Понятие объекта гражданских прав и его значение для цивилистической дефектологии. В свое время Н. Н. Алексеев писал, что понятие объекта права все еще «не принадлежит к числу ясных понятий юриспруденции». Полагаем, что данное утверждение не утратило актуальности и на сегодняшний день.

Целью настоящего исследования не является глубокое изучение проблем объекта гражданского правоотношения, которые справедливо считаются фундаментальными в российской цивилистической науке. Однако освещение ряда аспектов, связанных с использованием цивилистического категориального аппарата, оперирующего такими понятиями, как объект субъективного гражданского права, объект гражданского правоотношения и объект гражданского оборота, представляется необходимым, поскольку сопоставление указанных понятий способно внести неоценимый вклад в формирование целостного представления о теории гражданского правоотношения в целом и о дефектах гражданских правоотношений в частности.

Понятие «объект юридических отношений» пришло в русскую науку гражданского права, как и большинство других ее категорий, от германских пандектистов. Так, Ф. К. Савиньи впервые определил, что под объектом юридических отношений следует понимать «то, что чрез посредство юридических отношений подчиняется нашей воле».

Вслед за ним Г. Ф. Пухта предпринял попытку наполнения понятия «объект юридических отношений» новым содержанием, считая возможными объектами прав следующие: «собственная личность, вещи, чужие действия, чужая личность, существующая отдельно от нас, чужая личность, вошедшая в нас».

Классики русской цивилистики также не обошли вниманием проблему объекта гражданского правоотношения и в большинстве своем заняли позицию сторонников теории «объекта-вещи» в ее безграничном содержательном смысле. Обращая внимание на неудобство употребления термина «вещь», Л. А. Цветаев предложил заменить его термином «имение».

Д. И. Мейер расширил данное понятие и вместо слова «имение» предложил термин «имущество», отмечая при этом, что он «…гораздо счастливее слова вещь, потому что характеризует самое свойство вещей и чужих действий как объектов гражданского права».

Несмотря на противоречивость и небесспорность многих позиций теории объекта гражданского правоотношения, которая получила свое последовательное развитие в трудах Д. И. Мейера, впоследствии большинство исследователей в области гражданского права разделяли взгляды именно Д. И. Мейера. Так, К. Д. Кавелин отдавал предпочтение терминам «имущество» и «вещи», замечая при этом, что под термином «вещи» подразумеваются два явления — вещи в обыденном смысле и вещи в сугубо юридическом значении.

П. П. Цитович обращал внимание на то, что изучение проблемы объектов гражданского права объясняется логико-филологическими соображениями и сводится главным образом к учению о вещах или имуществе.

Весьма ценное, как представляется, замечание было сделано К. П. Победоносцевым, по мнению которого право призвано оформлять явления двух толков — господство лица над вещью и над действиями других лиц по поводу определенной вещи. Так, «первое есть осуществленное право на вещь, второе — осуществимое право на вещь».

Аналогичную позицию в исследовании многовековой проблемы объекта гражданского права занял и Н. Л. Дювернуа, добавив, что классический терминологический подход, базирующийся на противопоставлении понятий «лицо» и «вещь», вряд ли может быть признан обоснованным.

Вслед за ним К. Н. Анненков наполнил категорию «объект гражданского права» следующей субстанциональной составляющей — телесными и бестелесными вещами.

Г. Ф. Шершеневич занял в этом спорном вопросе весьма нейтральную и удовлетворяющую интересы цивилистической науки позицию, согласно которой под объектом гражданского права следует понимать «все то, что может служить средством осуществления интереса», а именно — вещи и чужие действия, «называемые имуществом с экономической точки зрения». Позже идеи Г. Ф. Шершеневича практически дословно были воспроизведены Н. М. Коркуновым.

Наконец, В. И. Синайский под объектом гражданского права предлагал понимать «предмет, относительно которого устанавливаются в гражданском обороте права и обязанности», считая такими предметами вещи в широком, специально-юридическом смысле этого слова, т. е. имущество.

