Метафизика глобализации. Культурно-цивилизационный контекст. 2-е издание. Монография

Чумаков А.Н.

Возрастное ограничение: 0+ Жанр: Наука Издательство: Проспект Дата размещения: 16.09.2016 ISBN: 9785392215126 Язык: Объем текста: 468 стр. Формат: epub

Оглавление

Введение

Методологическое вступление

Глава I. Исторический процесс в категориях «Культура», «Цивилизация», «Глобализация»

Глава II. Культура как явление и способ отражения социальной реальности

Глава III. Цивилизация как явление и способ описания социальных связей

Глава IV. Культурно-цивилизационные системы

Глава V. Глобализация культурно-цивилизационных систем

Metaphysics of globalization: cultural-cum-civilizational context

Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгу

Глава I.
Исторический процесс
в категориях «культура», «цивилизация», «глобализация»

Пока мы не вникнем мыслью в то,
что есть, мы никогда не сможем
принадлежать тому, что будет.

М. Хайдеггер

Основные понятия:

Биосоциосфера — пространство Земли, охватывающее все области распространения жизни и включающее в себя абсолютно все формы ее проявления.

Витальный (лат. vitalis — жизненный) — имеющий отношение к проявлению жизни; характеристика живых процессов.

Геобиосициосистема — совокупное единство геологической среды, биосферы и общества, когда они выступают в качестве важнейших, имманентно связанных элементов единого целого.

Глобалистика — научное направление, сфера междисциплинарных исследований, в рамках которого различные научные дисциплины и философия в тесном взаимодействии с политикой и культурой выявляют всевозможные аспекты глобальных процессов и их последствий, формулируют соответствующие теоретические выводы и практические рекомендации.

Интегративный (лат. integer — целый) — имеющий отношение к той или иной целостности; характеризующий процесс объединения каких-либо частей, элементов в единое целое.

Космогенез — эволюционное развитие космических процессов; понятие, характеризующее проблемы развития Вселенной.

Коэволюция — такое совместное развитие системы и ее элементов, при котором любая активность или жизнедеятельность в целом отдельных элементов не нарушает процесса развития системы, а система, в свою очередь, обеспечивает необходимые условия для сбалансированного развития ее элементов.

Метафизика — здесь то же, что и философия.

Социосфера — область распространения общественной жизни; земное пространство, в рамках которого протекает жизнь и деятельность людей.

Эволюционизм (лат. evolutio — развертывание) — плавный, постепенный переход от одного состояния к другому; такие трансформации природных и социальных объектов, структур, процессов, явлений, когда они претерпевают направленные и необратимые изменения своих качественных и количественных характеристик.

1.1. Общественное развитие как предмет теоретического интереса

Вся история гуманитарного знания является подтверждением того факта, что вопросы социального устройства и направленности общественного развития не только всегда были в числе важнейших проблем, активно обсуждавшихся во все времена и эпохи, но и сами во многом предопределяли ход исторического развития; и это вполне объяснимо, ибо принципиальное отличие человека от животных в том и состоит, что его поступкам и целенаправленным действиям предшествует, как правило, идеальный образ, теоретическая модель того, к чему он стремится. Не является исключением и современность, когда на фоне нарастающих процессов глобализации озабоченность настоящим положением вещей и будущей судьбой уже не только отдельных стран и народов, но и всего человечества выступает на первый план, отодвигая все другие темы и заботы человека. И в этом нет ничего нового, необычного — чем сильнее и более явственно заявляют о себе серьезные, угрожающие жизни опасности, как то имеет место теперь со стороны глобальных проблем человечества, тем в большей степени люди обращаются к фундаментальным основаниям своего бытия, к вечности, соотнося с ними собственную жизнь и убеждаясь, в конечном счете, в правоте слов Марка Аврелия, который без малого два тысячелетия тому назад, придерживаясь диалектических взглядов, высказанных еще в начале V в. до н. э. Гераклитом, совершенно верно отмечал: «Все подвержено изменению. И сам ты находишься в процессе постоянного перехода в другое и частичного умирания. Да и весь мир».

