Советское и постсоветское государство и право (сравнительно-правовое исследование). Учебное пособие

Марченко М.Н.

Возрастное ограничение: 0+ Жанр: Юридическая Издательство: Проспект Дата размещения: 13.04.2017 ISBN: 9785392244133 Язык: Объем текста: 403 стр. Формат: epub

Оглавление

Введение

Глава 1. Методология сравнительного исследования советского и постсоветского государства и права

Глава 2. Возникновение и становление советского и постсоветского государств

Глава 3. Советское и постсоветское государство: общее и особенное

Глава 4. Государственно-правовые доктрины советского и постсоветского периодов развития общества

Глава 5. Советская и постсоветская правовые системы

Глава 6. Основные тенденции развития российского государства и права на современном этапе

Глава 7. О перспективах развития российского общества, государства и права

Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгу

Глава 1.
Методология сравнительного исследования советского и постсоветского государства и права

§ 1. Понятие и особенности методологии сравнительного познания советскогои постсоветского государства и права

1. Независимо от того, об исследовании каких социальных явлений, институтов или учреждений идет речь, глубокое и разностороннее познание их с неизбежностью предполагает применение соответствующей методологии.

Это прописная, азбучная истина, по поводу которой еще в начале ХХ в. известный немецкий теоретик государства и права, профессор Гейдельбергского университета Г. Еллинек замечал, что «всякий, приступающий к исследованию основных социальных проблем, не может не почувствовать с первых же шагов отсутствия глубоко продуманной методологии».

Основная причина традиционно повышенного внимания к методологии познания государственно-правовых, политических или иных явлений, институтов и учреждений заключается не только в ее теоретической, но и в огромной практической значимости, в использовании методологически важных положений не только, скажем, в правотворческой или иной деятельности советского или постсоветского государства, но и в их правоприменительной и иной практической деятельности.

В отечественной и зарубежной литературе, несмотря на долговременный и устойчивый интерес к методологически важным проблемам, до настоящего времени не сложилось единого представления о методологии. Как и раньше, в этом отношении, писал в свое время Г. Еллинек, господствует «величайшая путаница, так как значительная часть авторов — в том числе и такие, которым мы обязаны весьма плодотворными исследованиями детальных вопросов — вообще не уяснят себе, с какими трудностями связано изучение основных феноменов, с какими приходится считаться тонкими различиями, как велик именно в этой области соблазн принять образы и аналогии за реальные истины».

В современных отечественных и зарубежных исследованиях методология, как правило, представляется в двух смыслах, а именно: как совокупность познавательных средств, методов, приемов, используемых в процессе изучения той или иной материи, и как область знания, изу­чающая методы, средства, предпосылки и принципы организации познавательной и практически-преобразующей деятельности.

Иногда методология представляется просто в виде «науки и методах», в виде теории или учения о методах. Также высказывается мнение, и как представляется, не без оснований, о том, что помимо учения о методах методология включает в себя «мировоззренческую позицию самого исследования». Ведь общеизвестно, что метод как способ, средство познания вырабатывается и определяется, а методология как наука и учение о методах формируется и развивается не сама по себе, а благодаря усилиям исследователя, который, имея свой взгляд на происходящее в мире, осознанно или стихийно целиком переносит его на рассматриваемую материю.

Помимо сказанного, методология нередко отождествляется с «общетеоретическими проблемами любой науки», с философией, с историческим материализмом или с диалектикой.

Кроме названных, в научной литературе высказываются и другие, довольно противоречивые мнения как относительно понятия, так и содержания методологии как общенаучного феномена.

Однако несмотря на разнобой во мнениях и наличие различных представлений о методологии, все эти мнения и представления в конечном счете исходят из существования в структуре и содержании данного феномена ряда общих компонентов.

2. Среди них следует указать прежде всего на такие составляющие сердцевину и одновременно — основу методологии компоненты, как различные методы и подходы, используемые в процессе познания государственно-правовой или иной материи.

При этом общее понятие метода, разработанное и используемое философами и учеными на протяжении многих столетий, сводится к тому, что это «способ достижения цели, определенным образом упорядоченная деятельность»; это средство познания и «воспроизведения в мышлении изучаемого предмета»; наконец, что это, по словам западных авторов, «манера, стиль и путь» познания исследуемой материи.

В структуре и содержании метода рядом исследователей выделяются различные уровни, или аспекты, обусловливающие двойное его понимание и толкование как «системы конкретных способов и принципов достижения поставленной цели исследования» и как «системы инструментов (средств)».

В процессе исследования советского и постсоветского государства, так же как и в процессе познания любой иной государственно-правовой и неправовой материи, следует проводить различие между методом изу­чения предмета и методологическим подходом, с одной стороны, а также методом и методологией познания искомой материи — с другой.

