|
|
ОглавлениеГлава I. Формирование и развитие идей сравнительного правоведения Глава II. Сравнительное правоведение как наука и учебная дисциплина Глава III. Роль сравнительного правоведения в жизни общества Глава IV. Сравнительное исследование международного и национального (внутригосударственного) права Глава V. Проблемы классификации национальных правовых систем Глава VI. Романо-германская правовая семья Глава VII. Англосаксонская правовая семья. Система общего права Глава VIII. Конвергенция романо-германского и англосаксонского права Глава IX. Правовые системы социалистических и постсоциалистических стран Глава XI. Мусульманское право как разновидность религиозного права Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгуГЛАВА VII. АНГЛОСАКСОНСКАЯ ПРАВОВАЯ СЕМЬЯ. СИСТЕМА ОБЩЕГО ПРАВА§ 1. Некоторые особенности понятия и содержания общего праваАнглосаксонская правовая семья, или система (семья) общего права, как ее зачастую называют, является одной из самых распространенных, одной из самых старейших и одной из самых влиятельных правовых систем современного мира. По основным параметрам, включая географические (охват национальных правовых систем в разных регионах и частях мира), культурные (распространение на страны с различной политической и правовой культурой), исторические и иные факторы, наконец, по степени влияния на другие правовые системы, данная правовая семья, по общему признанию исследователей, может сравниться лишь со старейшей правовой семьей — системой романо-германского права. Под регулятивным и иным воздействием норм, доктрин, отраслей и институтов общего права в настоящее время находится почти одна третья часть населения земного шара. Общее право уже в течение длительного времени действует на территориях Великобритании, США, Канады, Австралии, Новой Зеландии, Индии и ряда других государств. Причем по мере развития мирового сообщества и расширения между различными государствами экономических, политических и иных связей сфера «влияния» общего права в последние столетия не только не уменьшалась, а наоборот, постоянно росла. Разумеется, этому в немалой степени способствовала мировая экспансия Британской империи, на территории которой первоначально возникло и развивалось общее право, сопровождавшаяся одновременно и правовой экспансией. При рассмотрении истории возникновения и развития общего права, во избежание терминологической путаницы, термин «общее право» следует отличать от других соотносящихся с ним терминов, таких, в частности, как «английское право» или же «англосаксонское право». В настоящей работе термины «общее» и «англосаксонское» право употребляются как синонимы. Идентичность этих терминов последовательно прослеживается в многочисленных трудах отечественных и зарубежных юристов, философов, социологов и представителей других общественных наук, затрагивающих проблемы сравнительного правоведения в своих исследованиях. Сложилась даже своеобразная традиция подобного употребления данных терминов. Однако такой подход не разделяют специалисты в области истории государства и права зарубежных стран и в первую очередь — Англии, имеющие дело с точной историко-правовой материей. На основе изучения документов и других материалов, касающихся ранней истории развития государства и права Англии и более поздних этапов ее эволюции, они делают вывод о том, что термин «англосаксонское право» в строгом его понимании относится только к самому раннему — англосаксонскому периоду развития феодального государства и права в этой стране, в то время как термином «общее право» обозначается правовая система Англии (о чем подробнее будет сказано далее), сформировавшаяся позднее. Исходя из необходимости четкого терминологического разграничения в учебном процессе и научных исследованиях термин «общее право» не следует отождествлять и с термином «английское», или «британское», право. Строго говоря, резонно замечает по этому поводу Р. Давид, сфера применения английского права ограничивается только Англией и Уэльсом. Оно не является ни правом Объединенного Королевства, ни правом Великобритании, поскольку такие их составные части, как Северная Ирландия, Шотландия, острова Ла-Манша и остров Мэн, не подчиняются английскому праву. Тем более оно не распространяется на другие государства, находящиеся за пределами Объединенного Королевства, но использующие систему «общего права». Однако, говоря об этом, следует иметь в виду, что английское право весьма важно и нужно в целях глубокого и разностороннего понимания общего права рассматривать не только в «узкоконцептуальном» плане, как систему вполне определенных юридических актов и норм, действующих собственно в Англии и Уэльсе. Не менее важно рассматривать его и в другом плане, а именно как исторически сложившуюся правовую модель, воспринимаемую в течение многих столетий далеко за пределами Великобритании. Наряду со сказанным нельзя упускать из поля зрения и тот факт, что английское право всегда было и остается доминирующей частью, ядром правовой системы общего права. Оно выступает в качестве ее основы, своеобразного фундамента, на котором стоит все здание общего права. Наконец, английское право всегда было и остается неким образцом, той самой моделью для правовых систем подавляющего большинства англоязычных стран (за исключением Шотландии и Южно-Африканской Республики), от которой, по словам Р. Давида, «конечно же, можно отклоняться в ряде вопросов, но которая в целом принимается во внимание и почитается». Исходя из всего этого, можно сделать один вполне определенный вывод: изучение общего права должно непременно начинаться с изучения английского права. Ибо общее право — это система, несущая на себе глубокий отпечаток истории английского