Вот эта изменчивость, загадочная и интригующая, неумолимая и непредсказуемая, от которой никто и никогда не может уклониться – ни отдельный человек, ни общество, ни мир в целом, – и есть предмет постоянного беспокойства и творческого интереса людей на протяжении уже тысячелетий, ибо нет, пожалуй, для человека большего испытания, чем жить в состоянии неизвестности, неопределенности и отсутствия всякой перспективы. Поэтому снова и снова люди пытаются понять логику исторических событий, стремясь заглянуть за горизонт обозримого будущего, и выстраивают теоретические модели своего жизненного пути, создавая всевозможные теории общественных систем и концепции исторического процесса. Однако в бесчисленном множестве подобных попыток, которыми изобилует история, наибольший интерес представляют, пожалуй, те подходы, в которых общее превалирует над частным, а общечеловеческий контекст оказывается доминирующим над всеми остальными. Эвристическую ценность такого взгляда хорошо понимали уже античные философы и, в частности, тот же Марк Аврелий, писавший в связи с этим: «И широкий простор откроется перед тобой, если ты охватишь мыслью весь мир, подумаешь сначала о вечном времени, а затем о быстроте изменения, которому поочередно подлежат все отдельные вещи, о том, как краток промежуток между их возникновением и исчезновением, о бездне времени до их возникновения и беспредельности после их исчезновения». Однако здесь, хотя и формулируется важнейший принцип понимания истории как перманентной последовательности событий, тем не менее, еще нет оснований говорить о всемирной истории и, тем более, о ее философском осмыслении.

Для философско-исторического взгляда на мир тогда попросту не существовало ни определенного общественно-исторического опыта, ни соответствующих теоретических предпосылок, т. е. не было необходимых оснований для возникновения принципиальных вопросов, предопределяющих появление философии истории, таких, например, как — откуда и куда развивается история? Имеет ли она заданную направленность или разворачивается спонтанно, непредсказуемо? Кто является творцом истории и есть ли в ней какой-то умопостигаемый смысл? Теоретическая мысль тогда еще не имела возможности выйти на такой уровень обобщений, и потому история того времени представляет собою не теоретические построения и выводы, отделяющие общее от частного, вечное от текущих событий, а кропотливое собирание различных фактов, конкретных данных, сведений о победах и поражениях, возвышениях и падениях государств, рассказов о делах людей прошлого и настоящего и т. п. С таких позиций можно было увидеть в лучшем случае только сходство и повторяемость отдельных событий, что и выражалось во всевозможных идеях циклического развития, когда на смену одних форм общественного устройства приходили другие; причем дело касалось, как правило, государственного правления.

По-настоящему же основания для философии истории сформировались только с появлением христианства, привнесшем в исторический процесс идею прогресса, направленность развития исторических событий, а следовательно, и их внутреннюю логику, целесообразность и конечную цель всего происходящего. История, таким образом, выстраивалась в качестве линейно разворачивающегося процесса, где поток бытия обретал уже определенный порядок, а дела земные воспринимались как конкретное выражение разворачивающейся священной истории, т. е. как временной поток, целиком определяемый Провидением. Так были заложены основные принципы понимания истории, важнейшими из которых стали:

— необходимость различения прошлого, настоящего и будущего, взаимосвязь и взаимообусловленность которых обеспечивают непрерывность, принципиальную неповторяемость и необратимость процессов общественной жизни (т. е. история предстает разворачивающимся от прошлого через настоящее к будущему временным потоком на фоне вечности — божественной реальности);

— обращение к человечеству в целом, к людям вообще, а не к отдельным избранным народам, что открыло путь к осмыслению единства мировой истории и обсуждению вопросов целенаправленности исторического процесса. В связи с этим, с точки зрения крупнейшего представителя христианской философии истории Аврелия Августина, земная жизнь Иисуса Христа стала символом единства земного и сакрального, временного и вечного, соединив прошлое, настоящее и будущее тем, что они стали этапами на пути к осмыслению бытия, которое наполнилось таким образом особым смыслом и содержанием. Это был настоящий прорыв в понимании истории как целостного явления, развивающегося определенным законам.

И все-таки, поскольку в «священной истории» связь событий заранее предопределена актами божественного творения, концептуальное осмысление истории, характеризующееся особым типом теоретических размышлений о направленности и закономерностях общественного развития, появляется намного позже — лишь в Новое время, особенно в эпоху Просвещения, когда окончательно утверждаются рациональные способы научно-философских рассуждений; механистические представления, распространившиеся и на понимание общества, подчеркивают универсальность, неизменность и единство «человеческой природы»; а логика истории больше не определяется извне, но усматривается в самой человеческой деятельности, лежащей в основе исторического процесса. Для французских просветителей и, в частности, для Кондорсе, на первый план выступает разум, играющий основную роль в истории, которая, по их мнению, в конечном счете сольется с ним и станет его воплощением. Так разум, пришедший на место веры и вытеснивший ее и из историко-философских теорий, обусловил появление философии истории, и именно тогда впервые появился этот термин, введенный в оборот Вольтером, назвавшем так одну из своих работ.

