Источники (формы) российского права в период международной глобализации (общетеоретическое и конституционно-правовое исследование). Монография

Овсепян Ж.И.

Возрастное ограничение: 0+ Жанр: Юридическая Издательство: Проспект Дата размещения: 23.09.2016 ISBN: 9785392229413 Язык: Объем текста: 519 стр. Формат: epub

Оглавление

Глава 1. Понятие и виды источников (форм) российского права

Глава 2. Конституция как форма интеграции (легитимации) общественно-политических идей правом; нормативный акт; основной закон государства; система норм jus cogens. Российская конституция: историческое и современное развитие

Глава 3. Источники права — нормативные акты, создаваемые политическими ветвями власти уровня Федерации в России

Глава 4. Источники (формы) права, создаваемые субъектами федерации и муниципальными образованиями в России. Конституционный Суд РФ о соотношении источников (форм) федерального права (РФ) и источников (форм) права субъектов РФ

Глава 5. Источники права,создаваемые судебной ветвью власти уровня федерации и субъектов рф в России

Глава 6. Внутригосударственные публично-правовые (федеративные) договоры как источники права в России

Глава 7. Соотношение конституционного и обычного права в РФ. К вопросу о признании внутригосударственного обычая (соглашения) источником права в России

Глава 8. Источники международного права в правовой системе Российской Федерации. Статус источников международного права во внутригосударственной (национальной) правовой системе (вопросы имплементации международного права Российской Федерацией)

Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгу

Глава 5.
Источники права,создаваемые судебной ветвью власти уровня Федерации и субъектов РФ в России

§ 5.1. Судебные решения как источник права, соответствующий системе «разделения властей»

Традиционно суды принимают правоприменительные правовые акты, т. е. решения, имеющие значение для конкретного лица и конкретной ситуации. Такие судебные решения в судебной практике именуются как имеющие преюдициальное значение, т. е. они значимы для конкретного лица (конкретных лиц), оказавшегося в орбите судебного разбирательства. Вместе с тем в демократических государствах, причисляющих себя к правовым, все более широкое признание получает практика судебного нормотворчества, в соответствии с которой судебным решениям придается не только обязательное, но и общее, нормативно-прецедентное значение, т. е. действие судебных решений распространяется на неопределенный круг лиц, а не только на участников конкретного судебного дела.

Речь идет о деятельности специализированных судов (которые именуются конституционными судами) и (или) деятельности судов общей юрисдикции по осуществлению проверок нормативных актов на предмет выявления их соответствия (несоответствия) нормативному акту, стоящему непосредственно выше по юридической силе в иерархии законодательства, а в конечной инстанции — судебной проверки соответствия нормативного акта (включая закон) Конституции государства (акту самой высокой юридической силы в государстве). По итогам осуществляется отмена закона (иного нормативного акта) полностью или его части в случае выявления противоречия. Соответствующая судебная деятельность именуется нормоконтролем (конституционным судебным нормоконтролем), в результате такого правосудия преодолевается рассогласованность источников (форм) права и обеспечивается единство правовой системы государства.

В целях обоснования высокой значимости решений судов, принимаемых в порядке судебного нормоконтроля, хотелось бы напомнить о драматических событиях недавней истории, когда в великом государстве — Советском Союзе — в процессе радикальных демократических реформ, предпринятых М. С. Горбачевым и его соратниками в 1988–1991 гг., возник феномен «войны законов» («войны указов») — редкое для единого государства явление стабильной, широкой конфронтации законодательства Федерации (Союза ССР) и ее субъектов, приведшее к значительной дезорганизации общественных отношений, разрушению единства правовой системы, анархии в правоприменительной практике и в конечном счете к разрушению государства — распаду СССР. Отсюда — актуальность деятельности по обеспечению единства правового пространства, которая осуществляется средствами конституционного судопроизводства, нормоконтроля.

