Право международной ответственности. Учебник

Кешнер М.В.

Возрастное ограничение: 0+ Жанр: Юридическая Издательство: Проспект Дата размещения: 10.03.2017 ISBN: 9785392243655 Язык: Объем текста: 261 стр. Формат: epub

Оглавление

Предисловие

Введение

Глава 1. Международная ответственность: сущностные черты

Глава 2. Международно-противоправное деяние государства

Глава 3. Содержание международной ответственности государств

Глава 4. Имплементация ответственности государств

Глава 5. Международные санкции и контрмеры как формы имплементации международной ответственности

Глава 6. Ответственность международных организаций

Глоссарий

Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгу

Глава 5.
Международные санкции и контрмеры как формы имплементации международной ответственности

5.1. Проблема применения мер принуждения

Проблема применения мер принуждения является одной из наиболее сложных в международном праве. Ссылаясь на отсутствие централизованного аппарата принуждения, многие мыслители прошлого отрицали юридический характер этого права, называя его позитивной моралью. Вопрос ставился следующим образом: всякое право обеспечивается принуждением, если в международном праве принуждение отсутствует, то можно ли считать его правом? Э. де Ваттель писал: «Когда нельзя прибегнуть к принуждению, чтобы заставить уважать свое право, осуществимость этого права оказывается весьма сомнительной».

В настоящее время вопрос о принуждении в международном праве также сохраняет свое значение. Так, А. Н. Талалаев замечает: «Если бы в международных отношениях отсутствовала возможность принудительного государственного осуществления международно-правовых норм, то нельзя было бы говорить о существовании международного права вообще».

Следует отметить, что доктрине известно и мнение, сторонники которого отрицали необходимость принуждения в международном праве. Подобное мнение высказывалось и в отечественной литературе. Г. П. Задорожный писал: «Встать на точку зрения, что международное право немыслимо без принуждения, значит, отрицать международное право как таковое в основной, повседневной и наиболее обширной области его применения, а именно в области мирных и дружественных отношений между государствами». Однако данный подход не нашел широкого признания в доктрине.

Принуждение свойственно любым типам и системам права как специфичный метод правоохраны и правоприменения. Ubi jus, ibi remedies — где право, там и средства его обеспечения. В рамках каждого правопорядка всегда функционирует отражающий его особенности и организованный применительно к нему механизм принуждения. Это обусловлено природой права вообще и международного права в частности. Данное положение имеет широкое признание. В той или иной форме его поддерживают представители различных школ и направлений доктрины международного права, в частности Л. Оппенгейм, Г. Кельзен, Дж. Кунц , Д. Б. Левин, В. Давид.

Как известно, каждая правовая система, в рамках какого бы типа права она не существовала, есть система юридически обязательных для ее субъектов нормативных предписаний и поэтому обладает принудительными свойствами в самом широком понимании. Одно из важнейших проявлений этих свойств состоит в том, что правовые нормы в той или иной форме предусматривают возможность применения конкретных принудительных мер по отношению к любому субъекту в случае несоблюдения им своих обязательств или злоупотребления своими правами в ущерб правам и интересам других субъектов. Не является исключением и система норм международного права, согласно которым охрана прав и интересов его субъектов может осуществляться посредством принуждения.

Понятие принуждения в международном праве самым тесным образом связано с понятием силы, но не тождественно ему. В сфере межгосударственного общения понятие «сила» охватывает насильственные меры главным образом военного, политического и экономического порядка.

Такое понимание силы подтверждают многие международные акты, в частности Декларация о принципах международного права. Применение силы в межгосударственных отношениях всегда выливается в насильственные меры, которые, в зависимости от обстоятельств, могут иметь правомерный или неправомерный характер. Лишь дозволенное нормами международного права применение силы является принуждением в юридическом смысле. Как отмечает И. И. Лукашук, «допускаемое международным правом принуждение представляет собой не насилие, а одно из средств реализации права. Его необходимый признак ‒ правомерность. Принуждение должно быть правомерным как по основанию, так и по методам и объему. Правомерность определяется в первую очередь основными целями и принципами международного права». Соответственно недозволенное международным правом применение силы представляет собой насильственный произвол.

