Глобальный мир: столкновение интересов. Монография

Чумаков А.Н.

Возрастное ограничение: 0+ Жанр: Философия Издательство: Проспект Дата размещения: 06.03.2018 ISBN: 9785392279180 Язык: Объем текста: 472 стр. Формат: epub

Оглавление

Введение

Методологические замечания

Глава 1. Геополитические реалии XXI века

Глава 2. Архитектоника глобального человечества

Глава 3. Макросдвиги в мировойсоциосистеме

Глава 4. В лабиринтах конфронтации

Глава 5. Глобальный мир. Проблема управления

Глава 6. В поисках адекватных решений

Вместо заключения

Summary

Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгу

Глава 4.
В лабиринтах конфронтации

Основные понятия:

Альянс — (фр. alliance) — союз между двумя или несколькими государствами, основанный на формальных либо неформальных договорных обязательствах и имеющий целью достижение каких-либо общих целей.

Геополитика — внешнеполитическая деятельность государств в условиях глобального мира, когда на первый план выступают государственные интересы, обусловленные географическими факторами.

Конфронтация — (лат. con против + frons лоб, фронт) — в данном контексте противостояние, противоборство, столкновение позиций, взглядов, принципов, общественных систем, структур, организаций и иных субъектов международных отношений.

«Холодная война» — образное выражение, обозначающее состояние жесткой конфронтации между государствами или блоками государств, когда присутствуют все признаки военного противостояния и активного противодействия, кроме непосредственного вооруженного столкновения; тип жесткого противостояния сторон в глобальном мире, когда используется весь арсенал возможностей воздействия на противника, за исключением непосредственного (открытого) применения летального оружия.

4.1. В борьбе за правду: через заблуждения к истине

Истина представляет собой некую «бесконечную задачу»,
которая вечно манит, оставаясь, однако, вечно недостижимой.

Альфред Адлер

Хотим, ищем, желаем истины, тогда как держимся, боремся, бьемся за правду, пребывая по большей части в заблуждении — вот та реальность, в которой мы живем, неустанно преследуя свои цели и ревностно отстаивая собственные интересы. Об интересах еще будет отдельный разговор в следующем параграфе. Теперь же обратимся к истокам нашей рациональности и разуму, основательно замешанных на чувствах, эмоциях и верованиях, поскольку именно на этой естественной, контрастной, пропитанной противоречиями «почве» и произрастают все наши достижения и потери, успехи и провалы, удачи и неудачи, победы и поражения. Все это вольно или невольно как пылесос засасывает, втягивает нас в постоянную борьбу и конфронтацию с другими людьми, общественными структурами и системами, наконец, с субъективными мнениями, суждениями и объективными обстоятельствами. При этом трудно не согласиться с тем, что основной накал борений и противоречий заключен в самом человеке, а самые большие битвы происходят у нас в мозгу.

Столкновение интересов и противоборство позиций в таких условиях оказываются неизбежными, а борьба за свою правду для каждого без исключения становится смыслом жизни. Другое дело, что не все это осознают, тем более, понимают, хотя каждый согласится с расхожим мнением, что «правда у каждого своя». И в самом деле, не каждый скажет, будто он знает, что такое истина, тем более что обладает ею, но любой будет утверждать, что не только знает о том, что такое правда, но и придерживается ее, а то и вовсе говорит только правду. Иными словами, люди могут допускать, что стремясь познать истину, хотя и далеко не всегда успешно, они совершают ошибки и заблуждаются, но делают это непременно с позиции своей правды, от которой они, не обманывая себя и (или) других, не могут дистанцироваться, не могут отказаться. А вот что они могут в этой связи — так это в силу своих возможностей бороться, биться за свою правду, отстаивать ее любыми доступными способами, что собственно и делают ежечасно, ежедневно, практически всю свою сознательную жизнь. Проще говоря, в стремлении найти истину, каждый человек имеет дело со своей правдой, не ведая о заблуждениях, которые сплошь и рядом сопровождают его на этом пути. Именно здесь и кроется источник всевозможных конфликтов, столкновений, конфронтаций, коими переполнена жизнь не только отдельных людей, но и их бесчисленных коллективов, объединений, общественных организаций и структур различного уровня, вплоть до глобального человечества. Проблема эта столь важная, особенно в контексте данного исследования, что заслуживает более детального рассмотрения того, что являют собою правда, истина, заблуждение. При этом начинать следует с истины, поскольку это ключевая категория в философии вообще и в теории познания, в частности.