Правовые акты законодательной и исполнительной ветвей власти (нормативные акты) во всех развитых демократических странах, как известно, признаются основным видом формы (источника) права. В отношении актов судебной власти до недавнего времени лишь страны англосаксонской правовой семьи последовательно придерживались концепции Монтескьё о трехэлементной модели деления ветвей власти. Страны же, допустим, романо-германской правовой системы, где отвергалось судейское нормотворчество, тем самым скорее воплощали локковскую модель разделения властей на две ветви — законодательную и исполнительную, отказывая судебной ветви в праве на равновеликий с законодательной и исполнительной ветвями статус. Лишь с созданием конституционных судов отношение к судебному нормотворчеству в указанной группе стран стало меняться — решения этих судебных органов стали признаваться источниками права.

В России в советский период ее истории судебные решения не признавались источниками права. Практика СССР и РСФСР строго придерживалась традиций государств романо-германской правовой семьи и позитивистской концепции права. Однако ситуация стала меняться с конца 1980-х — начала 1990-х гг., когда на союзном уровне (в 1988–1989 гг.) был создан Комитет конституционного надзора СССР, а на российском (в 1990–1991 гг.) учрежден Конституционный Суд РСФСР, и подобные органы стали создаваться в республиках, входивших в состав России. С этого момента началось обсуждение вопроса о том, является ли судебная практика источником права в РФ, и сводится оно главным образом к острым дискуссиям по поводу того, можно ли считать решения Конституционного Суда РФ источником права. Очевидно, острота вопроса была обусловлена практической деятельностью Конституционного Суда, проистекала из неоднозначного ее восприятия в период радикальных реформ в СССР и РСФСР конца XX в. С того времени сложилось три разных подхода.

Согласно одной позиции, решения Конституционного Суда являются источником права.

Другие авторы категорически отвергают за решениями Конституционного Суда качество источников права.

Третьи авторы (и это довольно распространенное представление) считают, что одни решения Конституционного Суда могут считаться источником права, а другие — нет, к оценке актов Конституционного Суда надо подходить дифференцированно. При этом критерии их дифференциации на «нормативные» и «ненормативные» четко не формулируются, кроме оговорки: если содержат в себе нормы права. Однако в общей теории права нет устоявшегося однозначного представления о том, что есть норма права (хотя бы по критерию ее структуры). Так, наряду с традиционными, трехэлементными нормами (включающими гипотезу, диспозицию, санкцию) в конституционном праве широко представлены нормы-цели, нормы-принципы, нормы-справки, нормы, состоящие из одной только дефиниции, и т. д. Если оценивать акты Конституционного Суда с учетом указанных позиций, то трудно отказать каким-либо из них в таком свойстве, как нормативность. Обратимся к аргументам «за» и «против» определения решений Конституционного Суда РФ в качестве источников права.

Аргументы «против», высказанные в научных кругах, сводятся к следующим положениям:

Оценивая указанные аргументы, заметим, что имеет место подмена понятий. Спор о том, является решение Конституционного Суда источником права или нет, смещается в другую плоскость — в сферу проблемы, которая нуждается в отдельном обсуждении: к какой разновидности источников права могут быть отнесены решения Конституционного Суда РФ — к нормативным актам либо судебным прецедентам. Поэтому попытаемся сгруппировать аргументы «за» по трем позициям, касающимся возможной характеристики решений Конституционного Суда РФ. Суть их в следующем:

В этих трех контекстах принадлежность решений Конституционного Суда РФ к источникам права может быть обоснована через следующие аргументы:

а) Нормы права формулируются в «отказных решениях» Конституционного Суда. Суть такой нормы, установленной Конституционным Судом, — в том, что каждый субъект права в своей деятельности обязуется руководствоваться правилом, согласно которому соответствующая норма закона (иного нормативного акта) утратила юридическую силу, недействительна и не является регулятором общественных отношений.

В п. 6 ст. 125 Конституции РФ 1993 г. установлено: «Акты или их отдельные положения, признанные неконституционными, утрачивают силу; не соответствующие Конституции РФ международные договоры РФ не подлежат введению в действие и применению».

б) Решениям Конституционного Суда свойственны такие общие для всех нормативных актов признаки, как общеобязательность, распространенность на неопределенное, неограниченное число субъектов и ситуаций.