Идеи поступательного характера человеческой истории были продолжены и развиты в немецкой философии И. Г. Гердером и еще в большей степени Г. Гегелем, у которого развитие истории является уже полем активной деятельности субъекта — «абсолютного духа», осознающего логику своего развития и постигающего свое содержание. История, таким образом, предстает как целесообразный процесс, сущность которого проявляется не в наборе фактов, а в том, что за ними скрыто — в идеально-причинных связях.

Опираясь на традиции немецкой классической философии, принципиально новый взгляд на исторический процесс предложил К. Маркс, рассматривавший историю уже не в качестве абстрактной саморазвивающейся идеи, а как практическую жизнедеятельность людей, осознанно и целенаправленно преследующих свои цели. История предстает у него в виде сменяющих друг друга общественно-экономических формаций, сущность каждой из которых определяется соответствующим способом производства. Объявив примат материального над идеальным, марксистская философия истории поставила во главу угла экономическую жизнь, а также потребности и интересы людей, побуждающие их целенаправленно изменять окружающий мир, а в конечном счете, и самих себя в соответствии с объективными социально-экономическими законами. История, таким образом, опять оказалась предзаданной, и человеку оставалось лишь познать историческую необходимость и действовать в соответствии с ней.

Определенной реакцией на теории историцизма стало появление в ХХ в. культурологических и цивилизационных теорий общественного развития, о чем еще специальный разговор впереди. Здесь же подчеркнем, что хотя весь двадцатый век шли активные исследования в области общественной динамики и макроисторических процессов, значительно обогатившие представления людей о культурных и цивилизационных основаниях их жизни, ясности в плане направленности исторического процесса, его основных движущих сил, а также в вопросах периодизации истории добавилось не слишком много — скорее наоборот, в то время как фактический материал накапливается и приумножается, теоретические обобщения его становятся все более затруднительными.

На это указывает и реальная практика всей второй половины ХХ в., в течение которой не было выдвинуто ни одной заметной теории в области философии истории. Объяснение такому положению дел дает Н. С. Розов, который в связи с этим справедливо отмечает: «Проблема построения обоснованной периодизации Всемирной истории исключительно сложна из-за многолинейности истории, огромного разнообразия социальных и культурных форм, различной скорости процессов, длительных периодов изолированного развития основных ойкумен (афро-евразийской, доколумбовой Америки, Австралии и Океании), неопределенности общих единиц анализа, терминов и понятий относительно конкурирующих макроисторических парадигм». Из этого вытекает, что на пути прежних подходов, когда на исторический процесс смотрели как бы в одной плоскости, понимая его циклически или линейно, идеалистически или материалистически, с позиции субъективизма или объективизма, через призму одной какой-то категории и т. п. уже невозможно добиться удовлетворительных результатов, и наступило время принципиально изменить взгляд, угол зрения на историю. Уже не в одной и даже не в двух плоскостях, а в трех, т. е. объемно, следует рассматривать общественное развитие, чему, в конечном счете, и посвящено данное исследование.

1.2. Целостность исторического процесса: философский аспект

Современная историческая наука и различные социально-философские системы уже немало потрудились над тем, чтобы представить весь исторический процесс как единый поток взаимосвязанных событий и явлений, используя для этого множество всевозможных категорий, таких как «культура», «цивилизация», «общественно-экономические формации», «классы», «страты», «культурно-исторические типы» и т. п. Следует, однако, заметить, что все это лишь идеальные конструкции, определения, характеристики общества, которые позволяют лучше понять сущность и структуру общественного организма, динамику и направленность его развития. По мере усложнения социальной практики данные понятия наполняются новыми смыслами, оттенками, значениями, развивая язык и увеличивая его познавательные возможности. Наряду с этим появляются и новые слова, которые пополняют лексикон общественных наук и социальной философии и которые, тем не менее, не стоит абсолютизировать и рассматривать, как вполне удовлетворительный инструментарий познания социальных процессов. Будучи весьма широкими и емкими и даже взятыми во всей своей совокупности, они все-таки не дают возможности описать, с необходимой полнотой выразить всю глубину и суть общественных явлений, что оставляет, таким образом, право на существование и появление все новых и новых понятий, которые с другой стороны или в новых аспектах смогут отразить дополнительные детали общественной жизни.