Современное международное право поставило вне закона насильственный произвол в межгосударственных отношениях, и характерной его чертой является все более основательная регламентация применения мер принуждения. «Сейчас вряд ли можно обнаружить какую-либо разновидность применения силы в межгосударственных отношениях, которая бы не выходила за пределы международного права», ‒ подчеркивает С. В. Черниченко.

Важнейшими проявлениями принуждения в межгосударственных отношениях выступают международные санкции и контрмеры, которые играют непосредственную роль в охране международного правопорядка, поскольку с их помощью субъекты международного права реагируют на международные правонарушения. В этом кроются истоки качественного юридического различия между санкционным принуждением и насильственным произволом: если конкретные меры санкционного принуждения являются правомерной реакцией на международное правонарушение, то акты насильственного произвола всегда представляют собой правонарушения, создающие предпосылки для применения международных санкций.

Применение санкционного принуждения в международных отношениях обусловлено не только субъективной необходимостью защиты каждым из субъектов международного права своих прав, но и их объективной коллективной заинтересованностью в поддержании международного правопорядка в целом, не мыслимого без соблюдения государствами своих международных обязательств. Именно объективная потребность субъектов международного права в стабильности международного правопорядка заставляет их, когда это необходимо, применять санкционное принуждение.

Принуждение в международном праве имеет свои особенности, предопределяемые прежде всего характером межгосударственных отношений и методами их правового регулирования. Как равносуверенные субъекты международного права, государства не подчиняются друг другу, и их отношения носят ярко выраженный координационный характер. Вместе с тем с целью повышения эффективности управления межгосударственным сотрудничеством государства создали систему международных организаций, наделив их нормотворческой и правоприменительной компетенцией. Вследствие этого, наряду с традиционно координационными связями, присущими отношениям равносуверенных государств, возникли определенные субординационные элементы, характеризующие отношения между государствами и международными организациями и между самими международными организациями.

Одна из главных особенностей механизма функционирования международного права состоит в отсутствии централизованного аппарата принуждения, способного принуждать государства к соблюдению норм международного права. В силу этого принуждение в случае необходимости осуществляется децентрализованно (индивидуально) государствами, используя механизм контрмер и централизованно (коллективно) при помощи институционального механизма международных организаций посредством международных санкций.

Необходимо отметить, что международные организации играют все более существенную роль в обеспечении уважения к международному праву. Это обстоятельство отмечается многими известными специалистами в области права международных организаций. Е. А. Шибаева пишет: «Одним из существенных направлений развития международных организаций является увеличение их роли в обеспечении принуждения к соблюдению норм международного права».

До сравнительно недавнего времени в доктрине и практике существовала концепция «самопомощи». Значительное внимание концепции самопомощи уделили отечественные авторы. Даже такие специалисты по вопросам международной ответственности, как П. Курис и В. А. Василенко, обосновывали понятие самопомощи. П. Курис утверждал, что «самопомощь является понятием собирательного характера, объединяющим и реторсии и репрессалии, которые, будучи отдельными видами самопомощи, не исчерпывают, однако, всего содержания этого института».

Согласно этой концепции государства были вправе защищать свои права такими мерами, которые они считали целесообразными, без каких-либо ограничений. Г. Кельзен полагал, что, несмотря на отсутствие механизма исполнительной и судебной власти на международной арене, международное право может обоснованно считаться «правом» именно потому, что оно разрешает жертве противоправного деяния брать правосудие в свои руки.

При этом в международной доктрине и практике, особенно до принятия Устава ООН, наблюдалась тенденция рассматривать в качестве мер самопомощи практически любые насильственные действия, применение которых обосновывалось ссылками на крайнюю необходимость и которые в юридическом плане охватывало понятие «самооборона по общему международному праву». Данное понятие также обозначали терминами «самозащита», «необходимая оборона», «законная оборона». «Независимо от того, какую форму приобретала фактическая защита и какие обоснования приводились государствами в конкретных ситуациях, межгосударственная практика того времени устойчиво объединяла все эти случаи ссылками на самооборону», — отмечает Э. И. Скакунов.