Можно утверждать, что «неустойчивость и сбивчивость существующей цивилистической терминологии» находится в неразрывной связи с методологической проблематикой: об объекте чего, собственно, идет речь? В одном случае теории, объясняющие сущность объекта гражданского правоотношения, апеллируют к объекту фактического господства, в другом — они направлены на описание объекта правового господства.

Считаем необходимым отметить, что результаты исследований таких двух групп теорий, безусловно, не могут быть тождественны, поскольку имеют своей целью изучение разных субстанций. Видимо, именно по этой причине Д. Д. Гримм отмечает, что требуется «весьма бережно обходить понятие объекта прав, избегая вовсе касаться его, или касаясь его лишь вскользь». С таким подходом вряд ли можно согласиться, поскольку обнаружившуюся методологическую проблему нельзя игнорировать.

Заметим, что многочисленные подходы ученых-цивилистов и ученых-теоретиков к понятию «объект прав» приводят к следующему выводу: термин «объект прав» используется не только как элемент конкретного или абстрактного правоотношения, но и как некий результат, на достижение которого направлено правоотношение. Следовательно, классическое противопоставление вещных правоотношений обязательственным по их объектам (в первом случае — вещь; во втором — действие) кажется весьма уязвимым и лишенным сколько-нибудь позитивного эвристического или прикладного потенциала. Представляется, что в данном случае противопоставлению подлежат разнопорядковые явления: в первом случае под объектом понимается элемент правоотношения, а во втором — результат установления правоотношения, его полезный эффект, к которому стремятся субъекты.

Развивая эту мысль, нельзя не обратить внимания на важное методологическое замечание, сделанное Д. Д. Гриммом: «...Из простого факта употребления в применении к различным случаям однородных технических оборотов выводят заключение об однородном характере подлежащих юридических институтов, которые, в свою очередь, смешивают с соответствующими конкретными отношениями».

Исходя из сказанного можно сформулировать следующие важные выводы: во-первых, неверно избранный методологический подход к исследованию явлений, категорий и понятий не способен дать корректные научные результаты; во-вторых, сравнивать или противопоставлять можно только понятия, но не термины; в-третьих, понятие «объект права» можно наполнять совершенно различным субстанциональным содержанием, однако сказанное не свидетельствует о ценности научной концепции, построенной по принципу авторского понимания объекта права.

По справедливому замечанию В. А. Белова, «научно определить неизвестное понятие можно только через научную категорию; простое описание сути определяемого понятия «другими словами», которые сами не имеют точного научного значения, еще не есть определение и не может быть ни базой, ни сутью научной концепции».

В советской юридической литературе развернулась оживленная дискуссия о соотношении понятий «содержание обязательства», «предмет обязательства» и «объект обязательства». Так, М. М. Агарков, различая содержание обязательства и предмет обязательства, считал содержание элементом обязательства, не признавая предмет элементом обязательства, и предлагал под предметом обязательства понимать то, на что направлено поведение обязанного лица.

Иного мнения в этом вопросе придерживался О. С. Иоффе, который различал предмет и содержание обязательства, однако и то и другое признавал самостоятельными элементами обязательства. Аналогичную позицию в отношении обязательств занимал И. Б. Новицкий.

Таким образом, все высказывания ученых относительно понимания объекта правоотношения могут быть сгруппированы главным образом вокруг двух основных позиций.

Первая: объект правоотношения — это то, на что направлено правоотношение (то есть конкретные блага). Данную точку зрения отстаивали М. М. Агарков, Н. Г. Александров, С. С. Алексеев, И. Л. Брауде, В. Н. Щеглов и др.

Аналогичную позицию в этом вопросе заняла и Р. О. Халфина, которая считала, что «под объектом понимаются реальные предметы материального мира, продукты духовного творчества в объективированной форме».

Вторая: объект правоотношения — это поведение обязанного лица. Эта точка зрения получила последовательную аргументацию в трудах О. С. Иоффе, А. Я. Магазинера и др.

