1. Сроки, предусмотренные настоящим Кодексом, исчисляются часами, сутками, месяцами. При исчислении сроков месяцами не принимаются во внимание тот час и те сутки, которыми начинается течение срока, за исключением случаев, предусмотренных настоящим Кодексом. При исчислении сроков заключения под стражу, домашнего ареста и нахождения в медицинской организации, оказывающей медицинскую помощь в стационарных условиях, или в медицинской организации, оказывающей психиатрическую помощь в стационарных условиях, в них включается и нерабочее время.

(Часть в ред. Федерального закона от 25 ноября 2013 г. № 317-ФЗ.)

2. Срок, исчисляемый сутками, истекает в 24 часа последних суток. Срок, исчисляемый месяцами, истекает в соответствующее число последнего месяца, а если этот месяц не имеет соответствующего числа, то срок оканчивается в последние сутки этого месяца. Если окончание срока приходится на нерабочий день, то последним днем срока считается первый следующий за ним рабочий день, за исключением случаев исчисления сроков при задержании, содержании под стражей, домашнем аресте и нахождении в медицинской организации, оказывающей медицинскую помощь в стационарных условиях, или в медицинской организации, оказывающей психиатрическую помощь в стационарных условиях.

(Часть в ред. Федерального закона от 25 ноября 2013 г. № 317-ФЗ.)

3. При задержании срок исчисляется с момента фактического задержания.

1. В ст. 128 УПК РФ, регламентирующей исчисление процессуальных сроков, в качестве единиц измерения времени указаны такие величины, как часы, сутки, месяцы.

Наряду с этим в Кодексе можно встретить и такие термины, как «немедленно», а в отдельных нормах — «незамедлительно», которые также имеют отношение к рассматриваемому вопросу, Однако они, к сожалению, не раскрываются в ст. 5 и иных положениях УПК РФ. Для примера обратимся к:

— ч. 3 ст. 92 УПК РФ, согласно которой подозреваемый подлежит немедленному освобождению при наличии определенных условий и обстоятельств;

— ч. 6 ст. 220 УПК РФ, согласно которой после подписания следователем обвинительного заключения уголовное дело с согласия руководителя следственного органа немедленно направляется прокурору;

— ч. 4 ст. 146 содержит правовое предписание о том, что после возбуждения уголовного дела о принятом решении незамедлительно уведомляются соответствующие лица.

Представляется, что данную терминологию следует толковать буквально и дословно. «Немедленно» либо «незамедлительно», т. е. в данную единицу времени: минуту, час. Особую актуальность рассматриваемая терминология приобретает для вопросов, связанных с ограничением конституционных прав личности, поскольку в противном случае при определенных фактических обстоятельствах для соответствующего должностного лица, которое не исполнило эти предписания уголовно-процессуального законодательства, например о немедленном освобождении задержанного подозреваемого, может наступить уголовная ответственность, не говоря уже о дисциплинарной ответственности данного должностного лица (следователя или дознавателя).

Аналогичную позицию высказал Конституционный Суд РФ в Определении от 3 июля 2014 г. № 1484-О, применительно к положениям ч. 11 ст. 110 УПК РФ, где фабула была такова. Гр-н Г., как обвиняемый, был заключен под стражу. Из материалов гражданского дела следователю было представлено заключение экспертов, из которого было видно, что данный человек имеет тяжелое заболевание, удостоверенное медицинским заключением, которое препятствует его содержанию под стражей. Однако следователь, усомнившись в достоверности полученного медицинского заключения о состоянии здоровья, стал его проверять и назначил повторное медицинское освидетельствование данного лица. В результате обвиняемый содержался под стражей свыше месяца уже после получения «первичного» заключения. Конституционный Суд РФ указал, что получение «первичного» заключения влечет за собой обязанность следователя незамедлительного — без неоправданных задержек — принятия решения об изменении или отмене данной меры пресечения.

Также в Кодексе можно встретить и иную терминологию, которая имеет отношение к рассматриваемому вопросу, но, к сожалению, не раскрывается в ст. 5 и иных положениях УПК РФ. Так, ст. 177, регламентируя производство осмотра, формулирует такое понятие, как «продолжительное время», которое по сути уже является оценочной категорией, и вряд ли возможно в тексте Закона дать единый правовой стандарт — «эталон» исчисления этого понятия в форме универсальной правовой дефиниции для всех случаев правоприменения.