В соответствии с нормами международного права до 1917 г. любой вопрос, затрагивающий суверенные права государства, в сфере международных отношений мог быть разрешен с помощью фактических средств защиты, поскольку тогдашнее международное право практически не знало принципа ненападения и признавало войну хотя и крайним, но допустимым средством урегулирования межгосударственных споров. Г. Гроций писал: «Право народов, установленное волею, а также законы и обычаи всех народов, как об этом в достаточной мере свидетельствует история, отнюдь не осуждают войны».

Кроме войны, государство имело право по своему усмотрению прибегнуть к вооруженным репрессалиям, осуществить «преследование по горячим следам» на чужой территории, предпринять превентивные вооруженные действия для ликвидации угрозы нападения, а также принудительные меры, которые чаще всего обозначали понятием «невооруженные репрессалии». Таким образом, меры принуждения носили различные наименования: «самопомощь», «ответная реакция», «репрессалии», «реторсии», к которым государство могло легально прибегнуть для решения любого спора, даже не порожденного международным правонарушением.

Положение изменилось после запрещения Уставом ООН применения силы. В результате сила перестала быть законным средством воздействия на правонарушителя. Это принципиальное положение подчеркивается как в международной практике, так и в доктрине.

Устав ООН, подчеркивает В. Собакин, «ликвидировал право государств на самопомощь, понимаемое как право самостоятельно и бесконтрольно прибегать к любым действиям для защиты своих прав и интересов от любых действий других государств».

Необоснованность термина «самопомощь» стала особенно очевидной в на современном этапе развития международного права, предусматривающего все более широкое сотрудничество государств и повышение роли международных организаций в обеспечении уважения к этому праву. Показателен в этом плане тот факт, что Д. Б. Левин в работе 1966 г. допускал сохранение этого термина, а в публикации 1971 г. решительно занял иную позицию. «Так называемая самопомощь, — писал он, — и генетически, и семантически настолько тесно связана со старым международным правом, признававшим право государства на вооруженное насилие в различных формах, что не только понятию, но и термину „самопомощь“ не должно быть места в современном международном праве». Негативную позицию в отношении самопомощи заняли и другие авторы. Термин «самопомощь», констатирует И. И. Лукашук, отпал как не соответствующий юридическому характеру международного права.

Еще в недалеком прошлом понятие «репрессалии» (лат. repressaliae — сдерживать) охватывало все меры воздействия на правонарушителя. Такое понимание нашло отражение и в Декларации о принципах международного права 1970 г.: «Государства обязаны воздерживаться от актов репрессалий, связанных с применением силы». В последние годы термин «репрессалии» стал преимущественно применяться в узком значении для обозначения военных репрессалий в условиях вооруженного конфликта. Так, в ст. 60.5 Венской конвенции о праве договоров с участием международных организаций 1986 г. говорится, что положения о прекращении или приостановлении действия договора вследствие его нарушения «не применяются к положениям, касающимся защиты человеческой личности, которые содержатся в договорах, носящих гуманитарный характер, и особенно к положениям, исключающим любую форму репрессалий по отношению к лицам, пользующимся защитой по таким договорам».

Сохранил свое значение термин «реторсии» (лат. retorsio), которым обозначают не выходящие за рамки международного права меры воздействия одного государства на другое, преследующие цель побудить последнее прекратить недружелюбные, дискриминационные и тем не менее правомерные действия. Реторсии могут быть использованы и с тем, чтобы побудить правонарушителя выполнить обязанности, вытекающие из его ответственности. Преимущественно реторсии применяются государством в случае дискриминации его граждан, при неоправданных ограничениях экономических, культурных и других отношений.

Таким образом, современное международное право, запрещая произвол и насилие в межгосударственных отношениях, вместе с тем допускает возможность и необходимость принуждения, в качестве которого выступает дозволенное его нормами правомерное применение международных санкций и контрмер в ответ на международные правонарушения.