По сравнению с методом исследования как способом, средством или приемом познания методологический подход рассматривается в виде некоего направления, исходного начала и вместе с тем общей стратегии и «методологической ориентации» в процессе исследования как государственно-правовых, так и неправовых явлений.

Акцентируя внимание на том, что в научном процессе методологический подход «редуцированно (упрощенно) представляет метод в виде принципиальных категорий, устанавливающих предметную ориентацию науки» и что он служит «функциональным элементом метода, транслируемым из других наук», исследователи отмечают, что в отличие от метода методологический подход выделяется тем, что: а) применяется функционально, с учетом целей и задач изучения, а также соответствия средств других наук предмету исследования; б) включает элементы метода других наук (метанаучное знание) и в) не оформлен в виде теории, как свойственно методу.

В научной литературе обычно выделяются такие подходы, как структурно-функциональный, антропологический, институциональный, социокультурный, аксиологический, генетический и др.

3. Кроме методов и методологических подходов важное место в содержании методологии занимают такие компоненты, как всеобщие принципы познания, которые свойственны процессу познания, любых государственно-правовых и иных явлений, и мировоззренческие позиции (мировоззрение) исследователей.

В отличие от всех других компонентов методологии, носящих объективный характер, мировоззрение как ее неотъемлемая составная часть имеет субъективный характер.

Применительно к процессу познания советского и постсоветского государства, равно как и любой иной, в данном случае — государственно-правовой материи, опираясь на тот фактический (эмпирический) материал и на те теоретические «наработки», которые были сделаны в данной области во все предшествующие периоды, исследователь в силу самой природы и логики мышления руководствуется при этом своим мировоззрением.

Наряду с эмпирической базой последнее, представляющее собой «систему принципов, взглядов, ценностей, идеалов и убеждений, определяющих как отношение к действительности, общее понимание мира, так и жизненные позиции, программы деятельности людей», играет в этом процессе весьма важную роль.

С глубокой древности и вплоть до наших дней именно мировоззрение, сформированное в определенной исторической среде, предопределяло характер восприятия и отношения человека к государству, праву, государственной власти, к правам и свободам, а также ко всему тому, что впоследствии рассматривалось в виде неотъемлемых их «атрибутов».

В зависимости от особенностей мировоззрения на разных этапах развития общества по-разному воспринимались и представлялись не только общие гуманистические идеи, но и идеи самого государства.

При этом речь идет не только и даже не столько о «резонансном» во все времена религиозном мировоззрении, сколько о светском восприятии данного феномена. Больше того, речь идет не столько о современном этапе развития того или иного государства, включая российское постсоветское государство, идеи и практика которого во многом несовместимы с идеями и практикой предшествовавшего ему советского государства, сколько о государственных образованиях, существовавших на разных этапах развития общества.

Широко известно, что если в силу мировоззренческих причин, одними авторами — мыслителями разных времен государство воспринималось в сугубо позитивном, благосклонном к человеку и его окружению виде, то другими оно рассматривалось в несколько ином, а именно — в сугубо негативном или полунегативном плане.

Чтобы убедиться в этом, достаточно обратиться, в частности, к мировоззренческой позиции таких мыслителей, как Демокрит, считавший, что «интересы государства должно ставить выше всего прочего, и должно заботиться, чтобы оно хорошо управлялось»; Цицерон, исходивший из того, что «государство есть достояние народа, а народ — не любое соединение людей, собранных вместе не каким бы то ни было образом, а соединение многих людей, связанных между собой согласием в вопросах права и общностью интересов»; Аристотель, развивавший идеи о том, что «государство принадлежит к тому, что существует по природе, и что человек по природе своей есть существо политическое, а тот, кто в силу своей природы, а не вследствие случайных обстоятельств живет вне государства, либо недоразвитое в нравственном смысле существо, либо сверхчеловек»; и др.

Нетрудно заметить, что мировоззренческие позиции названных и многих других мыслителей по отношению к государству, независимо от его формы, типа и других особенностей, сводились в основном, а в ряде случаев — исключительно к его позитивной оценке, к восприятию государства не иначе, как весьма важного и совершенно необходимого для последовательного развития и совершенствования общества института.

Напротив, мировоззренческие позиции ряда других мыслителей строились на негативном или полунегативном восприятии государства, рассмотрении его в виде некоего отрицательного явления по отношению к обществу — к процессу его существования и функционирования.

В качестве примера можно сослаться на соответствующую мировоззренческую позицию Ницше, повествующего устами своего героя Заратустры о том, что государство — это «ловушка для многих», что «государство лжет на всех языках о добре и зле», что «все в нем поддельно», «поддельна даже утроба его» и что поскольку в мире «рождается слишком много людей», то «для лишних изобретено государство» и т. д.

