Метафизика глобализации. Культурно-цивилизационный контекст. 2-е издание. Монография

Чумаков А.Н.

Возрастное ограничение: 0+ Жанр: Наука Издательство: Проспект Дата размещения: 16.09.2016 ISBN: 9785392215126 Язык: Объем текста: 468 стр. Формат: epub

Оглавление

Введение

Методологическое вступление

Глава I. Исторический процесс в категориях «Культура», «Цивилизация», «Глобализация»

Глава II. Культура как явление и способ отражения социальной реальности

Глава III. Цивилизация как явление и способ описания социальных связей

Глава IV. Культурно-цивилизационные системы

Глава V. Глобализация культурно-цивилизационных систем

Metaphysics of globalization: cultural-cum-civilizational context

Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгу

Глава IV.
Культурно-цивилизационные системы

Основные понятия:

Ареал (лат. area — площадь, пространство) — область распространения на земной поверхности какого-либо явления; в данном исследовании – того или иного типа культурно-цивилизационной системы.

Голография (гр. holos — весь, полный и …графия) — метод получения объемного изображения предмета, основанный на интерференции волн.

Конгломерат (лат. conglomerates — собранный, скопившийся) — в контексте данного исследования этот термин используется для характеристики различных социосистем с целью подчеркнуть их составной характер, когда отдельные элементы такой системы, соединенные в одно целое, сохраняют свои специфические черты и свойства.

Культурно-цивилизационный — имеющий отношение к той или иной социальной системе, определенной общности людей, характеризующейся в качестве единого целого одновременно с двух сторон — со стороны ее культурной принадлежности и вовлеченности в цивилизационные процессы.

Ойкумена (гр. oikumenе — населяю) — совокупность территорий земной поверхности, которые, по представлениям древних греков, были заселены человеком; обитаемая земля, населенное людьми пространство; единица деления, пространственного разграничения мирового сообщества в масштабе всей планеты как целостной системы. Это самый крупный территориальный фрагмент планеты, включающий в себя, как правило, несколько регионов; самая крупная дробная единица географического пространства, после которой мыслится уже вся поверхность Земного шара в целом, т. е. следующий уровень — глобальный.

Система (гр. systеma — целое; составленное из частей) — совокупность упорядоченных и взаимосвязанных различных частей единого целого; определенное множество закономерно связанных друг с другом элементов (предметов, явлений, знаний, взглядов, идей и т. п.).

Фрактал (лат. fractus — излом; англ. fractional — дробный) материальный, графический или иной, например, абстрактно мыслимый объект, характеризующийся дробной размерностью и идентичностью (самоподобием) всех входящих в него составных частей, различающихся между собой только масштабами форм. Фрактал выражает также принцип построения различных тел, фигур или абстрактных схем, когда большее по форме выступает повторением входящего в него меньшего. Рассмотрение глобального человечества в качестве фрактала открывает принципиально новые возможности для понимания целостности фрагментарно устроенного мира и, в то же время, самобытности, а в известном смысле и самодостаточности отдельных фрагментов, составных частей этой целостности, когда в многообразии легко просматривается единство и, наоборот, в единстве — многообразие.

4.1. Культура и цивилизация в их единстве и различии

Необходимость провести различие между культурой и цивилизацией накапливалась долго, исподволь и окончательно вызрела лишь к Новому времени, когда для этого возникли не только объективные основания, но и субъективные потребности в более глубоком осмыслении общественных отношений, а также получило достаточное развитие теоретическое знание, необходимое для осуществления такой работы. Именно тогда и прежде всего в Европе сформировались, окрепли и обрели самостоятельность многие государства, а их общественные структуры, активно формировавшиеся под влиянием нарождавшихся капиталистических отношений, закладывали основы будущего гражданского общества. В то же время бурными темпами стала развиваться наука, выделившаяся из философии и направившая свои усилия на получение конкретных знаний не только в области изучения естественной природы, но и общественных систем, человека и его жизнедеятельности.

