Метафизика глобализации. Культурно-цивилизационный контекст. 2-е издание. Монография

Чумаков А.Н.

Возрастное ограничение: 0+ Жанр: Наука Издательство: Проспект Дата размещения: 16.09.2016 ISBN: 9785392215126 Язык: Объем текста: 468 стр. Формат: epub

Оглавление

Введение

Методологическое вступление

Глава I. Исторический процесс в категориях «Культура», «Цивилизация», «Глобализация»

Глава II. Культура как явление и способ отражения социальной реальности

Глава III. Цивилизация как явление и способ описания социальных связей

Глава IV. Культурно-цивилизационные системы

Глава V. Глобализация культурно-цивилизационных систем

Metaphysics of globalization: cultural-cum-civilizational context

Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгу

Глава V.
Глобализация культурно-цивилизационных систем

Основные понятия:

Гомогенный — однородный по составу.

Культурно-цивилизационный дуализм — обобщенное толкование культуры и цивилизации, при котором оба эти явления воспринимаются как одно целое, когда в одно и то же время культура выступает в качестве цивилизации, а цивилизация в качестве культуры.

Метасистема (гр. meta — после, за) — определенная совокупность элементов в их взаимосвязи и взаимодействии (система), которая используется, служит, в свою очередь, для исследования и описания других систем.

Принцип дополнительности — фундаментальное положение квантовой механики, согласно которому корпускулярная картина описания микрообъектов дополняется альтернативным волновым описанием. С этой точки зрения объекты микромира нельзя рассматривать по принципу «или-или» (либо частица, либо волна) так как микрообъекты микромира являются одновременно и тем, и другим.

Поливариантность (лат. poly — много; variantis — изменяющийся) — проявление (способность проявляться) того или иного материального, идеального, графического и т. п. объекта или процесса в различных формах и состояниях.

Принцип неопределенности — фундаментальное положение квантовой механики, в соответствии с которым невозможно с одинаковой точностью определить и положение, и импульс микрочастицы; т. е. чем более точно мы стремимся определить одно из этих значений, тем менее точными становятся наши измерения другого значения.

5.1. Глобализация как третье измерение мировой социосистемы

Продолжая логику рассуждений, выстроенную в предыдущих главах, в соответствии с которой термины «культура» и «цивилизация» появились в свое время в качестве первого и второго универсального средства измерения общественных систем, можно сказать, что с выходом человечества на глобальный уровень развития и формированием в этих условиях глобальной культуры и глобальной цивилизации, возникла потребность еще в одном термине, который задал бы этой неимоверно усложнившейся системе теперь уже третье измерение. Так, если первые два параметра касаются сущностных характеристик общества и выражают по сути его содержание и форму, т. е. подчеркивают прежде всего то, что характеризует социальный организм, в том числе и на глобальном уровне, с точки зрения его состояния, то третий параметр, который получил название «глобализация», призван отразить уже сам процесс развития мирового сообщества, т. е. качественные и количественные изменения его как единого целого; иначе говоря, — его динамику.

Глобализация становится, таким образом, еще одним (третьим) способом описания и понимания общества, когда в центре внимания оказывается не статика, а динамика общественных процессов. С введением термина «глобализация» появляется совершенно новая возможность — рассматривать общество, образно выражаясь, уже не в двух, а в трех плоскостях, т. е. объемно.

Следует отметить, что культура и цивилизация вплоть до Нового времени изменялись относительно медленно, практически незаметно для одного поколения. Да и затем, до самого ХХ в., динамика их изменений хотя и стала все возрастающими темпами увеличиваться, тем не менее, с этой стороны, т. е. с позиции количественных и качественных изменений, а также характера происходящих в них перемен, особого интереса у людей не вызывала. Иными словами, до определенного времени люди не обращали внимания на социальные изменения локального масштаба с точки зрения вовлеченности их в единый мировой процесс исторического развития. Теперь же их волнует глобализация как отражение динамики экономических и социально-политических перемен в мировом масштабе.

