|
|
ОглавлениеГлава 2. Естественнонаучная картина мира Глава 3. Механика и механистическая картина мира Глава 4. Электромагнитная концепция мира Глава 5. Концепция относительности пространства–времени Глава 6. Термодинамика и концепция необратимости Глава 7. Концепция дискретности и квантовая механика Глава 8. Концепция атомизма и элементарные частицы Глава 9. Концепция детерминизма и стохастические законы Глава 10. Концепция космической эволюции и Вселенная Глава 11. Концептуальные уровни в познании веществ и химических систем Глава 12. Концепция геологических процессов и геосферных оболочек на Земле Глава 13. Концепция уровней биологических структур и организация живых систем Глава 14. Концепция биосферы и экология Глава 15. Концепция биологической и глобальной эволюции Глава 16. Концепция человека в естествознании Глава 17. Синергетика и концепция самоорганизации Глава 18. Концепция системного метода исследования Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгуГЛАВА 1. ДВЕ КУЛЬТУРЫПод культурой в широком смысле слова подразумевают все, что создается благодаря деятельности человека. Различают обычно культуру материальную и духовную. В самой науке как духовной деятельности выделяют культуру естественнонаучную и гуманитарную, которые различаются по своим целям, формам и методам познания. В настоящей главе мы рассмотрим сходство и различие между естествознанием и обществознанием по их формам и методам познания. 1.1. В ЧЕМ СОСТОИТ СХОДСТВО И РАЗЛИЧИЕ МЕЖДУ ЕСТЕСТВОЗНАНИЕМ И ОБЩЕСТВОЗНАНИЕМ?Под этими названиями подразумевают две различные традиции, которые сформировались, с одной стороны, в процессе изучения природы, то есть в естествознании, а с другой – при исследовании явлений духовной жизни и деятельности людей в обществе. Такое различие обусловлено самой спецификой объектов изучения естественных и общественных наук. В то время как в природе действуют слепые, стихийные и независимые от человека силы и факторы, в обществе ничего не совершается без сознательных целей, интересов и мотиваций людей. На этом основании естественнонаучное познание нередко противопоставляют социально гуманитарному знанию. В истории науки и культуры существуют две крайние точки зрения по вопросу о соотношении естествознания и обществознания. Сторонники первой из них заявляют, что именно естествознание с его точными экспериментальными методами исследования должно стать образцом, которому должны подражать гуманитарные науки. Наиболее радикальными представителями этой точки зрения являются позитивисты, которые считают идеалом науки математическую физику, а методом построения любого научного знания – дедуктивный метод рассуждения и аксиоматический способ построения теорий математики и точных наук. Защитники противоположной позиции справедливо утверждают, что подобный взгляд не учитывает всей сложности и специфики гуманитарного исследования и потому является явно утопическим и мало продуктивным. Некоторые крайние ее сторонники даже отказываются признать какую либо общность и сходство между гуманитарным и естественнонаучным познанием. В настоящее время эти односторонние и крайние точки зрения преодолеваются благодаря возникновению новых, современных подходов и методов исследования. Системный подход, получивший широкое распространение в современном научном познании, ориентирует исследователя на целостный охват изучаемых процессов и явлений в их взаимосвязи и взаимодействии с другими явлениями. Тем самым он предостерегает от односторонности, неполноты и ограниченности узко дисциплинарного подхода к познанию. Эволюционный взгляд на объекты и явления реального мира дает возможность понять их в едином, общем, процессе становления и развития, а самоорганизация раскрывает внутренние механизмы эволюции. Эти фундаментальные принципы исследования начинают все шире применяться также в гуманитарных науках, начиная от экономики и социологии и кончая историей, психологией и педагогикой. Наиболее отчетливо различие между естественнонаучным и гуманитарным познанием выражается в их подходе к основным функциям науки, важнейшими из которых являются – объяснение, понимание и предсказание явлений. Объяснение в самой общей форме можно определить как подведение конкретного факта под некоторый общий закон или теорию. Под термином «факт» здесь подразумевается суждение или высказывание о реальном явлении или событии, а термин «подведение» обозначает логический вывод факта из закона или теории. Поэтому объяснение можно определить как логический вывод конкретного факта из некоторого общего утверждения, чаще всего из закона или теории. Действительно, чтобы объяснить факт, необходимо вывести его как логическое следствие из определенного общего утверждения как посылки, т. е. получить его как заключение дедуктивной логики. Такой посылкой дедукции может служить любое общее утверждение, например, простое эмпирическое обобщение фактов, но такое объяснение будет слабым и мало убедительным, так как не раскрывает сущности, которая скрывается за явлением. Поэтому в научных