Для объяснения и описания все усложнявшейся социальной реальности требовался и соответствующий язык с обновленной и более богатой терминологией. Потребность в ней, стимулировавшаяся к тому же и наступившей эпохой Просвещения, вдохнула новую жизнь в уже хорошо известный термин «культура», который, за неимением других соответствующих понятий, стал широко использоваться для описания и тех явлений, которые, хотя и обнаруживают тесную связь с культурой, но непосредственно к ней не сводятся. Так, например, просветителей весьма волновали проблемы государственного устройства, формирования гражданского общества на принципах свободы, равенства и справедливости, состояние нравственности и т. п. Однако для описания всей этой проблематики прежний язык оказался малоэффективным. Достаточно хорошо это видно на примере знаменитого спора, который вели между собой два наиболее ярких представителя эпохи Просвещения, Ф. Вольтер и Ж.-Ж. Руссо. Если первый отстаивал прогрессистские идеи, высоко оценивая научно-технический прогресс и его достижения, видя в этом закономерное развитие не только материальной, но и духовной культуры, то второй, напротив, полагал, что не только результаты, получаемые посредством науки и техники, но и сами они приносят человеку больше вреда, чем пользы.

При этом Руссо, не проводя различие между культурой и цивилизацией, понятие которой тогда еще не установилось, всю сложную гамму общественных отношений, как и научно-технический прогресс со всеми его достижениями и разноплановым влиянием на человека, общество и окружающую их среду, выражал через понятие «культура», неправомерно расширяя сферу применения данного термина. По этой причине он высказывал упреки в адрес ученых, писателей, других творческих работников и выступал против культуры как явления враждебного человеку, полагая, что она делает людей безразличными к чужим страданиям. Искренне озабоченный нищетой, бесправием и бедами людей, а также неравенством и несправедливостью, из-за которых одни купаются в роскоши, а другие влачат жалкое существование, он направлял свой гнев на науку, искусство, литературу, считая их источниками всяких зол и полагая, что они являются также причиной падения нравственности современных ему людей. «Народы! — писал он. — Знайте раз навсегда, что природа хотела оберечь вас от наук, подобно тому как мать вырывает из рук своего ребенка опасное оружие. Все скрываемые ею от вас тайны являются злом, от которого она вас охраняет, и трудность изучения составляет одно из немалых ее благодеяний. Люди испорчены, но они были бы еще хуже, если бы имели несчастье рождаться учеными… Если для достижения той цели, которую ставят перед собою наши науки, они бесполезны, то по производимому им действию они еще и опасны. Будучи порождены праздностью, они в свою очередь питают ее; первый ущерб, неминуемо причиняемый ими обществу — непоправимая потеря времени… Большое зло — пустая трата времени, но науки и искусства влекут за собой еще большее зло — роскошь, порожденную, как и они сами людской праздностью и тщеславием. Редко бывает, чтобы роскоши не сопутствовали науки и искусства, последние же никогда не обходятся без нее». Резко выступая против прогрессистских настроений и обращаясь в связи с этим к Вольтеру, Руссо патетически вопрошал: «Скажите нам, прославленный Аруэ, сколько мужественных и сильных красот принесли вы в жертву нашей ложной утонченности и сколько значительных истин — духу галантности, пригодной лишь для ничтожных предметов!».

Решить такую коллизию, когда на культуру незаслуженно сыпались нападки в том, к чему она не имела прямого отношения, можно было посредством введения нового термина, который бы позволил проводить различие между значимыми, представляющими определенную ценность, достижениями людей и тем, что характеризует общественные связи и отношения, социальную структуру и характер взаимодействия ее элементов. Другими словами, к тому времени объективно возникла настоятельная потребность расширить словарный запас, который уже не соответствовал усложнившейся реальности и не отражал в достаточной степени ее изменения. Таким образом появился термин, получивший название «цивилизация», который и стал своего рода ответной реакцией на сформировавшуюся потребность.

Следует отметить, что уже с самого начала появления первых цивилизационных идей, обнаружились не только сторонники такого подхода, но и довольно решительные его противники, среди которых: зачинатель дискуссии о положительном и отрицательном значении прогресса и цивилизации Ж.-Ж. Руссо и поддержавший его Д. Дидро, который еще в середине XVIII в. достаточно ярко выразил основную суть позиции противников наступления цивилизации. «Должны ли мы цивилизовать человека?» — спрашивал он и отвечал: «Если вы хотите быть его тираном, тогда цивилизуйте его; отравите его как можно сильнее морально, противоречащей природе… затрудните его движения тысячью препятствий; окружите его фантомами, которые будут пугать его… и вы увидите естественного человека под пятой морального человека. Вы хотите видеть его счастливым и свободным? Не вмешивайтесь в его дела».