Однако отчасти по причине неразработанности данной темы, отчасти в силу субъективных особенностей и предпочтений того или иного автора обсуждение проблем глобализации нередко подменяется рассмотрением вопросов, касающихся модернизации, которые, хотя и тесно связаны с глобализацией, но принципиально к ней не сводятся. Глобализацию, как я уже имел возможность показать в предыдущей книге, где она рассматривалась в качестве объективно-исторического процесса, нельзя отождествлять только с экономическим или с каким-то другим сектором общественного развития или даже с какой-то их совокупностью. Она касается всего общества в целом, всех сфер его жизни и потому развивается поступательно, ускоряясь и набирая обороты за счет то экономики, то политики, то научно-технических достижений, а не останавливается, не замедляется и уж, тем более, не «прерывается», как полагают некоторые исследователи, отрывающие глобализацию от всего культурно-цивилизационного контекста мирового общественного развития.

Отмеченных взглядов придерживается, в частности, В. Г. Федотова, которая считает, что глобализация порождается модернизацией и имманентно присуща ей так, что если, например, нет (или прекращается) модернизация, то нет (или прерывается) и глобализация. Специально останавливаясь на этой проблеме, она пишет: «Глобализация XIX в. ознаменовалась развитием свободной торговли, в которой более всего преуспела Англия. Но этому витку глобализации были оказаны серьезные системные сопротивления в виде коммунизма, фашизма и национализма. И глобализация, которая являлась следствием модернизации, была прервана». Действительно, глобализация отчасти порождена модернизацией и в немалой степени ею же и подпитывается. Но также справедливо и то, что модернизация, ориентирующаяся на инновации и все более совершенные технологии, светский характер общественной жизни, поступательное развитие, инструментальные ценности и т. п., в свою очередь в немалой степени является следствием глобализации. Так что общественное развитие, тем более в целом — общечеловеческое — никогда не прерывалось по причине установления того или иного «непрогрессивного» режима, даже если он и распространялся на значительную часть государств, охватывавших немалую долю человечества. А потому глобализация, единожды начавшись и став неотъемлемой характеристикой мировой социосистемы, ее важнейшей составной частью и отличительной чертой, вполне может быть, да и фактически является, наряду с культурой и цивилизацией, фундаментальным параметром глобального человечества, отражающим вектор его развития.

В связи с этим следует сказать еще об одном распространенном заблуждении, которое бытует в общественном сознании и поддерживается некоторыми учеными, когда глобализация понимается как результат субъективных устремлений тех или иных сил. Тогда, как правило, говорят о якобы имеющих место различных «моделях глобализации» или о том, что она кем-то и в чьих-то интересах управляется. В действительности же модель может быть глобального мира, но не глобализации, а объективные процессы или неотъемлемые свойства можно использовать в своих интересах и даже воздействовать на них, но не нельзя управлять ими, в том числе и по причине несоразмерности масштабов глобализации и управленческих возможностей человека. Ведь не приходит же никому в голову управлять грозовыми, а тем более, в целом атмосферными процессами, хотя локально и кратковременно на грозовые тучи или на те, которые вызывают град, можно воздействовать посредством химических реагентов. А силу ветра или морские приливы используют, например, для получения электроэнергии, но вряд ли кто-то вознамерится управлять этими природными явлениями.

Может сложиться мнение, что указанные заблуждения не являются существенными. Но это далеко не так. От того, как понимается глобализация, во многом зависит стратегия и тактика действий различных сил и субъектов международных отношений, что хорошо показывает, например, китайский ученый Ань Цинянь. В своей статье «Проблемы глобализации в Китае» он отмечает, что китайское правительство хотя и выступает за политическую многополярность и культурное многообразие, тем не менее, с «большим уважением относится к экономической глобализации», рассматривая ее как объективную, исторически неизбежную тенденцию, которой бесполезно сопротивляться. «В силу большого влияния практического рационализма, — пишет он, — в Китае не существует распространенного в западных развитых странах движения антиглобализма. Сегодняшние успехи Китая в экономике в значительной степени связаны с тем, что он по-настоящему сумел ухватить и очень эффективно использовать шанс, предоставляемый ему глобализацией». В то же время вполне очевидно, что государства, выступающие против глобализации или игнорирующие ее, рискуют оказаться на обочине исторического развития, а то и вовсе в изоляции от мирового сообщества.