Несмотря на популярность исследования проблемы объекта гражданского правоотношения, в юридической доктрине отсутствует системное представление о дефектах объектов гражданских правоотношений. Особый интерес в этой связи представляет рассмотрение соотношения дефектов объектов гражданских правоотношений, дефектов субъективного гражданского права и дефектов объектов гражданского оборота. Необходимость исследования их вызвана не только потребностями теоретических основ гражданского права, но и практической значимостью совершенствования гражданского оборота.

Для достижения цели настоящего исследования и осмысления таких категорий, как дефект объекта гражданского правоотношения, дефект объекта субъективного гражданского права и дефект объекта гражданского оборота, позволим себе, не углубляясь в проблематику объекта гражданского права (которая по праву заслуживает более детального догматического изучения), изложить собственное понимание рассматриваемых категорий.

Представляется, что к изучению рассматриваемой проблемы следует подходить с более узких позиций с учетом особенностей механизма гражданского правоотношения. Под объектом гражданского правоотношения как одним из элементов такого правоотношения предлагается понимать внешний объект, на который направлено поведение субъектов и который служит удовлетворению их потребностей. Не отрицая значимость самого поведения субъектов права, составляющего содержание правомочий и обязанностей субъектов гражданских правоотношений, настаиваем на необходимости разграничения указанных элементов гражданского правоотношения для эффективного решения задач настоящего исследования. Полагаем, что недопустимо игнорировать тот объект, по поводу которого субъекты вступают в правоотношение и на который оказывают воздействие своим поведением, руководствуясь предоставленными им правами и возложенными на них обязанностями. Ранее аналогичную позицию высказал С. Ф. Кечекьян: «Объект права — это нечто отличное от содержания права или содержания правоотношения...».

Как видим, в данном случае теория «объект — поведение» не может быть актуализирована, поскольку происходит отождествление таких элементов гражданского правоотношения, как объект и содержание. В то же время считаем теоретически и практически значимым отдельное изучение проблем дефектов объекта гражданского правоотношения и дефектов содержания такого правоотношения.

Вопрос о дефектах объектов гражданского оборота в науке гражданского права специально не рассматривался. Как правило, цивилисты исследуют лишь общие вопросы дефективности гражданского законодательства, не уделяя специального внимания содержательной стороне вопроса. При таком подходе дефекты объектов гражданского оборота подвергаются изучению без учета специфики динамики гражданского правоотношения.

Начнем с рассмотрения того, что понимается под термином «гражданский оборот». Прежде всего, важно подчеркнуть, что гражданское законодательство, действительно, оперирует данной терминологией. К примеру, нередко в законодательстве встречается такое словосочетание, как «введение (объектов) в гражданский оборот» (ст. 1272, п. 2 ст. 1274, п. 1 ст. 1302, ст. 1325, ст. 1344 ГК РФ и др.).

Известно, что «классическим» постулатом, связанным с пониманием термина «гражданский оборот», служит утверждение о том, что гражданский оборот является правовой формой экономического оборота.

Требует дополнительного осмысления п. 1 ст. 129 ГК РФ, поскольку нормативное определение гражданского оборота может быть выведено из толкования именно этой статьи. Так, под гражданским оборотом следует понимать процесс отчуждения или перехода объектов гражданских прав от одного лица к другому в порядке универсального правопреемства (наследование, реорганизация юридического лица) либо иным способом.

В соответствии со ст. 128 ГК РФ «к объектам гражданских прав относятся вещи, включая наличные деньги и документарные ценные бумаги, иное имущество, в том числе безналичные денежные средства, бездокументарные ценные бумаги, имущественные права; результаты работ и оказание услуг; охраняемые результаты интеллектуальной деятельности и приравненные к ним средства индивидуализации (интеллектуальная собственность); нематериальные блага».