в) Решения Конституционного Суда косвенно признаны источниками права на официальном уровне — публикуются в Собрании законодательства РФ вместе с законами РФ, указами Президента, постановлениями Правительства.

г) В состав Верховного Суда США, который также осуществляет проверки конституционности законодательства, входят всего девять судей (на этом фоне состав Конституционного Суда РФ из девятнадцати судей выглядит довольно многочисленным).

д) Вывод об идентичной с нормативными актами юридической силе решений конституционных судов наглядно подтверждается ситуациями, когда отменяется не закон (нормативный акт в целом), а какие-то отдельные статьи этих актов. В таких случаях решения конституционных судов как бы органически «вливаются» в текст соответствующего акта, становясь неотъемлемой частью его содержания, приобретая поэтому качество корректируемого закона (иного нормативного акта, договора).

Специфика юридической силы решений Конституционного Суда РФ в сравнении с иными нормативными актами — в том, что они, можно сказать, повторяют юридическую силу отменяемого (подтверждаемого) ими закона, иного нормативного акта, на порядок превышая юридическую силу акта, на который воздействуют. В этом смысле решения Конституционного Суда могут быть дифференцированы по всей палитре иных нормативных источников права, они присутствуют на всех иерархических уровнях построения системы источников права. Решения же Конституционного Суда РФ о толковании Конституции по их юридической силе стоят на том же уровне, что и сама Конституция.

Другой подход к характеристике решений Конституционного Суда относительно их места в системе источников права связан с позицией, что решения Конституционного Суда являются разновидностью судебного прецедента. Как известно, судебный прецедент — один из видов источников права. В странах романо-германской правовой семьи (в том числе в России) он официально не признается источником права. Хотя сейчас ситуация начинает меняться. Судебный прецедент — это решение суда по конкретному делу, которое имеет общерегулятивное значение и на которое в последующем, при рассмотрении аналогичных дел, этот же либо любой другой суд при вынесении своего решения может ссылаться как на источник права.

В связи с анализом судебного прецедента на предмет его соотносимости с источником права в юридической науке обращается внимание на его эволюцию и необходимость различия исторического и современного процессов формирования судебных прецедентов. Так, по данным И. Ю. Богдановской, в зарубежной науке различаются «старые прецеденты», складывавшиеся на основе правовых обычаев и представляющие собой вид «обычного права». Это судейское право опередило по времени появления статутное право (законы) и сыграло важную роль в формировании последнего. Современные же судебные прецеденты — это «прецеденты толкования», они основаны на законе. В современный период «деятельность судей отнюдь не сводится к созданию судейского права, а лишь к толкованию статутного права». Если исходить из такого рода представлений, то в качестве прецедента можно квалифицировать решения Конституционного Суда РФ, вынесенные по судопроизводствам по вопросам толкования Конституции, и правовые позиции Конституционного Суда, формулируемые в связи с осуществлением «сопутствующего» толкования в его решениях, вынесенные в связи с отправлением иных категорий дел, отнесенных к юрисдикции Конституционного Суда. Однако, в отличие от нормативного акта, судебный прецедент имеет только общий, но не общеобязательный характер. Поэтому, если стоять на позиции квалификации решений Конституционного Суда РФ в качестве прецедентной формы источника права, придется допускать возможность отступления от правовых позиций, сформулированных в предыдущих решениях Суда.

Конституционный Суд РФ не вправе пересматривать свои прежние правовые позиции. До недавнего времени, когда КС РФ функционировал в двух организационно-правовых формах — пленарных заседаниях и заседаниях палат (до изменений Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» от 3 ноября 2010 г. № 7-ФКЗ), Конституционный Суд РФ мог пересматривать свои решения, но только в ограниченном числе случаев: на пленарном заседании Суда могли быть пересмотрены решения, принятые на заседании палаты, в случаях, предусмотренных Федеральным конституционным законом «О Конституционном Суде РФ» от 21 июля 1994 г. Исходя из этого, характеристика решений Конституционного Суда РФ как прецедента может быть дана, но очень условно. Либо следует предусмотреть какие-то дополнительные основания (условия) пересмотра решений Конституционного Суда РФ с целью обеспечения большего их соответствия такому признаку судебного прецедента, как его «преодолеваемость» последующим решением суда.