Таким образом, поскольку глобализация сама по себе является объективной реальностью, универсальным свойством мирового социума, выражающим его количественные и качественные характеристики, то и воспринимать ее следует как одно из фундаментальных измерений глобального сообщества. Обращение к этому измерению позволяет увидеть всю мировую социальную систему не только с позиции культуры (содержания) и цивилизации (формы), но и в динамике ее развития, когда и культура, и цивилизация, экстенсивно распространяясь, как бы заполняют собою все пространство глобуса.

5.2. Динамика глобализации

Возникнув как реальное явление в начале XVI в., глобализация еще два века после этого как бы подспудно вызревала, не проявляясь и не обнаруживая себя с очевидностью. И лишь затем, все быстрее и заметнее стали раскрываться ее черты и сопутствующие ей явления и тенденции, что достаточно хорошо видно на целом ряде параметров социально-экономического и культурно-исторического развития как отдельных народов, так человечества в целом.

При этом следует подчеркнуть, что речь идет не только и не столько о развитии ускоренными темпами, что с большей или меньшей интенсивностью происходило на протяжении многих веков и до этого, сколько о том, что в этот период было подготовлено и, в конечном счете, свершилось «нарушение непрерывности» или, точнее было бы сказать, произошло коренное изменение практически всех основных параметров общественной жизни. Как отмечает В. Грин: «Возрастающее ускорение — не то же самое, что нарушение непрерывности. Если исходить из теории роста населения, способов производства, экономического роста, распределения материальных ресурсов и институционального развития (политического, социального и экономического), глубокая «прерывность» в Европе не имела места до XVIII в. Наиболее заметные изменения, произошедшие в этом столетии, вошли в наш исторический словарь как революции: промышленная революция, витальная революция и буржуазная революция. В любом из предшествующих столетий нет ничего сравнимого с духом революционности». Наиболее хорошо это показывают темпы экономического роста, в частности, европейского региона.

Так, например, средний годовой доход на душу населения в Европе до XVI в. неизменно был минимальным, и даже с наступлением эпохи Великих географических открытий, когда значительно увеличился поток международной торговли, он почти до конца XVIII в. составлял в пределах не более 0,2–0,3% в год. И лишь в начале XIX в., когда всем ходом предшествующего развития была подготовлена и вступила в свою решающую стадию промышленная революция (ее еще называют промышленным переворотом), средний годовой доход на душу населения стал возрастать со скоростью 0,5–0,7% в год, достигнув уже к середине этого столетия темпов до 1,2%. При этом следует принимать во внимание не только чисто экономические показатели, выраженные в росте валового национального продукта, но и те социокультурные сдвиги, которые таким переменам с необходимостью сопутствуют, в частности, соответствующий рост потребительского спроса, ведущий к расширению деловых, политических, культурных связей и отношений и, как следствие, к изменению качества и образа жизни значительной части населения, что в свою очередь не могло не сказаться на динамике демографического роста. Именно в это время, как отмечают демографы, европейское население, а за ним вскоре и население планеты в целом стало расти беспрецедентными темпами. Только за столетие (с 1750 по 1850 г.) население Европы выросло примерно на 80%, что оказалось по скорости более чем в два раза быстрее любого из предшествующих столетних периодов. В 1850 г. человечество достигло миллиардной отметки, а уже через 75 лет на планете было два миллиарда жителей. Но еще более впечатляют последовавшие за этим темпы — через 35 лет добавился третий миллиард, а к концу ХХ в. человечество перевалило уже за шестимиллиардный рубеж.