2. Часть 3 ст. 326 УПК РФ вводит новую единицу измерения времени — год, запрещая одному и тому же лицу дважды участвовать в течение года в судебных заседаниях в качестве присяжного заседателя. Однако:

— во-первых, исчисление срока в годах ст. 128 УПК РФ не предусматривается;

— во-вторых, не вполне понятно, что конкретно имел в виду законодатель: запрет на повторное участие в течение одного календарного года либо на повторное участие в течение года с момента окончания первичного участия.

Думается, что ответ на поставленный вопрос следует искать в ст. 10 Федерального закона от 20 августа 2004 г. № 113-ФЗ «О присяжных заседателях федеральных судов общей юрисдикции», согласно которой «граждане призываются к исполнению в суде обязанностей присяжных заседателей в порядке, установленном УПК Российской Федерации, один раз в год на десять рабочих дней, а если рассмотрение уголовного дела, начатое с участием присяжных заседателей, не окончилось к моменту истечения указанного срока, — на все время рассмотрения этого дела» (ч. 1 ст. 10 этого Закона); а «кандидаты в присяжные заседатели, вызванные в суд, но не отобранные в состав коллегии присяжных заседателей и не освобожденные от исполнения обязанностей кандидатов в присяжные заседатели по основаниям, предусмотренным статьями 3 и 7 настоящего Федерального закона, могут быть привлечены для участия в качестве присяжных заседателей в другом судебном заседании» (ч. 2 ст. 10 этого же Закона).

3. Недавние изменения, внесенные в ч. 1 ст. 144 УПК РФ Федеральным законом от 4 марта 2013 г. № 23-ФЗ, ввели в рассматриваемые правоотношения еще одну новую категорию, не указанную в ст. 128 УПК РФ, о начале исчисления срока доследственной проверки — «день». Именно со «дня» поступления сообщения о преступлении истекает трехсуточный срок проверки сообщения о преступлении. В связи с этим представляется некорректной привязка начала срока доследственной проверки, предусмотренной ч. 1 ст. 144 УПК РФ, исчисляемого сутками, к нераскрытому в Кодексе (ст. 5, 128 и др.), но употребляемому в УПК РФ понятию «день». Так, п. 21 ст. 5 УПК РФ законодатель дает понятие ночного времени — с 22 до 6 часов по местному времени, в связи с чем при таком подходе днем и дневным временем вполне логично можно считать только лишь время с 6 часов до 22 часов текущих суток. Таким образом, введение законодателем в нормы УПК РФ новой категории «день», но не раскрытой самим законодателем в тексте Кодекса, приводит к наличию различных подходов к исчислению сроков доследственной проверки на практике. Кроме того, законодатель не указал, как начинает течь срок, исчисляемый сутками: немедленно или с 0 часов следующих суток? В ч. 2 ст. 128 УПК РФ указан лишь момент окончания этого срока, но не указан начальный момент. Если же обратиться к Толковому словарю русского языка, то понятие «день» является синонимом понятия «сутки». Думается, что в рассматриваемых правоотношениях эти два понятия по своей юридической сущности идентичны.

4. В тексте Кодекса имеют место и такие термины, как «своевременность» и «немедленность», которые созвучны правоотношениям процессуальных сроков и являются оценочными понятиями.

К примеру, рассматривая закрепленный в УПК РФ термин «своевременность», можно отметить, что он используется законодателем неоднократно в различных аспектах уголовно-процессуальных правоотношений:

— в ст. 265 УПК РФ говорится о своевременности вручения подсудимому копии обвинительного заключения или обвинительного акта;

— в ч. 4 ст. 108, ч. 3 ст. 125, ч. 4 ст. 234, ч. 4 ст. 376, ч. 3 ст. 428 УПК РФ говорится о неявке без уважительных причин в суд лиц, своевременно извещенных о времени судебного заседания;