В этом контексте представляет интерес ряд публикаций, в том числе на высоком официальном уровне, где решения Конституционного Суда квалифицируются как имеющие прецедентное значение. Так, Председатель Конституционного Суда В. Д. Зорькин в одном из выступлений, уточняя предыдущие свои оценки, указал, что «решения Конституционного Суда с содержащимися в них правовыми позициями — и не прецеденты, и не преюдиция в чистом виде ни для самого Конституционного Суда, ни других органов. Это нормативные акты особого рода, имеющие определенные прецедентные и преюдициальные свойства». Соответствующей позиции придерживается и автор настоящей работы.

По причине незавершенности процессов становления конституционных (уставных) судов в субъектах РФ — органов, подобных федеральному Конституционному Суду, но функционирующих в масштабе субъектов Российской Федерации, нормоконтроль в субъектах РФ, где конституционные (уставные) суды не созданы, возложен на суды общей юрисдикции, функционирующие в соответствующем субъекте РФ. В этой связи и в силу некоторых иных причин одним из проблемных вопросов, вытекающих из квалификации решений Конституционного Суда в качестве судебного прецедента, является вопрос о его соотношении с иными видами судебных прецедентов, формируемых иными видами судов. В российской науке высказываются различные точки зрения по этому поводу, а законодательство, устанавливающее полномочия разных видов судов и юридическую силу их решений, достаточно сложно и противоречиво, оно «преодолевает» постановления Конституционного Суда о разграничении таких видов деятельности, как «конституционный контроль» (идентифицируемый с деятельностью специализированных органов конституционного правосудия) и «нормоконтроль» (как форма деятельности судов общей юрисдикции по делам, возникающим из публично-правовых отношений, и аналогичная деятельность арбитражных судов).

Вопрос о юридической природе решений судов общей и арбитражной юрисдикций в РФ и их соотношении с решениями Конституционного Суда РФ и конституционных (уставных) судов субъектов РФ связан с историей наделения общих и арбитражных судов функцией нормоконтроля и судебной реформой, связанной с учреждением административного судопроизводства в России. Первые юридические предпосылки административной юстиции в российской истории связаны с Конституциями СССР и РСФСР 1977(78) гг., где говорилось о праве граждан обжаловать действия должностных лиц, государственных и общественных органов и праве на возмещение ущерба, причиненного незаконными действиями государственных и общественных организаций, а также должностных лиц при исполнении ими служебных обязанностей (ст. 56 Конституции РСФСР). Однако принятие Закона, обеспечивающего реализацию данной нормы стало возможным лишь в период демократических реформ в СССР и РСФСР конца 80-х — начала 90-х гг. XX в.: Закон СССР от 02.11.1989 № 719-1 «О порядке обжалования в суд неправомерных действий органов государственного управления и должностных лиц, ущемляющих права граждан», одноименный российский закон. Развернутое регулирование процессуальной процедуры до 2000 г. в законодательстве РФ отсутствовало, в том числе в ГПК РСФСР 1964 г. Юридические основы судебного нормоконтроля, как и административного судопроизводства в целом, впервые были сформулированы в связи с принятием Конституции РФ 1993 г. и ряда федеральных законов, согласно которым «суд общей и арбитражной юрисдикций, установив при рассмотрении дела несоответствие акта государственного или иного органа закону, принимает решение в соответствии с законом» (ч. 2 ст. 120 Конституции РФ; п. 3 ст. 5 ФКЗ от 31 декабря 1996 г. № 1-ФКЗ «О судебной системе Российской Федерации»). Ранее, в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 31 октября 1995 г. № 8 «О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия» была дана расширенная интерпретация ст. 15 и 18 Конституции РФ о прямом, непосредственном действии конституционных норм не только при пробельности правового регулирования (отсутствие закона, иного нормативного акта, конкретизирующего конституционную норму), но и в случаях, когда, по мнению суда, закон, иной нормативный акт противоречит Конституции. В последующем Конституционный Суд РФ в ряде постановлений разработал концепцию взаимоотношений разных видов и звеньев судов в сфере обеспечения непосредственного действия и высшей юридической силы, верховенства Конституции РФ в отношении не только федерального законодательства, но и законов и иных нормативных правовых актов субъектов РФ. В частности, Конституционный Суд РФ сформулировал правовую позицию, согласно которой необходимо разграничивать процедуры признания закона недействующим и признания закона недействительным.