В истории философии и науки проблема истины всегда была предметом серьезного внимания и темой творческих баталий, острейших споров и дискуссий. Так, уже ко времени, когда Понтий Пилат задал Иисусу свой знаменитый вопрос «Что есть истина?», философия имела дело с этой проблемой не менее пяти столетий, в течение которых далеко не только Парменид, Демокрит, Сократ, Платон, Аристотель, Эпикур, Лукреций Кар и многие концентрировали на ней свое внимание. И, тем не менее, у римского прокуратора Иудеи были все основания, чтобы задать свой вопрос в контексте тех, теперь уже хрестоматийных событий.

Прошло еще более тысячи лет и известный спор о «двух истинах» в средневековой философии только подтвердил актуальность данной проблемы и незавершенность дискуссии по ней. Затем было Новое время, когда вопросы познания и обретения истинного знания снова оказались в центре внимания философии и формировавшейся тогда науки. Но ни эта эпоха, ни последовавшие за ней XIX и XX в., в течение которых с позиции различных школ и направлений проблеме истины было уделено еще больше внимания, не внесли той ясности в обсуждаемую проблему, которая бы сняла ее актуальность или хотя бы ослабила к ней научный и практический интерес.

И сегодня в вопросах о том «что есть истина?», каково ее содержание, на основании каких критериев она устанавливается, какова сфера приложения истинного знания и т.п. ясности и согласия, пожалуй, не больше, чем на заре философского творчества, на что указывают и ведущие специалисты в области эпистемологии. Объяснение данному феномену следует искать в самом процессе познания — явлении не менее загадочном и захватывающем, имманентно присущему каждому человеку, главной целью которого как раз и является установление истины. Однако здесь мы еще больше усложняем задачу, поскольку вступаем в область субъет-объектных отношений, где роль субъективного фактора, т.е. человека, с его потребностями, желаниями, интересами, оказывается ключевой, определяющей. Как следствие, проблема определения и установления истины лишь усложняется, что хорошо дополняется известным выражением Т. Гоббса о том, что даже геометрические аксиомы опровергались бы, если бы они затрагивали интересы людей.

Язык, как средство и инструмент познания, еще больше добавляет трудностей и вопросов в решении данной проблемы, поскольку в стремлении разобраться в существе дела, решая какую-то задачу, т.е. желая понять реальность таковой, как она есть на самом деле, человек, стремящийся к истине, обычно мыслит и говорит с позиции субъективного восприятия этой реальности. А это определяется уже другими категориями — «правда» или «заблуждение». При этом с целью обосновать то, что именуется истиной, люди, опираясь на знание, веру, убеждения, высказывают свои догадки и предположения, строят доказательства. А случись, что в данном процессе окажутся затронутыми их интересы, противоречащие реальности, они могут прибегнуть и ко лжи, выдавая ее за правду.

Итак, в стремлении ответить на вопрос «что есть истина?», мы с необходимостью должны обратиться к таким понятиям, как «знание», «вера», «познание», «неистина», «правда», «ложь», «заблуждение», «мнение». И в зависимости от того, как они будут определяться, будет выстраиваться и представление об истине.

«Знание» в этом ряду выступает ключевым, исходным понятием, так как оно является и целью, и итогом процесса познания. Его, как правило, правомерно и неправомерно наделяют такими эпитетами как истинное или неистинное, правильное или неправильное, полное или не полное, достоверное или не достоверное, вероятностное или гипотетическое и т.п., что делает задачу определения того, что есть знание особенно актуальным. Так, например, в «Философском энциклопедическом словаре» под знанием понимается «проверенный общественно-исторической практикой и удостоверенный логикой результат процесса познания действительности, адекватное ее отражение в сознании человека в виде представлений, понятий, суждений, теорий». В «Новой философской энциклопедии» знание определяется как «форма социальной и индивидуальной памяти, свернутая схема деятельности и общения, результат обозначения, структурирования и осмысления объекта в процессе познания».