В последние годы важнейшей темой научных и философских исследований стали процессы глобализации современного мира. При этом если тот или иной конкретно-научный анализ касается, как правило, отдельных аспектов глобализации, то философский подход характеризуется стремлением выявить закономерности появления и тенденции развития таких процессов в качестве некой целостности. В связи с этим важнейшей задачей изучения процессов глобализации становится рассмотрение их как естественно-исторического процесса и сопоставление представлений о них с теми взглядами и подходами к пониманию истории, которые уже сложились в философии, в частности, – культурологическими и цивилизационными.

В отличие от научных подходов, философский взгляд на проблему характеризуется большей свободой в интерпретации фактов, менее строгими требованиями к доказательности выдвигаемых положений, правом на умозрительные формулировки, субъективные оценки и т. п. И хотя в первом приближении ценность таких исследований может показаться незначительной, на самом деле это далеко не так. Во-первых, философское исследование осуществляется в той области рационального познания, где наука, по причине невозможности верификации или фальсификации полученных результатов, оказывается недостаточно эффективной, а то и вовсе бессильной. А во-вторых, философская рефлексия расширяет горизонт видения проблемы, инициирует новые, неординарные подходы к ее исследованию, в том числе и со стороны науки, которая, придерживаясь строгих формулировок и точных доказательств, не может позволить себе таких вольностей в оценках и суждениях, без которых философская мысль теряет свою оригинальность.

Таким образом, философия дает возможность изложить порой неординарный взгляд на весьма сложную проблему и в то же время рассматривает его как одну из возможных мировоззренческих позиций, которая, с точки зрения других подходов, может обнаружить ряд существенных недостатков и упущений. И тем не менее, философский взгляд на вещи, даже самый спорный, в ряде случаев вполне оправдан, так как необычным образом сформулированная проблема и нетрадиционное видение ситуации в целом уже сами по себе обладают определенной ценностью. А претендуя на широкое обобщение, философия с необходимостью выходит за рамки отдельных дисциплин и позволяет выстроить такую систему взглядов, которая в итоге может стать хорошим основанием для исследований со стороны конкретных, прикладных наук.

1.3. Системный подход к пониманию общественных процессов

Понятие «системный подход», нередко ассоциирующееся с другими, близкими по значению терминами: «системные исследования», «системный анализ», «общая теория систем», и определяется как такой метод исследования сложных объектов, образований, вещей, явлений, в основе которого изучаемые объекты рассматриваются в качестве целостной системы. Суть данного подхода, таким образом, непосредственно увязывается с определением понятия «система», которое в различных словарях хотя и трактуется по-разному, тем не менее, основное содержание его, как правило, отражает тот факт, что это всегда группа интерактивных, взаимосвязанных и взаимозависимых элементов, составляющих ту или иную целостность. Система — это «совокупность элементов, находящихся в отношениях и связях друг с другом, которая образует определенную целостность, единство» — такое определение дает В. Н. Садовский в «Новой философской энциклопедии».

Несмотря на то, что системный подход к исследованию сложных объектов своими корнями уходит еще в античность, где в философских построениях Платона, Аристотеля, стоиков складывались первые представления о системе как о некой упорядоченности и целостности бытия, и что идеи системного исследования получили значительное развитие с наступлением Нового времени – прежде всего в трудах И. Канта, Ф. Шеллинга, К. Маркса, применившего этот метод к исследованию экономической структуры капиталистического общества, и Ч. Дарвина в его теории биологической эволюции, понятие «системный подход», как и сам этот принцип научного исследования (в его современном понимании), стали активно использоваться только с конца 60-х гг. ХХ в.

Как минимум две причины могут быть названы в объяснение того, почему системный подход так долго пробивал себе дорогу в качестве полноправного, причем одного из наиболее важных, метода в современных научных исследованиях.

