|
|
ОглавлениеЭволюция уголовно-процессуального законодательства: 2001—2011 гг. Защита прав и законных интересов потерпевших по УПК РФ и в решениях Конституционного суда РФ Особый порядок судебного разбирательства Вопросы судебной экспертизы и других форм применения специальных знаний в новом УПК РФ Судопроизводство с участием присяжных заседателей Медиация как способ реагирования на деяния, запрещенные уголовным законом Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгуАлексеева Л. Б.ЗАЩИТА ПРАВ И ЗАКОННЫХ ИНТЕРЕСОВ ПОТЕРПЕВШИХ ПО УПК РФ И В РЕШЕНИЯХ КОНСТИТУЦИОННОГО СУДА РФГлавная задача, которую необходимо было решить законодателю при принятии УПК РФ, регулирующую процедуру разрешения наиболее острых конфликтов, возникающих между государством и личностью, состояла в том, чтобы привести эту процедуру в соответствие с Конституцией РФ и международными нормами в области прав и свобод человека. Поэтому естественно, что на содержание УПК РФ существенное влияние оказали и продолжают оказывать практика как Конституционного Суда РФ, так и Европейского суда по правам человека, содержащие в своих решениях интерпретацию и оценку процессуальных норм и институтов с позиции Конституции РФ и общепризнанных принципов и норм международного права. Центральным уголовно-процессуальным отношением является отношение между органами и должностными лицами, ответственными за ход и результат процесса и лицом, обвиняемым в совершении преступления. Степень защищенности прав и свобод человека, в отношении которого осуществляется уголовное преследование, всегда выступала индикатором демократичности и цивилизованности уголовно-процессуальной процедуры. Общепринятым на сегодняшний день является и тезис о том, что наиболее соответствующей формой уголовного процесса, отвечающей вызовом демократического правового государства, функционирующего на основе принципа разделения властей и объявившего защиту прав и свобод человека высшей ценностью, является состязательная форма разрешения уголовно-правового конфликта. Поэтому неудивительно, что указанная идея приобрела конституционно-правовой статус (ч. 3 ст. 123). Построение уголовно-процессуальных отношений на основе принципа состязательности актуализировало теорию процессуальных функций, в основе которой положено деление участников процесса на группы по такому существенному признаку, как противоречивость процессуальных интересов, в силу чего появляются такие структурные образования, как стороны, требующие наличия нейтрального и независимого от сторон суда, осуществляющего функцию разрешения возникшего правового конфликта, т. е. функцию правосудия. Поскольку состязательная форма процесса имеет многовековую историю, то А. В. Смирнов совершенно справедливо отмечает, что «публичная состязательность постиндустриального периода общественного развития уже не то, что частно-исковая состязательность XIX века». Более того, состязательность в публичном по своему характеру уголовном процессе, которая должна функционировать с учетом всех конституционных принципов и норм международного права в области прав человека, вносит существенные коррективы в традиционную структуру уголовно-процессуальных отношений, на которой зиждется принцип состязательности. Проблема в том, что указанная структура ориентирована исключительно на разрешение конфликта между государством и лицом, обвиняемым в совершении преступления, а потому не учитывает конфликта, который может иметь место между государством и жертвой преступления. А этот конфликт реален и тоже, согласно ст. 52 Конституции РФ, должен быть разрешен судом. Это обстоятельство постоянно вносит свои коррективы в интерпретацию принципа состязательности, осуществляемую в том числе Конституционным Судом РФ. К сожалению, позиция Конституционного Суда РФ по этому вопросу оказалась недостаточно последовательной, а поскольку далеко не все его решения приобрели надлежащую процессуальную форму, то перед законодателем стоит непростая задача их системного осмысления. Именно этому и посвящена данная статья. Затронутая нами проблема защиты прав жертв преступлений оказалась непосредственно связанной с такими остро дискуссионными проблемами, как роль суда в состязательном процессе, а также вечной для процессуальной науки проблемой истины. С одной стороны, именно суд должен обеспечить конституционные права жертвы преступления, а с другой стороны, такие полномочия суда могут быть расценены как побуждение к активной деятельности, особенно когда речь идет о таком тяжеловесе, как сторона обвинения, представленная органами государственной власти, которая априори является более сильной, поскольку располагает несравненно большими как организационными, так и процессуальными ресурсами по сравнению со стороной защиты. Такое фактическое неравенство, безусловно, учитывается законодателем, который предоставляет стороне защиты определенные процессуальные преимущества. Поэтому если рассматривать органы государственной власти, осуществляющие функции обвинения, как достаточно сильную и самодостаточную, а потому эффективно функционирующую сторону в споре со стороной защиты, то проблем с защитой прав и законных интересов жертв преступлений, казалось бы, вообще не должны возникать. Поэтому она в классической теоретической концепции состязательной формы процесса и не возникает. Однако реальность свидетельствует о том, что органы государственной власти, на которые возложена публично-правовая обязанность по осуществлению функции обвинения и тем самым защиты прав жертв преступлений, далеко не всегда добросовестно и эффективно выполняют указанные обязанности. Отсюда и возникают проблемы, связанные с защитой гарантированных Конституцией РФ прав потерпевшего на доступ к правосудию и возмещению причиненного ему материального и морального