Приведенные дефиниции, хотя и проясняют в целом суть вопроса, тем не менее, даны с нарушением правила формальной логики, в соответствии с которым определение не должно заключать в себе круга, т.е. в определяющей части не должны содержаться слова однокоренные, производные от слов, которые входят в определяемую часть. В данных же случаях в определяющей части используется слово «познание», которое является производным (однокоренным) от слова «знание», содержание которого и призваны раскрыть определяющие части приведенных выше определений. Данной ошибки не удалось избежать и С.И. Ожегову в его Словаре русского языка, где он указывает два значения понятия «знание»: «1. Постижение действительности сознанием; наука. 2. Совокупность сведений, познаний в какой-нибудь области».

Принимая во внимание, множество различных подходов к решению этой задачи, а также то, что любое определение всегда неполно, односторонне и лишь относительно отражает суть того или иного предмета, явления, процесса, отметим, как представляется, самое существенное из того, что относится к знанию в контексте основной темы нашего разговора. Знание — это такое представление о реальности, которое соответствует действительности и которое, будучи положенным в основу поведения человека, его практической деятельности, при соблюдении предусмотренных условий дает возможность получить тот результат, на который изначально делался расчет.

Важно подчеркнуть при этом, что знание принципиально отличается от веры и мнения, поскольку, знание — это результат творческих усилий, аккумулирующих все познавательные возможности человека в контексте его опыта и практической деятельности, где эти знания находят свое подтверждение, тогда как вера — это тем или иным путем обретенная уверенность, убежденность в правильности своих представлений. В этом контексте особо следует отметить иррациональный, чувственный, интуитивный характер веры, когда аргументация, рациональные доказательства, обоснование, а также соответствие реальности и корреляция с практической деятельностью, хотя и могут играть существенную роль, тем не менее, не имеют принципиального значения. Такая вера в своих крайних проявлениях именуется, как правило, «твердой», «слепой», «непоколебимой», «святой» и по сути не восприимчива к доводам разума.

Также и мнение, которое можно определить как «суждение, выражающее чувственное отношение к чему-нибудь — оценку, взгляд и т.п.», ангажировано субъективным отношением человека к действительности и не предполагает непременного доказательства или соответствия реальности (истине). Отсюда следует, что сколько людей, столько и мнений. Мнение обычно складывается, формируется на основе сложного взаимодействия чувственных, рациональных и иррациональных факторов индивидуальной и общественной жизни и может иметь такие эпитеты как «личное», «особое», «отдельное», «общее», «распространенное», «хорошее», «плохое», «предвзятое» и т.п.

Знание же всегда доказательно. Оно соотносится обычно с рациональным обоснованием, а также чувственно-эмоциональным восприятием его и ориентировано на использование в различных сферах деятельности, где это знание находит свое подтверждение конкретными результатами, на получение которых и направлена такая деятельность. Отсюда, как подчеркивает В.А. Лекторский, знание может быть только истинным, т.е. адекватно соответствующим реальности. «Означают ли все эти рассуждения… элиминацию денотата понятия «ложного знания» вовсе из сознания и познания? — задается вопросом М.И. Билалов и сам же дает на него обстоятельный, вполне убедительный ответ. — Нам думается, что его эмпирическое поле неоправданно расширено сложившейся в гносеологии традицией, хотя «ложное знание» чаще всего ассоциируется с исторически изжившим себя, своеобразным реликтовым знанием. В этой связи целесообразнее говорить о проблеме мнимого знания, отражающей недееспособность бывших в свое время истинными утверждений, функционировать в качестве истин в новом социокультурном контексте. Эти утверждения, вообще говоря, никогда не теряют свою относительную истинность, но меняются их реципиенты, духовная среда последних вместе с познавательными нормами, идеалами, принципами, и самое главное, меняется соответствующий фрагмент онтологии и практики».

Дальнейшие рассуждения о знании с необходимостью заставляют нас поставить вопрос о том, как и каким образом мы становимся их обладателями? Мы не ответим на этот вопрос, если не обратимся к процессу получения, приобретения знания, т.е. к установлению соответствия между реальностью и нашими представлениями о ней, что, собственно, и именуется познанием, которое характеризуется стремлением найти знания, обладать ими с тем, чтобы затем использовать их для достижения тех или иных целей. Иначе говоря, познание — это «поход» за знаниями, т.е. буквально — «хождение» по знание (аналогично тому, как ходят, например, в лес по грибы, по ягоды с целью получения их в свое распоряжение).