Во-первых, к середине ХХ в. экстенсивное развитие и все увеличивавшаяся дифференциация науки достигли таких масштабов, что она охватила практически все сферы материального, социального и духовного бытия, анализируя весь этот многоаспектный мир преимущественно с позиции его составных частей, которые рассматривались, по большей части, в качестве самодостаточных автономных объектов. В связи с этим все больше заявляли о себе связи и отношения, которые неизменно присущи каждому элементу того или иного целого, куда данный элемент органично вписывается, и которые при прежних методах научного анализа оставались вне поля зрения. Наука, таким образом, столкнулась с необходимостью наряду с дифференциацией осуществлять и интеграцию знаний применительно к сложным развивающимся объектам, к которым она вынуждена была все больше и больше обращаться. Одним из таких и, быть может, самым сложным объектом является общество во всех его разновидностях и формах проявления; и уж, вне всякого сомнения, наисложнейшей системой является человечество в целом. К тому же во взаимодействии с окружающей средой общество образует еще одну предельно сложную систему «общество–природа», которая во второй половине ХХ в. потребовала к себе пристального внимания по причине резко обострившихся экологических проблем.

Во-вторых, использование системного подхода сопряжено с постоянной необходимостью учитывать множество всевозможных деталей, связей и отношений, что нередко предполагает проведение достаточно сложных и многоходовых расчетов и вычислений. Такая работа не может быть выполнена без соответствующего теоретического и научно-технического обеспечения; другими словами, она может осуществляться тем более эффективно, чем более совершенные средства и способы вычисления, сбора и обработки информации имеются в наличии. А они-то как раз и появились совсем недавно. Именно развитие вычислительной техники во второй половине прошедшего века, переросшее в итоге в информационную и компьютерную революцию, дало мощный импульс системному подходу и открыло для него принципиально новые возможности, в особенности в той области, где человечество столкнулось со сложнейшим комплексом глобальных проблем и противоречий.

Сегодня перед мировым сообществом, вступившим в эпоху тотальной и многоаспектной глобализации, стоит комплекс важнейших теоретических и научно-практических задач, решение которых может обеспечить, как это становится все более очевидным, только системный подход, позволяющий исследовать сложнейшие динамичные объекты, границы и состав которых, как правило, далеко не всегда очевидны, и в каждом конкретном случае требуют специальных уточнений и заново выверенных определений. В первую очередь это относится к социальной практике, которая по причине все возрастающего интереса к процессам глобализации все больше оказывается в центре внимания ученых и исследователей, пытающихся найти ответы на сложные вопросы современного социального развития в масштабе всей планеты. Как отмечают известные специалисты в данной сфере теоретического знания: «В социальном управлении вместо превалировавших прежде локальных, отраслевых задач и принципов ведущую роль начинают играть крупные комплексные проблемы, требующие тесного взаимоувязывания экономических, социальных, экологических и иных аспектов общественной жизни (например, глобальные проблемы, комплексные проблемы социально-экономического развития стран и регионов, проблемы создания современных производств, комплексов, развития городов, мероприятия по охране природы и т. п.)».

Наука Чумаков А.Н. Метафизика глобализации. Культурно-цивилизационный контекст. 2-е издание. Монография

Наука Чумаков А.Н. Метафизика глобализации. Культурно-цивилизационный контекст. 2-е издание. Монография

<div> Второе, исправленное и дополненное издание монографии посвящено разработке общей теории глобализации, развиваемой автором в последние годы. В центр внимания поставлены культура, цивилизация и глобализация, анализируемые как тесно взаимосвязанные, фундаментальные характеристики различных культурно-цивилизационных систем. В книге показано, как в силу объективных причин глобальные проблемы охватили все сферы общественной жизни различных народов, а их культурное и цивилизационное развитие оказалось втянутым в орбиту ускоряющейся многоаспектной глобализации. </div> Показаны логика и определенная последовательность исторических событий, когда в результате поступательного развития и совершенствования культуры возникли и стали развиваться цивилизационные связи, породившие отдельные очаги цивилизации. В конечном счете, цивилизационное развитие привело к глобализации, которая, в свою очередь, обусловила появление во второй половине XX в. глобальных проблем современности. Используя системный подход к пониманию социальных процессов и опираясь на новейшие научные и философские достижения в этой области, автор приходит к выводу, что линейно-плоскостной мир уступил место миру объемному, голографическому.<br> Книга не только даст творческий импульс для размышлений научным работникам и специалистам, обеспечит ценной и актуальной информацией преподавателей и студентов, но также привлечет внимание значительного круга читателей, которых интересуют современные проблемы глобалистики, культуры и цивилизации.