права, а эта история вплоть до XVIII в. была не чем иным, как исключительно историей английского права. Данное обстоятельство является определяющим, даже если учесть, что некоторые правовые системы, такие, например, как правовые системы Канады и США, в настоящее время глубоко отличаются от английского права и что в других странах, например в Индии и Судане, право лишь частично подверглось английскому влиянию, поскольку там репетировали только отдельные институты и категории английского права. Говоря об общем праве в плане его соотношения с английским правом, весьма важно также, во-первых, проводить четкое различие между ним, с одной стороны, и международным правом (основными субъектами которого являются государства), а вместе с тем и каноническим правом (порождаемым церковью и применяемым ее же судами) — с другой. А во-вторых, учитывать тот очевидный для многих компаративистов факт, что при всей своей долговечности, неоспоримой значимости и широкой распространенности термин «общее право» выступает как не до конца сложившийся, неоднозначный термин. Нередко данный термин употребляется в «широком» и «узком» смысле слова. В широком смысле «общее право» означает полный охват, «тотальность охвата всех национальных правовых систем, входящих в правовую семью англосаксонского права». При этом «общее право» рассматривается как правовая семья, не только не совпадающая, но и в известной мере противостоящая другой, не менее влиятельной в современном мире правовой семье континентального, или романо-германского права. В узком смысле слова «общее право» рассматривается как составная часть правовой семьи англосаксонского права, исторически сложившаяся в Великобритании из решений королевских (вестминстерских) судов. В данном изначальном значении «общее право» противостоит исходящему от парламента страны так называемому «статутному» праву, а также праву в виде норм и судебной практики, порождаемому английскими «судами справедливости». Помимо указанных значений термина «общее право» он употребляется и в других смысловых значениях. В частности, «общим правом» иногда называется вся правовая система Великобритании, и подчеркивается тот факт, что речь идет именно об «общей» системе всей страны, а не о каких бы то ни было отдельных нормативных правовых актах или локальных нормах и обычаях. Существуют и другие смысловые значения термина «общее право», которые иногда органически дополняют друг друга, а нередко противоречат друг другу, вносят сумятицу в процесс исследования общего права и не способствуют эффективному использованию унифицированной терминологии. В процессе дальнейшего анализа сравнительно-правовых проблем целесообразно во избежание путаницы использовать термин «общее право» лишь в качестве синонима термина «англосаксонская правовая семья». А сейчас обратим внимание на основные особенности общего права, выступающего в качестве правовой семьи, на то, что отличает его от других правовых семей. Речь при этом не идет о каких бы то ни было частных особенностях общего права, касающихся, например, его источников или форм права, отдельных его принципов или традиций, его структуры или отдельных сторон его содержания. Имеются в виду лишь такие особенности, которые относятся к англосаксонской правовой семье в целом, подчеркивают специфический характер данной правовой семьи и в принципиальном плане отличают эту правовую семью от всех других правовых семей. Разумеется, в первую очередь речь идет о тех отличительных чертах и особенностях, которые дают возможность провести разграничительную линию между англосаксонской правовой семьей, с одной стороны, и наиболее близко к ней примыкающей, соотносящейся с ней по целому ряду параметров романо-германской правовой семьей — с другой. Такое разграничение далеко не всегда можно провести, учитывая сходство родовых и иных признаков и черт рассматриваемых правовых семей. Однако, тем не менее, принципиальное различие между правовыми семьями существует и его не следует недооценивать, а тем более игнорировать. Рассматривая многочисленные проявления признаков сходства и различия между двумя доминирующими в современном мире правовыми семьями, нельзя не заметить, в частности, такие их сходства, как: а) общность «культурного развития», ибо в течение многих веков, вплоть до настоящего времени, система общего права и система романо-германского права «имели и имеют общие ингредиенты цивилизованной жизни»; б) определенная общность религиозной основы, каковым для Англии — прародины общего права и континентальной Европы — центра развития романо-германского права было в течение длительного времени христианство. Известно, что в Средние века Англия находилась под духовной властью и сильным влиянием Римской церкви. В более поздние века она официально признавала протестантизм, который разделялся также значительной частью населения Западной Европы. Наконец, в настоящее время в Англии установился «религиозный плюрализм», который является широко распространенным также и на всей территории Западной Европы; в) сходный уровень развития в Англии и континентальной Европе науки, техники, искусства, ряда политических, социальных и правовых теорий, принципов, идей и т. д. Все это и многое другое не могло не породить фундаментального сходства двух основных, доминирующих в мире правовых семей. Но вместе с тем оно, сопряженное с национальными, историческими, политическими, психологическими и иными особенностями стран и народов, воспринявших данные правовые семьи, не могло не обусловить и многочисленные различия между ними. Каждая из этих правовых семей в силу своих природных и иных особенностей вырабатывает в себе наряду с общими чертами «настолько яркие и значимые особые черты», что