Одним из примеров негативного восприятия государства могут служить также мировоззренческие позиции сторонников анархизма. Весьма характерными при этом являются высказывания П. Кропоткина, теоретика анархизма, по поводу того, что «государство, как и частная собственность, деморализует человека и противостоит прогрессу» и что «государство — это покровитель крепостного права, покровитель мироедства, заступник хищничества, защитник собственности, основанной на захвате чуждой земли и чужого труда», и т. п.

Разноречивые мировоззренческие позиции проявлялись на протяжении всей истории развития человечества не только по отношению к государству, процессу его познания и соответственно к процессу формирования его теории, но и по отношению к другим государственно-правовым феноменам, таким, в частности, как государственная власть, право, государственное управление, права человека и др.

Руководствуясь соответствующими мировоззренческими установками в процессе рассмотрения государственной власти и управления, Цицерон считал, в частности, что несомненным благом государства является то, что его власть «вручена мудрости наилучших людей — тем более что сама природа устроила так, что не только люди, превосходящие других своей доблестью и мужеством, должны главенствовать над более слабыми, но и эти последние охотно повинуются первым».

Древний китайских философ и политический деятель Мо-Цзы в своих суждениях относительно разумной государственной власти и управления страной исходил из презумпции того, что «благородный правитель непременно должен иметь усердных прямодушных слуг. Верхи должны иметь подчиненных, которые говорят правду в глаза». И когда «в продолжительном обсуждении мнения советников и правителя расходятся, то правитель должен почтительно слушать, когда говорят правду в глаза».

Почему, задавался он при этом извечным, дошедшим до наших дней вопросом, «нынешние большие люди», если они действительно хотят, «чтобы в их государствах был порядок, и желают сохранить престол и не утратить поддержку простолюдинов», «не исследуют вопрос о том, что почитание мудрости является основой управления».

Аналогичными в мировоззренческом плане, теоретически и практически важными вопросами в отношении государственной власти и управления в разное время задавались также многие другие авторы — философы и политические деятели.

Весьма злободневными и поучительными вплоть до настоящего времени являются, в частности, рассуждения и выводы древнекитайского философа, одного из теоретиков легистской школы права Хань Фэя относительно того, что для государства «главная беда тогда, когда крупные чиновники захватывают слишком большую власть», когда они «морочат государя ради личных выгод» и когда при совершении «тяжкого преступления» чиновником «государь не пресекает его». В этом, заключает автор, состоит «крупная ошибка», и «если позволять, чтобы наверху крупные ошибки допускал государь, внизу тяжкие преступления совершали чиновники, да еще — требовать при этом, чтобы государство не погибло, то это недопустимо».

Не менее поучительными в рассматриваемом плане являются мировоззренческие установки другого древнекитайского философа, основателя даосизма Лао-Цзы и его рассуждения относительно лучшего управления государством и «лучшего правителя», в котором «народ знает лишь то, что он существует». «Несколько хуже те правители, — заключает автор, — которые требуют от народа их любить и возвышать. Еще хуже те правители, которых народ боится, и хуже всех те правители, которых народ презирает».

Согласно мировоззрению философа, которое наиболее полно и ярко проявилось в его основном трактате «Дао Дэ Цзин», управление государством должно быть не только профессиональным, но и естественным, олицетворяющим собой «высшую добродетель и естественную справедливость».

Выступая против социально-политического и экономического неравенства людей, Лао-Цзы образно рассматривал «высшую добродетель подобно воде», которая «приносит пользу всем существам и не борется с ними», и считал, защищая народ, что он страдает и голодает «от того, что власти берут слишком много налогов».

Подобно той весьма значительной роли, которую играют мировоззренческие установки в процессе выработки «универсального» представления и познания государства, государственной власти и государственного управления, не менее важное влияние они оказывают также на процесс познания правовой материи и, в частности, прав человека.

Именно мировоззренческие установки, обусловленные определенными, весьма разнообразными материальными, духовными и иными ценностями и интересами, на протяжении всей истории развития государства и права играли решающую роль как в процессе выработки многочисленных теорий происхождения и сущности объективного права, так и в процессе формирования «универсальных» представлений о правах человека и в целом о субъективном праве.

В зависимости от мировоззренческих позиций и убеждения в том, что «по природе мы все во всех отношениях равны», поскольку «у всех людей нужды от природы одинаковы»: «мы все одинаково дышим воздухом — через рот и нос и едим мы все одинаково — при помощи рук», софист Антифонт, например, считал, что в тех случаях, когда «мы уважаем и чтим» только «тех, которые происходят от знатных родителей», и «не уважаем и не почитаем тех, которые не из знатного дома», то мы поступаем «по отношению друг к другу как варвары».

