Коллективное познание обществ и цивилизаций

Глава 5. Наука и научный метод

Глава 6. Социальные и гуманитарные науки

Глава 7. Понимание в социальных и гуманитарных науках

Глава 8. Неуниверсальное обоснование

Глава 9. Понятие справедливости

Глава 10. Религия и религиозное познание мира

Глава 11. Философия и философское познание мира

Глава 12. Новейшая история России

Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгу

Глава 6.
Социальные и гуманитарные науки

6.1. Мир как бытие и мир как становление

Прежде чем приступить к обсуждению своеобразия социального и гуманитарного познания в сравнении с естественно-научным познанием, необходимо прояснить ту систему координат, в рамках которой должно осуществляться сравнение этих двух разных типов познания.

Начать, очевидно, следует с анализа научных категорий и классификации наук.

Научные категории — это наиболее общие, фундаментальные понятия, представляющие собой формы и организующие принципы научного мышления.

Примерами научных категорий являются понятия бытия, становления, времени, пространства, причинности, научного закона, социальной тенденции, детерминизма, историзма, обоснования, рационализирования, объяснения, предсказания, понимания и т. д. Часть из этих категорий относится к самому миру, а часть — к его познанию в рамках науки.

Научные категории носят двойственный, дескриптивно-прескриптивный характер. Они являются описанием и систематизацией предшествующего опыта научных исследований, и одновременно они диктуют линию будущих исследований.

Именно поэтому научные категории сложно однозначно отделить от идеалов науки, рассматриваемых далее. Можно лишь сказать, что в научных категориях доминирует дескриптивное содержание, в то время как в идеалах науки ведущим является прескриптивное начало. Научные категории более описывают, чем предписывают, в то время как идеалы науки в большей мере предписывают, нежели описывают.

О системах категорий

Система научных категорий, или категориальная структура, представляет собой сеть основных понятий научного мышления, их устойчивую конфигурацию и взаимосвязь, при которой изменение одних элементов влечет за собой изменение других.

Образно говоря, научные категории — это те очки, через которые ученый смотрит на мир и без которых он не способен воспринять предмет своего исследования. Категориальная структура науки представляет собой систему координат научного мышления: его вопросов к самому себе и ожидания ответов на них. Такая структура, являясь инвариантным аспектом научного мышления, обеспечивает его единство, целостность и постоянную воспроизводимость, несмотря на динамику и многообразие областей научного исследования.

Анализ категорий как оснований всего сущего восходит к античности. Впервые систематическое учение о категориях попытался развить Аристотель в трактате «Категории», обобщившем более ранние попытки вычленить основные категории и охарактеризовать их. Аристотель выделил такие категории, лежащие, по его мнению, в основе человеческого мышления, включая и научное: «сущность (субстанция)», «количество», «качество», «отношение», «место», «время», «положение», «состояние», «действие» и «страдание». Эта система категорий с несущественными изменениями обсуждалась в философии вплоть до Нового времени.

И. Кант истолковал категории как априорные неизменные формы мышления, упорядочивающие опыт, и подразделил их на следующие разряды: качество (реальность, отрицание, ограничение), количество (единство, множество, цельность), отношение (субстанция и свойство, причина и действие, взаимодействие), модальность (возможность и невозможность, действительность и недействительность, необходимость и случайность). Г. Гегель выделял в качестве категорий «бытие» (качество, количество, мера), «сущность» (основание, явление и действительность, включающая субстанцию, причину и взаимодействие), «понятие» (субъект, абсолютная идея, объект).

Системы категорий, создававшиеся в рамках философии, поражают своей искусственностью, оторванностью от реальной практики мышления и прежде всего — от научного мышления. Почти все эти системы основываются на ошибочных предпосылках: существует якобы замкнутый перечень категорий; он не зависит от культуры и не изменяется вместе с нею; система категорий представляет собой не результат анализа реального мышления, а следствие определенных общих философских идей, касающихся реальности, и др.