В 2000 г. в ГПК РФ в связи с его изменениями. впервые появилось весьма определенное признание нормоконтроля как функции судов общей юрисдикции. (ст. 239.8 ГПК РФ 1964 г. в ред. Федерального закона от 07.08.2000 № 120-ФЗ). С принятием ГПК РФ 2002 г. правовое закрепление в нем нормоконтроля было сохранено, а соответствующее производство переименовано на более широкое по смысловому содержанию, ориентирующее на нормоконтроль по делам, возникающим не только из административно-правовых, но и государственно-правовых (публично-правовых) отношений. В структуре ГПК РФ 2002 г. содержался «Подраздел III. Производство по делам, возникающим из публичных правоотношений» (гл. 23–28 ГПК 2002 г.). Согласно ГПК РФ 2002 г. (до его изменений в 2015 г.) «гражданин, организация, считающие, что принятым и опубликованным в установленном порядке нормативным правовым актом органа государственной власти, органа местного самоуправления или должностного лица нарушаются их права и свободы, гарантированные Конституцией РФ, законами и другими нормативными правовыми актами… вправе обратиться в суд с заявлением о признании этого акта противоречащим закону полностью или в части» (п. 1 ст. 251). Вместе с тем ГПК РФ 2002 г. (до изменений в 2015 г.) наделял суды общей юрисдикции полномочием — прекращать действие подзаконного нормативного акта, нарушающего не только законодательство о правах и свободах человека и гражданина, но и нормативных правовых актов, принятых с нарушением компетенции (п. 2 ст. 251 ГПК РФ)

В какой-то части аналогичную ГПК историю преобразований в РФ в части широких полномочий нормоконтроля претерпел и такой вид судопроизводства, как арбитражный судебный процесс (к 2013 г.). Однако позже в ведении арбитражных судов в порядке нормоконтроля остались лишь дела одной категории — об оспаривании нормативных правовых актов федеральных органов исполнительной власти, если рассмотрение таких дел в соответствии с настоящим Кодексом отнесено к компетенции Суда по интеллектуальным правам (ст. 29 АПК РФ в ред. от 28 июня 2014 г.).