— в рамках такой меры принуждения, как обязательство о явке, на подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего и свидетеля может быть возложено обязательство своевременно являться по вызовам дознавателя, следователя или в суд (ч. 2 ст. 112 УПК РФ). Так, по делу «Бутусов против России» ЕСПЧ сформулировал понятие незамедлительности рассмотрения кассационной жалобы осужденного судом кассационной инстанции в аспекте положений п. 4 ст. 5 Европейской Конвенции, одновременно дав ориентиры для исчисления начального и конечного моментов исчисления процессуальных сроков кассационного разбирательства:

• начальным моментом является день, когда адвокат осужденного представил в суд свои основания для подачи кассационной жалобы;

• конечным моментом считается день рассмотрения судом кассационной инстанции этой жалобы в судебном заседании;

• период, равный двадцати дням, не может считаться приемлемым и удовлетворяющим требованиям незамедлительности (см.: БВС РФ. 2010. № 12. С. 28).

Думается, что такая позиция Европейского Суда в настоящее время может служить определенным ориентиром в аспекте апелляционного обжалования приговора и сроков рассмотрения дел судом апелляционной инстанции, поскольку в рассматриваемых правоотношениях существенной разницы между действующими ранее сроками кассационного рассмотрения дел и ныне введенным институтом апелляционного рассмотрения дел нет.

5. Следует отметить, что термин «исчисление срока» следует отличать от понятия «течение срока». Течение срока предполагает последовательную смену секунд, минут, часов, суток, месяцев и далее, т. е. этот процесс свойственен самому времени. Исчисление срока предполагает деятельность человека, направленную на измерение времени, его отсчет. Так, уголовно-процессуальные сроки имеют ряд свойств, которыми не обладает время, моменты начала течения и начала исчисления уголовно-процессуальных сроков, а также моменты окончания течения и окончания их исчисления в отдельных случаях могут не совпадать, о чем речь пойдет ниже. Время — это объективная форма движения материи, протекающая независимо от сознания и воли людей. Срок — это определенный отрезок времени, установленный законодателем или участниками правоотношений, и потому он имеет порядок исчисления.

Изложенное имеет практическое значение. Поясним это на конкретных примерах. Так, Ленинский районный суд г. Екатеринбурга 23 июля 2014 г. избрал подозреваемому К. меру пресечения в виде заключения под стражу на срок два месяца, правильно установив, что датой начала течения этого срока будет дата задержания К. в качестве подозреваемого 21 июля 2014 г., в то же время последним днем срока действия данной меры пресечения суд ошибочно указал 21 сентября 2014 г. С учетом положений ч. 1 ст. 128 УПК РФ последним днем двухмесячного срока содержания К. под стражей будет 20 сентября 2014 г., а 21 сентября 2014 г. является первым днем третьего месяца.

При последующем продлении действия данной меры пресечения срок, исчисляемый месяцами, не требуется сокращать на сутки, поскольку течение этого срока продолжается, а не начинается сначала.

В другом случае Полевский городской суд Свердловской обл. 15 июля 2014 г., продлив срок содержания под стражей обвиняемого Х. на 2 месяца, а всего до 7 месяцев, ошибочно установил датой окончания этого срока 15 сентября 2014 г., поскольку последним днем ранее установленного пятимесячного срока действия данной меры пресечения было 16 июля 2014 г. Конечной датой семимесячного срока являлось 16 сентября 2014 г.

6. Исчисление срока в часах. Так, согласно ч. 2 ст. 22 Конституции РФ, п. 11 ст. 5 и ч. 3 ст. 94 УПК РФ срок задержания исчисляется в часах. Требует разъяснения и такой актуальный для практики вопрос: лишь допрос, как следственное действие, ограничен продолжительностью во времени (ч. 2 и 3 ст. 187 и ч. 1 ст. 425 УПК РФ), а не весь спектр процессуальных действий с одним лицом в течение суток. То есть получается, что следователь либо дознаватель вправе, например, сегодня произвести осмотр места происшествия с подозреваемым (около трех часов), затем допросить этого участника (около четырех часов), провести с ним же очную ставку (два часа), предъявление для опознания (один час), повторный допрос (один час) и т. д. Все будет законно и обоснованно, поскольку даже если этот объем работы следователь не сможет выполнить сам лично, он вправе дать отдельное поручение органу дознания либо это сделают два-три члена следственной группы либо группы дознавателей, включенные в состав такой группы по настоящему уголовному делу. В связи с таким пробелом правового регулирования учеными вносится предложение о том, чтобы в общих условиях производства следственных действий предусмотреть максимальное время не только допроса, но и всех процессуальных действий, непосредственно проводимых с одним участником в течение суток. Думается, что до внесения законодательных изменений в УПК РФ уже сегодня в изложенном случае можно по аналогии применять положения ч. 2 и 3 ст. 187 и ч. 1 ст. 425 УПК РФ. О допустимости применения уголовно-процессуальной аналогии см. постановления Конституционного Суда РФ от 2 февраля 1996 г. № 4-П; от 28 ноября 1996 г. № 19-П; от 2 июля 1998 г. № 20-П; от 29 июня 2004 г. № 4-П; определения Конституционного Суда РФ от 15 декабря 2000 г. № 239-О; от 24 апреля 2002 г. № 114-О; Бюллетень Верховного Суда РФ. 1997. № 2. С. 9–11; определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 29 ноября 2012 г. № 48-О12-107.