это позволяет каждой из них «обретать свою собственную индивидуальность». Конечно, это не только не исключает, а наоборот, всячески предполагает, что каждая из данных правовых систем может перенимать нормы, институты, идеи и иные «традиционные черты», свойственные другой правовой системе. Однако это не изменяет ни первоначальной природы, ни основных параметров и «фундаментальных черт» каждой из систем, всегда остающихся тем, чем они прежде были. Какие же «фундаментальные черты» и особенности общего права придают ему как правовой семье специфический характер? В чем состоит коренное отличие общего, англосаксонского права от континентального, романо-германского права? Отвечая на подобные вопросы, многие исследователи общего права выделяют следующие его особенности. Во-первых, указывается на то, что общее право по своей природе и содержанию является «судейским правом». Это означает, что в основу общего права изначально были заложены и остаются там до сих пор решения королевских (вестминстерских) судов — в Англии, решения Верховного суда по вопросам конституционности или неконституционности обычных («текущих») законов — в США, вердикты высших судебных инстанций по аналогичным вопросам — в Канаде, Австралии и других англоязычных странах. «Судейский» характер общего права признается фактически всеми исследователями-компаративистами и самими судьями — практическими работниками, имеющими дело с различными институтами общего права. Это право в Великобритании, США или любой другой стране, где оно функционирует, традиционно создавалось и создается судьями. Судебные решения по самым различным вопросам составляют основу общего права и в настоящее время. Разумеется, законы, принимаемые парламентами, играют в правовых системах этих стран, и прежде всего в Англии, немаловажную роль. Однако не следует при этом забывать, что уже в процессе подготовки и принятия парламентских актов всегда учитываются существующие судебные решения и что в процессе применения права именно судьи, а не кто-либо иной официально оценивают практическую значимость актов парламента. В силу этого «сам характер судейской деятельности и судейские воззрения и доктрины всегда были и остаются важнейшим фактором развития общего права». По мнению бывшего председателя Верховного суда США Э. Уоренна, высказанного по поводу «судейского» характера общего права в этой стране, «ни у кого не будет оснований оставаться честным, утверждая, что суд не создает права». Правотворческая деятельность суда — это не основная его цель и функция. Суд творит право по ходу своей основной судебной деятельности. Он не подменяет конгресс и не имеет никаких намерений узурпировать власть конгресса. Но «мы (судьи) создаем право, и иначе быть не может». По мнению ряда американских авторов, «судейский» характер общего права в США является практически даже более значимым, чем в Англии и некоторых других странах. Согласно их наблюдениям, «право, создаваемое американскими судьями, играет в регулятивном и управленческом процессах общества гораздо большую роль, чем право, создаваемое английскими судьями». «Судейский» характер общего права и его огромную практическую значимость наряду с американскими и английскими юристами признают также теоретики права и практики других стран. В частности, некоторые канадские исследователи считают даже, что «судейское» право в ряде его аспектов «может быть охарактеризовано» как «полностью независимое от статутного права или самой конституции», как «конституционное право». В качестве примера при этом ссылаются на прерогативы короны (практически — исполнительной власти), которые «берут свое легитимное начало» не в статутах парламента, а в соответствующих судебных решениях. В подтверждение данного тезиса указывается также на то, что с помощью «судейского» права во многом определяется статус государственных служащих Канады, осуществляются конституционные права и свободы граждан, обеспечивается деятельность «правительственных чиновников» и «административных агентств» в рамках закона. Широко распространенное мнение о «судейском» характере общего права, а тем более о приоритете «судейских» норм перед статутными и конституционными нормами некоторые авторы подвергают сомнению. Во-вторых, общее право по сравнению с другими правовыми семьями имеет ярко выраженный «казуальный» характер (case law), это система доминирования «прецедентного» права и полного или почти полного отсутствия «кодифицированного» права, точнее, кодифицированного законодательства. Данная особенность общего права исторически обусловлена преобладанием в нем в течение весьма длительного времени «судейского» права над статутным, или парламентским, правом. Установление жесткого принципа прецедента в деятельности судебной системы Великобритании и других стран, длительное доминирование в них прецедентного права над другими составными частями общего права отнюдь не способствовало, а напротив, объективно препятствовало процессу его унификации и кодификации. Однако это не только не мешало, а наоборот, всячески предполагало, исходя из сугубо практических целей, систематическое упорядочение и обнародование постоянно создаваемых и многократно применяемых судебными инстанциями прецедентов. В силу данных причин в Англии начиная с конца XIII в. и вплоть до первой половины XVI в. систематически собирались и издавались в специальных «Ежегодниках» судебные отчеты. В XVI в. они были заменены частными отчетами, которые, как правило, создавались и публиковались наиболее квалифицированными английскими юристами. Со второй половины XIX в. в Великобритании издаются так называемые «Судебные отчеты», где публикуются решения высших судебных инстанций, выступающие в качестве судебных