Под непосредственным воздействием науки современная философия ввела в число категорий такие понятия, как вероятность, рациональность, объяснение, понимание, содержание, форма и т. д. С другой стороны, новое понимание общества и человека побудило отнести к категориям такие понятия, как жизненный мир, страх, заброшенность, забота, сомнение, языковые игры и т. д. Стало ясно, что никакого исчерпывающего перечня категорий не существует, что множество категорий является не только размытым, но и весьма разнородным, так что о «системе категорий» следует говорить с большой осторожностью.

Следует подчеркнуть, что система научных категорий, хотя она и формируется в рамках науки, вырастает в конечном счете из глубин культуры конкретной эпохи и определяется культурой как целым, а не какими-то отдельными ее областями, например философией, теологией или естественной наукой. С изменением культуры меняется и соответствующая ей система категорий. Переход от одной исторической эпохи к другой всегда сопровождается настолько радикальным изменением системы научных категорий, что возникает сомнение в том, что наука последующей эпохи способна адекватно понять научные теории, развивавшиеся в предшествующую эпоху.

В частности, О. Шпенглер был убежден в том, что такое понимание невозможно: представления о пространстве, числе, судьбе, детерминированности и т. д., лежащие в фундаменте мышления определенных исторических эпох, совершенно непонятны для последующих эпох.

Основатель эволюционной эпистемологии К. Лоренц полагал, что категории — это функции нейросенсорной организации, сформировавшейся в интересах выживания.

Каждое направление в философии науки вводит свои собственные категории, претендующие на то, чтобы быть уточнениями, или экспликациями, категорий реального научного мышления. Всякая философская классификация категорий является в той или иной мере искусственной. Нет оснований думать, что в будущем философия науки даст естественную и, значит, единственную классификацию научных категорий.

Из числа категорий, которые так или иначе предполагаются большинством философских систем категорий, можно выделить следующие: существование, время, пространство, изменение, причинность, определенность, рациональность, добро, истина, убеждение, знание и т. д. Некоторые из этих категорий рассматриваются в данной главе, другие — позднее.

Два типа категорий

Классификация наук представляет собой разветвленное, многоступенчатое деление существующих научных дисциплин на виды. Основанием излагаемой далее классификации наук является особая система научных категорий, распадающаяся на две взаимно дополняющие друг друга части.

Все науки подразделяются на науки о бытии и науки о становлении, далее на описательные науки и науки, предполагающие оценки, и, наконец, на науки о природе и науки о культуре.

Становление — это постоянное, охватывающее все без исключения объекты изменение; бытие — бесконечное повторение одного и того же.

Хорошими примерами объектов, находящихся в процессе постоянного изменения, являются человеческие общества и цивилизации, изучаемые историей. Примерами объектов, не претерпевающих изменений, могут служить объекты, изучаемые физикой или химией: металлические стержни при нагревании всегда удлиняются; два атома водорода и один атом кислорода всегда образуют молекулу воды и т. п.

Общая тенденция и философии, и науки ХХ в. — повышенное внимание ко времени, имеющему направление и связанному с изменчивостью мира, с его становлением.

Эта тенденция была совершенно чуждой логическому позитивизму, ориентировавшемуся на естественные науки (и прежде всего на физику), истолковывающие существование как устойчивое бытие, повторение одного и того же.

Противопоставление становления как постоянного, охватывающего все изменения, бытию, представляющему собой бесконечное повторение, берет свое начало в античной философии.

Гераклит растворял бытие в становлении и представлял мир как становящееся, текучее, вечно изменчивое целое.

Парменид, напротив, считал становление кажимостью и подлинное существование приписывал только бытию.

В онтологии Платона вечно существующий умопостигаемый мир является парадигмой для вечно становящегося, но по сути иллюзорного чувственно воспринимаемого мира.

Аристотель, отказавшийся от бытия в форме особого мира идей, придал становлению характер направленности.

Описание мира как становления опирается на особую систему категорий, отличную от той, на которой основывается описание мира как бытия.

Единая категориальная система мышления распадается на две системы понятий. В первую из них входят абсолютные понятия, представляющие свойства объектов, во вторую — сравнительные понятия, представляющие отношения между объектами. Абсолютные категории можно назвать, универсализируя терминологию, введенную Дж. Мак-Таггартом для обозначения двух типов времени, А-понятиями, сравнительные категории — В-понятиями.