7. Особенности исчисления срока в сутках. Срок, исчисляемый сутками, истекает в 24 часа последних суток (ч. 2 ст. 128 УПК РФ). К примеру, в ч. 1 ст. 124 УПК РФ предусмотрено, что прокурор и (или) руководитель следственного органа рассматривают по общим правилам жалобу в течение трех суток со дня ее получения. При этом время (в часах) поступления заявления не имеет правового значения для начала течения срока. Если заявление поступило, к примеру, 4 февраля с. г. в 23 часа 55 мин., срок его разрешения будет истекать в 24 часа последних суток, т. е. 6 февраля т. г. Первым днем срока, установленного в сутках, следует считать тот день (те сутки), когда имел место юридический факт, с которым законодатель связывает момент возникновения уголовно-процессуальных правоотношений.

Аналогичным образом исчисляется процессуальный срок, например, если сообщение о преступлении поступило в военный следственный орган или в орган военной полиции 1 января т. г., то вне зависимости от времени его поступления (в 00 час. 05 мин. либо в 23 час. 55 мин.) — 1 января т. г. и будет первым днем срока, с которого следует исчислять трое суток, и решение по такому заявлению (сообщению) должно быть принято не позже 24 часов 3 января т. г. (по принципу «плюс два» к дате первичной регистрации сообщения о преступлении). Первые сутки, в течение которых поступило сообщение о преступлении, являются именно первыми, а не «нулевыми» и учитываются как целые, т. е. округляются в бóльшую сторону. Если же в сформулированном примере не учитывать первые сутки, а сообщение о преступлении, к примеру, зарегистрировано в 00 час. 05 мин. 1 января т. г., то тогда получается, что срок проверки в порядке ч. 1 ст. 144 УПК РФ будет фактически составлять четверо суток (до 24 часов 4 января т. г.). Однако это не так, поскольку положения ч. 1 ст. 144 УПК РФ во взаимосвязи с положениями ч. 1 ст. 128 УПК РФ позволяют утверждать, что сутки, в которые поступило сообщение о преступлении, должны включаться в срок доследственной проверки, поэтому процессуальное решение следователя (дознавателя) о возбуждении уголовного дела или же об отказе в возбуждении уголовного дела по зарегистрированному 1 января с. г. (в 00 час. 05 мин. или же в 23 час. 55 мин.) сообщению должно быть датировано как максимум 3 января т. г., т. е. трое суток, включая дату 1 января т. г. (по принципу «плюс два» к дате первичной регистрации сообщения о преступлении). В некоторых случаях такой порядок исчисления процессуальных сроков закрепляется в ведомственных нормативно-правовых актах. Например, Инструкция об организации и осуществлении процессуального контроля в военных следственных органах Следственного комитета при прокуратуре Российской Федерации, которая утверждена приказом заместителя председателя Следственного комитета при прокуратуре РФ — руководителем военного следственного управления 12 августа 2010 г. № 130, в этом вопросе предписывает следующее: «…исключить факты расчета срока доследственных проверок без учета текущих суток. Если окончание срока доследственной проверки приходится на нерабочий день, то последним днем срока считается первый следующий за ним рабочий день» (п. 3.4.4). Пункт 3.2.5 данной ведомственной Инструкции предписывает руководителям военных следственных органов: «…при продлении процессуального срока проверки сообщения о преступлении налагать соответствующую резолюцию на ходатайстве следователя, определяя не только продолжительность, но и конкретную дату его исполнения (например: “срок проверки сообщения о преступлении продлить до 10 суток, т. е. до 30 марта 2010 г.”)».