Предусматриваемое Уставом ООН и уставами других международных организаций нормативное регулирование применения санкционного принуждения направлено не на ограничение возможностей государств обеспечивать свою безопасность, а на предотвращение риска злоупотреблений правом, которые, как свидетельствует международная практика, могут выливаться в насильственный произвол, грубо нарушающий нормы международного права и международного права прав человека.

Вместе с тем, рассматривая вопросы принуждения в международном праве и применения мер принуждения как средства воздействия на правонарушителя, необходимо избегать весьма распространенной в доктрине и практике переоценки их роли в обеспечении уважения к международному праву. Так, по мнению Ю. М. Колосова, «санкции являются далеко не единственным средством, обеспечивающим соблюдение норм международного права, и их абсолютизация ничем не оправдана». «Главная роль в обеспечении соблюдения норм международного права, — считает И. И. Лукашук, — заключается в том, что этого требуют интересы государств и международного сообщества в целом. От этого в конечном счете зависит не только нормальное функционирование международной системы, приобретающей растущее значение для каждого государства, но и само выживание человечества».

5.2. Контрмеры и международные санкции: квалификация и отличительные признаки

Существуют расхождения в квалификации того, что представляют собой международные санкции и контрмеры. К ним относят все виды принуждения, осуществляемого как государствами, так и международными организациями: реторсии, репрессалии, самооборону, коллективные невооруженные и вооруженные принудительные меры, осуществляемые международными организациями. С. В. Черниченко различает три категории «индивидуальных материальных мер санкционного международно-правового принуждения: реторсии, репрессалии и вооруженные меры самозащиты». В. А. Василенко и С. В. Черниченко относят к международным санкциям реторсии и самооборону.

Понимание международных санкций как мер принуждения, осуществляемых международными организациями, неоднократно обосновывалось в отечественной доктрине. Так, Т. Н. Нешатаева пишет, что под санкциями следует понимать «все меры охраны международного правопорядка, закрепленные в нормах международного права, носящие принудительный характер и применимые в случае правонарушений к государству-делинквенту с помощью институционного механизма международных организаций».

В зарубежной доктрине международного права также можно встретить определение санкций в качестве коллективных мер, принимаемых организациями, представляющими международное сообщество, в ответ на неприемлемое поведение одного из членов, и направленные на поддержание должного поведения, требуемого международным правом. В «Американской энциклопедии» говорится: «Международные санкции — наименование наказаний, применяемых от имени и по поручению международной организации или самой организацией, представляющей международное сообщество, против государства или группы государств, которые нарушили (или угрожают нарушить) свои международные обязательства, прежде всего обязательство воздерживаться от вооруженной агрессии».

Следует отметить, что у такого понимания санкций есть и противники. П. Курис считает, что, «следуя такому пониманию, надо было бы оставить за пределами понятия „санкции“ все формы индивидуального государственного принуждения...». Однако именно в этом как раз и видится задача проведения различия между применяемыми международными организациями санкциями и «формами индивидуального государственного принуждения». В обоснование своей позиции П. Курис ссылается на то, что рассматриваемое понимание может создать иллюзию, что нормы международного права по существу не обеспечены санкциями. Оппонируя, И. И. Лукашук замечает, что «речь идет лишь о терминологии, а не об отрицании права государств принимать меры принуждения в случае правонарушения».

В настоящее время понимание санкций как принудительных мер, применяемых с использованием институционного механизма международной организации к государству-правонарушителю, находит все более широкое признание. Об этом свидетельствует и международная практика. Весьма показательными в этом плане являются многочисленные резолюции Совета Безопасности ООН.

Серьезные дискуссии вокруг вопросов применения международных санкций и контрмер велись в Комиссии международного права ООН при разработке проекта Статей об ответственности государств за международно-противоправные деяния.

Сложнейшим был процесс включения в проект Статей норм о санкциях и контрмерах. С разной аргументацией, но одинаково резко и одновременно «убедительно» против включения в проект Статей положений о порядке и условиях применения санкций и контрмер выступили ряд латиноамериканских государств, государств Африканского континента — оценили их как легализующие насилие и США — как содержащие безосновательные ограничения на принятие контрмер.