Существование как свойство — это становление (возникновение или исчезновение); существование как отношение — это бытие, которое всегда относительно («А более реально, чем В»).

Время как свойство представляется динамическим временным рядом «было — есть — будет» («прошлое — настоящее — будущее») и характеризуется направленностью, или «стрелой времени»; время как отношение представляется статическим временным рядом «раньше — одновременно — позже» и не имеет направления.

Пространство как свойство — это «здесь» или «там»; пространство как отношение — это выражения типа «А дальше В», «А совпадает с В» и «А ближе В».

Изменение как свойство передается понятиями «возникает», «остается неизменным» и «исчезает». Изменению как отношению соответствует «А преобразуется (переходит) в В».

Определенность существующего, взятая как свойство, передается рядом «необходимо — случайно — невозможно»; определенность как отношение передается выражением «А есть причина В».

Добро в качестве свойства — это ряд «хорошо — безразлично — плохо»; добро как отношение — это ряд «лучше — равноценно — хуже».

Истина как свойство передается понятиями «истинно — неопределенно — ложно», истина как отношение — выражением «А более вероятно, чем В», и т. д.

За каждой из двух категориальных систем стоит особое видение мира, свой способ его восприятия и осмысления.

Отношение между абсолютными и сравнительными категориями можно уподобить отношению между обратной перспективой в изображении предметов, доминировавшей в средневековой живописи (и в более поздней иконописи), и прямой перспективой «классической» живописи Нового времени. Обе системы перспективы внутренне связны, цельны и самодостаточны; каждая из них, будучи необходимой в свое время и на своем месте, не лучше и не хуже другой.

Вопрос о том, зачем при научном исследовании мира необходима не одна, а две системы категорий, дополняющие друг друга, остается открытым.

Бинарная оппозиция «становление — бытие» оказывается, таким образом, центральной оппозицией теоретического мышления.

6.2. Классификация наук

Видение мира как становления и видение его как бытия имеют в философии науки своих сторонников и противников. Склонность отдавать предпочтение восприятию мира как потока и становления можно назвать аристотелевской традицией в теоретическом мышлении; выдвижение на первый план описания мира как бытия — платоновской традицией.

В русле первой из этих традиций идут гуманитарные науки (науки исторического ряда, лингвистика, индивидуальная психология и др.), а также нормативные науки (этика, эстетика, искусствоведение и др.). К этому же направлению относятся и те естественно-научные дисциплины, которые занимаются изучением истории исследуемых объектов и — эксплицитно или имплицитно — предполагают «настоящее». Остальные естественные науки, включая физику, химию и др., ориентируются преимущественно на представление мира как постоянного повторения одних и тех же элементов, их связей и взаимодействий. Социальные науки (экономическая наука, социология, социальная психология и др.) также тяготеют к использованию сравнительных категорий.

Разница между науками, использующими абсолютные категории (науками о становлении, или А-науками), и науками, опирающимися на систему сравнительных категорий (науками о бытии, или В-науками), не совпадает, таким образом, с границей между гуманитарными и социальными науками (или науками о культуре), с одной стороны, и естественными науками (науками о природе) — с другой.

Существуют многие классификации наук, подразделяющие их на роды, виды, подвиды и т. д. В данном контексте интерес представляет классификация наук, ясно показывающая место социальных и гуманитарных наук среди всех научных дисциплин.

Виды наук

Все науки делятся на три группы: естественные науки, социальные и гуманитарные науки, формальные науки. К естественным наукам относятся физика, химия, науки биологического ряда и др. К гуманитарным и социальным наукам принадлежат история, социальная психология, экономическая наука, социология и др. Математика и логика относятся к формальным наукам, область исследования которых охватывает все науки. Что касается так называемых нормативных наук, формулирующих, подобно этике, эстетике, искусствоведению, правоведению и др., оценки и нормы, эти науки располагаются между гуманитарными и социальными дисциплинами.