Определенная часть специалистов не без основания полагает, что демографическая проблема является одной из самых актуальных среди глобальных проблем современности, так как она не только сама по себе порождает множество острейших вопросов социокультурного и цивилизационного развития, требующих незамедлительного решения, но и оказывается основным связующим звеном в цепи различных противоречий глобального характера. Так, с одной стороны, она является следствием все возрастающего уровня жизни и качества жизнеобеспечения, улучшения медицинского обслуживания, интенсивного развития экономики и сельского хозяйства. С другой стороны, рост народонаселения вызывает к жизни новые и обостряет прежние проблемы, которые вместе с глобальным человечеством также становятся глобальными. В частности, мировое значение в связи с этим приобретают проблемы медицины, продовольствия, образования, наркомании, преступности. Новое измерение задается вопросам экологии, обеспечения энергетическими и сырьевыми ресурсами, проблемам бедности, преодоления отсталости социально-экономического развития и т. п., которые становятся тем острее и масштабнее, чем больше и быстрее возрастает население планеты. И даже более того, накладываясь и резонируя, такие проблемы образуют глобальное поле напряжения, которое эхом отдается во всех сферах общественной жизни, напрямую затрагивая культуру и цивилизационное развитие общества.

Таким образом, рано или поздно, ученые должны были прийти к пониманию тесной взаимозависимости не только культуры и цивилизации, но и имманентно связанной с ними глобализации и, как следствие этого, к осознанию того, что все это находится в непрерывном развитии, которое должно не просто констатироваться, а приниматься в качестве фундаментального параметра при изучении исторического процесса в целом и отдельных общественных явлений в частности. Одним из первых, кто обратил на это внимание был К. Маркс, который вышел на уровень глобальных обобщений, предприняв попытку системного анализа различных сфер общественной жизни, взятых в качестве единого целого. При этом большое значение в его исследовании отводилось диалектике общественных отношений, а динамика исторического процесса и вовсе стала центральной идеей его учения. Как справедливо замечает В. Грин: «В отличие от Маркса историки, разрабатывавшие общепринятую западную периодизацию, не использовали динамических моделей. Их подход к периодизации состоял в упорядочении эпизодов и не был систематическим. Они видели изменение; они не объясняли его. Уклоняясь от четких определений, они больше заботились о выявлении эпизодов как переходных моментов, чем о постижении скрытой динамики, благодаря которой они появились».

В последовавшем затем ХХ в., когда глобальные коммуникации и транспорт сделали Всемирную историю ощутимой реальностью, внимание исследователей стало постепенно переключаться на исследование всеобщей взаимозависимости, которая уже с начала этого века стала осознаваться все большим числом ученых. Так, например, еще в конце 20-х гг. ХХ в., когда глобализация и глобальные проблемы еще не стали предметом всеобщего беспокойства и специального анализа, испанский философ Х. Ортега-и-Гассет писал: «Дело в том, что наш мир как-то внезапно разросся, увеличился, а вместе с ним расширился и наш жизненный кругозор. В последнее время кругозор этот охватывает весь земной шар; каждый индивидуум, каждый средний человек принимает участие в жизни всей планеты. Год тому назад жители Севильи могли следить по газетам, час за часом, за тем, что происходило с группой людей на Северном полюсе; ледяные горы как бы появились среди раскаленных полей Андалусии. Каждый человек земли больше не изолирован в своих геометрических пределах, но взаимодействует с другими частями планеты. Согласно закону физики, гласящему, что вещи находятся там, где они действуют, мы можем назвать вездесущей каждую точку земного шара. Эта близость дали, это присутствие отсутствующего расширили до фантастических размеров кругозор каждого отдельного человека».

Время, прошедшее с тех пор, как были сказаны эти слова, внесло лишь те коррективы, что очевидное тогда для отдельных, наиболее проницательных ученых теперь, с появлением Интернета, мобильного телефона, спутникового телевидения, разветвленной сети авиалиний и т. п. стало обыденным явлением практически для всех жителей планеты, которые объективно все больше втягиваются в водоворот глобализации и в тесно связанные с нею расширяющиеся цивилизационные отношения, адаптируя при этом, порою даже не осознавая того, свою национальную (традиционную) культуру к новым, естественным образом формирующимся мировым культурно-цивилизационным стандартам. По существу это и есть реальное проявление глобального эволюционизма, рассматривавшегося нами в первой главе, когда он принимает такие формы и масштабы, что теперь уже каждый человек, сравнивая даже несколько последних лет, не говоря уже о десятилетиях, может воочию увидеть эволюцию окружающей его социоприродной действительности.