Еще более сильные антицивилизационные настроения царили среди значительной части представителей немецкого Просвещения, ибо в Германии, раздробленной тогда на мелкие государства, остро ощущалась отсталость в социально-экономическом и культурном развитии от Франции, Англии, Италии, что делало идеи прогресса и цивилизации не слишком привлекательными. Как отмечает немецкий социолог Н. Элиас, идеал «цивилизации», ассоциировавшийся тогда с рассудочно спланированным, нарочито вежливым и мягким придворным поведением, не пользовался у немцев особым уважением и потому не был воспринят так, как в других, более развитых странах. Если во Франции и Англии цивилизационные идеи довольно легко распространялись среди дворянства, придворных кругов и городского населения, то в Германии, с ее стереотипами бюргерского образа жизни, считалось, что главное — это не внешняя форма поведения (что непременно соотносилось с цивилизацией), а внутреннее содержание человека, его культура и мораль. Таким образом, если французы воспринимали идеал цивилизации как лозунг обновления, прогресса и смены мировоззренческих ориентиров, то немцы отдавали предпочтение ценностям культурной традиции. Отсюда и позиция И. Канта, который, разделяя эти два понятия, полагал, что цивилизация — это плод действия воли и разума человека, тогда как культура — проявление внутренней жизни и духовной деятельности людей. Еще большую дистанцию между этими понятиями устанавливают другие немецкие философы: И. Г. Песталоцци, соотносивший цивилизацию с «чувственной», а культуру с «моральной» природой человека, а также Ф. А. Вольф, который абсолютизировал культуру, противопоставляя ее «гедонистически ориентированной» и «вредной» для человеческого сообщества цивилизации.

Из отмеченного ряда несколько выбивается позиция еще одного немецкого просветителя И. Г. Гердера, испытавшего определенное влияние со стороны идей французского Просвещения, в частности, Ж.-Ж. Руссо и практически отождествившего, в особенности на раннем этапе своего творчества, понятия «культура» и «цивилизация». Культура для него уже не самодостаточная и безусловная ценность, как то понималось многими его соотечественниками, а такая важнейшая характеристика, неотъемлемая часть общественного достояния, которая сопоставима с ценностью прогресса. При этом он решительно выступал против вмешательства в культуры других народов и навязывания им цивилизационных принципов развития, что делало его противником колониальной политики европейских государств, которую он считал «оскорблением человечества». Вместе с тем Гердер хорошо понимал, что традиции, на которых в значительной степени базируются все культуры, являются серьезным препятствием для установления цивилизационных связей и отношений, что, как следствие, тормозит социально-экономическое, а, в конечном счете, и само культурное развитие. Так, скептически оценивая безоглядную ориентацию на прошлое, мешающую поступательному общественному развитию он, в частности, писал: «Традиция сама по себе превосходное, необходимое людям установление природы, но когда она начинает сковывать всякую силу и в практике государственного устройства и в преподавании, препятствовать всякому прогрессу человеческого разума и совершенствованию в зависимости от новых обстоятельств и времени, она становится настоящим духовным опиумом как для государства…, так и для отдельных людей. Великая Азия, мать всякого просвещения на нашей населенной планете, много отведала этого сладкого яда».

Проблема взаимодействия и взаимодополнения культуры и цивилизации с тех пор всегда была, да и теперь остается одной из наиболее серьезных проблем, по которым идут оживленные дискуссии. При этом, если по поводу того, что чему предшествовало, имеется вполне сформировавшееся общее согласие (как правило, признается первичность культуры по отношению цивилизации), то относительно их взаимообусловленности позиции различных авторов далеко не всегда совпадают. В настоящее время достаточно распространенной считается точка зрения (импонирующая и автору данных строк), в соответствии с которой культура выражает сущностную, внутреннюю характеристику общества, тогда как цивилизация, если можно так выразиться, оформляет ее с внешней стороны, являясь как бы оболочкой, формой культуры.