При исчислении сроков часами и сутками момент начала течения времени и начала исчисления уголовно-процессуального срока совпадают. Например, момент фактического задержания произошел сегодня в 11 часов 25 минут. С учетом этих 25 минут и следует исчислять срок задержания.

В ч. 1 ст. 128 УПК РФ прямо закреплено: «…при исчислении сроков месяцами не принимаются во внимание тот час и те сутки, которыми начинается течение срока». Значит, данное правило не распространяется на сроки, исчисляемые часами и сутками.

Срок заключения под стражу подозреваемого по ст. 100 УПК РФ определен также в категории времени — в сутках (10 суток). Если предположить, что без применения ст. 91 УПК РФ согласие суда в процессуальной форме постановления на избрание данной меры пресечения было получено в 21 час 15 мин. 1 января с. г., то срок в 10 суток следует исчислять с 1 января с. г. вне зависимости от времени (часа) получения судебного согласия. Таким образом, заключенного под стражу следует освободить 10 января с. г. до 24 часов.

Следует отметить, что подобный порядок исчисления срока в сутках при избрании меры пресечения в виде заключения под стражу не вызывает ни у кого возражений и понимается всеми единообразно. Думается, именно такой порядок и следует применять при исчислении срока, установленного в сутках, т. е. не учитывать часы и минуты, и для других правоотношений настоящего Кодекса (ч. 1 ст. 124, ч. 1 ст. 144, а равно иных: так, ст. 172 УПК РФ предписывает предъявить обвинение не позднее 3 суток со дня вынесения постановления о привлечении в качестве обвиняемого; согласно ч. 3 ст. 50 УПК РФ в случае неявки приглашенного защитника в течение 5 суток со дня заявления соответствующего ходатайства следователь предлагает обвиняемому пригласить другого защитника).

Также законодателем и практикой однозначно не разрешен и такой вопрос: прошло 30 суток по правилам ч. 3 ст. 144 УПК РФ с момента поступления следователю либо дознавателю органа внутренних дел сообщения о преступлении, и они передают материал доследственной проверки по подследственности, например, в военный следственный орган или орган военной полиции. Получив этот материал, новый следователь либо дознаватель уже другого ведомства лишаются ли возможности или же нет, не лишаются, ходатайствовать о продлении сроков доследственной проверки в соответствии с той же ч. 144 УПК РФ? Изучение практики показывает, что они такой возможности не лишены и повторно с учетом процессуальных сроков, установленных в ч. 1 ст. 144 УПК РФ, проводят по этим же обстоятельствам доследственную проверку, ориентируясь на правовые позиции Конституционного Суда и Верховного Суда РФ о допустимости уголовно-процессуальной аналогии. Об этом же порядке исчисления сроков сообщают и практические работники, когда материал доследственной проверки не направляется по подследственности и остается в производстве того же следователя либо дознавателя. Чтобы не нарушать срок доследственной проверки, установленный ч. 1 или ч. 3 ст. 144 УПК РФ, следователь (дознаватель) вынуждены принимать решение об отказе в возбуждении уголовного дела в связи с истечением установленного уголовно-процессуальным законом срока проверки. В дальнейшем эти постановления нередко отменяются как необоснованные и доследственная проверка проводится вновь, фактически продолжаясь далее.

ЕСПЧ в постановлении от 29 июля 2010 г. по делу «Шапошников против России» (жалоба № 8998/05) указал на наличие противоречивых и взаимоисключающих позиций различных компетентных органов Российской Федерации по вопросу законодательного регулирования и отсутствие единой правоприменительной практики относительно длительности содержания заявителя жалобы Шапошникова под стражей в период с 4 по 13 января 2005 г., когда уголовное дело не находилось в производстве ни суда, ни прокуратуры, ни следователя, что противоречит требованиям правовой определенности, предсказуемости и защиты граждан от судебного произвола и является нарушением положений п. 1 ст. 5 Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Фабула данного дела была такова.

