Возникновение особого производства (как нашедшего нормативное закрепление института права) в гражданском процессе России многие ученые связывают с появлением книги IV Устава гражданского судопроизводства 1864 г. «Судопроизводство охранительное».

Однако бесспорная (добровольная) юрисдикция, как совокупность форм разрешения бесспорных гражданских дел, в российском праве существует с момента возникновения государственности на Руси, с того момента, с которого возможно проследить историю источников российского права.

Становление древнерусской государственности происходит на протяжении VI—IX вв. Однако первые письменные памятники русского права датируются X в. Конечно, и до X в. у славянских племен, объединенных в древнее русское государство, было право. Оно, как и право древних германцев, носило обычный характер. Власть князя в это время еще не слишком сильна и в народном праве сильно проявлено личное начало. Реальная власть в таком обществе принадлежит общине, которая представляет собой весь мир для древнего человека. Изгнание из этого мира является для него потерей всех жизненных ориентиров и часто ведет к гибели. Именно община, т. е. собрание свободных людей, призвана осуществлять суд, «отыскивать правду».

Какие формы приобрела добровольная юрисдикция на Руси в это время? Следует полагать, что такие же, как в государстве франков, а затем на севере Франции, где также не ощущалось влияние римского права, а письменность стала развиваться только с XIII в.

«Несомненно, что свободные действия, определявшие имущественные юридические отношения лица, в древнейшее время совершались на глазах всех. Русская Правда старой редакции разумеет мир (ст. 12 Акад. сп.), позже — торг как место, где совершаются сделки. Иногда вместо "мир" говорится "люди" (ст. 38, 18)», — пишет Н.Л. Дювернуа.

Итак, мы видим, что добровольные акты, имеющие юридическое значение, должны были заключаться перед собранием народа, на миру, торгу, перед «людьми», т. е. перед собранием свободных людей. Вполне уместна аналогия с франкским малюсом, где совершались и акты добровольной юрисдикции. Конечно, юрисдикция по спорным делам, прежде всего уголовным, принадлежит князю и его людям (посадникам, тысяцким, сотникам). Однако суд осуществляется в присутствии «добрых людей», «послухов», т. е. в присутствии народного собрания.

Так, например, в ст. 111 пространной редакции Русской правды (Карамзинского списка) говорится о передаче имущества опекуну несовершеннолетнего «перед людьми», т. е. перед собранием общины.

Аналогичные формы суда были и у франков в период династии Меровингов, в то время когда королевская власть была еще очень слаба.

Если согласиться с мнением Н.Л. Дювернуа в отношении роли и значения послухов в древнерусском праве, то можно обнаружить еще один довод в подтверждение тезиса о схожести форм добровольной юрисдикции у франков и у славян.

Проводя аналогию с римским манципационным обрядом, для действительности которого требовалось присутствие пяти свободных мужчин, свидетелей — testes, и при надлежащем совершении которого акт приобретал свойство публичности и достоверности, становился неопровержимым доказательством в суде, Н.Л. Дювернуа полагал, что такое же значение имело присутствие при заключении сделок у германцев — Zugezogene, у славян — послухов. Послух — это свободное лицо мужского пола, призванное присутствовать при заключении сделки, с тем чтобы в случае необходимости при помощи принесения присяги свидетельствовать о ней на суде. «Присутствие свободных послухов не просто удостоверяет факт. Их присутствие сообщает юридическую силу таким действиям, которые без того остались бы простым фактом, — отмечает уважаемый автор, — если нет свободных послухов, тогда нет никакой сделки, никакого права, никакого иска».

Свободные люди должны не только свидетельствовать на суде о заключении сделки, но и стоять за правду, а в случае необходимости даже при помощи силы.

Таким образом, самой древней формой добровольной юрисдикции, появившейся в России, следует признать, по всей видимости, форму record, т. е. совершение акта перед собранием общины или свободными людьми (послухами), которые в случае спора о праве, возникшего из этого акта, должны были свидетельствовать о нем в суде при помощи свидетельских показаний или принесения присяги.

Усиление княжеской власти, которое происходило в X—XII в., привело к появлению среди лиц, присутствие которых необходимо для придания акту свойств публичности и достоверности, чиновников князя (мытников, сборщиков податей).