Одним из наиболее известных представителей, заложивших основу такого подхода, является И. Кант, у которого цивилизация представляется как прагматическая и технологическая «оболочка» культуры, а культура (мораль) является «ядром» цивилизации. Указывая на тесную связь культуры и цивилизации, И. Кант в то же время по существу первым ввел отличие между этими понятиями, чем существенно прояснил данную проблему. Он определил культуру как то, что служит благу людей и что по своей сути гуманистично, ибо вне гуманизма и духовности, полагает он, нет истинной культуры. Исходя из этого, И. Кант противопоставил «культурное умение», «культурное воспитание» чисто внешнему, «техническому» типу культуры, называя последнюю цивилизацией. Он предвидел бурное развитие цивилизации и воспринимал это с тревогой, говоря об отрыве цивилизации от культуры, так как цивилизация идет вперед быстрее культуры, а возникающая таким образом диспропорция таит в себе серьезные опасности для народов мира, ибо цивилизация, лишенная духовного содержания, ведет к деградации человека. Противопоставляя «простое естественное состояние» человека, где он сливается с природой, цивилизованному, И. Кант пишет: «Так как в условиях цивилизации у людей множество неестественных желаний, то случайно возникает также и побуждение к добродетели, и так как в наслаждении и знании проявляется столь много чрезмерного, то возникает наука. В естественном состоянии можно быть добрым без добродетели и разумным без науки.

Было ли бы человеку лучше в простом естественном состоянии, — это теперь решить трудно: во-первых, потому, что он утратил чувство простого удовольствия, во-вторых, потому, что он обычно полагает, будто та испорченность, которую он видит в цивилизованном состоянии, имеется и в состоянии естественной простоты». Культура, таким образом, связывается с нравственным категорическим императивом, который обладает практической силой и определяет человеческие действия не цивилизованными нормами, установленными разумом, а нравственными основаниями самого человека, его совестью и «естественной простотой»; однако и цивилизация, как видим, признается неотъемлемой составной частью общественной жизни, дополняющей ее и тесно взаимосвязанной с культурой.

И все-таки, несмотря на предпринятые еще Кантом первые попытки проводить различие между культурой и цивилизацией, они практически весь XIX в. выступали по большей части как синонимы. Так, в своих работах известный немецкий естествоиспытатель и географ А. Гумбольдт достаточно часто использует оба термина — и «культура», и «цивилизация» — однако он не усматривает между ними существенной разницы. Аналогичной позиции в понимании соотношения рассматриваемых понятий придерживался и один из выдающихся этнографов того времени, английский исследователь первобытной культуры Э. Тэйлор, который в своей книге «Первобытная культура», вышедшей в 1871 г., писал: «Культура или цивилизация в широком этнографическом смысле слагается в своем целом из знания, верований, искусств, нравственности, законов, обычаев и некоторых других способностей и привычек, усвоенных человеком как человеком общества». Такие взгляды были в то время господствующими и на долгое время определили основное развитие цивилистики. При этом важно отметить, что, когда эти термины в Новое время стали активно входить в жизнь — один возродившись заново, а другой будучи изобретенным «с нуля», — в разных странах они изначально употреблялись в близких, практически в сходных смыслах. При этом, будучи изобретателями термина «цивилизация», французские просветители уже с самого начала стали употреблять его весьма активно наряду с понятием «культура», а то и чаще, как, например, Гольбах, тогда как в Германии предпочтение отдавалось все-таки термину «культура», что особо хорошо видно по работам Гердера и Канта.

Россия, с петровских времен проявлявшая повышенный интерес к западноевропейской культуре, науке и образу жизни, в разные периоды от разных стран заимствовала по-разному. В определенной мере это сказалось и на том, как рассматриваемые нами понятия вошли в лексикон русского языка. Так, в первой половине XIX в. в России в особой чести была французская речь, и потому модное французское слово «цивилизация», употреблявшееся тогда по существу в том же значении, что и «культура», быстро вошло в оборот, в то время как немецкий, не имевший влияния на русской почве, не мог передать русскому языку достаточно развитый к тому времени в его структуре термин «культура». Отсюда у П. Я. Чаадаева, А. С. Пушкина, декабристов, А. И. Герцена, Д. И. Писарева, петрашевцев мы находим высказывания о цивилизации и цивилизованных людях, но о культуре фактически никто из них не рассуждает. Примечательно в связи с этим, что когда в 1863 г. один из сотрудников «Отечественных записок» употребил выражение «действовать на природу культурою», критик-славянофил посоветовал ему (через журнал «Москвитянин») заменить слово «культура» на привычное по тем временам для русского языка словом «возделывание».

Приоритетное положение термина «цивилизация» в русском языке того времени зафиксировано и в словарных изданиях. Так, в словаре 1837 г., отразившем тесную связь русского языка именно с французским, этот термин уже содержится и истолковывается на французский манер — .