16 сентября 2004 г. Шапошников был задержан за сбыт наркотиков, а 18 сентября того же года — заключен под стражу в порядке применения к нему меры пресечения. 16 декабря 2004 г. расследование уголовного дела было закончено и дело было направлено в городской суд для его рассмотрения по существу предъявленного обвинения. 22 декабря 2004 г. городской суд назначил предварительное слушание на 30 декабря 2004 г. и, не представляя дополнительных доводов, вынес постановление о том, что Шапошников должен оставаться под стражей. Никаких временных пределов его заключения под стражей установлено не было. 30 декабря 2004 г. при проведении предварительного слушания уголовное дело было возвращено прокурору в порядке положений ч. 1 ст. 237 УПК РФ для устранения нарушений уголовно-процессуального закона в течение 5 дней. Меру пресечения (заключение под стражу) подсудимому суд оставил без изменения, не приведя в обоснование этой меры пресечения никаких доводов. Следователь принял данное дело к своему производству 11 января 2005 г. 12 января 2005 г. следователь возбудил ходатайство перед городским судом о продлении Шапошникову срока содержания под стражей на 11 дней, т. е. до 25 января 2005 г. В своем постановлении следователь указал, что предоставленный судом 5-дневный срок истек 4 января 2005 г. Однако несоблюдение сроков произошло по уважительной причине, так как дни с 1 по 10 января 2005 г. были нерабочими в связи с новогодними праздниками и, таким образом, исполнить решение городского суда от 30 декабря 2004 г. не представлялось возможным. Следователь принял решение «о восстановлении 5-дневного срока, установленного для устранения нарушений» и о том, чтобы «считать датой истечения 5-дневного срока 14 января 2005 г.». 13 января 2005 г. городской суд рассмотрел и удовлетворил данное ходатайство следователя, продлив Шапошникову срок содержания под стражей до 25 января 2005 г. 22 марта 2005 г. приговором суда Шапошников был признан виновным и приговорен к лишению свободы. Срок его предварительного заключения в период с 16 сентября 2004 г. был засчитан в срок исчисления меры наказания по приговору. В Европейском Суде представители Российской Федерации утверждали, что:

— в любом случае содержание Шапошникова под стражей в период с 4 по 13 января 2005 г. было санкционировано постановлением суда от 20 декабря 2004 г.;

— это постановление суда не было актом произвола и было принято в соответствии с нормами УПК РФ. В данном случае применима ст. 255 УПК РФ, в соответствии с которой обвиняемый может находиться под стражей до шести месяцев;

— что касается 5-дневного срока, установленного судом, то этот срок касался лишь действий прокурора по устранению нарушений норм УПК РФ, допущенных на стадии досудебного производства, а не вопроса содержания заявителя под стражей;

— 5-дневный срок исчисляется с момента получения уголовного дела следователем, т. е. с 11 января 2005 г., непосредственно после окончания выходных и праздничных дней. По получении уголовного дела следователь своевременно ходатайствовал о продлении срока предварительного расследования и продлении Шапошникову срока его содержания под стражей. Такое продление было санкционировано судом 13 января 2005 г.;

— по приговору от 22 марта 2005 г. период времени с 4 по 13 января 2005 г. был включен Шапошникову в общий срок лишения свободы.

При рассмотрении данной жалобы Европейский Суд отметил:

— постановление суда от 30 декабря 2004 г., как и постановление суда от 22 декабря 2004 г., лишь повторяли текст предыдущих судебных постановлений о применении меры пресечения, не устанавливая никаких предельных сроков и не приводя дополнительных оснований для содержания Шапошникова под стражей, а также не рассматривая вопрос о возможности применения к нему иной меры пресечения;

— поскольку в своем постановлении от 30 декабря 2004 г. суд не ссылается ни на какие нормативные документы, остается неясным, применялись ли в данный период времени положения ст. 109 и 255 УПК РФ или же нет;

— в тексте постановления от 30 декабря 2004 г. судья сослался только лишь на ст. 237 УПК РФ, которая регулирует другие правоотношения по сравнению с нормами ст. 109 и 255 УПК РФ; при таких обстоятельствах арестованный Шапошников оставался в ситуации неопределенности;