5.3. Фундаментальные принципы естествознания в приложении к обществу

Вздорный народ! Бытие и небытие тем же самым и не тем же самым зовут.

Парменид

Когда мы пытаемся рассматривать культуру или цивилизацию в условиях глобализации, а также наоборот, глобализацию в контексте культурного и цивилизационного развития общества, то сталкиваемся с множеством неразрешимых противоречий, в частности с тем, что невозможно дать точные определения этим понятиям так, чтобы все они были согласованы и не противоречили друг другу. В значительной степени это обусловлено теснейшей взаимообусловленностью всех трех понятий, но в первую очередь невозможностью провести четкое разграничение между культурой и цивилизацией, их принципиальной неразделимостью. Данное обстоятельство особо выделяет А. С. Ахиезер, когда пишет: «Культура и цивилизация находятся в состоянии амбивалентности, т. е. культура и цивилизация не существуют друг без друга, переходят друг в друга, но одновременно отрицают друг друга как стремление к изменению и стремление ему воспрепятствовать в определенных границах. Этот разрыв необходим как стимул поисков меры реальных изменений, культурных инноваций в каждый момент времени».

Также невозможно осуществлять, например, классификацию различных культур и цивилизаций, чтобы не смешивать их границы и параметры, посредством которых с разных сторон характеризуется одна и та же общественная система. Отсюда многочисленные дискуссии, полемика, бесконечные споры и уточнения понятий. В итоге все больше становится очевидным, что на этом пути, когда не меняется ракурс видения проблемы, решение ее оказывается в принципе невозможным. Приведенная в методологическом вступлении коллизия с тем, что первично, яйцо или курица, дает необходимый импульс к принципиальному изменению взгляда на данную проблему, решение которой, как теперь становится уже все более очевидным, лежит за рамками установившихся к настоящему времени подходов.

Быть может, несколько необычным покажется решение, но применительно к глобальной культурно-цивилизационной системе, пребывающей в процессе глобализации, нужно ввести два основополагающих принципа, уже хорошо известных в естествознании — принцип дополнительности и принцип неопределенности. Для более простого объяснения смысла этого предложения следовало бы вначале пояснить суть упомянутых принципов и историческую подоплеку их появления.

Наука Чумаков А.Н. Метафизика глобализации. Культурно-цивилизационный контекст. 2-е издание. Монография

Наука Чумаков А.Н. Метафизика глобализации. Культурно-цивилизационный контекст. 2-е издание. Монография

<div> Второе, исправленное и дополненное издание монографии посвящено разработке общей теории глобализации, развиваемой автором в последние годы. В центр внимания поставлены культура, цивилизация и глобализация, анализируемые как тесно взаимосвязанные, фундаментальные характеристики различных культурно-цивилизационных систем. В книге показано, как в силу объективных причин глобальные проблемы охватили все сферы общественной жизни различных народов, а их культурное и цивилизационное развитие оказалось втянутым в орбиту ускоряющейся многоаспектной глобализации. </div> Показаны логика и определенная последовательность исторических событий, когда в результате поступательного развития и совершенствования культуры возникли и стали развиваться цивилизационные связи, породившие отдельные очаги цивилизации. В конечном счете, цивилизационное развитие привело к глобализации, которая, в свою очередь, обусловила появление во второй половине XX в. глобальных проблем современности. Используя системный подход к пониманию социальных процессов и опираясь на новейшие научные и философские достижения в этой области, автор приходит к выводу, что линейно-плоскостной мир уступил место миру объемному, голографическому.<br> Книга не только даст творческий импульс для размышлений научным работникам и специалистам, обеспечит ценной и актуальной информацией преподавателей и студентов, но также привлечет внимание значительного круга читателей, которых интересуют современные проблемы глобалистики, культуры и цивилизации.