прецедентов при рассмотрении аналогичных дел. Наряду с этим публикуются также «Еженедельные судебные отчеты», «Всеанглийские судебные отчеты», «Судебные отчеты по Северной Ирландии» и другие подобные издания. В связи с доминирующей ролью прецедентного права в системе общего права английское законодательство, по справедливому замечанию отечественных исследователей, вплоть до начала XIX в. находясь на вторых ролях, представляло собой «постоянно растущее собрание неупорядоченных, плохо согласованных между собой и даже прямо противоречащих одни другим статутов, принимавшихся начиная с XIII в. при самых различных обстоятельствах и нередко продолжавших действовать в совершенно изменившихся исторических условиях». Резкая активизация правотворческой деятельности английского парламента в начале XIX в., обусловленная экономическими (бурный рост промышленного производства и торговли), политическими (реформа избирательной системы 1832 г.) и иными причинами, несомненно, способствовала повышению роли статутного права, быстрому росту количества принимаемых парламентом актов и осознанию необходимости их систематизации и унификации. Как следствие этого в Великобритании в начале XIX в. стали издаваться так называемые консолидированные акты, вбиравшие в себя в упорядоченном виде, применительно к различным правовым институтам, нормы, содержавшиеся в ранее изданных парламентских актах. Среди такого рода актов, изданных в XIX в, законы о семейных отношениях 1857 г., о партнерстве 1890 г., о продаже товаров 1893 г. и многие другие. Фактически это были консолидированные акты с некоторыми элементами кодификации. В конце XIX в. и на всем протяжении XX в., когда потребность в систематизации многочисленных парламентских актов особенно увеличилась, основной формой упорядочения британского законодательства по-прежнему оставалась и остается консолидация. Что же касается такой формы систематизации законодательства, как кодификация, то в Великобритании она практически не получила распространения. Неоднократные попытки кодификации различных отраслей английского права неизменно оказывались неудачными. Так было с попытками разработки и принятия уголовного кодекса во второй половине XIX в. Аналогично обстояло дело и с попытками кодификации других отраслей права. Несколько иначе выглядит процесс кодификации законодательства в других странах общего права, в частности в США. Особые условия развития общего права в этой стране, активная деятельность законодательных органов на уровне федерации и отдельных штатов, приведшая к созданию огромного числа нормативных правовых актов, несвязанность, в отличие от Англии, судебных и иных государственных органов глубокими традициями общего права, которые зачастую препятствуют его кодификации, — все это и многое другое обусловило то, что законодательство приобрело, в отличие от Великобритании, гораздо в большей мере кодифицированный, а не просто консолидированный характер. Начиная с конца XVIII в. и вплоть до второй половины XX в. в США на уровне отдельных штатов были разработаны и приняты «отраслевые» кодексы. Особая активность в области кодификации в течение XIX в. наблюдалась в штате Нью-Йорк, где были подготовлены, а частично и приняты проекты гражданского, уголовного, гражданского процессуального и уголовно-процессуального кодексов. В последующем они послужили своеобразным образцом для разработки и принятия соответствующих кодексов в других штатах. Кодификационная работа в США проводилась не только на уровне отдельных штатов субъектов федерации, но и на уровне самой федерации. Пик ее, если можно говорить о таковом, приходится на XX в. В результате этой работы в 1909 г. был подготовлен и принят федеральный Уголовный кодекс. В 1926 г. был разработан и одобрен федеральный Свод законов, состоящий из 50 «отраслевых» разделов (таких, как «Война и национальная оборона», «Патенты», «Сельское хозяйство» и пр.) и периодически обновляемый каждые шесть лет. В послевоенный период в целях сближения и унификации законодательства отдельных штатов в США был подготовлен и одобрен Единый торговый кодекс (1952 г.), созданы так называемые типовые кодексы по уголовному, уголовно-процессуальному и некоторым другим отраслям права. Однако несмотря на проводившуюся к течение длительного времени в этой стране кодификационную работу, сама кодификация в сознании американского юридического сообщества всегда оставалась чужеродным явлением, некоей фикцией, привнесенной извне, поскольку не законы или отдельные кодексы изначально определяют суть американской правовой системы, а принимаемые высшими судебными инстанциями страны решения. Кроме того, как подмечает Давид Р., говоря об американских кодексах, всегда следует иметь в виду, что они «не идентичны» европейским кодексам. «Их и толкуют иначе». Кроме того, в этих кодексах видят «просто плод консолидации, более или менее удачной, а не основу для выработки и развития нового права, как в странах романо-германской правовой семьи». Презюмируется, что законодатель хотел воспроизвести в кодексе прежние нормы, созданные судебной практикой. Закон не имеет смысла, пока он не истолкован судами. Судебные решения, не ссылающиеся на судебные прецеденты, а только просто применяющие законы, носят исключительный характер. В-третьих, важная особенность общего права по сравнению с романо-германским правом и другими правовыми семьями заключается в том, что в процессе своего возникновения и развития оно было подвержено лишь незначительному влиянию со стороны римского права. Если право наших европейских партнеров вместе с правовой системой Шотландии, пишут по этому поводу английские исследователи, подверглось весьма заметному по глубине, масштабу и последствиям воздействия