|
|
Оглавление§ 2. Нормы и источники международного трудового права: понятие и юридическая природа § 2. Эффективность выработки международных трудовых стандартов § 3. Принятие государствами обязательств в отношении норм международного трудового права § 4. Факторы, влияющие на эффективность соблюдения норм международного трудового права § 2. Соответствие внутреннего трудового законодательства России международным договорам § 4. Соответствие внутреннего трудового законодательства России международным рекомендательным актам Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгу§ 3. Соответствие внутреннего трудового законодательства России актам аутентичного толкования международных договоровПоскольку, как уже отмечалось выше, аутентичное толкование международных актов в сфере труда зачастую существенно выходит за рамки текстуального содержания этих актов, и носит более конкретный характер, то и примеров несоответствия российского трудового законодательства такому толкованию существенно больше. § 3.1. Свобода объединения и право на ведение коллективных переговоровВ международных правовых актах свободе объединения уделено довольно мало места. Ни в одной конвенции МОТ право на забастовку напрямую не закреплено. Это не случайно и связано с тем фактом, что право на забастовку — это то право работников, которое наиболее остро вступает в коллизию с другими правами человека: экономическими правами работодателя в отношении свободного осуществления предпринимательской деятельности. Тем не менее, несмотря на отсутствие упоминания этого права в фундаментальных Конвенциях МОТ — № 87 и 98, КСО признает право на забастовку неотъемлемой частью свободы объединения, закрепленной в этих конвенциях; причем из решений КСО и КЭ следует, что МОТ придерживается достаточно либеральных взглядов в отношении права на забастовку. Ряд национальных исследователей поддерживают эту трактовку. КСО с течением времени изменял свое отношение к праву на забастовку. Так, он признал забастовочные действия правовыми, а не социальными, а также: 1) четко определил забастовку в качестве права, которым работники, а также их организации могут воспользоваться; 2) сократил число категорий работников, которых можно лишить этого права, а также правовых ограничений, допустимых в отношении права на забастовку; 3) увязал обеспечение этого права с целями обеспечения и защиты экономических и социальных интересов работников (в отличие от политических интересов); 4) заявил, что законное осуществление права на забастовку не должно повлечь за собой каких-либо санкций, которые бы означали дискриминацию профсоюзов. Право на забастовку закреплено в п. d ст. 8 Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах 1966 г. (МПЭСКП) и в п. 4 ст. 6 ЕСХ. В отношении соблюдения МПЭСКП в адрес России делались замечания со стороны Комитета по экономическим, социальным и культурным правам ООН (КЭСКП) о том, что кворум, предусмотренный в отношении права на забастовку, излишне велик. Аналогичные замечания делались и со стороны контрольных органов МОТ. В результате рассмотрения жалоб в отношении государств-участников МОТ, КСО выработал детальный перечень критериев, которым должны отвечать национальное законодательство и практика, чтобы соответствовать МТС в области свободы объединения. Далее рассматриваются основные несоответствия внутреннего российского законодательства пониманию свободы объединения с точки зрения КСО, а также ЕКСП, который уполномочен рассматривать коллективные жалобы и отчеты в отношении соблюдения ЕСХ, в частности п. 4 ст. 6 этого акта, предусматривающего право на забастовку. а) Уровень ведения коллективных переговоров. Российский профессиональный союз моряков в жалобе на российское Правительство, адресованной МОТ, помимо прочего, указывал, что российское законодательство необоснованно не предусматривает такого уровня ведения коллективных переговоров, как уровень профессии. Действительно, в исчерпывающем перечне уровней социального партнерства, содержащемся в статье 26 ТК РФ, такого уровня нет, а среди видов социально-партнерских соглашений, перечисленных в ст. 45 ТК РФ уровень профессии не указывается. Эта нестыковка неслучайна. Она объясняется структурой ФНПР, построенной как раз на отраслевом делении организаций, использовавшемся еще в советское время. Новые профсоюзы, которые объединяют работников отдельной профессии (например, моряков, пилотов, авиадиспетчеров — независимо от того, в какой организации они работают) оказываются фактически не в состоянии вести коллективные переговоры с работодателями, поскольку это противоречит структуре социального партнерства, заложенной в ТК РФ. КСО рекомендовал устранить этот пробел российского законодательства, дополнив ст. 45 ТК РФ. Однако Правительство эту просьбу проигнорировало, а Государственно-правовое управление Президента РФ дало отрицательный отзыв на законопроект, подготовленный профсоюзом моряков с целью устранения этого дефекта ТК РФ. Интересно, что в ответ на запрос КЭ Правительство РФ уведомило МОТ о том, что российское законодательство не только не запрещает заключение социально-партнерских соглашений на уровне профессии, но и о том, что в федеральные органы исполнительной власти никогда не поступало никаких жалоб по данному поводу, т.