Однако большинство членов Комиссии приняли решение о включении в Статьи об ответственности государств положений о контрмерах, им посвящена глава II части третьей «Имплементация международной ответственности государств». Данная глава имеет целью установить действующую систему, учитывающую чрезвычайный характер контрмер как реакции на международно-противоправное поведение государств.

Аргументация сторонников сохранения положений главы II Статей об ответственности государств заключалась в следующем:

• контрмеры, бесспорно, существуют и признаны в качестве части международного права, как это подтвердил Международный суд ООН в деле Gabchikovo-Nagymaros Project (Hungary/Slovakia);

• в отличие от других обстоятельств, исключающих противоправность, контрмеры играют определяющую роль в имплементации ответственности государств, поскольку их цель состоит в побуждении государства-нарушителя выполнить его обязательства как в плане прекращения, а также возмещения;

• положения ст. 50–53, в отличие норм обычного права, определяют режим контрмер, с тем чтобы избежать злоупотреблений при их принятии, возможность которых усугубляется фактическим неравенством между государствами.

Следует отметить, что контрмеры — далеко не устоявшийся термин обозначения мер принуждения, более понятный и традиционный термин «санкции» длительное время использовался Комиссией международного права ООН в процессе работы над темой ответственности государств за международно-противоправные деяния. И лишь на завершающем этапе было принято решение его замены на «контрмеры». Существенную роль в этом сыграла международная судебная практика, которая, избегая употребления термина «санкции» применительно к односторонним мерам государств, использовала термин «контрмеры».

И. И. Лукашук, член Комиссии международного права ООН в 1994–2001 гг., отмечал, что «ныне, как констатировала Комиссия международного права ООН, термин „санкция“ используется для обозначения принудительных мер, принимаемых международными организациями, особенно на основании главы VII Устава ООН».

В Комиссии международного права по существу было выражено общее согласие относительно того, что международные санкции должны ограничиваться принудительными мерами, принимаемыми международными организациями, представляющими международное сообщество и наделенными полномочиями на применение указанных мер. В первую очередь подобной международной организацией является Организация Объединенных Наций.

В настоящее время аргументы в пользу указанного понимания международных санкций имеют под собой следующие основания. Не ставя под сомнение роль и функции суверенных государств, право на уважение которых в полной мере признаны в Уставе ООН, следует признать, что на сегодняшний момент больше, чем когда-либо ранее, ни одно отдельное государство не может опираться только на свои силы в противостоянии и ограждении себя от современных угроз, предотвращения массовых нарушений прав человека. Сегодняшние угрозы пересекают национальные границы, взаимосвязаны и должны устраняться на глобальном, региональном, а также национальном уровнях. Коллективные стратегии, коллективные учреждения и чувство коллективной ответственности за нарушения международных обязательств совершенно необходимы.

Международные санкции — это меры, применяемые в рамках системы коллективной безопасности государств. «Санкции, которые являются неотъемлемым элементом положений Устава ООН о коллективной безопасности, служат для Совета Безопасности важным инструментом проведения в жизнь его решений», — отмечается в Докладе Генерального секретаря ООН «Мы, народы: роль ООН в ХХI веке».

Анализ современных международных отношений позволяет с уверенностью говорить о значительном применении международных санкций. Так, с 90-х гг. XX столетия Совет Безопасности ООН ввел больше режимов международных санкций, чем когда-либо ранее.

Диапазон заявленных целей введения международных санкций при этом непрерывно расширяется, охватывая наряду с отражением агрессии восстановление демократических правительств, предупреждение антиконституционных преобразований, поощрение режима нераспространения, нарушения прав человека, борьбу с терроризмом, поддержку мирных соглашений, нападения на гражданское население, сексуальное насилие в условиях конфликта и даже браконьерский промысел ресурсов дикой флоры и фауны.