— в своем постановлении от 30 декабря 2004 г. городской суд не представил никаких доводов в обоснование того, что Шапошников должен оставаться под стражей. Ранее по ряду других дел (в постановлениях ЕСПЧ: от 2 марта 2006 г. по делу «Нахманович против России», жалоба № 55669/00, § 70–71; от 21 марта 2002 г. по делу «Сташаитис против Литвы», жалоба № 48697/00, § 67) Европейский Суд отмечал, что «отсутствие доводов, представляемых судебными органами в обоснование своего решения, санкционирующего содержание под стражей, несовместимо с принципом защиты от судебного произвола по смыслу пункта 1 статьи 5 Конвенции». В данном деле Шапошников находился в состоянии неопределенности относительно оснований его содержания под стражей в период с 30 декабря 2004 г. по 13 января 2005 г., т. е. даты, когда суд вновь рассмотрел вопрос о мере пресечения в отношении него;

— из материалов настоящего уголовного дела следует, что компетентные органы, в производстве которых находилось уголовное дело, толковали постановление суда от 30 декабря 2004 г. по-разному. Так, из постановления следователя от 12 января 2005 г. о представлении ходатайства о продлении срока содержания под стражей, следователь и орган прокуратуры сочли, что срок содержания Шапошникова под стражей должен был истечь 14 января 2005 г. В противоречие этому, из постановления прокурора о восстановлении сроков расследования, наоборот, следует, что 5-дневный срок, установленный судом для устранения допущенных нарушений, должен был истечь 4 января 2005 г.

В аспекте рассматриваемого вопроса представляют интерес и следующие примеры из практики, фабула которых была такова:

Фабула № 1. Военным судом Красноярского гарнизона подсудимый Н. был осужден по п. «а» и «в» ч. 3 ст. 286 УК РФ. В соответствии со ст. 237 УПК РСФСР рассмотрение дела в судебном заседании не может быть начато ранее трех суток с момента вручения подсудимому копии обвинительного заключения, которое, как следует из материалов дела, было вручено данному подсудимому 28 апреля 1998 г., а рассмотрение дела в судебном заседании было начато 5 мая того же года в 10 ч 00 мин, т. е. первый рабочий день, следующий за праздничными и нерабочими днями, которые в тот год продолжались четыре дня с 1 по 4 мая включительно.

Таким образом, если окончание срока приходится на нерабочий день, то последним днем срока считается первый следующий за ним рабочий день, и само это дело могло быть назначено к рассмотрению не ранее 6 мая того же года. Приговор и все последующие судебные решения были отменены, дело направлено на новое рассмотрение по первой инстанции.

Фабула № 2. В мировом суде Железнодорожного судебного района г. Екатеринбурга слушалось уголовное дело, в процессе которого возникли сомнения по поводу вменяемости подсудимого, в связи с чем суд в обязательном порядке через прокурора направил данное уголовное дело в следственное управление при УВД Железнодорожного района г. Екатеринбурга для производства предварительного следствия на предмет возможной передачи данного дела в суд по окончании досудебной подготовки с целью дальнейшего решения вопроса о применении к данному лицу принудительных мер медицинского характера, поскольку ч. 1 ст. 434 УПК РФ не содержит никаких исключений, изъятий и оговорок на этот счет. Тремя учеными кафедры уголовного процесса Уральской государственной юридической академии по запросу руководителя следственного органа были высказаны три самые различные, но достаточно аргументированные точки зрения относительно начального момента исчисления срока предварительного следствия в данной ситуации:

— время нахождения данного уголовного дела в суде однозначно не включается в сроки предварительного следствия, в УПК РФ по этим правоотношениям обнаруживается пробел, который может быть преодолен применением по аналогии ч. 6 ст. 162 УПК РФ, в соответствии с которой в случае возвращения уголовного дела для производства дополнительного следствия его срок не может превышать одного месяца со дня поступления данного уголовного дела к следователю;

— Кодекс не исключает в данной ситуации и возбуждение уголовного дела следователем; точнее будет сказать, что уголовное дело «довозбуждается» (термин встречается на практике), т. е. возбуждается по одному и тому же факту и в отношении того же лица во второй раз, а срок предварительного расследования будет исчисляться с момента возбуждения («довозбуждения») настоящего уголовного дела следователем, так как ранее уголовное дело не расследовалось вообще;

— данная проблемная ситуация разрешается в порядке ч. 2 ст. 156 УПК РФ, согласно которой если следователю поручается производство по уже возбужденному уголовному делу (в этом случае путем подачи частным обвинителем заявления в суд в порядке ч. 1 ст. 318 УПК РФ), то срок предварительного следствия должен отсчитываться с момента принятия следователем уголовного дела к производству.