со стороны римского права, то этого не случилось с английским правом. Причин слабого влияния римского права на общее и в особенности — английское право усматривается довольно много. Но наиболее важные из них сводятся к следующему: а) преимущественно частному характеру римского права, которое не могло быть использовано королевскими (вестминстерскими) судами, решавшими в пределах своей юрисдикции не частные, а публично-правовые споры; б) существовавшим на пути решения норм, институтов, доктрин и принципов римского права в Англии препятствиям в виде не совместимых с римским правом местных традиций и обычаев; в) к особенностям эволюционного развития Англии и ее правовой системы, не вызывавшим необходимости выхода за рамки общего права. Конечно, причин незначительного влияния римского права на английское национальное право, а через него и на все общее право, по всей вероятности, существует несколько. Однако главные из них все же заключаются в «непрерывном (unbroken), исторически последовательном развитии политической и правовой системы Англии, при котором не возникало необходимости искать помощи и поддержки при решении постоянно возникающих проблем за пределами применения принципов общего права или права справедливости». Следовательно, у общего права, развивавшегося на своей собственной социально-экономической, политической, идеологической и концептуальной основе, вовсе не было необходимости «перенимать» и адаптировать применительно к новым историческим условиям издавна сложившиеся и многократно подтвержденные юридической практикой многих стран нормы, институты, доктрины и принципы римского права. Таково мнение многих ученых-юристов, занимающихся проблемами соотношения различных правовых систем, а также вопросами рецепции римского права. Ими традиционно подчеркивается одна из особенностей общего права, заключающаяся в слабом влиянии на него, по сравнению с «романо-германской правовой семьей, со стороны римского права. Вместе с тем по поводу слабой связи и соответственно «слабого влияния» римского права на общее право есть и иные мнения, не совпадающие с традиционными. Суть их сводится к следующему: «Когда говорят, что общее право не вытекает и не подвергается влиянию со стороны римского права, то это касается лишь позднего периода развития последнего». Что же касается раннего («древнего») периода развития римского права, то оно «в отдельных его правовых аспектах и процедурной практики стоит ближе к общему праву, чем даже к современному романо-германскому («цивильному») праву». В-четвертых, отличительной особенностью общего права является придание повышенной роли и значимости процессуальному праву по сравнению с материальным правом. Эта особенность общего права проявилась уже на самых ранних стадиях его становления и развития и в значительной мере сохранила свое значение вплоть до настоящего времени. Одной из причин ее появления и столь длительного сохранения является перманентное доминирование в системе общего права «судейского» права. Относительно слабое развитие законодательства — статутного права в Англии, а позднее и в некоторых других странах общего права давало возможность, а нередко и вынуждало суды формировать в процессе своей повседневной деятельности не только нормы материального, но и процессуального права, уделять повышенное внимание не столько самому судебному решению, сколько, в силу сложившихся традиций, порядку, процедуре принятия этого решения. По мере развития общего права такое положение дел все больше сказывалось не только на судебном и административном процессах, но и на образе мышления самих юристов, имеющих дело с этим правом. Сравнивая образ мышления юристов, работающих в сфере общего права, с традициями юристов континентального права, Р. Давид отмечает, что если «по традиции юристов Европейского континента больше всего интересует материальное право», а на судебную процедуру они обращают меньше внимания, так же как и на все то, что касается судебных доказательств или исполнения судебных решений, то у юристов общего права все обстоит как раз наоборот. Они не признают традиций «ставить право выше процесса», установившихся еще в древности и получивших дальнейшее развитие во многих странах Европейского континента «благодаря университетской подготовке юристов». Они не разделяют взглядов на право как на «нечто подобное моральной теологии». Им чуждо представление о юристе как о человеке, «изучающем образец разума — римское право» и тем самым принципиально отличающемся от практика, который знает «правила судопроизводства, местные акты, но не имеет общей правовой культуры». Этого практика, не без ехидства в адрес англичан замечает француз Р. Давид, на континенте «немного презирают за то, что он не имеет диплома и не знает принципов». Совсем иначе обстоит дело в Англии и других странах общего права. Английское право по своей природе — «это не право, изученное в университете, не право принципов. Наоборот, это право процессуалистов и практиков». Крупный юрист в Англии — это не профессор университета, а судья, вышедший из практиков. Изучение материального права и принципов права в университетах «не дало бы этим юристам ничего нового». Как показывают научные исследования, для английского юриста вплоть до XIX в. главным было уметь найти форму иска обращения в Королевский суд и для избежания тех препятствий процедурного характера, которые могли встретиться ему на этом пути. Самая большая трудность при этом состояла в возбуждении самого судебного процесса, а также в выработке «строгих правил о доказательствах», с тем чтобы вердикт участвующих в процессе «невежественных и впечатлительных присяжных был разумным». Таким образом, для английских юристов, а позднее