е. ввело органы МОТ в заблуждение. б) Коллективные переговоры на основе принципа добросовестности. КСО в своем обзоре принципов, касающихся свободы объединения, очень важное место уделяет необходимости соблюдения сторонами коллективных переговоров принципа добросовестности. Очевидно, что добросовестность — это достаточно субъективная оценочная категория. Тем не менее, во многих странах мира в законодательстве закрепляется не только общий принцип добросовестности, но и некоторые ориентировочные параметры его соблюдения. Несмотря на то, что сформулировать минимальные критерии, касающиеся добросовестного ведения коллективных переговоров вполне возможно, и они явно были бы полезны с точки зрения увеличения эффективности коллективных переговоров, в российском законодательстве этот принцип отсутствует даже в общем виде. В) Цели забастовочных действий. КСО также отмечает, что профессиональные и экономические интересы, которые работники защищают посредством права на забастовку, касаются не только улучшения условий труда или удовлетворения требований профессионального характера, но также и поисков решения вопросов и проблем, возникающих на предприятии и непосредственно затрагивающих интересы работников. Это означает, что, например, такой вопрос как сокращение численности или штата работников должен, с точки зрения МОТ, быть не просто предметом уведомления представительного органа работников, как это предусмотрено статьей 82 ТК РФ, но по этому поводу должна иметься возможность ведения переговоров между представителями работников и работодателем. В случае если эти переговоры не приведут к желаемому для работников результату, последние должны обладать правом оказывать давление на работодателя с помощью забастовок и иных промышленных акций. В ТК РФ забастовка может осуществляться исключительно для разрешения коллективного трудового спора, который, в свою очередь, может возникать по поводу «установления и изменения условий труда (включая заработную плату), заключения, изменения и выполнения коллективных договоров, соглашений, а также в связи с отказом работодателя учесть мнение выборного представительного органа работников при принятии локальных нормативных актов». Таким образом, работники лишаются возможностей бастовать в знак протеста против любых планируемых действий работодателя, даже если они непосредственно затрагивают их социально-экономические интересы, что противоречит толкованию Конвенций № 87 и 98. В одном из дел КСО прямо указывает, что право на забастовку не должно ограничиваться предметом трудовых споров, которые могут быть урегулированы путем подписания коллективного договора. Схожий подход можно встретить и в решениях ЕКСП применительно к толкованию п. 4 ст. 6 ЕСХ. г) Забастовки солидарности и политические забастовки. Как считают специалисты МОТ, требования, выдвигаемые в ходе забастовочных акций, можно разделить на три группы: «...профессиональные (стремление гарантировать или улучшить условия труда и жизни работников), профсоюзные (стремление гарантировать или расширить права профсоюзных организаций, их лидеров) и политические». КСО исходит из того, что общий законодательный запрет на осуществление забастовок солидарности «. может привести к злоупотреблениям, и что работники должны иметь возможность прибегать к такого рода действиям при условии, что поддерживаемые ими первоначальные забастовки — законны». Кроме того, согласно мнению КСО, «организации, отвечающие за защиту социально-экономических и профессиональных интересов работников должны иметь возможность объявлять забастовку в поддержку своей позиции, в целях поиска решений проблем, связанных с общими тенденциями социальной и экономической политики, которые имеют прямое воздействие на членов этих организаций и работников в общем, в особенности, в отношении вопросов занятости, социальной защиты и жизненных стандартов». Легальные определения забастовки и коллективного трудового спора согласно ТК РФ (в части, касающейся цели забастовки) не соответствуют этим требованиям, и в этом отношении КСО уже делал замечания в адрес Правительства РФ. д) Забастовки с целью признания профсоюзов. Еще один вопрос, связанный с вопросом о целях, с которыми могут осуществляться забастовки, касается забастовок с требованием признания профсоюза в качестве стороны коллективных переговоров. В отличие от многих стран, где существуют добровольные либо принудительные процедуры признания профсоюзов для целей коллективных переговоров, российское законодательство не знакомо с таким механизмом. Формально, каждый профсоюз может участвовать в коллективных переговорах, участвуя в деятельности единого представительного органа, создаваемого в соответствии со ст. 37 ТК РФ. Однако, как уже описывалось в предыдущем параграфе, если профсоюз большинства не поддерживает требований профсоюза меньшинства, последний лишен возможности их выдвинуть в отношении работодателя. В связи с этой проблемой КСО также рекомендовал модифицировать российское законодательство, но это предложение было проигнорировано. е) Предъявление требований профсоюзами. КСО исходит из того, что профсоюзы должны иметь право свободно определять порядок предъявления требований к работодателю, и законодательство не должно препятствовать деятельности профсоюза, обязывая его созывать общее собрание каждый раз, когда выдвигаются требования к работодателю. В связи с этим КСО попросил дать Правительство РФ разъяснения по поводу применения ст. 399 ТК РФ, касающейся предъявления работниками требований по разрешению коллективного трудового спора. Поскольку российское законодательство как раз обязывает предъявлять требования исключительно на общем собрании или конференции работников вне зависимости от факта наличия профсоюзного представителя, КСО не получил ответа на свой запрос. Даже если забастовка объявляется профсоюзом или объединением профсоюзов на уровне выше уровня единичного работодателя, решение о ее проведении принимается на собрании или конференции работников каждого работодателя данной отрасли или территории. Депутаты фракции «Справедливая Россия» в конце 2010 г. предлагали принять закон, позволяющий профсоюзам самостоятельно предъявлять требования по разрешению коллективных трудовых споров, в том числе, на уровне организации, что приблизило бы порядок разрешения коллективных трудовых споров к МТС, но этот законопроект всерьез даже не обсуждался в Государственной Думе ФС РФ. ж) Субъекты права на забастовку и ситуации, в которых допустимо ограничение права на забастовку. Согласно позиции КСО, право на забастовку может быть ограничено только в следующих случаях: 1) на государственной службе лишь для тех чиновников, которые исполняют свои функции от имени государства; 2) в жизненно важных службах в точном смысле этого термина, т.