Основной целью познания, следовательно, является получение такого знания, которое адекватно соотносилось бы с объектом познания, что, собственно, и составляет содержание понятия «истина». Можно сказать и по-другому, что главная задача, решаемая в процессе любого познания, состоит, в конечном счете, в том, чтобы установить истину, которая в Новой философской энциклопедии определяется как «категория философии и культуры, обозначающая идеал знания и способ его достижения (обоснования)» .

Можно также трактовать истину с гносеологической или с онтологической (бытийной) точек зрения . Но мы намеренно оставим без специального рассмотрения эти вопросы, равно как и рассуждения об объективности, абсолютности, относительности истины или иные толкования ее, поскольку, хотя в этой сфере и остается не мало оснований для дискуссий, тем не менее, в специальной литературе упомянутым вопросам уделено уже достаточно много внимания. В то же время, соотношение таких понятий как истина, неистина, правда, ложь, заблуждение не стало еще предметом должного осмысления; и это при том, что сами эти понятия не имеют между собой такого разграничения, которое снимало бы множество недоразумений, сплошь и рядом возникающих в процессе коммуникации и практической деятельности людей.

В первую очередь, подчеркнем тот факт, что в быту, а нередко и в серьезной научной литературе, в частности, в формальной логике, понятию «истина» противопоставляется «ложь», т.е. используется дихотомия «истина — ложь», что не только некорректно по форме, но и в корне, по сути неправильно. На самом деле истина должна соотноситься с неистиной, под которой, если исходить из принятого выше «классического» определения истины, понимается все то, что не соответствует действительности. Точнее, это такое положение дел, когда те или иные представления о реальности не соответствуют ей. С этой точки зрения, понятия «истина» и «неистина» взаимно дополняют друг друга и выступают в качестве парной категории.

«Ложь» же в качестве своей антитезы — парной категории имеет «правду» и в основе своей опирается на субъективный умысел, намеренно искажающий правду, т.е. является неправдой, кривдой. В этой связи в первую очередь важно четко определиться с тем, что мы понимаем под правдой. Отвлекаясь от множества толкований этого часто используемого понятия, подчеркнем главное, что характеризует правду.

Правда — субъективная уверенность человека в том, что он отражает истину, т.е. так понимает ту или иную реальность и так выражает ее, как она есть на самом деле. Пути достижения такой уверенности не имеют принципиального значения. Это может быть что угодно: рациональные доказательства, чувственное восприятие, догадки, интуиция, жизненный опыт, верования и т.п. Как отмечает в этой связи С.А. Лишаев: «Суждение о правде — это всегда практическое, оценочное суждение, оно эмоционально окрашено и обращается не только к разуму, но также к сердцу и воле». При этом правда может совпадать с реальным положением дел, и тогда она становится тождественной истине, а может и не совпадать.

В этом (последнем) случае речь идет о заблуждении, которое характеризуется тем, что человек искренне полагает, что он правильно понимает суть дела, тогда как по существу это не так. Иными словами, он имеет дело с «неистиной», хотя и не осознает этого, в чем, собственно и заключается заблуждение. История в области познания дает бесконечное множество примеров заблуждений не только отдельных индивидов или социумов, но и всего человечества, каковым до известного времени являлось, в частности, всеобщее представление о том, что Солнце «восходит» и «заходит», а звезды вечером «зажигаются» и утром «гаснут». Однако не всегда дело обстоит именно так. Сплошь и рядом человек сталкивается с ситуациями, когда реальное положение дел затрагивает его интересы, оказывается неудобным, невыгодным, а то и вовсе действует на него негативным образом. И тогда у такого человека может появиться желание показать, преподнести эту реальность другим людям в искаженном, выгодном для себя свете.