Эта эволюция прослеживается и по спискам Русской Правды. Если Академический список (краткая Правда), который содержит положения закона в своем первоначальном виде (Правда Ярослава), упоминает только послухов (ст. 28), то Русская Правда в пространной редакции (Карамзинский, Синодальный, Троицкий списки), которая появилась по всей видимости в XII в. (Правда Ярославичей), наряду с послухами упоминает и мытника.

Так, ст. 36 Русской правды (Карамзинского списка) говорит о послухах и мытнике именно в смысле лиц, которые призваны удостоверить своим присутствием действительность купли: «вывести ему послухы любо мытника, пред ким же коупивше».

Исполнять роль послухов при свидетельствовании гражданско-правовых актов могли и служители церкви. Так, «в законе судном, в несколько поврежденной статье о послушестве, читаем: поп иже бывает (послухом, конечно, ибо заглавие о послушестве) за 12 мужи». Духовные лица, по всей видимости, могли как удостоверять различные юридические акты, так и выступать судьями по отнесенным к компетенции церкви делам. Вполне вероятно, что присутствие при совершении юридического акта (например, завещания), священника, придавало ему силу аутентичного акта в суде церкви.

Н.Л. Дювернуа пишет об эволюции форм добровольной юрисдикции следующее: «Первоначальный вид послушества при сделках, несомненно, представляло собой свидетельство общины. На нем должна была покоиться непререкаемая сила акта, как в отношении действительности, так и в отношении к его содержанию. Но вместе с появлением новых начал быта, власти князя и власти церкви, юридическая сила перестает скрываться в одном тесном кругу автономической общины и приобретает новый орган своего выражения — в князе и его слугах, с одной, и для определенного круга дел — в церкви и ее служителях, с другой стороны».

Вышеизложенное позволяет сделать вывод о весьма схожем развитии форм бесспорной юрисдикции во Франции и России вплоть до XIII в. (дата обусловлена тем, что во Франции после XIII в. стал развиваться институт публичного нотариата, и в этом смысле произошли изменения в этой сфере).

К XIII веку Киев утрачивает былое величие, приобретают самостоятельность и становятся новыми центрами государственной жизни три княжества: Галицко-Волынская, Великий Новгород и Владимирская земля. Несмотря на татаро-монгольское завоевание Руси, гражданский оборот продолжает свое развитие, прежде всего на севере страны (Великий Новгород, Псков).

В период с XII по XV в. развитие форм добровольной юрисдикции связано с развитием письменности. Как отмечает Н.Л. Дювернуа: «Масса актов добровольной юрисдикции облекается в форму письменную, хотя нельзя сказать, чтоб письмо всегда составляло условие совершения сделки».

Сделки, особенно связанные с распоряжением недвижимостью, часто облекаются в форму грамот. Однако, несмотря на письменное закрепление воли сторон сделки, при ее совершении все еще присутствуют послухи (часто священники) или официальные лица, которые призваны своими подписями на грамоте придать ей свойство достоверности и публичности. Так, например, рядная Тешаты, составление которой датируется примерно 1266—1299 гг. и речь в которой идет о брачном сговоре неких Тешаты с Якимом, совершена в присутствии нескольких «послуси», среди которых упомянут и «Давидъ попъ». Составил же рядную «Довмонтовъ писецъ», т. е. княжеский писец.

Таким образом, система record продолжает свое существование, однако в связи с развитием письменного закрепления актов имена и подписи послухов теперь четко фиксируются в грамоте, а вскоре в связи с тем, что письменный источник информации имеет существенные преимущества перед человеческой памятью, присутствие послухов станет и вовсе необязательным или переродится в чистую формальность, а сами послухи станут обычными свидетелями, т. е. «видоками».

Так, уже в Псковской Судной грамоте 1467 г. был установлен приоритет письменных доказательств при доказывании некоторых сделок. Появляется различие между формальным (запись) и неформальным (доска) письменным актом. Интересно отметить, что запись составлялась в двух экземплярах, «из которых один сохранялся в ларе у Св. Троицы, другой слово противу слова с первым ("в тыяж речи") передавался в руки кредитора».