объяснениях в качестве посылок чаще всего выступают законы и теории. Чтобы объяснить, например, почему яблоки падают на землю, Ньютону, по распространенной легенде, пришлось открыть закон всемирного тяготения. Биологам для объяснения явлений целесообразности в живой природе пришлось обратиться к эволюционной теории Дарвина. В экономике для объяснения повышения или снижения цен на рынке используют закон спроса и предложения. Кроме законов или теорий необходимо, конечно, задать начальные, или граничные, условия, характеризующие конкретное явление или факт: без них невозможно выделить их среди других, описываемых общим законом. В науке различают разные уровни объяснения. Так, чтобы объяснить увеличение данного объема газа при уменьшении давления, обращаются к закону Бойля–Мариотта, который основывается на эмпирическом обобщении непосредственно наблюдаемых фактов. Для этого многократно измеряют, как с увеличением давления газа обратно пропорционально уменьшается его объем и, наоборот, с увеличением объема в обратном отношении уменьшается его давление. Но для более глубокого объяснения этого явления физики обращаются к молекулярно-кинетической теории вещества. Согласно этой теории при нагревании происходит увеличение величины свободного пробега молекул, вследствие чего соответственно возрастает объем газа. В естествознании первоначально преобладали причинные объяснения, для установления которых раньше использовались простейшие индуктивные обобщения, а затем более точные эмпирические и теоретические законы. Именно с такого рода объяснениями мы встречаемся уже в механике. Так, мы говорим, что причиной ускорения движения тела служит приложенная к нему сила. Подобного рода каузальные, или причинные, законы отображают регулярные, повторяющиеся связи между явлениями или событиями, когда одно из них вызывает, обусловливает или служит причиной возникновения другого явления, которое называют его следствием. С дальнейшим развитием науки становилось все более очевидным, что причинные законы составляют лишь часть обширного класса научных законов. Все объяснения с помощью законов в настоящее время называют номологическими (от греч. nomos – закон). В принципе объяснение, как отмечено выше, может быть осуществлено с помощью любых общих высказываний, начиная от эмпирического обобщения и кончая сложнейшими научными теориями, которые основываются на системе законов. Действительно, уже простое обобщение можно считать объяснением, ибо оно охватывает множество отдельных конкретных случаев, рассматриваемых с некоторой общей точки зрения. Однако ценность таких объяснений невелика, особенно когда для этого выбирается общее свойство несущественного, второстепенного характера. В отличие от них объяснения, опирающиеся на законы и теории науки, характеризуются особой надежностью, так как устанавливаются и проверяются очень тщательно. Особый интерес вызывает вопрос о сходстве и различии объяснений в естествознании и гуманитарных науках, по которому до сих пор не прекращаются дискуссии. Они вызваны главным образом тем обстоятельством, что в ряде гуманитарных наук, например в истории, трудно подвести индивидуальные и неповторимые события под какой-либо общий закон или теорию. Поэтому есть немало историков, которые решительно возражают против переноса естественнонаучных методов объяснения в исторические исследования. Вместе с тем некоторые философы с не меньшим упорством отстаивают взгляд, что исторические и другие социально культурные события и процессы в принципе также поддаются объяснению с помощью общих законов и теорий. Вся беда, по их мнению, состоит в недостаточной разработанности концептуального аппарата многих гуманитарных наук, в частности исторических. Что касается характера законов, на которые должны опираться гуманитарные объяснения, то мнения здесь заметно расходятся. Одни ученые считают, что такие законы в истории и других гуманитарных науках весьма просты и тривиальны и поэтому не заслуживают особого анализа. Другие, напротив, утверждают, что они слишком сложны и запутаны, поэтому их предстоит еще открыть, чтобы объяснения стали адекватными. Третьи полагают, что для объяснения исторических событий и деятельности людей, участвующих в них, следует обратиться к так называемым телеологическим объяснениям, которые опираются не на законы, а на раскрытие целей, намерений и мотивов поведения и деятельности людей, в особенности выдающихся исторических личностей. Телеологические объяснения известны еще со времен античности, и ими пользовался уже основоположник классической логики Аристотель. Однако под влиянием быстро развивающегося естествознания, в частности физики и химии, которые начали широко применять для объяснения явлений причинные законы, к телеологическим объяснениям стали прибегать все реже и реже. Интерес к ним возродился только после того, когда стало ясно, что причинные объяснения нередко оказываются неадекватными в гуманитарных науках. Среди историков и других ученых гуманитариев есть также немало исследователей, которые