В целях распространения перечня целевых установок международных санкций активным образом использовалась признанная как доктриной, так и Международным судом ООН концепция подразумеваемых полномочий Совета Безопасности, а также расширительное толкование Советом понятия «угроза миру и безопасности», используемого в главе VII Устава ООН, и применение этого понятия к максимально широкому кругу ситуаций. Так, международные санкции в ситуации нарушения обязательств в сфере защиты прав человека были введены Советом Безопасности на основании главы VII Устава ООН в отношении Сомали, сил УНИТА в Анголе, Руанды, Сьерра-Леоне, Эритреи и Эфиопии, Конго, Судана, КНДР, Ливии.

Контрмеры — это принудительные меры, принимаемые индивидуально потерпевшим государством к государству-делинквенту, в ответ на нарушение международного обязательства. Немецкий профессор В. Витцум отмечает: «Контрмеры характеризуют ситуацию, когда субъект международного права реагирует на предшествующее нарушение его прав и самостоятельно принимает меры в целях их защиты и реализации. Указанное понятие является более узким, чем понятие санкции…»

Контрмеры, и в этом их принципиальное отличие от международных санкций, представляют собой элемент децентрализованного механизма принуждения государства-правонарушителя и рассматриваются как инструмент имплементации ответственности, не носящий карательного характера. Контрмеры, насколько это представляется возможным, должны быть обратимыми с точки зрения их воздействия на будущие правоотношения между двумя государствами.

Следует проводить отграничение контрмер от прекращения или приостановления исполнения договорных обязательств вследствие существенного нарушения договора другим государством согласно ст. 60 Венской конвенции о праве международных договоров. Прекращение или приостановление международного договора, согласно указанной статьи Венской конвенции, влечет последствия для существенных обязательств государств-участников. Контрмеры сопряжены с поведением в нарушении остающихся в силе договорных обязательств, но являются оправданными в качестве необходимой и соразмерной реакции на международно-противоправное деяние государства, против которого они направлены.

Контрмеры должны носить временный характер, иметь четкие цели. Соответственно обоснованность и правомерность контрмер обусловлена достижением целей их введения.

Цель контрмер — восстановление нормальных правоотношений между потерпевшим и ответственным государством, а не создание вторичных ситуаций, которые не могут быть урегулированы вне зависимости от того, как отреагирует ответственное государство на предъявляемые ему требования. Если в результате применения контрмер ответственное государство выполнило свои обязательства по прекращению и возмещению, режим контрмер должен быть прекращен.

Статья 49 Статей об ответственности государств определяет допустимые цели контрмер потерпевшего государства против ответственного государства:

• побудить ответственное государство выполнить свои обязательства согласно части второй Статей, а именно прекратить международно-противоправное деяние, если оно продолжается;

• предоставить возмещение потерпевшему государству.

На «ограниченность» цели и чрезвычайный характер контрмер указывает содержание п. 1 ст. 49 Статей об ответственности государств. Это в равной мере означает, что контрмеры не могут быть направлены против иных государств, чем государств, совершивших международно-противоправное деяние. В случае, когда реализующее контрмеры государство имеет международные обязательства по отношению к третьему государству, которые нарушаются в результате действия контрмер, противоправность таких контрмер не исключена в той части, в которой это касается третьего государства. В этом смысле «эффективность» контрмер в плане исключения противоправности является относительной. Она обусловлена рамками правоотношений между потерпевшим государством и ответственным государством.

Однако, учитывая усложняющийся и взаимозависимый характер межгосударственных отношений, контрмеры могут оказывать влияние на положение третьих государств. Так, если потерпевшее государство в результате применения контрмер приостанавливает действие транзитных прав ответственного государства, это может негативно влиять на третьи государства.

Фактическим основанием для правомерной контрмеры является наличие международно-противоправного деяния. Это положение подтверждается международной судебной практикой.

В решении Международного суда по делу Gabchikovo-Nagymaros Project (Hungary/Slovakia) отмечалось: «Для того чтобы быть оправданной, контр­мера должна удовлетворять некоторым условиям… Во-первых, она должна приниматься в ответ на предшествующее международно-противоправное деяние другого государства и быть направлена против этого государства».