В то же время Аристотель, руководствуясь своими мировоззренческими установками, считал, что люди по своей природе далеко не одинаковы, что «одни люди повсюду рабы, другие же нигде таковыми не бывали». Широко известны его сентенции, отражающие его политико-правовые взгляды относительно того, что раб «является некоей частью господина, как бы одушевленной, хотя и отдельной, частью его тела» и что «господином называют не за знания, а за природные свойства».

4. Различные мировоззренческие позиции в отношении государственно-правовых явлений, институтов и учреждений предопределяли процесс их формирования и разностороннего познания не только на ранних, но и на всех последующих, включая современный, этапах развития общества, государства и права.

Будучи порожденными той или иной конкретной окружающей средой и отражающими те или иные ценности и интересы, они неизменно сочетали в себе определенные «государственно-правовые» знания и убеждения. При этом знания всегда выступали и выступают как преимущественно содержательный компонент мировоззрения, а убеждения — в основном как эмоциональное и нравственное отношение лица или сообщества к предмету познания и к накопленным о нем знаниям.

Процесс исследования постсоветского государства в его сравнении с советским государством, равно как и методология его познания в этом плане не являются исключением. Мировоззрение, выступающее в структуре методологии в виде субъективной стороны, играет в этом процессе, как было отмечено раньше, далеко не второстепенную роль. В нем, как и в любых иных мировоззренческих установках, органически сочетаются элементы знания о российском государстве, полученные на разных этапах развития общества, с компонентами убеждения.

Хотя по логике вещей уровень знаний о государственно-правовой материи должен сочетаться с уровнем соответствующего, желательно для власть имущих позитивного, апологетического по отношению к «их» государству и праву, убеждения. Однако это не всегда так: история дает много примеров исключения из этого правила.

Одним из них является постсоветское государство 1990-х — начала 2000-х гг., когда о нем как о правовом, демократическом и социальном государстве говорилось и писалось в апологетическом духе, особенно на официальном и полуофициальном уровнях довольного много, а убежденности в сказанном, судя по жизненным реалиям, было ничтожно мало.

В определенной мере подобная ситуация сохраняется и в последующие годы, где, по наблюдению публициста, с которым трудно не согласиться, российская, особенно исполнительно-распорядительная власть — это «вещь в себе»: для себя живет, в угоду себе правит, а получив ядерную державу, может оставить после себя «лапотную деревню». «Россия большая, а уместилась в кармане олигархов», которые «держат в руках ресурсы нашей страны», зачастую проживая между тем со своими домочадцами в других странах».

5. Каковы особенности методологии сравнительного познания советского и постсоветского государства и права и чем они предопределяются?

Отвечая на эти и им подобные вопросы, следует обратить внимание прежде всего на то, что как сама методология, выступающая в виде общенаучного феномена, так и ее те или иные особенности, не возникают и не проявляются сами по себе, а порождаются, точнее — обуславливаются в своем появлении теми признаками и свойствами, которые присущи исследуемому объекту.

Применительно к советскому и постсоветскому государствам, рассматриваемым в сравнительном плане, такими их признаками и свойствами, порождающими особенности методологии их познания, являются следующие:

а) их исторический характер, выражающийся в том, что они возникают и развиваются лишь на определенном историческом этапе эволюции российского общества, предопределяющего, наряду с его экономическим базисом, не только сущность, содержание, формы и другие параметры этих государств, но и все особенности методологии их познания;

б) системный характер рассматриваемых государств, свидетельствующий о том, что они в институциональном, функциональном и ином измерении представляют собой не случайный набор институтов, а равно как и других компонентов, а являются их строго упорядоченной совокупностью — органической системой, элементы которой строго согласуются друг с другом и дополняют друг друга;

в) однопорядковость и, соответственно, сравниваемость между собой исследуемых государств, имея в виду, что при всех своих сходствах и различиях они всегда были и остаются именно государственными, а не экономическими или иными образованиями, которые соотносятся друг с другом не только как однопорядковые, но и как равнозначные по своим общесоциальным установкам и своему назначению;

Юридическая Марченко М.Н. Советское и постсоветское государство и право (сравнительно-правовое исследование). Учебное пособие

Юридическая Марченко М.Н. Советское и постсоветское государство и право (сравнительно-правовое исследование). Учебное пособие

В работе рассматривается широкий круг вопросов, касающихся развития российского государства и права в советский и постсоветский периоды. Среди них вопросы методологии сравнительного исследования советской и постсоветской государственно-правовых систем; вопросы, касающиеся процессов возникновения, социально-классовой сущности и содержания рассматриваемых систем, а также вопросы их функционирования.<br /> Особое внимание уделяется рассмотрению тенденций развития российского государства и права на современном этапе развития российского общества.<br /> Для преподавателей, студентов, научных работников, слушателей и аспирантов юридических вузов.