Вот такую позицию, когда человек в силу тех или иных причин осознанно, с умыслом и целенаправленно искажает реальное положение дел, выдавая все это за правду, именуют ложью, обманом, а сам процесс высказывания и обоснования лжи — враньем. Врать, лгать, обманывать — значит под видом правды умышленно, заведомо зная об этом, говорить неправду, т.е. сознательно, преследуя личные интересы или иные цели, искажать реальность в противоположность тому, как она на самом деле представляется субъекту. Другими словами, врать — значит утверждать ложь, камуфлируя ее под правду, скрывая при этом от других свои истинные намерения и субъективно правильные представления о реальности. Ложь именуют неприкрытой, откровенной, если лжец, сознательно искажая то, как ему представляется действительность, пренебрегает очевидными фактами, доводами, аргументированными доказательствами и, явно попирая моральные принципы, жестко настаивает на своей якобы правде. Однако по жизни могут быть и такие ситуации, когда, например, во имя спасения чьей-нибудь жизни ложь оказывается необходимой и оправданной и тогда ее именуют безобидной, добродетельной.

Разновидностью лжи является лесть – «приписывание кому-либо достоинств, которыми этот человек в действительности заведомо не обладает, или чрезмерное преувеличение реально имеющихся у него достоинств с целью создания лучшего отношения объекта». Другим примером лжи, если можно так выразиться «мягкого», безобидного «вранья во благо…» являются сказки, в основе которых лежит вымысел, и в которых случаются невероятные истории, разговаривают животные, сказочные персонажи и т.п.

Заметим в этой связи, что ложь не может быть правдой, но это не означает, что она обязательно является только и всегда неистиной. Так, например, если субъект лжет на основе своих заблуждений, т.е. на основе несоответствия его правды реальности (о чем он, конечно же, не догадывается), то в этом случае, ложь может случайно совпасть с реальным положением вещей, и тогда она становится адекватной истине. Это и будет ситуация, когда человек, намеренно (но ошибочно, по неведению) искажая свое действительное представление о реальности, полагает, что он, скрывая свою правду, вводит других в заблуждение тем, что вместо истины, как он думает, утверждает неистину, но в действительности же он как раз и говорит истину, сам того не подозревая. Такое положение вещей также следует именовать заблуждением, как и ситуацию, когда правда не совпадает с истиной, поскольку и в том, и в другом случае субъект убежден в правильности своих представлений, которые не соответствуют действительности. Примером, когда ложь будет заблуждением (оставаясь при этом, конечно же, ложью), может быть, в частности, ситуация с дальтоником, который, не зная о том, что он дальтоник, и воспринимая зеленый предмет в серых тонах, в силу тех или иных причин, желая соврать, называет его (ну, так совпало) зеленым.

Соотношение рассмотренных выше понятий для наглядности можно представить в виде следующей схемы:

На основе сказанного и, принимая во внимание изменчивый характер субъективных представлений человека, можно утверждать, что правд столько, сколько людей, равно как и то, что заблуждений и лжи — бесконечное множество, тогда как истина всегда одна. Истина не подвержена влиянию субъективного фактора и не меняется в зависимости от настроения и личностных характеристик познающего субъекта. Таким образом, если человек утверждает, что он говорит правду, мы можем ему лишь верить или не верить. Для ответа же на вопрос, является ли его правда истиной или неистиной (т.е. заблуждением или ложью), требуются специальные доказательства, преодолевающие (а, в конечном счете, и исключающие) субъективные оценки, мнения, предпочтения, интересы, пристрастия и т.п.

Возвращаясь к субъективному аспекту рассматриваемых категорий, отметим, что нередко (и не без оснований на то) правду наделяют эпитетами: святая, горькая, колючая, суровая, неудобная; ложь — беззастенчивая, коварная, наглая, беспардонная, чудовищная; заблуждение — наивное, искреннее, детское. При этом и ложь, и заблуждение могут быть к тому же большими, незначительными или маленькими, их можно преувеличить или приуменьшить. И только истина не нуждается ни в каких эпитетах, поскольку она не зависит от воли и желания людей, а потому не имеет оттенков, проистекающих из субъективных оценок и предпочтений. Попросту говоря, она (истина) или есть, или ее нет, или к ней приближаются посредством получения фрагментарного, относительно верного, все более полного знания. При этом если правда базируется на уверенности субъекта в своей правоте и в предельном значении именуется святой, т.е. предельно «чистой», ясной, проникновенной («святая правда»), то истина святой быть не может, ибо она всегда объективна (т.е., как уже было сказано, не зависит от личностных качеств человека).