В указанной норме речь идет об объектах гражданских прав, а не гражданских правоотношений, что представляется весьма разумным, поскольку выстраивание в законе всей конструкции правоотношения не является практикоориентированным. О. М. Родионова, толкуя ст. 128 ГК РФ, придерживается деятельностного подхода к пониманию объекта и предлагает использовать такое понятие, как «объект гражданско-правовой деятельности», подразумевая под ним «правовые вещи».

Не вызывает сомнений, что для любого участника гражданского оборота принципиально важно знать не только то, является тот или иной субстрат объектом гражданских прав или правоотношений, но и то, является ли таковой объектом гражданского оборота. Ответ на последний вопрос дает такое понятие, как гражданско-правовой режим. К примеру, Высший Арбитражный Суд РФ в своем определении указал следующее: суд, отказывая в иске, обоснованно признал, что спорный земельный участок не сформирован и не прошел государственный кадастровый учет, в связи с этим он не является недвижимым имуществом в гражданско-правовом смысле и поэтому не может быть объектом такого субъективного права, как право постоянного (бессрочного) пользования.

Как усматривается из анализа данного правоприменительного акта, земельный участок, не прошедший государственный кадастровый учет, не является объектом субъективного гражданского права. В то же время нельзя не отметить, что в данном случае земельный участок как таковой существует в объективной действительности, способен выполнять свой функционал, однако не может быть введен в правое поле, то есть не может быть признан объектом гражданского оборота. Следовательно, в данном случае имеет место дефект объекта гражданского оборота.

В юридической литературе обращается внимание на то, что именно правовой режим, а не физические свойства объектов отличают друг от друга объекты гражданского оборота. По нашему убеждению, физические свойства объектов все-таки оказывают немалое влияние на само гражданское правоотношение. В то же время такие понятия, как «объект гражданских прав» и «объект гражданского оборота», имеющий свой собственный правовой режим, тесно связаны, но не тождественны друг другу. Безусловно, объекты гражданских прав, предопределенные своими естественными свойствами, существуют независимо от правовой действительности, однако в отсутствие правового режима они утрачивают свое функциональное назначение, поскольку не могут служить удовлетворению потребностей субъектов гражданского права.

К примеру, недвижимое имущество в виде сооружения, безусловно, является объектом гражданского права, однако если оно было построено самовольно, то есть без предусмотренных законодательством разрешительных процедур, то самовольная постройка не может являться объектом гражданского оборота (правомочие по распоряжению вещью вправе осуществлять только ее собственник). Полагаем, что в данном случае имеет место дефект объекта гражданского оборота, поскольку самовольная постройка не может быть объектом субъективных гражданских прав.

Стоит согласиться с Ю. В. Виниченко, отметившей, что в числе актуальных проблем современной юриспруденции находится исследование «…макроюридического понятийно-категориального аппарата, в который, бесспорно, входит и категория «гражданский оборот».

Полагаем, что «отчуждение» и «переход», являющиеся родовыми признаками гражданского оборота, характеризуя динамику гражданских правоотношений, ориентированы, прежде всего, не на сами объекты гражданских правоотношений, а на субъективные права на них. Следовательно, под гражданским оборотом необходимо понимать динамический механизм смены носителей субъективных гражданских прав на те или иные объекты гражданских правоотношений. Стало быть, дефекты объектов гражданского оборота суть дефекты субъективных гражданских прав на эти объекты.

Для уяснения сущности такого явления, как дефекты объектов гражданских правоотношений, считаем возможным руководствоваться субстанционально-функциональным подходом, позволяющим в полной мере познать содержательную составляющую объектов гражданских прав и определить их место в структуре гражданского правоотношения.

В юридической литературе пока не сложилось однозначного мнения о том, что представляет собой функция. Непосредственно функциям объекта гражданского правоотношения особого внимания в науке гражданского права не уделялось. Вместе с тем А. Я. Рыженков небезосновательно заметил, что «о функциях можно говорить не только на общетеоретическом уровне, но и на уровне конкретной отрасли права, правового института или правовой нормы».