е. службах, прерывание деятельности которых может поставить под угрозу жизнь, безопасность или здоровья части или всего населения; 3) в обстановке острого национального кризиса. Статья 9 Федерального закона «О государственной гражданской службе» предусматривает разделение должностей гражданской службы на четыре категории. Далеко не всех из них можно отнести к «чиновникам, исполняющим свои функции от имени государства». Тем не менее, в законе указывается на запрет «прекращать исполнение должностных обязанностей в целях урегулирования служебного спора» вне зависимости от конкретной категории государственной гражданской службы, что явно противоречит толкованию свободы объединения в понимании МОТ. В этом отношении КТР обращалась с жалобой в КСО, в результате которой КСО просил Правительство РФ изменить соответствующие положения российского законодательства, но реакции на эту просьбу не последовало. Подход КСО к праву на забастовку государственных служащих разделяет и ЕКСП. Аналогичная ситуация была и в отношении работников железнодорожного транспорта. В соответствии с п. 2 ст. 26 Федерального закона «О железнодорожном транспорте в Российской Федерации», забастовки работников «...железнодорожного транспорта общего пользования, деятельность которых связана с движением поездов, маневровой работой, а также с обслуживанием пассажиров, грузоотправителей (отправителей) и грузополучателей (получателей) на железнодорожном транспорте общего пользования и перечень профессий которых определяется федеральным законом» незаконны. Представить себе каких бы то ни было работников железнодорожного транспорта, которые бы не были прямо или косвенно связаны с движением и обслуживанием пассажирских и грузовых поездов, очень сложно. В связи с этим КСО указал, что железнодорожный транспорт не относится к жизненно важным службам в строгом значении этого термина, и поэтому обратился к Правительству РФ с просьбой внести изменения в законодательство с тем, чтобы обеспечить право работникам железной дороги на проведение забастовки. Позже с просьбой к Правительству в отношении соответствующей модификации Федерального закона «О государственной гражданской службе», «О муниципальной службе в Российской Федерации», «О железнодорожном транспорте в Российской Федерации», «О почтовой связи» обращался и КЭ. Но и в этом случае положительной реакции со стороны Правительства РФ не было. Возможно изменения в законодательстве по данному вопросу появятся после рассмотрения ЕСПЧ жалобы А. Огневенко в отношении России. В январе 2012 г. ЕСПЧ коммуницировал данную жалобу и поставил перед российскими властями, в том числе и вопрос о том, соответствовал ли, с точки зрения Правительства, запрет определенным категориям работников железнодорожного транспорта на участие в забастовках ст. 11 ЕКПЧ. з) Найм замещающих работников и локауты. В этом же деле КСО отметил, что найм работников с целью срыва забастовки в отрасли, которая не может рассматриваться как сектор, обеспечивающий жизненно важные услуги в строгом смысле данного термина, где забастовка может быть запрещена, является серьезным нарушением права на объединение. Следует отметить, что в других делах КСО исходит из того, что найм замещающих работников нарушает принцип свободы объединения только в тех случаях, когда речь идет о бессрочной замене бастующих. По российскому законодательству с замещающими работниками можно заключить как трудовые договоры на неопределенный срок, так и срочные — для замены временно отсутствующего работника. Впрочем, найм штрейкбрехеров на бессрочной основе лишен экономического смысла для работодателя, поскольку бастующих работников запрещено увольнять в связи с проведением забастовки согласно ст. 415 ТК РФ. Последнее правило называется в ТК РФ запретом локаутов, что совершенно некорректно и не совпадает с пониманием локаута практически во всех зарубежных странах, а также в международных актах. Под локаутом обычно понимается приостановление работодателем трудовых договоров с работниками с целью разрешения трудового спора. Чаще всего он направлен на то, чтобы не дать возможности бастующим работникам занять свои рабочие места с целью недопущения на них замещающих работников. От этого и произошло это слово в английском языке. На это уже неоднократно указывали российские специалисты. Иллюстрацией несоответствия российского определения локаута может быть тот факт, что ЕКСП, толкуя положения п. 4 ст. 6 ЕСХ, исходит из того, что общий запрет на локауты в национальном законодательстве недопустим, но одновременно с этим участие в забастовке не может рассматриваться в качестве законного основания для прекращения трудового договора по инициативе работодателя. Внимание! Авторские права на книгу "Эффективность норм международного трудового права. Монография" ( Лютов Н.Л. ) охраняются законодательством! |
||||||||||||||||||||||