Во второй половине ХIX в. оба термина уже прочно заняли свое место в русском языке, и появились первые попытки провести между ними различие, которые были предприняты вначале П. Л. Лавровым, а затем и Н. В. Шелгуновым в «Очерках русской жизни». В частности, указывалось, что понятие «цивилизация» в большей степени относится к человеку и социальным институтам, например, вместо того, чтобы сказать «культурный человек», говорили «человек цивилизации», а слово «культура» в большей степени употреблялось в его немецком понимании и соотносилось по большей части с производством — промышленным и сельскохозяйственным.

В ХХ в., когда культура и цивилизация оказались объектами пристального внимания многих ученых и специалистов, а специальная литература, посвященная исследованию этих явлений, стала измеряться десятками и даже сотнями книг, проводить различие между указанными понятиями стало вполне обычным и естественным делом. И тем не менее, оставались и альтернативные взгляды, которые наиболее четко сформулировал известный немецкий врач и мыслитель А. Швейцер, писавший в связи с этим: «Попытки провести различия между культурой и цивилизацией предопределены желанием узаконить наряду с понятием этической культуры понятие неэтической культуры и прикрыть последнее историческим термином. Однако ничто в истории слова «цивилизация» не оправдывает такого намеренья. Слово это в соответствии со своим традиционным употреблением означает то же, что «культура», то есть эволюцию людей к более высокой организации и более высокой нравственности. В некоторых языках предпочтение отдается первому термину, в некоторых — второму. Немец говорит только о культуре, француз — о цивилизации. Но подчеркивание различия в значениях обоих терминов не оправдано ни лингвистически, ни исторически. Нужно говорить об этической и неэтической культуре или об этической и неэтической цивилизации, а не о культуре и цивилизации». Не соглашаясь с таким полным отождествлением все-таки разных понятий, следует, однако, отметить, что А. Швейцер, будучи выдающимся гуманистом, выдвинувшим хорошо известный принцип — «преклонение перед жизнью», который он рассматривал в качестве основы нравственного обновления человечества, сделал исключительно много для осмысления духовной составляющей культуры. Посвятив значительную часть своей жизни практической работе в Африке в качестве медика, он придал своим произведениям тот колорит, который выгодно отличает теоретические работы практиков от «сухих» умозрительных академических исследований. В то же время, его никогда всерьез не интересовали идеи цивилизационного развития в качестве предмета специального изучения, и потому он легко отождествляет цивилизацию с культурой, которой действительно занимался основательно.

И все-таки прошлый век прошел в значительной степени под знаком различения и даже противопоставления культуры и цивилизации, когда они рассматривались как контрадикторные, отрицающие друг друга понятия. Цивилизация в этом случае зачастую понимается как определенный этап саморазрушения культуры в процессе ее генезиса, когда возникновение, развитие и существование цивилизации, непосредственно увязывается с деградацией культуры и неизменно соотносится с ее умиранием, а, в конечном счете, и с уничтожением. В свою очередь, при таком подходе возникновение и развитие культуры мыслится, как правило, только в пространстве, свободном от «оков» цивилизации. Такая точка зрения на соотношение культуры и цивилизации характерна для сторонников иррационалистической философии, яркими представителями которой являются Ф. Ницше, О. Шпенглер, Н. А. Бердяев и др.

Пожалуй, впервые противопоставление культуры и цивилизации наиболее ярко проявлялось в творчестве немецкого историка и философа О. Шпенглера, книга которого «Закат Европы», вызвала в свое время бурные споры и привлекла небывалое внимание к данной проблеме. И хотя в дальнейшем единства мнений по этому вопросу среди культурологов так и не наблюдалось, значительная часть из них вслед за Шпенглером придерживалась в основном той точки зрения, что цивилизация представляет собою некий завершающий этап развития той или иной культуры, когда она, исчерпав свою творческую силу, теряет присутствие жизни и «духа», перестает способствовать развитию литературы и искусства, вырождаясь, в конечном счете, в такой тип общественного устройства, в котором основное внимание концентрируется на материальном благополучии, а нации и империи при этом превращаются в разрозненную, безликую массу, где на смену социальному «эпосу» и героическим деяниям приходит стагнация и социальный застой.