Поле естественных наук является весьма разнородным. Различия отдельных естественных наук настолько велики, что невозможно выделить какую-то одну из них в качестве образца, или парадигмы, «естественно-научного познания». Идея неопозитивизма, что физика является тем образцом, на который должны ориентироваться все другие науки (исключая формальные науки, подобные логике и математике), является непродуктивной. Физика не способна служить в качестве парадигмы даже для самих естественных наук. Ни космология, ни биология, ни тем более физическая антропология не походят в своих существенных чертах на физику. Попытка распространить на эти научные дисциплины методологию физики, взятую в сколько-нибудь полном объеме, не может привести к успеху.

Тем не менее определенное внутреннее единство у естественных наук имеется:

• они стремятся описывать исследуемые ими фрагменты реальности, никак не оценивая их;

• даваемые данными науками описания обычно формулируются в терминах не абсолютных, а сравнительных понятий (временной ряд «раньше — позже — одновременно», пространственные отношения «ближе — дальше» и т. п.).

Для социальных наук характерно, что:

• они не только описывают, но и оценивают;

• при этом они очевидным образом стремятся не к абсолютным, а к сравнительным оценкам, как и вообще к использованию сравнительных понятий; в частности они используют временной ряд «было — есть — будет» и пространственное отношение «здесь — там».

Некоторые гуманитарные науки тяготеют к чистым описаниям (например, история). Другие — сочетают описание с оценкой, причем предпочтение отдается абсолютным оценкам, в которых используются понятия «хорошо — безразлично — плохо» (например, индивидуальная психология).

Гуманитарные науки используют, как правило, не сравнительные, а абсолютные категории (временной ряд «было — есть — будет», пространственную характеристику «здесь — там», понятие предопределенности, или судьбы, и т. п.).

Область социальных и гуманитарных наук еще более разнородна, чем область естественных наук. Идея отыскать научную дисциплину, которая могла бы служить образцом социально-гуманитарного познания, нереалистична.

История, старающаяся избегать оценок и всегда обсуждающая прошлое только с точки зрения настоящего, не может служить образцом для социологии или экономической науки, включающих явные и неявные сравнительные оценки и использующих временной ряд «раньше — одновременно — позже», не предполагающий настоящего. Экономическая наука не способна дать каких-то образцов для психологии или лингвистики и т. д. Поиски парадигмальной социальной или гуманитарной дисциплины еще более утопичны, чем поиски «образцовой» естественной науки.

П. Ф. Стросон считает такие понятия, как «настоящее» («есть», «теперь») и «здесь», скорее не предельно общими понятиями (категориями), а средствами, с помощью которых категории связываются с миром, теми инструментами, которые придают опыту характерную для него избирательность. В этой терминологии проводится различие между «категориями» и «категориальными характеристиками». Например, понятие «время» является категорией, а понятия «прошлое — настоящее — будущее» и «раньше — одновременно — позже» — два вида ее категориальных характеристик (абсолютная и сравнительная); понятие «добро» — категория, а понятия «хорошо — безразлично — плохо» и «лучше — равноценно — хуже» — ее категориальные характеристики; понятие «детерминированность» — категория, а «необходимо — случайно — невозможно» и «причина — следствие» — ее категориальные характеристики и т. д. Различие между категориями и их категориальными характеристиками проводилось уже И. Кантом.

Принимая во внимание это различение, можно сказать, что большинство категорий (включая категории «бытие», «время», «пространство», «детерминированность», «истина», «добро» и др.) предполагает для своей связи с миром абсолютные и сравнительные категориальные характеристики. В итоге имеют место два разных и дополняющих друг друга способа представления бытия, времени, пространства и т. д.

Приведенная классификация наук не является, конечно, единственно возможной. Существуют многообразные иные основания деления наук.

О научных законах

Важно отметить, что гуманитарные науки не открывают научных законов. Нет законов истории, законов лингвистики и т. д.

Неверно, однако, что и социальные науки не способны формулировать научные законы. Экономическая наука достигла заметного прогресса в установлении общих регулярностей экономической жизни. Социология стремится обосновать регулярности, касающиеся форм и изменений совместной жизни людей.

Граница между науками, формулирующими законы, и науками, не делающими этого, не совпадает с границей между естественными науками (или, как их еще называют, «науками о природе»), с одной стороны, и социальными и гуманитарными науками («науками о культуре») — с другой.