В Судебнике Ивана III 1497 г. эта тенденция еще более видна. Как отмечает С.В. Юшков, в московском праве XV в. послушество, известное Русской Правде и Псковской Судной грамоте, сближается по своему значению с одним из средств доказывания — свидетельским показанием, «послухи по суду сближаются со свидетелями». Таким образом, послушество как способ придания правовому акту public fides (публичного значения, аутентичности) постепенно исчезает с исторической сцены, уступая место другим способам, основанным на составлении письменных документов.

Именно в этот период появляются две новые формы бесспорной юрисдикции, не связанные с использованием свидетельства послухов. Эти формы назывались явка и доклад.

«Явка актов имеет место при совершении завещаний... Несколько княжеских завещаний, писаных в XIV в., не имеют явки. Вся формальность совершения их ограничивается присутствием послухов, между которыми первое место принадлежит отцам духовным завещателя. В духовной грамоте Дмитрия Донского в первый раз упоминается явка. Явка состоит в том, что князь при жизни показывает свое завещание митрополиту, и митрополит прикладывает печать». Таким образом, явка, по-видимому, не что иное, как известная во Франции и в других европейских странах и пришедшая в Псков и Великий Новгород оттуда форма добровольной юрисдикции, основанная на праве печати. Public fides акту доброй воли придавало в данном случае удостоверение его печатью церковной или светской юрисдикции.

Так, статья 73 Псковской Судной грамоты говорит о необходимости «явить господе о своемъ гостинце», пока не истек срок займа для того, чтобы была возможность взыскать проценты по нему. Если кредитор станет взыскивать проценты после истечения срока по заемному обязательству, не «явив» в течение срока договор «господе», т. е. не сообщив о нем суду, то он лишается права взыскивать проценты (гостинец). По всей видимости, в указанной статье Псковской судной грамоты речь идет об этой новой форме осуществления добровольной юрисдикции — явке.

Косвенно о существовании в Пскове права печати указывает и ст. 82 Псковской Судной грамоты. В указанной статье речь идет о размере вознаграждения, которое должен получить княжеский писец «от печати». Из этой статьи следует, во-первых, что в Пскове существовала должность княжеского писца, во-вторых, что к актам прилагалась печать князя или церкви («святой Троицы») и, в-третьих, что писец мог составлять акты где угодно, не обязательно в суде, и они должны были быть заверены печатью князя или церкви.

Должность княжеских писцов, составлявших записи, существование архива, где хранились копии актов, некоторые авторы считают первыми признаками зарождения в России нотариата.

Печатью светской юрисдикции заверялись прежде всего судебные акты, о чем говорится в ст. 15—18, 22—24, 40 Судебника 1497 г. и ст. 33—40 Судебника 1550 г. Согласно указанным статьям «правые грамоты» и «списки с доклада» заверялись печатью. Приложение печати соответственно оплачивалось пошлинами (размер которых и является предметом нормирования указанных статей Судебника). Следует полагать, что и акты добровольной юрисдикции, совершенные в письменной форме в виде грамот, в случае «явки» их перед судом подлежали заверению печатью, что придавало им свойства публичности и достоверности.

Другой способ осуществления бесспорной юрисдикции — доклад. «Порядок доклада собственно заключается в том, что два лица, желающие совершить сделку, не просто призывают послухов, а обращаются к органам власти и перед ними уряжают свой ряд», — отмечает Н.Л. Дювернуа. К докладу прибегали чаще всего при сделках с поземельной собственностью, заключении договоров между «лицами двух разных подсудностей» (доклад делался вышестоящему суду), закабалении.

Так, о докладе говорится в ст. 16 Судебника 1497 г. и в ст. 34, 36, 39 Судебника 1550 г. Из этих статей видно, что при совершении акта в присутствии суда должен быть составлен «докладной список», который подписывает дьяк и заверяет печатью судья (боярин). Статьями 18 и 42 Судебника 1497 г. предусмотрено, что отпускать холопа без «боярского докладу и без диачей подписи» запрещается («отпустнаа не в отпустную»), за исключением составления самим хозяином холопа письменного документа с собственноручной подписью.