Ярким представителем такой точки зрения является и Н. А. Бердяев, который, рассуждая об оппозиции «культура—цивилизация», писал: «Культура переходит в цивилизацию. Демократия неизбежно ведет к цивилизации... Культура и цивилизация — не одно и то же. Культура родилась из культа. Истоки ее – сакральны. Вокруг храма зачалась она и в органический свой период была связана с жизнью религиозной. Так было в великих древних культурах, в культуре греческой, в культуре средневековой, в культуре раннего Возрождения. Культура — благородного происхождения. Ей передался иерархический характер культа. Культура имеет религиозные основы… Все достижения культуры по природе своей символичны. В ней даны не последние достижения бытия, а лишь символические его знаки. Такова же и природа культа, который есть прообраз осуществленных божественных тайн. Цивилизация не имеет такого благородного происхождения. Цивилизация всегда имеет вид parvenue (фр. выскочка, ж. p.). В ней нет связи с символикой культа. Ее происхождение мирское. Она родилась в борьбе человека с природой, вне храмов и культа. Культура всегда идет сверху вниз, путь ее аристократичен. Цивилизация идет снизу вверх, путь ее буржуазный и демократический. Культура есть явление глубоко индивидуальное и неповторимое. Цивилизация же есть явление общее и повсюду повторяющееся».

В современной цивилистике, сохраняющей достаточно широкий разброс мнений по данному вопросу, отмеченные взгляды в той или иной интерпретации разделяются большинством исследователей, но, пожалуй, наиболее четко эта позиция сформулирована у В. В. Ильина, который пишет: «Цивилизация с культурой соотносится как тело с духом. Цивилизация — материальное развитие, общественная организация — телесная оболочка социума, тогда как культура — духовная жизнь, душа его».

* * *

Подводя общие итоги рассмотрения упомянутых выше подходов к пониманию соотношения культуры и цивилизации, отметим, что необходимость введения понятия «культура» была вызвана объективной потребностью зафиксировать специфику и разнообразие общественного бытия, когда оно ко временам расцвета Римской империи достигло такого уровня развития, что разница между естественной и преобразованной человеком природой уже не могла далее оставаться без специального внимания и термина для обозначения этой разницы. При этом принципиальным является то, что данный термин появился на начальном этапе дифференциации теоретического знания, который достигнет затем своего апогея в Новое время, в период непосредственного выделения науки из философии и бурного членения ее на отдельные научные дисциплины. Упомянутая дифференциация, затронувшая как сферу общественной жизни, так и сферу познания, и давшая возможность в лучшем свете увидеть не столь очевидные прежде нюансы и детали, в то же время все больше «размывала» общие контуры целого, не позволяя увидеть предметы, явления и процессы в их единстве и целостности, что с необходимостью и очень скоро вызвало к жизни новую тенденцию — потребность к интеграции и, прежде всего, в понимании состояний и процессов окружающей человека реальности. Для выражения интегративных тенденций и процессов как раз и был введен термин «цивилизация», который подчеркивал уже не разнообразие, а единство; не частное и отдельное, а общее; не специфику, а универсальность; не ограниченное, а обобщенное; не качественные характеристики и состояния, а связи и отношения.

Наука Чумаков А.Н. Метафизика глобализации. Культурно-цивилизационный контекст. 2-е издание. Монография

Наука Чумаков А.Н. Метафизика глобализации. Культурно-цивилизационный контекст. 2-е издание. Монография

<div> Второе, исправленное и дополненное издание монографии посвящено разработке общей теории глобализации, развиваемой автором в последние годы. В центр внимания поставлены культура, цивилизация и глобализация, анализируемые как тесно взаимосвязанные, фундаментальные характеристики различных культурно-цивилизационных систем. В книге показано, как в силу объективных причин глобальные проблемы охватили все сферы общественной жизни различных народов, а их культурное и цивилизационное развитие оказалось втянутым в орбиту ускоряющейся многоаспектной глобализации. </div> Показаны логика и определенная последовательность исторических событий, когда в результате поступательного развития и совершенствования культуры возникли и стали развиваться цивилизационные связи, породившие отдельные очаги цивилизации. В конечном счете, цивилизационное развитие привело к глобализации, которая, в свою очередь, обусловила появление во второй половине XX в. глобальных проблем современности. Используя системный подход к пониманию социальных процессов и опираясь на новейшие научные и философские достижения в этой области, автор приходит к выводу, что линейно-плоскостной мир уступил место миру объемному, голографическому.<br> Книга не только даст творческий импульс для размышлений научным работникам и специалистам, обеспечит ценной и актуальной информацией преподавателей и студентов, но также привлечет внимание значительного круга читателей, которых интересуют современные проблемы глобалистики, культуры и цивилизации.