Не решен в судебной практике и вопрос исчисления 5-суточного срока явки защитника для участия в процессуальных действиях, о чем говорится в ч. 3 ст. 50 УПК РФ. Представляется, что к этому вопросу следует подходить дифференцированно. Так, если подзащитный данного защитника задержан или заключен под стражу либо находится под домашним арестом или же находится в стационарных условиях в медицинских организациях, о которых говорится в ч. 1 ст. 128 УПК РФ, то в исчисление данного срока должно включаться и нерабочее время. Если подзащитный такого защитника не находится в перечисленных выше учреждениях и медицинских организациях либо под домашним арестом, то в исчисление данного 5-суточного срока нерабочее время не включается.

В вопросах исчисления процессуального срока в сутках ошибаются даже суды субъектов Российской Федерации, о чем свидетельствует следующая судебная практика:

Предусмотренный ст. 356 УПК РФ срок на кассационное обжалование приговора истекал в воскресенье, 22 августа 2010 г. Соответственно последним днем срока на обжалование считался понедельник, 23 августа 2010 г. Кассационное представление государственным обвинителем было подано 23 августа 2010 г., т. е. в последний день указанного срока, что подтверждается отметкой работника канцелярии суда на копии кассационного представления, а также справкой начальника отдела документооборота и приема граждан этого же суда. Постановлением судьи областного суда данное кассационное представление было возвращено прокурору в связи с пропуском установленного срока обжалования, поскольку по делопроизводству суда оно было зарегистрировано лишь 24 августа 2010 г. Верховный Суд РФ отменил данное постановление судьи областного суда, указав, что своевременно поданное кассационное представление, несмотря на то обстоятельство, что оно было зарегистрировано на следующий день, не свидетельствует о пропуске срока для обжалования приговора и, соответственно, не может являться основанием для возвращения прокурору кассационного представления.

Купить

Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации

В настоящей работе дан постатейный комментарий к тексту Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации с учетом изменений и дополнений, внесенных с момента его принятия Государственной Думой 22 ноября 2011 г. по 1 марта 2016 г.<br> Авторы стремились изложить свои взгляды с учетом анализа следственной, прокурорской и судебной практики, постановлений Пленума Верховного Суда Российской Федерации, правовых позиций Конституционного Суда Российской Федерации, изложенных в его решениях по вопросам уголовного судопроизводства, а также правовых позиций ЕСПЧ. Наряду с рассмотрением общих вопросов особое внимание уделено проблемам применения норм уголовно-процессуального законодательства органами военной юстиции.<br> Комментарий представляет практический интерес для должностных лиц органов дознания, предварительного расследования, прокуроров, адвокатов и судей, работников иных правоохранительных органов, а также может быть использован в учебном процессе при усвоении курса российского уголовного процесса. <br><br> <h3><a href="https://litgid.com/read/kommentariy_k_ugolovno_protsessualnomu_kodeksu_rossiyskoy_federatsii/page-1.php">Читать фрагмент...</a></h3>

559

Юридическая Под ред. Загорского Г.И. Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации

Внимание! Авторские права на книгу "Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации" (Под ред. Загорского Г.И.) охраняются законодательством!

Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации

Оглавление

Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгу

Раздел VI.
Иные положения

Глава 17.
Процессуальные сроки. Процессуальные издержки

Статья 128. Исчисление срока

ЛитГид

Помощь

Книги

ЛитГид в соцсетях

Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации

Оглавление

Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгу

Раздел VI.Иные положения

Глава 17.Процессуальные сроки. Процессуальные издержки

Статья 128. Исчисление срока

ЛитГид

Помощь

Книги

ЛитГид в соцсетях

Раздел VI.
Иные положения

Глава 17.
Процессуальные сроки. Процессуальные издержки