Проблемный аспект заключается в оценке государством, применяющим контрмеры, противоправности того или иного деяния. Государство, которое прибегает к контрмерам на основе односторонней оценки деяния, может понести ответственность за собственное противоправное деяние, в случае если эта оценка неверна. В этом отношении не существует различия между контрмерами и другими исключающими противоправность обстоятельствами.

В международной практике встречается использование термина «взаимные контрмеры». Тем самым подчеркивается возможный симметричный, взаимный характер контрмер: контрмеры влекут за собой приостановление обязательств по отношению к государству-нарушителю, «если такие обязательства относятся к нарушенному обязательству либо находятся в непосредственной связи с ним». Контрмеры в большей степени удовлетворяют требованиям необходимости и пропорциональности, если они принимаются в отношении аналогичного или связанного с ним обязательства.

Следует особо подчеркнуть, что взаимность контрмер невозможна в отношении обязательств по защите прав человека. Такие обязательства носят «невзаимный» характер и действуют не только по отношению к другим государствам, но и по отношению к самим индивидам. Данное положение подтверждается доктриной и международной судебной практикой.

В деле Naulilaa (Responsibility of Germany for damage caused in the Portuguese colonies in the South of Africa) Трибунал отметил, что законная контрмера должна быть «ограничена требованиями гуманности и нормами добросовестного поведения, применимыми к отношениям между государствами».

Ассоциация международного права также отмечала положение, что, принимая контрмеры, государство должно «воздерживаться от любых жестких мер, которые противоречили бы законам гуманности и требованиям общественного сознания».

Рассматриваемое положение получает продолжение в нормах международного права прав человека. Международные договоры, в частности Международный пакт о гражданских и политических правах (ст. 4), Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод (ст. 15), Межамериканская конвенция о правах человека (ст. 27), определяют ряд прав человека, нарушение которых недопустимо в военное время или иных чрезвычайных ситуаций.

Помимо обязательств по защите основных прав, в числе основополагающих существенных обязательств, выполнение которых также не может быть затронуто контрмерами:

• обязательство воздерживаться от угрозы силой или ее применения;

• обязательства гуманитарного характера, запрещающие репрессалии;

• другие обязательства в соответствии с императивными нормами общего международного права.

Запрещение контрмер с использованием силы нашло отражение в универсальных источниках международного права, доктрине, международной судебной практике. В Декларации о принципах международного права, касающихся дружественных отношений и сотрудничества между государствами в соответствии с Уставом ООН, провозглашается обязанность государств «воздерживаться от актов репрессалий, связанных с применением силы». Обязательство государств-участников «равным образом воздерживаться в их взаимных отношениях о любых актов репрессалий с помощью силы» закреплено также в Хельсинкском заключительном акте от 1 августа 1975 г.

От потерпевшего государства требуется соблюдение данных обязательств в его взаимоотношениях с ответственным государством. Потерпевшее государство также не может ссылаться на нарушение ответственным государством его обязательств для того, чтобы отвести обвинение в противоправности невыполнения им своих обязательств.

Обязательства гуманитарного характера, запрещающие репрессалии, отражают основополагающий запрет на применение репрессалий против индивидуумов, существующий в международном гуманитарном праве. Обязательство соответствует положениям ст. 60 Венской конвенции о праве международных договоров, содержащей исключения из оснований для прекращения договора или приостановления его действия в целом или в части в результате существенного нарушения договора одним из его участников в части «положений, касающихся защиты человеческой личности, которые содержатся в договорах, носящих гуманитарный характер, и особенно к положениям, исключающим любую форму репрессалий по отношению к лицам, пользующимся защитой по таким договорам».

Предметом договоренности государств могут быть также и другие нормы международного права, которые не могут выступать в качестве контрмер вне зависимости от их императивного характера. Данная возможность предусматривается положением lex specialis ст. 55 Статей об ответственности государств. Так, двусторонний или многосторонний международный договор может содержать отказ от возможности принятия контрмер в случае нарушения предмета договора, а также других его положений.