Радикальные новеллы в истории становления правовых основ судебной административно-юрисдикционной процедуры связаны с принятием первого в российской истории Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации (от 8 марта 2015 г. № 21-ФЗ, с измен. и доп.; вступил в действие с 15 сентября 2015 г.). В соответствии с ФЗ «О введении в действие Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации» (от 8 марта 2015 г., № 22, 23-ФЗ) были признаны утратившими силу: Закон РФ от 27 апреля 1993 г. «Об обжаловании в суд действий и решений, нарушающих права и свободы граждан», признан полностью утратившим силу подраздел III раздела II «Производство по делам, возникающим из публичных правоотношений» Гражданско-процессуального кодекса РФ (2002 г.) и некоторые другие части (нормы статей) ГПК — предмет регулирования ГПК РФ в рассматриваемой части был перенесен в предмет регулирования Кодекса административного судопроизводства. КАС РФ предусмотрел создание коллегий по административным делам в судах общей юрисдикции; как и предыдущее законодательство, устанавливает процедуру осуществления двух видов судебного контроля: нормоконтроля и контроля правоприменения. Для сравнения — различия конституционного и административного судопроизводств прежде всего в том, что конституционное судопроизводство — это только конституционный контроль и конституционное толкование. В части, касающейся юридических характеристик актов нормоконтроля в судах общей юрисдикции, согласно КАС: «Если при рассмотрении административного дела об оспаривании нормативного правового акта суд установит, что применение на практике оспариваемого нормативного правового акта или его отдельных положений не соответствует истолкованию данного нормативного правового акта или его отдельных положений, выявленному судом с учетом места данного акта в системе нормативных правовых актов, суд указывает на это в мотивировочной и резолютивной частях решения по административному делу об оспаривании нормативного правового акта». В резолютивной части решения суда по административному делу об оспаривании нормативного правового акта, согласно требованиям КАС должны содержаться: 1) указание на удовлетворение (либо отказ в удовлетворении) административного иска полностью или в части и на признание оспариваемого нормативного правового акта не действующим полностью или в части со дня вступления решения суда в законную силу или с иной определенной судом даты; 2) указание на опубликование решения суда или сообщения о его принятии в течение одного месяца со дня вступления решения суда в законную силу в официальном печатном издании органа государственной власти, органа местного самоуправления, иного органа, уполномоченной организации или должностного лица, в котором были опубликованы или должны были быть опубликованы оспоренный нормативный правовой акт или его отдельные положения» (ст. 215 КАС РФ). При этом: в случае признания судом нормативного правового акта не действующим полностью или в части этот акт или его отдельные положения не могут применяться с указанной судом даты. Также «не могут применяться нормативные правовые акты, которые имеют меньшую юридическую силу и воспроизводят содержание нормативного правового акта, признанного не действующим полностью или в части, либо на нем основаны и из него вытекают». «Решение суда о признании нормативного правового акта не действующим полностью или в части не может быть преодолено повторным принятием такого же акта» (ст. 216 КАС). Указанные в КАС юридические последствия признания судом общей юрисдикции нормативного правового акта не действующим дают основания для заключения, что решениям судов, по вопросам нормоконтроля придается сила актов «негативного нормотворчества» подзаконного уровня (что подобно характеристике решений конституционного правосудия как актов «негативного законодательствования»).

Юридическая Овсепян Ж.И. Источники (формы) российского права в период международной глобализации (общетеоретическое и конституционно-правовое исследование). Монография

Юридическая Овсепян Ж.И. Источники (формы) российского права в период международной глобализации (общетеоретическое и конституционно-правовое исследование). Монография

Книга представляет собой фундаментальный труд, посвященный одной из ключевых тем в правоведении, имеет сложный состав, включает общетеоретические, конституционно-правовые, международно-правовые и исторические аспекты исследования. Предлагается оригинальный анализ ряда базовых категорий философии права: рассмотрены соотношение понятий «источник права» и «форма права»; юридическая история термина и понятия «закон», эволюция соответствующей государствоведческой практики в России; научно-доктринальная характеристика понятия «нормативный акт» как основного источника права в современном государстве и др. В монографии дан развернутый обзор истории российской Конституции в царский (этап дуалистической монархии) и советский периоды, в годы перестроечных реформ. Основной объем произведения посвящен развитию и состоянию источников права современной России, утвердившихся в ее правовой системе в 90-е гг. XX — начале XXI столетия: исследованием охвачены все виды источников российского права, создаваемых всеми ветвями власти (законодательной, исполнительной, судебной) и всеми уровнями публичной власти — федеральной, субъектов Российской Федерации, а также муниципальными образованиями. В работе осуществлено обстоятельное исследование внутригосударственных федеративных договоров. Значительное внимание уделено различным видам источников международного права. Применительно к каждому из видов внутригосударственных и международных источников права дается их понятие, анализируются особенности предмета правового регулирования, группировки, классификации, излагается история учреждения и развития статусов многообразных источников российского права; рассматриваются особенности порядка их принятия, признаки юридической природы и юридической силы; освещены проблемы практики правоприменения, соответствующие научные дискуссии; систематизированы правовые позиции Конституционного Суда РФ о статусе этих источников.<br /> Предназначена для научных работников, аспирантов и студентов, практиков государственной и муниципальной власти, всех читателей, интересующихся вопросами государства и права.