Заслуживает поддержки высказанный М. Ю. Челышевым в научно-исследовательской литературе тезис о том, что «…гражданско-правовая системность с необходимостью предполагает использование функционального подхода, дающего возможность изучать соответствующие элементы цивилистической системы разного уровня (например, подотрасли, институты) с позиций их функций».

В этом смысле нельзя не согласиться с В. А. Беловым, отметившим, что именно функциональный подход «…позволяет выявить разницу в юридическом (функциональном) значении правового объекта, с одной стороны, и юридических свойств субъектов, фактов и содержания правоотношений — с другой».

В подтверждение избранному нами подходу можно привести следующий небезынтересный пример из судебной практики. Так, в одном из Постановлений Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ, в частности, отмечено: в силу того, что ограждение не несет самостоятельной функциональной нагрузки, не имеет собственного хозяйственного назначения, обладая лишь обслуживающим назначением, поскольку призвано защищать и ограждать определенный земельный участок и расположенные на нем здания, оно не может быть признано самостоятельным объектом гражданского оборота. Из анализа данного случая следует, что функциональное назначение объекта оказывает существенное влияние на его правовой режим.

Характерно, что часть вторая ГК РФ содержит лишь две статьи, в которых используется понятие «дефекты». Так, п. 4 ст. 744 ГК РФ посвящен правам подрядчика в случае установления и устранения дефектов в технической документации. Кроме того, в п. 2 ст. 755 ГК РФ содержится следующая небезынтересная норма: «Подрядчик несет ответственность за недостатки (дефекты), обнаруженные в пределах гарантийного срока, если не докажет, что они произошли вследствие нормального износа объекта или его частей, неправильной его эксплуатации или неправильности инструкций по его эксплуатации, разработанных самим заказчиком или привлеченными им третьими лицами, ненадлежащего ремонта объекта, произведенного самим заказчиком или привлеченными им третьими лицами». Думается, что использование в тексте ГК РФ таких понятий, как «недостатки» и «дефекты» в качестве синонимов позволяет заключить, что законодатель отождествляет данные понятия, а следовательно, можно утверждать, что дефекты суть любые недостатки.

Дефекты вещей и иного имущества. В юридической литературе неоднократно обращалось внимание на то, что оборотоспособный объект должен обладать соответствующими качественными и количественными характеристиками. Многие ученые акцентируют внимание на их тесной связи. Так, О. А. Красавчиков отмечал, что «без качественной характеристики количественная повисает «в воздухе»».

В соответствии с п. 1 ст. 471 ГК РФ, если в товаре, переданном по договору купли-продажи, обнаружены недостатки, препятствующие использованию такого товара по назначению, то гарантийный срок продлевается на время, в течение которого товар не мог быть использован по назначению.

К примеру, истец обратился в суд к ответчику с требованием об обязании произвести замену двигателя внутреннего сгорания автомобиля. Эксплуатация автомобиля истцом прекращена вследствие шумов, стуков двигателя, истец обратился к ответчику с письмом о замене товара ненадлежащего качества. Требование удовлетворено, поскольку поломка автомобиля произошла в пределах гарантийного срока, более того, выход из строя двигателя спорного автомобиля обусловлен заводским браком и ненадлежащим гарантийным сервисным обслуживанием со стороны ответчика.

Из анализа данного примера следует, что продавец передал покупателю товар с дефектами, поскольку переданный товар — автомобиль — не мог использоваться по назначению (эксплуатироваться) ввиду выхода из строя двигателя. Представляется, что с учетом избранного нами субстанционально-функционального подхода к пониманию объекта правоотношения в данном случае имеет место дефект объекта гражданского правоотношения, поскольку вещь не может быть использована в соответствии с ее функциональным назначением.

Купить

Внимание! Авторские права на книгу "Основы теории цивилистической дефектологии" (Кожокарь И.П.) охраняются законодательством!

Основы теории цивилистической дефектологии

Оглавление

Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгу

Глава 5. Дефекты подсистемы гражданских правоотношений

5.1. Дефекты объектов гражданских правоотношений

ЛитГид

Помощь

Книги

ЛитГид в соцсетях