5.3. Соотношение ответственности и санкций в международном праве: доктринальные подходы

В доктрине международного права отсутствует однозначная оценка соотношения международных санкций и международной ответственности. Этот момент нашел отражение в разнообразии теорий и взглядов, особенности и недостатки которых широко освещены в отечественной и зарубежной литературе. Проявляется это в том, что, с одной стороны, международные санкции считают формой ответственности государства, а с другой — формы его, ответственности наряду с принудительными мерами, рассматривают как международные санкции.

Истоки такой трактовки международных санкций, по мнению В. А. Василенко, «в равнозначном отнесении и форм ответственности, и мер принуждения к негативным для субъекта-правонарушителя последствиям под влиянием внутригосударственных концепций, которые были в значительной мере основаны на отождествлении ответственности и принуждения».

Необходимо обратить внимание на тот факт, что во внутреннем праве государств отсутствует единообразное употребление термина «санкция». Им обозначают целый ряд понятий. Санкцией, в частности, называют: 1) часть правовой нормы или ее структурный элемент, где фиксируется указание на объем и формы или меры ответственности за нарушение предписаний диспозиций самой нормы; 2) собственно объем и формы или меры ответственности, предусмотренные в предписаниях правовой нормы и носящие карательный характер; 3) принудительные меры, применяемые государствами для поддержания правопорядка, преследования и последующего наказания правонарушителей; 4) любые неблагоприятные последствия (т. е. и меры ответственности и меры принуждения) для субъектов, нарушивших предписания правовой нормы. Кроме того, термином «санкция» обозначают различные веления государственных органов, которые утверждают, разрешают, одобряют, удовлетворяют или подтверждают какие-либо акты или деятельность.

Анализ внутригосударственной практики и доктрины свидетельствует, что меры, предусмотренные санкциями правовых норм в качестве форм тех или иных видов ответственности в соответствующем объеме (например, штраф, лишение свободы, возмещение ущерба), тесно переплетаются, а иногда имеют даже внешнее подобие с мерами, также предусмотренными правовыми предписаниями и осуществляемыми органами государства в качестве средств, призванных обеспечить возложение ответственности на правонарушителя (например, задержание, обыск, арест, предварительное заключение и содержание обвиняемого под стражей).

Юридическая Кешнер М.В. Право международной ответственности. Учебник

Юридическая Кешнер М.В. Право международной ответственности. Учебник

На протяжении XX века и в наши дни, в контексте многочисленных кризисов наблюдаются международные правонарушения, масштабы и число которых бросают вызов современному международному правопорядку. В этой связи перед международным сообществом стоит задача усилить приверженность принципу верховенства международного права посредством реализации международной ответственности.<br> Роль международной ответственности в процессе поддержания и укрепления международного правопорядка бесспорна.<br> Концепция настоящего учебника — рассмотрение одного из наиболее актуальных и проблемных вопросов науки международного права, международной ответственности посредством сочетания анализа доктринальных положений и актуальной международной судебной и арбитражной практики: Международного Суда ООН, Европейского суда по правам человека, Межамериканского суда по правам человека, групп, учрежденных ГАТТ и ВТО, Апелляционного органа ВТО, Постоянной палаты третейского суда, Международного центра по урегулированию инвестиционных споров и др.<br> В конце каждой главы учебника для лучшего усвоения предложенного материала приведены контрольные вопросы, рекомендуемая литература, нормативные акты, документы международных органов и организаций. Учебник также содержит глоссарий, список решений международных судов и арбитражей, анализируемых в ходе рассмотрения тем, интернет-ресурсы.<br> Законодательство приводится по состоянию на 1 августа 2016 г.<br> Для студентов, аспирантов и преподавателей юридических факультетов и вузов, а также всех интересующихся проблемами международного права и международных отношений. <br><br> <h3><a href="https://litgid.com/read/pravo_mezhdunarodnoy_otvetstvennosti_uchebnik/page-1.php">Читать фрагмент...</a></h3>