Указанная норма была перенесена (с существенными изменениями) и в Судебник 1550 г. Так, ст. 77 Судебника 1550 г. гласит: «А отпускные давати з боярьского докладу; а бояром к тем отпускным печати свои прикладывати, а дьаком подписывати».

В отличие от Судебника 1497 г. в Судебнике 1550 г. появляется и новый способ «похолопления» тиуна, т. е. изменения правового статуса лица (служащего), — составление судом докладной грамоты после публичного признания лицом долга (ст. 76 Судебника 1550 г.).

Следует отметить, что согласно ст. 36 Судебника 1550 г. долг по заемному обязательству также должен был погашаться в порядке доклада, т. е. перед судом: «А кто займет денги в рост в кабалу, и на те кабалы отписи без боярского докладу и без дьячей подписи не быти». Как видно из указанной статьи, суд выполнял функцию удостоверения факта выплаты долга, за что также взималась пошлина. По всей видимости, в обязанности судебных органов входило не только удостоверение факта выплаты долга, но и хранение вносимого по частям долга.

Таким образом, можно сделать вывод, что в период с XII по XV в. добровольная юрисдикция осуществлялась судами на основе системы record, которая постепенно в связи с развитием письменности заменяется новыми формами — явкой письменных документов (грамот), оформлявших юридический акт, перед судом с заверением их печатью и докладом, т. е. совершением юридического акта перед судом с оставлением письменного документа (грамоты) об этом.

В XVI веке появляется еще одна форма осуществления добровольной юрисдикции: регистрация в приказных книгах с оформлением письменного документа, передаваемого носителю права, либо с совершением иных действий, подтверждающих такую регистрацию (проставление на лошади клейма, «пятна»).

Приказы как особые «судебно-правительственные учреждения» появились около середины XVI в. и приобрели законченный вид в период царствования Ивана IV и Федора Иоановича. «Присутствиям приказов принадлежали не только судебные, но и широкие правительственные права в различных областях государственного управления».

Так, известно, что в некоторых приказах (Холопьем, Земском, Поместном) велись специальные книги, в которых регистрировались различные права.

В Судебнике 1550 г. имеется несколько статей, в которых упоминается о регистрации в книгах, ведущихся в приказах, определенных юридических актов частно-правового характера.

Совершенно четко новый способ укрепления частных прав описан в ст. 94—95 Судебника 1550 г. Согласно ст. 94 Судебника: «А кто купит лошадь на Москве или в Московском уезде, и тем лошади пятнати у пятенщиков на Москве да и в книги написати по старине». В статье 95 Судебника указывается, что записи в книгу осуществляются «спору для». При этом санкцией за то, что покупатель лошади не «запятнает и в книги не запишет», является уплата штрафа в 2 рубля либо в случае возникновения судебного спора о «незапятнанной» лошади — выдача истцу безсудной грамоты, «тот иск взятии без суда». Очевидно, что проставление клейма на лошади и запись в книгу о совершенном акте купли-продаже предназначены как для укрепления (охраны) прав покупателей, так и для охраны общественных интересов (упрочения гражданского оборота, предупреждения возможных споров).

В статье 78 Судебника 1550 г. впервые в законодательстве регулируется существовавший в юридической практике с XV в. институт кабального холопства, идущего на смену холопству полному. И хотя указанной статьей еще не установлен специальный способ укрепления прав на закабаляемого, он появился вскоре после издания Судебника. Как отмечает В.М. Грибовский, «недошедшим до нас в подлиннике Указом 1586 г. был определен новый порядок писания служилых кабал — не иначе как с доклада Москве приказу Холопьего суда, а по городам с доклада же приказным людям. Доклад явился как бы нотариальным утверждением сделки и ее регистрацией».

Купить

Внимание! Авторские права на книгу "Особое производство в гражданском процессуальном праве России и Франции" (Аргунов А.В.) охраняются законодательством!

Особое производство в гражданском процессуальном праве России и Франции

Оглавление

Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгу

§ 3. История развития бесспорной юрисдикции в России

3.1. Развитие бесспорной юрисдикции в период до Устава гражданского судопроизводства 1864 г.

ЛитГид

Помощь

Книги

ЛитГид в соцсетях