и для всех юристов общего права процессуальные вопросы логикой развития государственно-правовой жизни в Англии и других странах все больше выдвигались на первый план. Помимо всего прочего, это случилось еще и потому, что английские юристы, будучи весьма благоразумными людьми, хорошо понимали, что «быть правым — это еще мало для того, чтобы добиться удовлетворительного решения». А также потому, что английское материальное право, будучи вплоть до XIX в. «чрезвычайно бесформенным и нечетким», по всем параметрам не могло не уступать процессуальному праву. В настоящее время положение дел в сфере общего и в особенности английского права в определенной мере изменилось. Исследователи отмечают, в частности, что значительно упростилась судебная процедура. «Обогатилось и стало столь же действенным, как и правовые системы континентальной Европы», английское материальное право. Английские юристы стали больше внимания уделять не только изречению конкретных судебных решений, ставших прецедентами, но и анализу конкретных норм, институтов, а также принципов английского права. Однако, несмотря на все эти изменения, «стиль мышления, порожденный вековыми традициями, сохраняется до сих пор». С психологической точки зрения и в других отношениях он особенно ярко проявляется опять же в придании исключительной важности в системе общего права судебной процедуре, процессуальному праву, а тем самым — в определенной недооценке роли и значения материального права. Если юрист континентальной Европы видит в праве некие «принципы социального порядка», принципы политической свободы, говорит о конституционных правах и обязанностях священности и неприкосновенности частной собственности и т. п., оставляя при этом практикам «заботу о проведении этих принципов, прав и свобод в жизнь», то юрист, имеющий дело с общим правом, и в особенности современный английский юрист — «своего рода наследник практиков» — относится ко всему этому совсем иначе, а именно — с большим скепсисом и недоверием. Будучи по профессиональной натуре не только «наследником практиков», но и весьма целеустремленным прагматиком, он с большим недоверием относится ко всякого рода общим правовым положениям, принципам и декларациям, резонно считая их пустыми словами, если в практическом отношении не существует гарантированных способов их осуществления. Все внимание английских юристов, замечает Р. Давид, «веками было обращено на судебную процедуру и очень медленно переносится на само существо права». Если во Франции политические свободы — «объект торжества юридических деклараций», то в Англии эти свободы выступают «в гораздо более скромной форме», хотя они и «эффективнее гарантируются процедурой habeas corpus». В-пятых, важной особенностью общего права, подчеркивающей ее весьма своеобразный, а в целом ряде аспектов — даже уникальный характер, является довольно высокий уровень независимости судебной власти по отношению ко всем другим государственным властям, ее реальная, разносторонне гарантированная самостоятельность как в вопросах организации своей внутренней жизни, так и в отправлении правосудия, в решении относящихся к ее компетенции «внешних» проблем. Разумеется, каждое современное государство, именующее себя цивилизованным и тем самым стремящееся всячески отмежеваться от «нецивилизованных» государств, в конституционных актах или же в текущем законодательстве не только провозглашает, но в ряде случаев юридически гарантирует независимость судебной власти, а вместе с тем и осуществляющих ее судей. Однако из практики многих государств хорошо известно, что одно дело провозглашать и даже формально-юридически гарантировать независимость судебной власти и совсем другое — ее реально осуществлять. В странах общего права, и в особенности в Англии, такого расхождения между словами и делами практически не существует. Суды в Англии, уверенно заявляет Р. Давид, это — «настоящая власть. Именно им Англия обязана созданием общего права и права справедливости; именно они сформировали действующее ныне английское право, так как законодательная и исполнительная власти в этом отношении играли до XX века второстепенную роль». Судебная власть в Англии и ряде других стран общего права, ее действенность и самостоятельность проявляются и в иных отношениях. В частности, в том, что эта власть обладает несомненной прерогативой в процессе создания не только материального права, но и судебных процедур — важнейшей составной части процессуального права. Суды обладают неоспоримым правом (и одновременно — конституционной обязанностью) отправления правосудия. Согласно сложившейся традиции и обычаям суды Англии наделяются прерогативой повседневного контроля за рассмотрением «юридических» споров, возникающих между различными субъектами правоотношений— юридическими и физическими лицами. Наконец, на суды общего права возлагаются весьма широкие и действенные по своему характеру полномочия, позволяющие судебной власти оказывать огромное влияние не только на процесс развития правовой системы, на и на само общество и государство, — полномочия, связанные с толкованием законодательных актов и решением вопроса об их конституционности. Значительная роль судов общего права в обществе и их высокий уровень относительной самостоятельности проявляются и в других отношениях. Реальный характер выполняемых ими функций традиционно обеспечивается многими средствами или факторами — материальными, правовыми, моральными и иными. Среди них в качестве иллюстрации можно указать на такие, в частности, как существование широко признанной концепции независимой судебной власти в Великобритании и других странах общего права. «Судейская независимость» при этом обычно рассматривается и теоретиками права, и