Истину постигают, к ней стремятся и (при соблюдении определенных условий) открывают; правда же формируется в виде конкретного миропредставления и соответствующих убеждений индивида. Будучи личностно обусловленной, она может укрепляться, усиливаться, укореняться или ослабевать, разрушаться. Отсюда, если истину поколебать нельзя, то правду можно. Также можно дезавуировать, изобличить, раскрыть ложь, а заблуждение можно прояснить, преодолеть, устранить. Различные правды, в том числе и в виде заблуждений, а также псевдоправды (лжи) вступают в борьбу (сталкиваются между собой), если они касаются одного и того же предмета. Но никогда не могут столкнуться истины, поскольку они всегда только «в одном экземпляре» и каждая из них соотносятся с той или иной абсолютно конкретной реальностью.

Из сказанного следует, что процесс познания всегда начинается с формирования правды, в основе которой — знания, опыт, чувства, эксперимент. И уже потом, через правду, может открыться истина, с которой люди, как правило, никогда не имеют дела изначально и непосредственно. Надо думать, что именно это имел в виду Александр Невский, когда утверждал, что «не в силе Бог, но в правде». И действительно, Бог в правде, т.е. в субъективной уверенности каждого верующего в том, что он есть, а истинно это или нет — вопрос открытый. «Божья правда», как говорит Митрополит Кирилл, это и есть истина, т.е. так как оно и есть на самом деле. Об этом с абсолютной уверенностью действительно только Бог и может судить, если он есть. Более определенно на этот счет высказывается Н.А. Бердяев, который утверждает, что «в последней глубине Истина есть Бог и Бог есть Истина». Таким образом, истину, с гносео­логической точки зрения, мы вполне можем определить как «Божью правду», как высший критерий соответствия высказывания реальному положению дел.

Что касается философского контекста познания, то следует заметить, что философия хотя и стремится к истине, но дело имеет всегда только и только с правдами различных философов, т.е. с их мнениями, суждениями, домыслами, убеждениями, которые знаниями (в том смысле, как это определено выше) не являются, хотя по большей части и базируются на них. Отсюда и вся история философии пестрит множеством философских концепций, школ, течений, направлений; и все они, претендуя на истину, предлагают на самом деле лишь только свою правду. С учетом сказанного еще убедительней становится то утверждение относительно философии, что в ней особое место занимает не столько ответ, сколько правильно (интересно) сформулированный вопрос, а сомнение ценится не меньше непоколебимой убежденности. И это тоже одна из причин того, что философия никогда не умрет и не потеряет своей актуальности, поскольку постоянное рождение «новой правды» — суть, основной стержень того интеллектуального процесса, который именуется философией.

Несколько иначе обстоит дело с наукой. Она также стремится к истине, и также имеет дело с правдами отдельных ученых. Но, в отличие от философии, наука посредством верификации и фальсификации теоретических конструкций и полученных ею результатов, т.е. знаний, устанавливает истины фактов или событий, подчиняющихся естественным законам, которым она (наука) дает соответствующие формулировки. Для философии такое в принципе невозможно, поскольку, если философская проблема обретает принципиальную возможность быть подтвержденной или опровергнутой, то она переходит в разряд научных проблем.

Чумаков А.Н. Глобальный мир: столкновение интересов. Монография

Чумаков А.Н. Глобальный мир: столкновение интересов. Монография

Монография является заключительной частью трилогии, посвященной авторской концепции общей теории глобализации. Опираясь на проведенные ранее исследования природы и направленности глобальных процессов, автор показывает многоплановую структуру и динамику развития современного мира, анализирует международные отношения в условиях всеобщей взаимозависимости. Особое внимание уделяется противоречивой природе как самого человека, так и общественных отношений, что лежит в основе столкновения различных интересов и непрекращающихся социальных конфликтов. Рассматриваются вероятные сценарии исторического развития и предлагаются наиболее оптимальные пути решения актуальных социально-экономических и политических проблем как для отдельных стран, так и для мирового сообщества в целом.<br /> Книга затрагивает широкий круг философских, гуманитарных и социально-политических проблем. Она содержит оригинальные авторские идеи и обобщения и адресована научным работникам, специалистам, а также широкому кругу читателей, интересующихся современными мировыми процессами и перспективами развития глобального мира.

Внимание! Авторские права на книгу "Глобальный мир: столкновение интересов. Монография" ( Чумаков А.Н. ) охраняются законодательством!