Устанавливают законы те науки (естественные и социальные), которые описывают или оценивают исследуемые явления в системе сравнительных категорий. Эти науки используют временной ряд «раньше — одновременно позже», оценочный ряд «лучше — равноценно — хуже» и т. п. Не формулируют законов науки (гуманитарные и естественные), описывающие или оценивающие изучаемые объекты в системе абсолютных категорий. В данных науках употребляется временной ряд «было — есть — будет», пространственное отношение «здесь — там» и т. п.

Иными словами, формулируют научные законы науки, трактующие исследуемую область явлений как бытие, как нечто, ставшее раз и навсегда и не подверженное изменению. Науки, истолковывающие мир как становление, постоянно порождающее новое, не устанавливают научных законов.

6.3. Специфика социальных и гуманитарных наук

В методологическом плане многое из того, что сказано о социологии, экономической науке и истории, является верным и для всех других социальных и гуманитарных наук.

Прежде всего все эти науки находятся в процессе постоянного развития. Оно диктуется не только изменениями социальной жизни, но и углублением представлений ученых о ней. Даже если общество остается на какой-то период стабильным, представления о нем изменяются. Социальные и гуманитарные науки развиваются не только благодаря внутренним, не выходящим за их рамки процессам, но и под воздействием внешних факторов, в частности под непосредственным влиянием изменений общества.

Развитие социальных и гуманитарных наук не является равномерным процессом. Наряду с периодами, не приносящими радикально новых идей, случаются научные революции, в ходе которых меняются сами основания данной области социального знания.

В естественных науках важную роль играют отдельные факты. Опыты Г. Галилея с наклонной доской, по которой он скатывал шары, легли в основание классической механики, сформулированной позднее И. Ньютоном. Опыт Майкельсона-Морли стал толчком для создания специальной теории относительности. Экспедиция А. Эддингтона в Южное полушарие для наблюдения солнечного затмения стала одним из основополагающих экспериментальных фактов, составивших основание общей теории относительности А. Эйнштейна.

Совершенно иначе обстоит дело в социальных и гуманитарных науках. Они исходят не из отдельных, твердо установленных фактов, а из совокупного опыта социальной жизни, из общего, не допускающего разбиения на самостоятельные факты опыта целостной социальной жизни своего времени.

Для социальных и гуманитарных теорий характерна множественность течений и направлений. В этих науках нет базисного знания, которое являлось бы общепринятым для всех представителей конкретной науки. То, что напоминает такое «нормативное знание», является минимальным и не оказывает существенного влияния на облик науки и общее направление ее развития.

В конце ХIХ — начале ХХ века распространенной была идея, что наука, при всем ее могуществе, связана очень жестким ограничением: она способна давать только знание тех средств, которые необходимы для достижения поставленных целей, но не знание самих целей.

Вопрос о том, откуда появляются те цели, которые ставят перед собою человек и общество, и почему именно эти цели не могут быть подвергнуты научному исследованию, оставался неясным. Обычно на него отвечали в духе позитивизма и неопозитивизма: цели — это ценности, а наука ценностями не занимается, поскольку конечная задача научного исследования — истина. Иными словами, идея, что наука изучает только средства для достижения некоторых целей, но не способна ничего сказать о самих целях, напрямую связывалась с типичным для позитивизма и неопозитивизма требованием исключать ценности из языка науки.

Рассмотрение конкретных научных теорий, касающихся развития человеческого общества и самого человека, показывает, что социальная теория, пытающаяся говорить лишь о средствах для достижения целей, появляющихся неизвестно откуда, попросту невозможна. Суть социального исследования в том, чтобы уловить те тенденции развития общества, которые представляются позитивно ценными, и указать средства, необходимые для успешной реализации таких тенденций. Что касается негативных тенденций развития общества, социальная теория должна выявить их и предложить конкретные способы их преодоления.

Цели развития общества действительно являются ценностями, они представляют собой, как говорил Ф. Ницше, пунктиры человеческой воли. Основополагающие социальные цели не изобретаются социальными науками. Самые важные из таких целей вызревают в толще самой социальной жизни. Задача социальных наук состоит в том, чтобы выявить и прояснить их, а уже после этого попытаться найти способы их достижения.