практиками не иначе как «проявление одного из аспектов» теории, а вместе с ней и практики разделения властей. Такой подход к судебной власти позволяет теоретически обосновать и тем самым фактически оправдать правомерность и разумность с точки зрения интересов всего общества и государства построения таких отношений между различными государственными властями, при которых судебная власть в процессе своей деятельности была бы застрахована «как от контроля со стороны законодательной власти, так и от вмешательства со стороны правительства». Подобный характер отношений вовсе не означает абсолютизацию судебной власти и непризнание укоренившейся в Англии и некоторых других странах доктрины «суверенитета парламента». Поддержанию реальной самостоятельности судебных органов в системе общего права способствуют материальные факторы (высокая техническая оснащенность, благоустроенные здания и отдельные помещения, относительно высокая оплата труда судей и т. п.) и исторически сложившиеся традиции. Следствием этих факторов и традиций стало то, что если в странах континентального права судьи, имея достаточно высокий престиж и гарантии безопасности своей деятельности, тем не менее получают за свой труд «более чем скромную заработную плату», то в странах общего права дело обстоит совсем наоборот. Далее. Если в странах континентального права в силу «коллегиального характера судебной системы и судебной процедуры» судья всегда остается как бы незаметной персоной, «анонимным», а сама судейская должность почти не привлекает «выдающихся юристов-профессионалов», то в странах общего права все выглядит совсем иначе. А именно — здесь всегда имеет место борьба различных точек зрения и мнений. У каждого судьи по особому делу есть свое собственное персональное суждение, отражающееся в судебном решении. Судебная деятельность привлекает к себе наиболее выдающихся личностей, способных внести «существенный вклад в развитие общего права». Поддержанию высокого уровня самостоятельности судебных органов и их независимости от других государственных органов в странах общего права способствует также, с одной стороны, традиционная для них корпоративная организованность и солидарность в своих действиях друг с другом, а с другой — законодательно закрепленный «судейский иммунитет». Корпоративность и организованность английских юристов, объединение «класса юристов» в своеобразные профессиональные гильдии позволили им уже в ранней истории развития Англии оказывать огромное влияние ни политическую и правовую сферы жизни общества, в значительной степени предопределять основные тенденции развития права. Правовая и социально-политическая значимость корпоративных объединений юристов Великобритании (корпорация барристеров, корпорация солиситоров и т. п.) и других стран общего права в определенной мере сохраняется и поныне. Несомненно, она способствует укреплению самостоятельности судебной власти и ее функциональной независимости от других государственных властей. Этому же в не меньшей мере способствует и существующий в Англии, а также в некоторых других странах общего права так называемый судейский суверенитет. В отношении судей Верховного суда он является полным и распространяется на них в любой сфере их деятельности и любой ситуации. Относительно же судей нижестоящих судов судейский иммунитет носит ограниченный характер и распространяется на них лишь в пределах их непосредственной компетенции (юрисдикции). Наконец, говоря о факторах, способствующих поддержанию высокого уровня самостоятельности судебной власти и осуществляющих ее органов в странах общего права, нельзя не упомянуть и о моральной стороне дела, о моральных факторах, способствующих укреплению и сохранению ее независимости. Конечно, судебная власть в этих странах, так же как и в других странах, не всегда отличалась безупречностью. Об этом свидетельствуют факты предвзятого отношения судебных органов США, Канады, Австралии и ряда других стран в послевоенный период к так называемым подрывным элементам — лицам и организациям, противостоящим правящим режимам, а также организованные на них с помощью судов гонения. Однако подобного рода активность судебных органов, рассматривавшаяся в либеральных западных изданиях как некий весьма досадный эпизод в их повседневной «праведной» деятельности, в целом отнюдь не подорвала доверия к ним со стороны населения. В особенности это касается высших судебных инстанций и судей в Англии, добрая репутация которых поддерживается не только правовыми средствами (любая форма проявления неуважения к суду преследуется по закону), но и неправовыми, в частности средствами морали, традициями и обычаями. В качестве одного из примеров можно сослаться на подобного рода обычай, запрещающий членам Палаты общин — нижней палаты парламента — подвергать персональной критике любого из членов Палаты лордов — верхней палаты парламента и одновременно высшей судебной инстанции, рассматривающей жалобы на решения Апелляционного суда, поскольку это может подорвать его доброе имя и престиж. При этом критикуется не судья — член Палаты лордов, рассматривавший то или иное дело, а «правовые принципы и взгляды», легшие в основу рассматриваемого дела. В-шестых, одной из особенностей общего права, прежде всего применительно к Великобритании, является обвинительный характер судебного процесса. В отличие от других правовых систем, где на суд возлагается обязанность как сбора, так и оценки собранных доказательств (по западной терминологии — «инквизиторский» процесс), судебный процесс в странах общего права носит иной, обвинительный (accusatorial) характер. В соответствии с уголовно-процессуальными и гражданско-процессуальными нормами обязательства по сбору доказательств