заявляют, что методы объяснения оказываются вообще бесполезными в гуманитарных науках, поскольку в них главное внимание должно быть обращено не столько на общность, сколько на индивидуальность, неповторимость и даже уникальность событий и явлений духовной и социальной жизни. Поэтому они считают главным или даже почти единственным способом их исследования метод понимания, связанный с их интерпретацией, или истолкованием, явлений и событий общества. Пониманием называют способ, посредством которого раскрывается смысл явлений и событий духовной жизни и гуманитарной деятельности. Необходимой предпосылкой процессов понимания служит их интерпретация, или истолкование. Способ понимания часто связывают с герменевтическим методом. Свое название этот метод получил от имени древнегреческого бога Гермеса, который согласно легенде служил посредником между людьми и богами Олимпа. Поскольку обычные люди не понимали божественный язык, то Гермес выступал как переводчик и истолкователь воли богов. Возникший еще в античной Греции, герменевтический метод стал впоследствии применяться в качестве основного средства для истолкования и понимания письменных текстов разнообразного конкретного содержания (юридических документов, религиозных текстов, художественных произведений, переводов с иностранных языков и т. д.). В XIX в. известный немецкий историк искусства и философ Вильгельм Дильтей (1838–1911) попытался использовать герменевтику в качестве методологии наук о духовной деятельности, к которым он относил гуманитарные науки. В методологии гуманитарных наук различают два подхода к анализу процесса понимания, которые условно можно назвать психологическим и теоретическим. К психологическому подходу относят понимание, основанное на переживании одним человеком духовного опыта другого, его чувств, настроений, мотиваций и т. п. С такой точки зрения понимание в основном достигается путем эмпатии, то есть «вчувствования», перевоплощения и проникновения в духовный мир другого человека. Грубо говоря, чтобы понять другого человека, например автора художественного произведения прошлой эпохи, необходимо влезть в его «шкуру» и внутренне пережить то, что пережил он. Подобный взгляд на понимание был широко распространен в XIX в. среди теоретиков и историков искусства, литературоведов и критиков, а также других гуманитариев. Хотя прием перевоплощения, «вчувствования» и проникновения в духовный мир другого человека, несомненно, приносит определенную пользу, например, актеру, играющему роль исторического лица, однако, условия жизни, конкретные события, которые наблюдал, скажем, У. Шекспир (1564–1616), а тем более древний грек Еврипид (около 480–406 до н. э.), с тех пор существенно изменились. Поэтому современный исследователь или актер не может наблюдать их теперь, к тому же о прошлой эпохе, ее нравах, обычаях и духовной жизни он судит с точки зрения сегодняшних идей, нравов и представлений. В лучшем случае он может размышлять о прошлом, опираясь лишь на свое воображение, руководствуясь некоторыми аналогиями и предположениями. Теоретическое понимание основывается, прежде всего, на интерпретации, или истолковании, определенных явлений, событий и процессов. Суть интерпретации в гуманитарной деятельности состоит в раскрытии целей, мотиваций, действий и поступков людей. В этом отношении такое понимание во многом сходно с телеологическими объяснениями. Нередко понимание сводят только к раскрытию и усвоению того смысла, который вложил в текст его автор. Считается, что если мы раскроем этот смысл, то тем самым поймем его. Именно так рассматривают понимание не только в обыденном познании и обучении, но и при переводе текстов с чужого языка на родной язык. Есть немало переводчиков, которые решительно заявляют, что их главная цель состоит в том, чтобы полностью, без искажений и собственных добавлений донести до читателя смысл авторского текста. На первый взгляд такое требование выглядит вполне убедительно, но если вникнуть в него глубже, то ясно обнаруживается его ограниченность. В самом деле, почему люди разных эпох восторгаются творениями великих мастеров литературы, живописи и музыки? Разумеется, в первую очередь, это объясняется тем, что в них выражаются глубокие общечеловеческие проблемы, тревоги и надежды, но не только это привлекает к ним внимание. Ведь, если бы интерпретаторы разных эпох раскрывали лишь авторский смысл пьесы, художественного произведения или музыкального сочинения, то все свелось бы к непрерывному воспроизведению того же самого смысла. На самом же деле каждый, кто берется, например, ставить пьесы Шекспира или античные трагедии Еврипида, добавляет к ним свой, собственный смысл, который выражает идеи, представления и настроения своего времени, и тем самым обогащает первоначальный авторский смысл. От этого, если за дело берется подлинный художник, оригинальное произведение только выигрывает. Внимание! Авторские права на книгу "Концепции современного естествознания" (Рузавин Г.И.) охраняются законодательством! |
||||||||||||||||||||||