Социальная наука, если она претендует на какую-то значимость в социальной жизни, должна говорить, таким образом, не только о средствах для достижения неизвестно кем поставленных целей, но и о самих целях.

Для социальных и гуманитарных наук характерны постоянные споры ученых. Эти споры обычно касаются не только деталей социальной или гуманитарной науки, но и самих ее оснований.

Можно отметить, что точно так же обстоит дело в философии, не относящейся к социальным или гуманитарным наукам, а являющейся «пограничной землей» между наукой и искусством. Философия слагается из целой сети разных, обычно непримиримо враждующих между собою направлений. Неудивительно, что за две с лишним тысячи лет философия не пришла ни к одной, признаваемой всеми идее. Даже само существование реального мира ставится некоторыми школами в философии под сомнение. В современной философии активно действуют, в частности, экзистенциализм, феноменология, неотомизм и др.

Совершенно иначе обстоит дело в естественных науках, где базисное, общепринятое знание является достаточно обширным и где споры возникают лишь на дальних окраинах этого знания. Ситуация меняется только в период радикальной, но достаточно краткой научной революции, когда пересматриваются сами основания конкретной естественной науки. О социальных и гуманитарных науках можно сказать, что они находятся как бы в состоянии перманентной научной революции.

Разноречивость каждой из социальных и гуманитарных наук, наличие в них несовместимых позиций по одним и тем же, причем ключевым для науки, вопросам говорят об особой сложности социального и гуманитарного познания. Но эта сложность никоим образом не ставит под сомнение вопрос о необходимости и в конечном счете плодотворности такого познания.

Еще одна важная особенность социальных и гуманитарных наук заключается в своеобразии их языка. В естественных науках язык обычно используется только в одном его употреблении — описательном. В социальных и гуманитарных науках язык может использоваться в любом из возможных его употреблений. В этих науках с помощью языка можно не только описывать, но и оценивать, выражать чувства и внушать их. Объяснение этого является простым. Данные науки неразрывно связаны с человеческой деятельностью, она существуют для того, чтобы рационализировать эту деятельность, сделать ее более эффективной. Деятельность человека невозможна без оценок и норм, и она насквозь пропитана чувствами.

Оценки в социальных и гуманитарных науках

Немецкий неомарксист Г. Маркузе подчеркивает, что представители социальных и гуманитарных наук, еще до начала своего исследования, должны ответить на два вопроса:

1) действительно ли результаты социальных и гуманитарных исследований способны послужить усовершенствованию существующего общества?

2) служат ли социальные и гуманитарные исследования совершенствованию самого человека?

Если ответы на эти предварительные вопросы оказываются отрицательными, то встают принципиальные вопросы: а стоит ли затевать само социальное или гуманитарное исследование? Для чего ученые занимаются социальными и гуманитарными науками, если последние не способны принести ни обществу, ни человеку никаких позитивных результатов?

Не только описания, но и оценки, нормы и т. п. могут быть обоснованными или необоснованными. Действительная проблема, касающаяся социальных и гуманитарных наук, всегда содержащих явные или неявные оценочные утверждения (в частности, двойственные, описательно-оценочные высказывания), состоит в том, чтобы разработать надежные критерии обоснованности и, значит, объективности такого рода утверждений и изучить возможности исключения необоснованных оценок.

Ивин А.А. Социальная эпистемология. Человеческое познание в социальном измерении

Ивин А.А. Социальная эпистемология. Человеческое познание в социальном измерении

Монография посвящена совершенно забытому отечественной философией разделу современной теории познания – социальной эпистемологии. Обсуждаются основные идеи, проблемы и перспективы этой многообещающей дисциплины. В их числе: познание и культура, стили мышления, коллективное познание целостных обществ и цивилизаций, особенности социальных и гуманитарных наук, справедливость и истина. В заключение описывается новейшая история России, включающая три глубокие социальные революции.

Внимание! Авторские права на книгу "Социальная эпистемология. Человеческое познание в социальном измерении" (Ивин А.А.) охраняются законодательством!