возлагаются на стороны — участники процесса, а суд (судья) при этом «остается нейтральным, заслушивает и оценивает аргументы обеих сторон». Обвинительный характер процесса в Англии, прослеживающийся на протяжении многих веков, имел определенные последствия как для самой судебной, так и для правовой системы страны. В частности, «в силу обвинительного характера процесса в Англии не получил развития институт государственного обвинения, представленный особыми должностными лицами». Вместо него в стране начиная с XIII в. появились и действуют профессиональные правозащитники (правозаступники), которые подразделяются на две категории — барристеры и солиситоры (атторнеи). Юристы каждой из этих категорий, в отличие от юристов ряда стран романо-германского права, не являются государственными служащими и «не руководствуются в своей юридической деятельности какими бы то ни было политическими соображениями». Помимо названных особенностей общего права в специальной отечественной и зарубежной литературе выделяются и другие. Указывается, в частности, на насильственный («экспансионистский») характер распространения в мире общего права вместе с расширением территории Британской империи. Обращается внимание на то обстоятельство, что значительная часть печатной юридической продукции в виде актов парламента, решений судов, книг, юридических журналов и т. п. находится в частных руках. Выделяется такая особенность общего права, как непрерывность его исторического развития и совершенствования. § 2. Становление и развитие общего праваГлубокое и разностороннее изучение общего права с неизбежностью предполагает знание его истории. Исторический подход к общему праву позволяет глубже понять основные причины и условия его возникновения и тенденции его развития, характер и особенности его применения. Рассмотрение общего права сквозь призму его истории дает возможность исследовать его не только в статике, но и в динамике, проследить эволюционные изменения общего права, глубже понять, чем это право было раньше и чем оно стало сейчас. Разумеется, исторический подход важен в процессе исследования любой национальной правовой системы и правовой семьи. Но особенно он необходим при изучении такой богатейшей своими историческими, национальными, правовыми и иными традициями и обычаями правовой семьи, какой является общее право. При изучении английского права — своеобразной модели общего права, писал в связи с этим Р. Давид, «знание истории еще более необходимо», чем при изучении, скажем, французского права. Именно исторический подход к общему праву позволяет мысленно охватить его единым взглядом и исследовать весь процесс его возникновения и развития как естественный, целостный процесс; помогает определить те движущие силы, объективные и субъективные факторы, которые лежали в основе эволюции общего права и оказывали на него решающее влияние на всем пути его становления и развития. Наконец, исторический подход дает возможность установить те наиболее важные и наиболее характерные для всего общего права особенности и черты, которые способствовали его многовековому развитию и совершенствованию. В научной литературе указывается, в частности, на такие три его характеристики, обеспечившие многовековую «экспансию и развитие системы общего права», как: 1) «его жизнестойкость и способность к существенным изменениям» и приспособлению к изменяющейся среде; 2) «прагматичность и качественность» системы общего права, обеспечиваемые повседневной правотворческой и правоприменительной деятельностью судов; 3) неразрывная связь норм общего права с нормами морали, широкая опора его в процессе развития и применения на моральные императивы. Наряду с назваными, безусловно, имеется ряд и других особенностей и черт общего права, обеспечивающих на протяжении многих веков его непрерывное развитие и совершенствование. Наиболее глубоко и разносторонне они познаются в историческом аспекте. Как уже было отмечено, история общего права — история его возникновения и развития в значительной мере была и остается историей английского права. И дело не только в том, что вплоть до XVIII в. общее право развивалось в пределах территории Великобритании, а затем было «перенесено» в США, Канаду, Австралию и другие страны. Суть вопроса еще и в том, что даже после подобной экспансии общего права английское право в качестве исторической модели, «образца» продолжало доминировать в системе общего права. Исходя из этого всю историю общего права в значительной ее части следует рассматривать исключительно как историю английского права, а затем, со времени распространения общего права на другие страны, и как историю общего права других стран. В научной литературе всю историю развития общего права условно подразделяют на четыре основных периода. Первый период — период формирования предпосылок возникновения общего права, хронологически исчисляется вплоть до 1066 г. Второй — период становления и утверждения общего права с 1066 г., когда Англия была завоевана нормандцами, по 1485 г., когда в стране была установлена династия Тюдоров. Третий период — период расцвета общего права в Англии — охватывает исторический отрезок времени с 1485 по 1832 г. Наконец, четвертый период развития общего права — период его сосуществования с быстро развивающимся статутным правом и приспособления его к радикально меняющейся официальной (государственной) среде (повышение роли парламента, усиление государственной администрации и т. п.), хронологически определяется с 1832 г. и до настоящего времени. Рассмотрим каждый из этих периодов. Внимание! Авторские права на книгу "Сравнительное правоведение. Учебник. 2-е издание" (Марченко М.Н.) охраняются законодательством! |
||||||||||||||||||||||