вреда, которые должны обеспечиваться правосудием (ст. 52 Конституции РФ). Как законодатель, так и Конституционный Суд РФ попытались решить эту проблему не в рамках принципа состязательности, а именно на основе конституционного принципа защиты прав и свобод человека. Однако оказалось, что последовательно совместить действие указанных принципов крайне сложно. Если иметь в виду международные нормы о защите прав человека и основных свобод, то из текста ст. 6 Европейской конвенции и ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах буквально не следует, что международные нормы гарантируют жертвам преступлений право на доступ к правосудию и справедливое судебное разбирательство в рамках уголовного процесса. Поэтому первоначально Европейский суд исходил из того, что у потерпевшего нет права требовать возбуждения уголовного дела. Если потерпевший выдвигает требование о компенсации причиненного ему вреда, то данный процесс для него является «спорами о гражданских правах и обязанностях» и он пользуется всеми правами, предусмотренными п. 1 ст. 6 Конвенции. Такая позиция Суда подвергалась критике в особых мнениях отдельных судей, которые не соглашались с тем, что права жертв преступлений должны существенным образом зависеть от того, заявляют они гражданский иск или их намерение заключается только в том, чтобы добиться справедливого осуждения обвиняемого. В 80-х годах ХХ века в международном праве стало уделяться большое внимание правам жертв преступлений. Генеральная Ассамблея ООН Резолюцией 40/34 от 20 ноября 1985 г. приняла Декларацию основных принципов правосудия для жертв преступлений и злоупотреблений властью, в которой говорится, что потерпевший должен иметь право на доступ к механизмам правосудия и скорейшую компенсацию причинения вреда. В этом же году Кабинет министров Совета Европы принял рекомендацию «О положении потерпевшего в рамках уголовного права и процесса». В ее преамбуле специально подчеркивается, что данные рекомендации выработаны исходя из того, что цели системы уголовной юстиции традиционно формулируются применительно к отношениям между государством и правонарушителем, в результате этого функционирование такой системы иногда может осложнять проблемы, возникающие у потерпевшего, а не способствовать их разрешению. Между тем основной функцией уголовной юстиции является обеспечение нужд и защита интересов потерпевшего. Исходя из того что необходимо в большей мере учитывать потребности потерпевшего на всех стадиях уголовного процесса, Кабинет министров рекомендовал государствам — членам Совета Европы пересмотреть их законодательство и практику по ряду направлений. В частности, в Рекомендации указываются меры, которые необходимо предпринять в целях возмещения потерпевшему причиненного ему вреда. Очевидно, не без влияния новых подходов к защите прав жертв преступлений со стороны международного права в России впервые указанные права приобрели конституционно-правовой статус, а ст. 6 УПК РФ защиту прав потерпевшего обозначила в качестве назначения уголовного судопроизводства. Указав в ч. 1 ст. 6 УПК РФ, что назначение уголовного судопроизводства состоит в защите прав и законных интересов потерпевшего, законодатель тут же указал и на защиту личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод. Рассматривая назначение уголовного судопроизводства в свете защиты прав личности, И. Б. Михайловская, как и многие другие авторы, отмечает, что «речь в первую очередь должна идти о защите прав и законных интересов тех личностей, против которых осуществляется уголовное преследование». С этим, безусловно, нужно согласиться. Однако как быть со второй личностью? О защите ее прав и законных интересов нужно позаботиться во вторую очередь? В принципе, если принять во внимание, что «поставлено на карту» как в ходе, так и в результате разрешения уголовно-правового конфликта для обвиняемого и потерпевшего, то такой ответ возможно был бы правильным и справедливым. Однако процедура разрешения указанных противоречий происходит одновременно, и принимаемые решения всегда свидетельствуют о том, в чьих интересах оно принято. Если интересы потерпевшего ограничиваются возмещением ему материального вреда, то по делам небольшой и средней тяжести закон предоставляет ему право примириться с обвиняемым, если обвиняемый возместил причиненный вред. Такой исход разрешения уголовно-правового конфликта со всех точек зрения является наиболее благоприятным. Естественно, что если примирение состоялось и причиненный вред потерпевшему возмещен, то интересующие автора проблемы не возникают. Если же примирение не состоялось или оно в силу закона не предусмотрено, то необходимо определить, в чем заключается право потерпевшего на доступ к правосудию и восстановлению в правах. Как не раз отмечал Конституционный Суд РФ, любое посягательство на личность, ее права и свободы является одновременно и наиболее грубым посягательством на человеческое достоинство, поскольку человек как жертва преступления становится объектом произвола и насилия. Государство, обеспечивая особое внимание к интересам и требованиям потерпевшего от преступления, обязано способствовать устранению нарушений его прав и восстановлению достоинства личности. Говоря о защите и восстановлении достоинства личности потерпевшего, Конституционный Суд РФ вкладывает в это понятие и «установление истины по делу, изобличение преступника и справедливое воздаяние за содеянное». Однако когда речь идет о конкретных полномочиях суда по защите указанных прав потерпевшего, то позиции Конституционного Суда РФ оказываются непоследовательны и противоречивы. Внимание! Авторские права на книгу "Уголовно-процессуальное законодательство РФ 2001-2011" (Михайловская И.Б.) охраняются законодательством! |
||||||||||||||||||||||
